Сектор Пакистана Центра по изучению стран Ближнего и Среднего Востока Института востоковедения РАН провел 2 ноября 2015 г. экспертное совещание "Пакистан в современной геополитике", в котором приняли участие сотрудники ИВ РАН, ИМЭМО РАН, МИД РФ, МГИ(У)МО, ИСАА МГУ, РИСИ, Института Ближнего Востока, Фонда Карнеги, информационного агентства "Россия сегодня" и др.
Во вступительном слове зав. сектором Пакистана С. Н. Каменев подчеркнул важное геополитическое место Пакистана на международной арене, которое определяется не только его географическим положением (на стыке Южной, Центральной и Западной Азии, Дальнего Востока), но и существенным демографическим потенциалом (свыше 200 млн чел.) и наличием ядерного оружия (по последним данным совместных исследований Центра Стимсона и Фонда Карнеги Пакистан имеет 120 ядерных боеголовок).
Объединяющим стержнем отношений Пакистана с его основными внешнеполитическими партнерами являются в настоящее время международный терроризм, рост регионального экстремизма, опасность распространения влияния Исламского государства в приграничных с Пакистаном государствах, прежде всего в Афганистане.
Особое место занимают отношения Пакистана с Индией, которые уже не одно десятилетие характеризуются напряженностью, переходящей в вооруженные столкновения, регулярным выдвижением обвинений в адрес друг друга в подрывной деятельности. Нередки невыполнения достигнутых соглашений, срывы переговоров по ряду спорных вопросов, в первую очередь по Кашмиру. К тому же наряду с Линией контроля на фактической пакистано-индийской границе (а это два ряда колючей проволоки на высоте свыше четырех метров) в последнее время появился новый термин в индийских и пакистанских СМИ "Рабочая граница" между двумя странами.
Можно ли ожидать, что Линия контроля все же превратится в государственную границу между двумя странами? Именно такой вариант решения Кашмирской проблемы был предложен российскими учеными совместно с американскими коллегами, когда в 1992 г. по поручению тогдашнего генерального секретаря ООН Б. Бугроса-Гали была создана двусторонняя российско-американская комиссия по изучению возможных путей решения этого вопроса.
Отношения Пакистана с Китаем характеризуются устойчивым ростом экономического и политического сотрудничества, включая военную сферу. Тем не менее обещанные значительные инвестиции в национальное хозяйство Пакистана в размере 46 млрд долл. пока остаются в немалой степени в категории "обещанных", и обе стороны только начали выполнение грандиозного проекта "Китайско-пакистанский экономический коридор", создаваемый в рамках "Шелкового пути" (от порта Гвадар на побережье Аравийского моря до китайского города Кашгар в Синьцзян-Уйгурском автономном районе).
Непростые отношения сложились у Пакистана с Афганистаном. Основная проблема приграничный терроризм (мы не касаемся ситуации внутри Афганистана, поскольку это отдельная тема, включая захват г. Кундуз, волнения в провинции Тахар, нападение на аэропорт в Кандагаре и т.п.). Звучат постоянные обвинения со стороны Пакистана, что на территории Афганистана готовятся боевики-террористы, которые напали, например, в сентябре 2015 г. на авиабазу Бадабер около Пешавара. Афганское руководство выражает недовольство тем, что боевые действия пакистанских вооруженных сил в Северном Вазиристане и других районах "полосы племен", примыкающей к Афганистану, вытесняют на его территорию боевиков из Пакистана. Сохранению взаимных обвинений содействует террористическая деятельность с обеих сторон.
Серьезные трудности в отношениях двух государств вносит проблема афганских беженцев. Их насчитывается, как заявило в сентябре 2015 г. Управление верховного комиссариата ООН по делам беженцев, 3 млн человек, хотя эти подсчеты весьма приблизительны, равно как и весьма ориентировочны цифры о возвращении в 2015 г. 53 тыс. афганцев из приграничных пакистанских районов в Афганистан. Естественно, что постоянное присутствие афганских беженцев на
КАМЕНЕВ Сергей Наумович - кандидат экономических наук, ведущий научный сотрудник, заведующий сектором Пакистана Института востоковедения РАН, kamenev51@mail.ru.
