АЛЖИРСКИЕ И РОССИЙСКИЕ УЧЕНЫЕ ОБСУЖДАЮТ БУДУЩЕЕ СВОИХ СТРАН

Р. ЛАНДА

Доктор исторических наук

В последние десятилетия контакты между нашими странами сократились. 1990-е гг. были не простым временем и для России, и для Алжира. Но за это время многое изменилось и у нас, и в этой африканской стране. Она пережила многолетнюю и кровопролитную войну, в которой погибли по разным данным от 100 до 200 тыс. человек. Повседневной реальностью на фоне боевых действий армии и спецслужб против религиозных экстремистов были также массовая безработица, засилье "черного рынка", рост нищеты и преступности, этнорегиональной, этноконфессиональной и этнокультурной нетерпимости. Во Францию и другие страны устремились десятки тысяч алжирцев, спасавшихся не только от экономического и социокультурного кризиса, но и от террористов, убивавших всех, кто писал по-французски, одевался не по-мусульмански (особенно это относилось к женщинам), не соглашался с тем, чтобы конституцией Алжира был "только Коран".

Но тяжелые годы испытаний были для алжирского общества и временем радикальных перемен. В стране проводились рыночные реформы, совершенствовались и обновлялись кадры госаппарата и местной администрации, росли ряды интеллигенции и квалифицированных специалистов, проводилась реорганизация многих учреждений, в том числе в сфере образования. С конца 1990-х гг. наметился общественный подъем, выразившийся в активизации партий различной ориентации - от марксистской до умеренно-исламистской. Началось выдвижение женщин на политическую авансцену вплоть до министерских постов, усилилось влияние профсоюзов, были созданы новые профессиональные объединения, появилась независимая пресса. Общественные организации "...перестали молчать по поводу ликвидации государственных предприятий, массовых увольнений трудящихся, все возрастающей пауперизации широких слоев населения"¹. Характерно, что все эти признаки зарождения гражданского общества в Алжире появились уже 10 лет назад, хотя тогда еще шли бои, да и сейчас в горах на востоке страны неспокойно.

СОЦИОЛОГИЯ И СОЦИОЛОГИ

Однако жизнь постепенно налаживается. В том числе - жизнь университетов, научных центров и обществ. Одним из наиболее влиятельных таких обществ является Алжирская ассоциация развития социальных исследований (ААРСИ), созданная в 1992 г. преподавателями социологии, экономики и истории ряда университетов. В 1993 г. ААРСИ вынуждена была прервать свою деятельность, но в 1999 г. возобновила работу. Она организовала ряд научных семинаров на актуальные темы: "Неравенство в Алжире" (июнь 1999 г.), "Состояние статистики, экономической и социальной информации в стране" (май 2000 г.), "Алжир 50 лет спустя: нация, общество, культура" (декабрь 2004 г.). Последнее мероприятие было посвящено чествованию старейшего и, пожалуй, наиболее известного алжирского историка, политолога, знатока национальной культуры и общественного деятеля Мустафы Лашрафа. В мае 2005 г. ААРСИ провела симпозиум в честь антрополога Махфуда Беннуна и готовится во второй половине 2008 г. воздать должное социологу Мхамеду Бухобзе. В октябре 2007 г. ею был организован коллоквиум по исключительно важной, и не только для Алжира, проблеме - "Социальные науки и предприятия: сопоставление взглядов".

Ассоциация изучает положение различных общественных организаций Алжира, женский вопрос, проблемы организации и оснащения научных исследований, направления инвестиций в экономическое и социальное развитие, вопросы школьного и университетского образования, психического и сексуального здоровья молодежи. Просмотрев позднее материалы ААРСИ, я убедился, что круг ее интересов очень широк - от тематики школьных учебников до изучения последствий глобализации для образования.

Ассоциация пользуется известностью и за пределами Алжира. Ею, в частности, были организованы международные коллоквиумы (совместно с научными учреждениями и министерством образования и научных исследований) на темы: "Какое образование необходимо в XXI веке" (июнь 2000 г.), "Промышленная стратегия стран Южного Средиземноморья" (май 2006 г.), "Государство и нация в эпоху глобализации" (декабрь 2007 г.).