МОСКАЛЕНКО Владимир Николаевич - доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института востоковедения РАН.
стр. 166
территории Пакистана вызывает раздражение местного населения, ведет к значительному "давлению на землю и на воду", увеличивает опасность возникновения различных заболеваний, в том числе широкомасштабных эпидемий.
Следует сказать и о наркотиках, которые направляются не только в Пакистан из Афганистана, но и в Центральную Азию и далее в Россию. Весьма своевременно сопредседателем Межправительственной комиссии по двустороннему сотрудничеству с Пакистаном был назначен В. П. Иванов, директор Федеральной службы Российской Федерации по контролю за оборотом наркотиков. В ноябре 2015 г. состоялось заседание Межправительственной комиссии по торгово-экономическому и научно-техническому сотрудничеству. Есть основания полагать, что прорыв произойдет и на этом направлении.
В ряде российских и зарубежных СМИ появились публикации по поводу расширения российско-пакистанских связей, в которых говорится, что Россия завоевывает пакистанский рынок, а в нее оттуда хлынули пакистанское продовольствие и промтовары, что Россия теснит там Америку и Китай. Это не соответствует действительности. США в долгосрочной перспективе останутся главным стратегическим партнером Пакистана, несмотря на периодически возникающие сложности в их отношениях. Видимо, лишь Китай составит конкуренцию Вашингтону, но только в военно-экономическом плане, учитывая в первую очередь стремление Пекина проложить новый "Шелковый путь", часть которого пройдет по территории Пакистана.
Возможные пути решения Кашмирской проблемы в рамках сложных индо-пакистанских отношений попытались определить Т. Н. Шаумян, В. Н. Москаленко, В. Я. Белокреницкий, Н. А. Замараева (все - ИВ РАН), А. Л. Сафронова (ИСАА), Б. М. Волхонский (РИСИ). Они отмечали, что не только в ближайшей, но, возможно, и в среднесрочной перспективе эта проблема не будет решена, и едва ли в этой части Южно-Азиатского региона будет проведен референдум по поводу принадлежности Кашмира. Мировому сообществу следует крайне осторожно настаивать на скорейшем решении Индией и Пакистаном этого вопроса, поскольку оба государства обладают ядерным оружием и теоретически не исключают возможности его ограниченного применения в случае возникновения серьезного вооруженного конфликта. Скорее всего на длительное время будет сохранен статус-кво, аналогичный индийско-китайским отношениям после конфликта 1962 г.
Не следует и полностью исключать вариант превращения ныне существующей Линии контроля на пакистанской и индийской частях Кашмира в государственную границу между двумя странами. Здесь важно не путать Линию контроля с Рабочей границей - тем участком, который пролегает от Кашмира, там, где кончается граница с Азад Кашмиром и начинается граница Кашмира с Панджабом. Разделительная черта между пакистанской провинцией Панджаб и штатом Джамму и Кашмир - очень важная часть границы. Именно там возникают конфликтные ситуации, что целесообразно учитывать при анализе геополитической обстановки в Южно-Азиатском регионе. Пакистанские военные заинтересованы в сохранении военного противостояния с Индией, что позволяет им занимать определенное место в политической системе страны.
Индия и Пакистан и ряд других соседних стран, в первую очередь Афганистан, находят точки соприкосновения в совместной борьбе с международным терроризмом, в том числе с Исламским государством в регионе. Об этом говорили Е. Л. Жигун (Ин-т Ближнего Востока), С. Н. Каменев, Омар Нессар, У. Окимбеков (все - ИВ РАН), С. Л. Кузнецов (бывший руководитель Российского культурного центра в Карачи), П. Топычканов (ИМЭМО), В. Я. Белокреницкий, В. Н. Москаленко, Н. А. Замараева, И. Н. Серенко (ИВ РАН).