В конце января 2008 г. именно ААРСИ провела алжиро-российский форум "Алжир и Россия: проблематика переходного периода". В этом форуме приняла участие и делегация российских ученых, в которую входили преподаватели Российского университета дружбы народов (РУДН) Н. П. Карпусь, К. П. Курылёв и В. М. Шаклеин, представлявший арабистов Санкт-Петербурга М. А. Родионов, сотрудник ИВ РАН Д. В. Микульский и - также работник ИВ РАН - автор этих строк.

Алжирская пресса писала накануне открытия коллоквиума, (который также широко освещали местные радио и телевидение), что историки, социологи, экономисты и политологи Алжира и России не только обсудят черты сходства и различия политических и экономических систем двух стран и сравнят их опыт, но и смогут "...возобновить контакты между двумя обществами, особенно между интеллектуальными элитами и университетами обеих стран". Последнее, как я убедился в дальнейшем, было для алжирцев особенно важно. Они потом не раз говорили о необходимости "возродить наши отношения на прежнем уровне". Сходство же проблематики "политического переходного периода, пережитого Алжиром и Россией за по-

Окончание. Начало см.: Алжир четверть века спустя. "Азия и Африка сегодня", 2008, N 9.

следние два десятилетия", алжирцы видят в том, что и у них, и у нас были в начале этого периода "единственная партия и подконтрольные ей СМИ, а также централизация экономического планирования". Они отмечали, что обе системы "пережили сходные фазы перемен, породившие одни и те же трудности", ибо "сопровождались многочисленными проявлениями политического насилия, появлением... социального неравенства, маргинализации и пауперизации"².

КОЛЛОКВИУМ КАК ЯВЛЕНИЕ ОБЩЕСТВЕННОЙ ЖИЗНИ

Коллоквиум открылся в конференц-зале нового здания Национальной библиотеки Алжира в районе Хамма на юго-востоке города, недалеко от Ботанического сада и Школы изящных искусств, которые я после довольно долгого отсутствия в Алжире с трудом узнал среди потеснивших их новостроек. Хотя старое здание библиотеки в центре города сохранилось и работает, алжирцы очень гордятся ее новым зданием. Во-первых, потому, что число читателей, прежде всего преподавателей и учащихся, выросло в несколько раз (только в новом здании читальные залы рассчитаны на 2,3 тыс. мест и оборудованы новейшей техникой доставки, хранения и копирования литературы). Во-вторых, многим нравится, как они говорят, "мавританская архитектура" здания. Действительно, налицо органичный сплав и взаимопроникновение элементов испано-мавританского стиля и современного конструктивизма. Кстати, в духе подобного архитектурного синтеза построены за последние 25 лет - именно столько я не был в Алжире - почти все новые здания министерств, ведомств, некоторых компаний и даже отдельные жилые дома.

Из программы коллоквиума я узнал, что в его организации, кроме ААРСИ, приняли участие Алжирский университет и Центр изучения национального движения и революции 1 ноября при поддержке газет "Эль Ватан" и "Джазаир ньюс", издательских домов "Шихаб" и "Касба", ряда научных центров и российских организаций "Роснефть", "Стройтрансгаз" и "Зарубежводострой". Это обстоятельство свидетельствовало о том, что не только алжирская сторона, но и наши соотечественники, представляющие и государственные интересы, и бизнес, выступают за восстановление "прежнего уровня" наших связей, понимая, что они важны как в политике, экономике и технологии, так и в сфере науки, образования и просто человеческих отношений.

Присутствовали не только члены ААРСИ, в рядах которой состоит, по ее данным, около 50 исследователей, преподавателей и служащих. В зале постоянно присутствовало в два-три раза больше людей: журналисты, студенты, бывшие военные, дипломаты, министры "переходного периода". Многие выступали с замечаниями и возражениями, адресованными докладчикам. Особенно активен был Мулуд Хамруш, занимавший пост премьера в конце 1980-х гг., т.е. в самом начале "переходного периода" (и, я бы добавил, - в самые "смутные" и трудные его годы). Он, как и некоторые его единомышленники, считает, что и в Алжире, и в России работа властных структур в чрезвычайных обстоятельствах не могла строиться по классическим принципам западной демократии, так как в обоих случаях "...революция легитимизировала то, что делали партизаны, патриоты и прочие революционеры". Однако это было всего лишь одно из многих мнений, высказывавшихся в ходе дискуссий. А дискуссии, хотя для них было отведено место в конце каждого заседания, стихийно вспыхивали фактически после каждого выступления. Иными словами, это был действительно коллоквиум, т.е. "собеседование", протекавшее живо и темпераментно.