Что касается ИГИЛ, то здесь следует разграничивать две стороны действий Исламского государства. Первая - его функционирование в рамках радикальной идеологии, которое прослеживается по всему миру. Вторая - его действия как организованной структуры, имеющей весьма слаженную команду и свою географическую столицу. Немаловажно, что многие террористические организации, которые присягают ИГИЛ на верность, на практике не имеют никаких контактов с этим "государством". При этом в Мосуле (центр ИГИЛ) нет, как правило, никаких сведений о такого рода группах, и из этого центра поступают лишь пропагандистские указания. Единственное связующее звено, которое может объединить такого рода группы, - государство Катар, являющееся основным спонсором ИГИЛ. Именно катарцы перебрасывают из Сирии сторонников ИГИЛ на те фронты, где считают их присутствие необходимым (например, в Ливию или Йемен).
Индии и Пакистану трудно добиться совместных действий в борьбе с ИГИЛ, поскольку у них разное отношение к этой проблеме. Пакистан категорически отрицает существование на своей территории сторонников Исламского государства, высказывая твердую точку зрения, что
стр. 167
те, кто объявляет о своей принадлежности к нему, являются самозванцами и в действительности не имеют к ИГИЛ никакого отношения. Именно так реагировал генерал Рахил Шариф (начальник Объединенного штаба сухопутных войск Пакистана или, как его называют в Пакистане, "Глава Армии") на замечания американской стороны о существовании в Пакистане последователей Исламского государства во время своего визита в США в ноябре 2015 г.
Что касается борьбы с терроризмом в Афганистане, то на севере этой страны действуют несколько группировок, объявивших, что они воюют на стороне ИГИЛ. Однако серьезных подтверждений атому нет. Если рассматривать этническое происхождение и географическое размещение сторонников ИГИЛ в Афганистане, то следует выделить две основные группы: первая, которая находится на востоке страны, в частности в Нангархаре (по официальным данным афганской прессы, в этой группировке воюют и пакистанцы), и вторая сторонники Исламского государства, действующие на востоке (это преимущественно узбеки, киргизы и выходцы из России). Если первая группировка преследует свои конкретные цели лишь в восточной части Афганистана (не выходя за пределы страны), то вторая основное внимание сосредоточивает на распространении исламской радикальной идеологии в Центральной Азии.
Говоря о действиях ИГИЛ непосредственно в Пакистане, докладчики отмечали, что впервые информация на этот счет появилась в ноябре 2014 г., когда бывший министр МВД Малик заявил, что у него есть досье на боевиков различных организаций, в том числе и выходцев из Исламского государства. Сегодня руководство страны отрицает наличие самостоятельных фракций ИГ на территории Пакистана. Но еще в 2014 г. в движении пакистанских талибов произошел раскол, в результате чего одна из многочисленных фракций отделилась и идеологически ассоциировала себя с Исламским государством. Важно, что и пакистанские, и афганские талибы видят в последователях Исламского государства конкурентов в своей деятельности в Пакистане и в Афганистане и никоим образом не поддерживают эту группировку.
Вместе с тем докладчики подчеркивали, что среди немалой части молодежи Пакистана пропагандистские ролики и материалы ИГИЛ пользуются большой популярностью. Сейчас это пока не угроза национальной безопасности страны, но при смене поколений в пакистанском Талибане она может стать реальной. В целом обстановка, связанная с ИГИЛ, в настоящее время постоянно и существенно меняется, что требует регулярного мониторинга, чтобы не ошибиться в оценках.
Ныне террористическая деятельность непосредственно в Пакистане осуществляется на значительной части его территории, прежде всего в пограничных с Афганистаном северо-западных районах страны, в "полосе племен" и в крупных городах - в Карачи, Пешаваре, Исламабаде и др. Власти страны в течение многих лет ведут борьбу с терроризмом. В 2014 г. был принят "Государственный план действий по борьбе с террористической деятельностью". Практически сразу после упомянутой выше трагедии в военной школе близ Пешавара в конце 2014 г. был отменен мораторий на смертную казнь по преступлениям террористического характера, учреждены военные трибуналы, созданы спецподразделения по борьбе с подрывной деятельностью, ужесточен контроль над деятельностью религиозных школ-медресе. Тем не менее пока терроризм продолжает представлять серьезную угрозу стабильности и национальной безопасности Пакистана.