Обмен мнениями открыл профессор экономики Алжирского университета Абдельмаджид Бузиди, рассказавший об опыте перехода его страны к рыночным методам хозяйствования. Его продолжительный доклад подробно иллюстрировался статистическими данными и схемами, последовательно появлявшимися на экране над президиумом собрания. По мнению докладчика, Алжир с 1988 г. пережил три этапа перехода к рынку. Предварительный (1988 - 1994 гг.), когда готовились организационные и финансовые условия реформ. Собственно время реформ (1994 - 1998 гг.), когда экономика страны "открылась", начались контакты с МВФ и приватизация предприятий госсектора. И, наконец, последний этап, начавшийся в 1999 г. и продолжающийся до сих пор. По Бузиди, этот этап противоречив: в 1999 - 2001 гг. продолжались либерализация экономики, отступление госсектора и поощрение частной инициативы, но с 2001 г. наблюдается "возвращение государства" к руководству промышленностью и вообще усиление его вмешательства в экономику "по образцу 1970-х гг.".

Ему многие возражали. Так, социолог Рашид Тлемсани утверждал, что "никакого переходного периода в Алжире не было, так как сохранилась прежняя социально-экономическая система". Экономист Мустафа Микидаш заявил, что "реформы провалились... ввиду безразличия общества". Бывший премьер Ахмед Бен Битур сказал: "У нас ныне богатое государство, но бедное общество, что и привело к глубокому политическому кризису".

Доклад Бузиди обсуждался столь активно еще и потому, что только он серьезно, с фактами в руках, пытался разобраться в сути экономических процессов переходного периода. Все остальные выступавшие, в том числе критиковавшие его коллеги, касались этих процессов, на мой взгляд, весьма поверхностно, уделяя основное внимание социальной, политической и идеологической, а иногда - исторической, но никак не экономической подоплеке событий. Профессор юриспруденции Валид Лааггун оста-

новился на несовершенстве государственных институтов в Алжире. Он заявил, что сам термин "переходный период" вызывает сомнения и даже "дискредитирован"³.

Тех же вопросов, а также проблем политической культуры, доступа к информации и свободы прессы, касались политолог Моханд Беркук, преподаватель информатики Ахмед Брахими, социолог Омар Ларджан, экономист Мурад Букелла и др. Историк Дахо Джербаль - директор издающегося в Алжире ежеквартального "социально-критического" журнала "Накд" - попытался проследить эволюцию политики национализации с момента обретения Алжиром независимости. По его мнению, после смерти президента Хуари Бумедьена в декабре 1978 г. руководство правившей партии стремилось "...отменить решение о национализации природных и прочих богатств и ликвидировать завоевания революции". А писатель и журналист Мухаммед Бухамиди назвал переходный период в бывших социалистических странах "контрреволюцией" и призвал к построению "нового социализма XXI века".

Наряду с лево-ориентированными и даже левацкими мнениями на коллоквиуме высказывались и другие, часто - прямо им противоположные. В частности, М. Хамруш и В. Лааггун, выступая в прениях, объясняли "социальную маргинализацию" большинства населения во время переходного периода "лишением его политической демократии". Самым же убежденным защитником либерализации выступил Джамиль Герид, профессор социологии университета Орана - второго по экономическому и культурному значению центра страны. Он прямо осудил "всесилие государства", которое "контролировало все и не интересовалось свободой". А когда оно стало проводить либеральные реформы, им мешали, с одной стороны, "неблагоприятные политические условия, связанные с насилием в стране" (имеется в виду террор исламоэкстремистов, начавшийся в январе 1992 г.), а с другой - "сосредоточенность властей лишь на экономических мерах при игнорировании мер политических и социальных". В результате государство в конечном итоге вернулось к своей роли главного распределителя ресурсов, "коллективного интеллекта, владельца и предпринимателя"⁴.