Что касается вопроса, контролирует ли Пакистан в Афганистане талибов, то здесь, считают докладчики, целесообразно говорить о двух сторонах этого процесса. Первая имеет масштабный характер, позволяя сделать вывод, что такого контроля нет, чему есть немало подтверждений. В частности, бывший президент Пакистана П. Мушарраф в интервью в октябре 2015 г. подчеркнул, что, когда талибы вошли в свое время в Кабул, Пакистан практически потерял возможность их контролировать. В то же время нельзя отрицать, что некоторые афганские группировки спонсируются из Пакистана. В рядах талибов состояли бывшие военнослужащие пакистанских вооруженных сил. Иными словами, влияние Пакистана на талибов в определенной степени все же есть, однако контроля, тем более масштабного, нет.
Президент Афганистана А. Гани проявил стремление к сотрудничеству с Пакистаном для решения афганской проблемы. Такая линия оказалась довольно конструктивной внешнеполитическая ситуация стала более спокойной, между обеими странами устанавливались контакты, велись обсуждения возможностей проведения переговоров между афганским правительством и талибами.
Однако летом 2015 г. начавшиеся переговоры были сорваны, наметилась определенная активность талибов против федеральных сил на юго-востоке Афганистана, которая потом перекинулась в Кундуз. По оценке авторитетного журнала "World War Journal", за один лишь 2015 г. афганские талибы полностью овладели 14 округами, в какой-то мере контролировали не менее
стр. 168
25 округов. Таким образом, расширение влияния талибов постепенно нарастает и в определенной степени - с молчаливого согласия и, вероятно, содействия со стороны Исламабада, что вызывает крайнее раздражение афганских властей.
Группа полевых командиров Талибан заявила осенью 2015 г., что они создают новую организацию во главе с Мухаммедом Расулом, получившую название Высший совет исламского эмирата Афганистан. И вновь на международной арене заявил о себе Катар, где находится официальное зарубежное представительство движения Талибан. Именно Катар считает себя главным посредником на Ближнем и Среднем Востоке между талибами и остальным миром; именно Катар активно спонсирует это представительство и участвует в переговорах. Думается, что во многом из-за позиции Катара и его политики произошли отмеченные выше неблагоприятные события в Афганистане летом 2015 г.
Разговоры о том, что талибами можно управлять, несостоятельны. Ими управлять невозможно, это не армия, где приказ вышестоящего начальника не обсуждается. Тем не менее контроль над ними наряду с некоторым управлением осуществлялся в период после кончины муллы Омара в апреле 2013 г., примерно в течение двух с небольшим лет. В то время основные силы Талибан были в немалой степени консолидированы, и Ахтар Мансур - правая рука муллы Омара, став его преемником, руководил в тот период от имени муллы и давал указания талибам, скрывая от значительной части своих сторонников его смерть.
Но после того как стало широко известно о кончине Омара, в стане талибов выявились серьезные разногласия, и главным соперником А. Мансура стал мулла Закир. Талибы разделились уже на три части, и не исключено, что Расул действовал вместе с Закиром. Очевидно, что талибы уже не едины, расколоты и с 2015 г. разъединены в своих действиях. Теперь это не те "железные" талибы, которые прошли по всему Афганистану от севера до юга в 1990-е гг., они не так сильны и неоднократно терпели поражения.
Выступавшие эксперты высказали сомнение в том, что талибы пойдут на север Афганистана, где действует Северный альянс - своего рода "железный бастион" на их пути. А дальше находится таджикская граница, которая неплохо укреплена.
После провала переговорного процесса пакистано-афганские отношения осложнились, а в афганском обществе возросли антипакистанские настроения. Этому в немалой степени содействовало появление в местной прессе списка пакистанских требований к руководству Афганистана, среди которых основное - обязательное улучшение имиджа Пакистана среди афганского населения. Предписывалось не связывать теракты в Афганистане с какими-либо действиями со стороны Пакистана, свести до минимума контакты с Индией, причем не только в политической, но и в экономической сфере, оптимизировать транзитную пакистано-афганскую торговлю.
Поскольку все связанные с Афганистаном государства так или иначе заинтересованы в стабилизации обстановки в этой стране, они содействуют развитию пакистано-афганских отношений, ведению диалога Кабула с талибами. Это Индия, Китай, Россия, США.