РЕФОРМЫ В РОССИИ: ВЗГЛЯДЫ И МНЕНИЯ АЛЖИРЦЕВ

Николай Карпусь рассказал об экономических реформах в России 90-х гг., Константин Курылёв - о политических переменах в России тех лет, Виктор Шаклеин - о реформах в системе образования, Дмитрий Микульский - о востоковедении и его проблемах в переходный период, Михаил Родионов - об особенностях этого периода в Санкт-Петербурге. Автор этих строк попытался, сравнив особенности переходного периода в Алжире и России, найти в них сходства и различия. Должен сказать, что алжирцы слушали нас чрезвычайно внимательно и, как вежливые хозяева, почти не критиковали. Однако по характеру вопросов, задававшихся после докладов, чувствовалось, что с нами они не во всем были согласны.

Их, в частности, интересовали конкретные формы и способы пе-

рехода от централизованного планирования к рынку, частной инициативе. Большой интерес вызывали российский опыт сотрудничества с иностранным капиталом и международными финансовыми фондами, наше отношение к опыту Китая. Особенно много вопросов задавали К. Курылёву - о партиях и выборах в России, о политике Горбачева и Ельцина, о роли и значении политической стабилизации, о понимании демократии в России, о положении профсоюзов и нынешней стратегии власти. Один из дискутантов даже упрекнул нашего докладчика за то, что он ничего не сказал об "...отличии советской системы и, в частности, военной элиты от их алжирских аналогов", а также - об изменениях внутри нашей государственной системы, "включая КГБ".

Однако со своими докладчиками алжирцы не церемонились и критиковали их довольно жестко. Своих соотечественников (как, впрочем, и нас) многие упрекали за замалчивание роли нефти и газа в "добывающей экономике" обеих стран, а экс-премьер Бен Битур упрекнул российских участников симпозиума за то, что они "ничего не сказали о роли олигархов в России".

В целом же, как отмечала алжирская пресса, коллоквиум оправдал возлагавшиеся на него ожидания "и разнообразием тем, затронутых его участниками, и уровнем их обсуждения". Вместе с тем, все были согласны, что в Алжире переход к рынку не завершен, ибо, с одной стороны, проходил в неблагоприятных условиях войны с террористами; с другой же, сказывалось отсутствие ясной стратегии развития. В результате "рожденное войной нескончаемое чрезвычайное положение" блокировало саму возможность "демократического перехода" и отпугивало иностранных инвесторов. А вот "страна Толстого и Достоевского", по общему мнению, "проделала более значительный путь перехода к рыночной экономике.., создав практически все её универсальные учреждения". Кто-то объяснял это энергичными усилиями новой российской элиты, а кто-то тем, что, мол, "...Россия располагает гораздо более значительной нефтяной рентой". При этом алжирцы высказывали удовлетворение тем, что Россия, выходя из кризиса 1990-х гг., смогла "восстановить высокий авторитет государства, что позволило ей вернуться в ряды великих мировых держав"⁵.

По завершении коллоквиума мы договорились продолжать сотрудничество и обсуждение проблем, представляющих общий интерес.

Лично мне кажется, что проблема перехода к рынку в Алжире все же должна стоять иначе, чем в России, - ведь в этой стране даже в самое "социалистическое время" сохранялись мелкая и средняя частная торговля. Что не мешало, например, предпринимателю даже средней руки добиваться через суд, чтобы его не причисляли к буржуазии, ибо само слово "буржуа" тогда звучало как оскорбление. Но времена меняются. И "буржуазность", как, впрочем, и у нас, теперь не считается словом со знаком "минус".

Я встретил на симпозиуме многих старых знакомых, в том числе Лакдара Бенхасина, Мухаммеда Саиди, Джаафара Иналя и других. Все они в разное время, в основном в 1960-е гг., учились в Москве, неплохо говорили по-русски и пытаются говорить на этом языке и сейчас, хотя и с трудом - десятилетия отсутствия языковой практики так или иначе сказываются. Мои друзья - уже пенсионеры, но продолжают активно интересоваться происходящим в мире, пишут мемуары и даже научные труды. Само их появление на коллоквиуме говорило о нежелании "отойти от дел". Кстати, все они выглядят моложе своих 70 с лишним лет.

МОИ МОСКОВСКИЕ ДРУЗЬЯ

Лакдара Бенхасина я помню еще участником Всемирного фестиваля молодежи и студентов в Москве летом 1957 г. Студент МГУ в ту пору, он удивил меня тем, что, будучи моим ровесником, свободно говорил на трех языках - арабском, французском и русском. Через 20 лет я его встретил в Лейпциге, где он, профессор экономики Алжирского университета, выступил на международном симпозиуме с докладом "Индустриализация и общественные классы: пример Алжира". Впоследствии он говорил уже на пяти языках - выучил еще английский и немецкий. Лакдар женился на девушке из ГДР, тоже учившейся в Москве, и довольно долго они общались между собой на языке, который оба хорошо знали, - на русском.

Мухаммед Саиди учился в Москве позже Лакдара. И не в МГУ, а в Университете дружбы народов имени Патриса Лумумбы (ныне - РУДН). Затем он преподавал русский язык и историю в Алжирском университете, занимал различные посты в системе высшего образования и даже достиг на пике своей карьеры поста секретаря ЦК Фронта национального освобождения (ФНО), правящей партии Алжира 1960-х -1980-х гг. Недавно вышла книга его воспоминаний. Основную тему книги автор предисловия к ней директор Национальной библиотеки Алжира Амин аз-Зауи определил так: "Это размышления о том, каковы отношения интеллигента с властью и с историей".

В отличие от Саиди, в молодости политикой мало интересовавшегося, но теперь как бы "наверстывающего упущенное", его друг и мой давний знакомый Джаафар Иналь явно устал от политики. Я знаю его с 1958 г., когда он был главой землячества алжирских студентов в Москве. Затем встречал его в Алжире в качестве журналиста тогда всемирно известной газеты "Альже репюбликэн". Много позже, в 1980-е гг., я прочитал воспоминания руководителей газеты (а заодно - и компартии Алжира, тогда официально запрещенной) Буалема Хальфы, Анри Аллега и Абдаль-хамида Бензина о "дружеском

визите в редакцию" Ахмеда Бен Беллы (тогда - президента Алжира) и Хуари Бумедьена (будущего президента, а тогда - министра обороны) "по случаю свадьбы сестры Бензина и Джаафара Иналя, одного из редакторов газеты, состоявшейся в помещении "Альже репюбликэн"⁶.

С Джаафаром и его супругой Зулихой Бензин-Иналь мы неоднократно встречались в Москве, но об обстоятельствах их свадьбы и о присутствии на ней первых лиц Алжира, к тому же оставивших столь заметный след в его истории, я узнал лишь где-то в начале 1990-х гг., когда в моих руках оказалась книга воспоминаний Аллега, Бензина и Хальфы. Позже Джаафар поведал мне любопытную деталь: "Свадьба праздновалась на пятом этаже здания редакции, где я тогда жил. Но лифт у нас не работал - поэтому Бен Белла и Бумедьен вынуждены были подниматься пешком".

Джаафар проработал несколько лет в Москве, где был корреспондентом официального алжирского агентства Альжери Пресс Сервис, потом - представителем министерства промышленности Алжира, курировал учебу алжирских студентов в Советском Союзе. По возвращении на родину, как и многие выпускники советских вузов, занимал различные высокие посты, включая пост генерального секретаря государственной авиакомпании "Эр Альжери". С конца 1970-х гг. обратился к изучению истории антиколониальной борьбы в Алжире, в которой ему довелось участвовать в ранней юности, еще до отъезда в СССР. В этой новой роли историка-мемуариста я помню его в 1984 г., когда вместе с ним участвовал в международном семинаре "Эхо алжирской революции", состоявшемся по случаю ее 30-летия в столице Алжира. Он лучше других своих соотечественников, ранее учившихся в СССР, сохранил хорошее знание русского языка. К сожалению, на этот раз мы виделись бегло, всего два раза - Джаафар все время куда-то спешил. Он подарил мне большую монографию о самом известном алжирском художнике Мхамеде Иссиахеме (1928 - 1985). Эта работа выполнена под его руководством несколькими авторами, в число которых входит и он сам, при материальной поддержке компаний "Сонатрак" и "Сонельгаз" (алжирские аналоги наших "Лукойла" и "Газпрома").