Крайне сложная внутриполитическая ситуация в Афганистане оказывает негативное воздействие на одну из самых болезненных проблем экономики стран этого региона энергетику. Разрешить эту проблему могли бы международные проекты, которые пока не реализованы из-за нестабильной ситуации в Афганистане. В их числе строительство газопровода ТАПИ из Туркменистана в Афганистан и далее - в Пакистан с возможным продолжением в Индию (протяженностью 1800 км и возросшей в последние годы стоимостью до 10 млрд долл.), а также линия электропередачи (проект CASA-1000 стоимостью почти 1 млрд долл.) из Кыргызстана и Таджикистана через Афганистан в Пакистан.
Общая выработка электричества в Пакистане составляет в настоящее время, как отметил министр планирования и развития страны Ахсан Икбал, 16 тыс. МВт; при этом недостающие 6 тыс. МВт страна пытается восполнить путем закупки энергоносителей за рубежом. Данная ситуация имеет не только экономическое, но и политическое значение, поскольку правительство Н. Шарифа пообещало полностью решить эту проблему к 2018 г. (год новых всеобщих выборов). Невыполнение обещания может серьезно повлиять на их результаты.
Еще в 2005 г. в связи с проектом ТАПИ (Азиатский банк развития профинансировал краткое ТЭО этого газопровода) официальный представитель афганского движения Талибан муфтий Л. Хакими заявил, что "мы будем взрывать в Афганистане все, что будет создаваться на деньги западных финансовых организаций". По мнению участников совещания - С. Н. Каменева, У. Окимбекова, О. Нессара, - даже если и будет достигнута договоренность между руководством Афганистана и движением Талибан о стабилизации обстановки в стране, то она будет
стр. 169
крайне хрупкой и в любой момент может быть разрушена, что весьма негативно скажется и на строительстве энергетических объектов. Президент Туркменистана Г. М. Бердымухамедов готов начать сооружение газопровода ТАПИ (церемония закладки состоялась в г. Мары в середине декабря 2015 г.), но лишь туркменской его части протяженностью около 100 км - от газового месторождения Галкыныш до границы с Афганистаном.
Вполне реальным можно считать строительство газопровода "Мир" из Ирана в Пакистан (с продолжением в Индию) после урегулирования проблем, связанных с ядерной программой Ирана, и после снятия с него международных санкций. Именно это останавливало Пакистан от сооружения части газопровода на своей территории. Между тем, по утверждению иранской стороны, трубопровод от месторождения газа Южный Парс до границы с Пакистаном уже построен.
Российская сторона выразила готовность опосредованно участвовать в проекте CASA-1000 поставлять российскую электроэнергию в Пакистан по будущей линии электропередачи в зимний период. Однако экономическая ценность проекта CASA-1000 не очень велика. К тому же нельзя не учитывать крайне негативное отношение к этому проекту Узбекистана.
Особо в ходе совещания был отмечен существенный рост российско-пакистанского сотрудничества, в первую очередь в военной области. Этой теме были посвящены выступления С. И. Каменева, В. Н. Москаленко, Т. Н. Шаумян, В. Я. Белокреницкого, И. Э. Максименко ("Россия сегодня"), Л. А. Васильевой (ИВ РАН). Расширение связей между двумя странами скорее всего будет происходить по нарастающей, что в определенной степени связано с общей тенденцией поворота России к Востоку.
Состояние ряда отраслей национального хозяйства Пакистана дает возможность продолжить двустороннее сотрудничество в сфере металлургии, энергетики, ирригации и мелиорации, исследований в области космического пространства и др.
Из наиболее важных новых инициатив российской стороны - предложение Газпрома поставлять в Пакистан сжиженный газ, которое неформально высказывалось ранее, но на практике было выдвинуто лишь в ходе проведения первого Российско-пакистанского инвестиционного форума. Газпром заинтересован в выходе на рынок Пакистана с сжиженным природным газом, что позволит в максимальной степени загрузить газопровод (12 млрд кубометров), строительство которого планируется.
Другое предложение Москвы - прямое участие России в модернизации построенного с помощью СССР и введенного в эксплуатацию в середине 1980-х гг. Карачинского металлургического завода (КМЗ). После распада СССР этот вопрос отошел на задний план, и к нему вернулись лишь во время визита в Москву президента Первеза Мушаррафа в феврале 2003 г., когда был подписан Меморандум о взаимопонимании относительно участия России в модернизации КМЗ. Но эти договоренности остались на бумаге.
Нельзя не сказать о важности роста сотрудничества в сфере поставок пакистанской агропродукции в Россию, что стало весьма актуально в последнее время в результате резкого обострения отношений с Турцией. Достигнута договоренность с Россельхознадзором о снятии существовавших для Пакистана ограничений на поставки продуктов питания. Пакистанская сторона готова поставлять России различные виды мяса и рыбы, увеличить экспорт свежих овощей и фруктов, сухофруктов, орехов, других продтоваров. Это позволит увеличить объем товарооборота, находящийся на весьма низком уровне (по словам В. П. Иванова на заседании Межправительственной комиссии, товарооборот в 2014 г. составил лишь 457 млн долл.).
Но речь идет не только о продаже оружия Пакистану или расширении поставок в Россию пакистанских продовольственных товаров, но и о налаживании политического сотрудничества. Россия способствовала в свое время вступлению Пакистана в ШОС сначала наблюдателем, а в Уфе в июле 2015 г. - полноправным участником этой организации. Пакистан способствовал вхождению России в качестве наблюдателя в Организацию исламского сотрудничества. Это было удачным началом политического взаимодействия. Но почему бы России с помощью Пакистана не быть наблюдателем в Ассоциации регионального сотрудничества Южной Азии (СААРК)? Ведь СААРК не только семь государств Южной Азии, но и Афганистан; в эту организацию на правах наблюдателей входят США, КНР, Япония, Иран, Республика Корея, ЕС, и Россия вполне может занять здесь свою нишу.
Вопросы сотрудничества Пакистана с Китаем рассмотрели Н. А. Замараева, С. Н. Каменев, Е. Л. Жигун. Отмечалось существенное расширение торгово-экономических связей между ними в последние годы, неизменность прочных военных контактов (на этом направлении Китай
стр. 170
опережает США, продав Пакистану оружие, начиная с 1964 г., на сумму свыше 13 млрд долл., в то время как закупки вооружений из США были лишь на уровне 8 млрд долл.), а также политическое взаимодействие двух государств, в частности по Афганистану. По торговому обороту с Пакистаном Китай вышел на первое место (по официальным данным, около 10 млрд долл.), опередив США. Но главным аргументом в пользу расширения дружественных отношений двух государств стало решение во время визита председателя КНР Си Цзиньпина в Пакистан весной 2015 г. о создании китайско-пакистанского экономического коридора от порта Гвадар до китайского города Кашгар, а также сопутствующих инфраструктурных объектов, на что Китай намерен потратить 46 млрд долл. Помимо этого, в ноябре 2015 г. было подписано соглашение с Китаем о создании в районе этого порта свободной экономической зоны, которая передается в пользование китайской стороне.
Китай поддерживает Пакистан и на политическом уровне - полностью одобряет действия пакистанского руководства по борьбе с терроризмом (включая отмену моратория на смертную казнь после расстрела детей в военной школе близ Пешавара 16 декабря 2014 г.), а также военные действия федеральных сил Пакистана в Северном Вазиристане. Исламабад выполнил в 2015 г. настоятельную просьбу Пекина об уничтожении боевиков группировки "Исламское движение Восточного Туркестана", базировавшейся на территории Пакистана, которая выступает за отделение Синьцзян-Уйгурского автономного района от Китая.
Возведение китайско-пакистанского экономического коридора выгодно и Афганистану, но одновременно вызывает серьезную озабоченность и опасения Индии - относительно возможности постепенного превращения порта Гвадар в военно-морскую базу китайского ВМФ (Пакистан уже пообещал передать часть порта Гвадар в аренду Китаю на 40 лет); коридор проходит по территории Азад Кашмира, что означает дальнейшее закрепление китайского присутствия не только на спорной территории Кашмира, но и в Южной Азии в целом.
Естественно, в отношениях Пекина с Исламабадом есть определенные проблемы, в частности нерешенность вопроса о безопасности китайских рабочих и инженеров на строительстве совместных объектов на пакистанской территории, отсутствие конкретных договоренностей о предоставлении обещанных налоговых льгот китайским компаниям, задействованным на сооружении предприятий производственной инфраструктуры. Однако эти проблемы не имеют принципиального характера.
Не решена на международном и региональном уровнях еще одна важная проблема - реализация ядерной программы Пакистана. Этой теме посвятили выступления П. Топычканов, С. Н. Каменев, Т. П. Шаумян, В. Н. Москаленко, Н. Мелехина, Н. А. Замараева. Подчеркивалось, что Индия и Пакистан активно выполняют военные ядерные программы, не будучи де-юре ядерными государствами и не присоединившись к Договору о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (ДВЗЯИ). Причем Индия скорее всего станет членом Группы ядерных поставщиков, а о Пакистане этого сказать нельзя, хотя Индия так и не выполнила данного ранее обещания четко разделить свою ядерную программу на две части - военную и мирную, не предоставила гарантий полной защищенности своих ядерных объектов.
Между США и Пакистаном ведутся консультации по поводу его ядерной программы, однако Исламабад уходит от детального обсуждения этого вопроса, считая это своим внутренним делом. В ходе визита Н. Шарифа в США в конце октября 2015 г. Вашингтон настоятельно советовал пакистанскому лидеру ограничить ядерную программу страны, не наращивать ядерный арсенал, а обратить большее внимание на использование атомной энергии в мирных целях, существенно увеличить выработку электроэнергии с целью решения основной проблемы национального хозяйства страны - энергетического кризиса. Однако это вызвало негативную реакцию со стороны Пакистана, усмотревшего в таких рекомендациях "американский диктат", в результате чего пакистанский премьер заявил о намерении и дальше выполнять национальную ядерную программу. Не исключено, что в данном случае сказалась и обида Пакистана на ведущие мировые державы, поддержавшие желание Индии вступить в Группу ядерных поставщиков.
Говоря об опубликованном летом 2015 г. совместном докладе Центра Стимсона и Фонда Карнеги относительно возможного числа индийских боеголовок (100) и пакистанских (120), то, по мнению выступавших в ходе экспертного совещания, эти и некоторые другие выводы доклада в немалой степени политизированы, и едва ли их можно считать полностью достоверными. Чисто гипотетическим можно считать утверждение, что через 10-15 лет у Пакистана будут 350 ядерных боеголовок, и он займет третье место после США и России в ядерном ряду. Скорее всего на третьем месте находится и будет находиться Китай, ядерный потенциал которого
стр. 171
остается "за скобками". К тому же Пакистан объективно не обладает достаточным экономическим потенциалом для производства более 200 ядерных боеголовок, не говоря уже о том, что Пакистан вынужден активно развивать свою атомную энергетику в условиях острой нехватки электроэнергии. Еще в конце 2013 г. Н. Шариф заявил, что в ближайшие годы будут введены в строй дополнительно шесть атомных реакторов к трем, уже действующим в стране.
В силу ряда факторов, обусловленных особенностями развития Индии и Пакистана, проблемами их безопасности, устремлениями и амбициями, оба государства вряд ли немедленно откажутся от своих ядерных программ. Это может произойти весьма нескоро и в результате чрезвычайных обстоятельств, но обязательно одновременно с участием обеих соперничающих сторон.
В ходе совещания был затронут еще один вопрос - роль культурных контактов Пакистана в геополитике для развития разносторонних международных отношений, укрепления сотрудничества и взаимопонимания, расширение гуманитарного диалога между странами как на региональном, так и глобальном уровне. Об этом говорили Л. А. Васильева, И. Э. Максименко, С. Л. Кузнецов. Была отмечена активная деятельность ряда культурных центров при посольствах и консульствах иностранных государств в крупных городах Пакистана, в том числе российских; например мероприятия, посвященные деятельности известного поэта, философа и общественного деятеля Востока Мухаммеда Икбала (1873-1938).
стр. 172
New publications: |
Popular with readers: |
News from other countries: |
![]() |
Editorial Contacts |
About · News · For Advertisers |
![]() 2020-2025, BIBLIO.UZ is a part of Libmonster, international library network (open map) Keeping the heritage of Uzbekistan |