НОСТАЛЬГИЯ ПО ПРОШЛОМУ ПОМОГАЕТ СТРОИТЬ БУДУЩЕЕ

Книга "Иссиахем - забытое лицо художника" интересна не только своей искусствоведческой характеристикой многообразного творчества этого портретиста, графика, живописца, декоратора, иллюстратора, работавшего в театре и кино, в монументальном искусстве и в филателии, создавшего множество фресок, панно, триумфальных арок, а также театральные афиши, наконец, билеты алжирского казначейства. Сам он говорил в одном из последних интервью: "Мне неприятно, когда меня относят к реалистам или же к абстракционистам. Дабы все упростить, я говорю, что я - экспрессионист".

Но, конечно, эта самооценка - действительно упрощение. Мне и раньше доводилось видеть произведения Иссиахема на выставках в Алжире и Москве. Все они очень разные, отличающиеся по манере и стилю исполнения, по используемым краскам и образам, по оттенкам настроения от гневного протеста и плакатной откровенности до карикатурных преувеличений и довольно желчного юмора. У него можно встретить и почти не поддающиеся расшифровке типично ультрамодернистские скопления цветовых пятен, и весьма условные изображения в духе позднего Пикассо, и использование в рисунках, особенно - в графике, принципов близкого берберам (а Иссиахем - кабил по происхождению) геометрического орнамента. Наряду с этим он - автор вполне реалистических портретов многих политических, общественных и культурных деятелей Алжира. Участник многих выставок в странах Средиземноморья, в Германии и СССР, он не раз получал премии за свои работы в живописи и кинематографии на международных фестивалях в Алжире, Каире, Праге, Ташкенте. В 1980 г. получил "Золотого льва" ЮНЕСКО за достижения в живописи, в 1982 г. - медаль Ватикана, в 1983 г. - медаль Георгия Димитрова в Болгарии⁷.

После прочтения монографии у меня сложилось впечатление, что работу над ней Джаафара побудила начать не только его дружба с Иссиахемом. В книге очень много рассказывается о 1960-х гг., когда и Джаафар, и Иссиахем, близкие, как и большинство алжирской интеллигенции в то время, к коммунистам Алжира (от которых в дальнейшем отошли), сотрудничали в газете "Альже репюбликэн" вместе с Катебом Ясином, известным писателем, сочинения которого иллюстрировал Иссиахем. В тщательном воспроизведении цветных полос газеты, ее заголовков, карикатур, заставок, помещенных в ней рисунков Иссиахема и стихов Катеба Ясина, отдельных фрагментов статей, особенно 1963 - 1964 гг., чувствуется ностальгия по тому времени, когда и Джаафар, и Иссиахем были молоды и полны революционного энтузиазма. Этот энтузиазм находил выражение в воспроизводимых Иссиахемом на марках, афишах, страницах "Альже репюбликэн" и других газет лозунгах: "Да здравствует Первое мая!", "Народ выбрал социализм!", "Долой контрреволюцию!", "Остановить реакционеров!", "Вперед к социализму и миру!" В этих призывных фразах и ярких рисунках как бы навечно запечатлены романтика давно минувших лет и безграничный оптимизм революционной мечты.

Как это ни парадоксально, ностальгия по прошлому свойственна сегодня многим алжирским интеллигентам. Особенно тем, кто когда-либо разделял левые и крайне левые взгляды, а потом разочаровался в них. Сейчас, когда в стране идейный и политический плюрализм существует и общепризнан, понятно желание оглянуться назад, на пройденный с немалым трудом тернистый путь и трезво оценить его, заодно вспомнив молодость и все, что в ней было хорошего. Это - часть духовной атмосферы современного Алжира. Которую автору этого очерка посчастливилось познать и прочувствовать во время короткой командировки в эту страну уже в новое время, в 2008 году.

¹ ElWatan. Alger, 27.11.1997.

² El Watan. 26.01.2008.

³ Альджазаир Ньюс (на араб. яз.). Алжир, 31.01.2008; El Watan, 31.01.2008.

⁴ Альджазаир Ньюс. 2.02.2008.

⁵ El Watan, 1 - 2.02.2008.

⁶ Khalfa В., Alleg H., Benzin A. La grande aventure d'Alger Republicain. P., 1987, р. 246.

⁷ Issiakhem. La face oubliee de l'artiste. Sous la direction de Djaafar Inal. Alger, Ed Diwan, 2007, р. 104 - 113.

Permanent link to this publication: