19 ноября 2007 г. в Институте востоковедения РАН прошла конференция "Иран и исламские страны", на которой присутствовали представители научных кругов Москвы, Тегерана, Казани, Ельца, а также сотрудники Посольства ИРИ в РФ и Культурного представительства ИРИ в России, студенты и аспиранты московских вузов. На конференции было заслушано 14 докладов, в которых авторы попытались определить место Ирана в группе мусульманских стран, основные проблемы отношений Ирана с этими странами на современном этапе развития.

Одной из главных тем обсуждения стало участие Ирана в работе ОИК. Как известно, представители исламских стран после поджога мечети "Аль-Акса" в Иерусалиме в сентябре 1969 г. в Рабате приняли решение о создании организации, объединившей мусульманские страны - ОИК (Организация Исламской Конференции). Иран был одним из учредителей ОИК.

Доктор Мохаммад Али Азаршаб (Тегеранский ун-т) обратил внимание на то, что после исламской революции новое руководство страны сначала игнорировало как деятельность ОИК, так и возможность участия Ирана в этой организации для установления связей с другими мусульманскими странами. ИРИ считала, что на деятельность ОИК сильное давление оказывали (да и сейчас пытаются оказывать) третьи страны. Показательно, с точки зрения докладчика, что на одной из встреч глав МИД стран - членов ОИК Саддаму Хусейну в период войны Ирака с Ираном был присвоен титул "амир-ул-муминин" ("повелитель правоверных"), но уже после нападения Ирака на Кувейт его стали называть "проклятый Шайтан". Однако вскоре позиция ИРИ была кардинально изменена, был назначен постоянный представитель при ОИК в Джидде, и сейчас Иран принимает в работе этой организации самое активное участие, пытаясь использовать ее для укрепления отношений доверия с мусульманскими странами. В настоящее время представитель Ирана является заместителем генерального секретаря ОИК. В своей деятельности в ней Иран особое внимание уделяет исламскому единству, определению роли мусульманской цивили-

стр. 150
зации в современном мире, поднимает вопросы возрождения исламской культуры до такого уровня, чтобы она соответствовала потребностям современного развития и других мировых цивилизаций.

По мнению Азаршаба, положительным результатом деятельности ОИК стала согласованная позиция ученых исламского мира в вопросах теологии и противостояния чуждым идейным течениям. В то же время, как признал Азаршаб, многие из намеченных проектов, особенно по сближению исламских масхабов (богословско-правовых школ), не реализованы. Противоречия среди исламских стран достаточно сильны как среди политического руководства, так и среди религиозных авторитетов. Официальная позиция ИРИ в отношении ОИК заключается в подготовке и реализации проектов, которые способствовали бы возрождению чувства собственного достоинства мусульман, используя для этого все доступные научные, культурные и информационные возможности. Одним из направлений деятельности должно стать противостояние интервенции иностранной культуры.

После развернувшейся дискуссии по поводу последнего тезиса, который противоречит предыдущему - о необходимости использовать информационные возможности и научно-технические достижения, Азаршаб дал свое понимание причин экстремизма и терроризма в различных регионах исламского мира. Он отметил, что такие проявления - это либо реакция на оскорбление религиозных чувств мусульман, либо результат влияния спецслужб определенных стран, либо следствие невежества и безграмотности населения. И если мусульманский мир сможет нейтрализовать влияние подрывной деятельности и поднять интеллектуальный и научно-технический уровень мусульман, защитить их честь и достоинство, то этим искоренит терроризм и экстремизм среди мусульманского населения.

Актуальным проблемам экономического развития современных мусульманских государств и роли Ирана в их решении посвящен доклад Н. М. Мамедовой (ИВ РАН). Рассмотрев макроэкономические характеристики экономического потенциала Ирана и исламских государств, она отметила, что на возросший политический потенциал исламских стран влияет уровень их экономического развития. При этом их доля в мировом ВВП составляет 5.6%, в то время как Иран в мировом ВВП занимает всего 0.5%, по ППС - 0.9% (в 2005 г. - 1 %). Динамика же ВВП Ирана, хотя и отличалась значительными колебаниями, в целом была положительной, и среднегодовой темп прироста составил в 2000 - 2006 гг. 5.7%. При этом из-за осложнений отношений Ирана с мировым сообществом в связи с развитием ядерной программы и сокращением притока иностранного капитала прогнозируется снижение темпов прироста ВВП (к 2010 г. - до 4.7%). Доход на душу населения, по расчетам автора, составил в исламских странах 2060 дол., по ППС - 4153 дол., что дает основание отнести их к группе стран с низким и средним доходом, а в Иране - 3 тыс. дол., по ППС - 8490 дол., следовательно, он может быть отнесен к группе стран со средним уровнем дохода) Ирану, судя по макроэкономическим показателям, удалось достичь еще больших сдвигов, воспользоваться ростом цен на нефть и нарастить основной капитал как источник дальнейшего роста. Но даже цены на нефть не смогли обеспечить реальный прирост необходимых стране производственных мощностей, реальное повышение жизненного уровня основной массы населения.

Данные за первое полугодие 2007 г. говорят о начавшемся витке инфляции, вызванном ростом цен на топливо. Пока с инфляцией удается "справляться", отчасти увеличивая импорт, но при этом оказывается большое негативное давление на отечественную промышленность. Одновременно это усиливает зависимость Ирана от импорта из стран ЕС, хотя экспортные потоки нефти Иран постепенно переориентирует на Китай, Индию и Южную Корею. Введение эмбарго на поставки бензина в Иран, конечно, способствовало дестабилизации внутренней ситуации, а установление квот на его продажу внутри страны привели к волнениям. Но были приняты и достаточно эффективные контрмеры: разрешено участие частного капитала в нефтепереработке, лицензии выдавались главным образом на производство бензина, был усилен таможенный контроль на границах с Пакистаном и Афганистаном, так как значительная доля иранского бензина из-за его низкой цены нелегально вывозится в соседние страны.

Таким образом, проблемы безработицы, инфляции, растущего расслоения иранского общества, отставание по жизненному уровню населения не только от нефтяных стран Залива, но и от Турции остались нерешенными и обострились.

В последние пять лет в мусульманских странах стала расти норма капиталовложений. В Иране этот показатель на начало 2006 г. составил 37%. Но из-за снижения деловой активности в

стр. 151
частном секторе в результате санкций, наложенных на Иран США и СБ ООН, норма капиталовложений к концу 2006 г. уменьшилась до 33%, т. е. базовый задел для роста ВВП сократился. Особенно ощутимым стало сокращение иностранных инвестиций. Их чистый приток на начало 2007 г. составил всего 30 млн. дол. Хотя участие исламских стран в мировой торговле (15.4%) вдвое превышает их долю в мировом ВВП, их позиции можно рассматривать как сильные только с точки зрения наполнения нефтяного рынка. Ни суммарный экспорт исламских стран, ни их импорт не превышает экспорт и импорт Китая и Индии.

Доля Ирана в мировой торговле невелика: в экспорте - 0.6% (и только за счет экспорта нефти), в импорте - 0.4%. Доля промышленного экспорта, характеризующего уровень индустриального развития страны, высока только в тех странах, которые не вывозят сырую нефть и газ (Бангладеш - 90%, Турция - 82, Пакистан - 82%). Доля промышленного экспорта Ирана - 9% (как и в Саудовской Аравии). Иранский экспорт нефти в последние годы отчетливо стал переориентироваться на азиатский рынок, а импорт - главным образом на европейские страны. Таким образом, санкции по ограничению импорта в Иран более всего затрагивают интересы европейских стран, а по ограничению нефтяного экспорта, что маловероятно, - крупные азиатские экономики.

Н. М. Мамедова считает, что, если говорить в целом об экономическом потенциале исламских стран, то они демонстрируют достаточно высокую динамику экономического роста, позволяющего им не только не терять свой удельный вес в мировой экономике, но и наращивать его.

Вопросу внешнеэкономического сотрудничества ИРИ со странами ОАЭ, Турцией, Ираком, Афганистаном, Арменией, Азарбайджаном и государствами Центральноазиатского региона было посвящено выступление А. И. Полищука (ИВ РАН). В нем отмечалось, что ОАЭ, являясь крупнейшим внешнеторговым партнером Ирана (в 2006 г. товарооборот составил 11.8 млрд. дол.), одновременно представляет собой и транзитную территорию для грузов, направляемых для последующего реэкспорта в третьи страны. Активно развиваются торговые отношения Ирана с Турцией, Туркменистаном, Казахстаном, Узбекистаном, Таджикистаном и Киргизией, товарооборот с которыми в 2006 г. составил соответственно более 6 млрд. дол., 356 млн. дол., 347 млн. дол., 236 млн. дол., 136 млн. дол. и 59 млн. дол. Особое место в сфере внешнеэкономического сотрудничества Ирана с мусульманскими странами, по мнению докладчика, занимают Ирак и Афганистан в связи со сложной внутриполитической ситуацией в этих странах. Однако Афганистан является одним из традиционных торговых партнеров Ирана, и товарооборот с ним в 2006 г. составил 410 млн. дол. При этом Иран принимает активное участие в восстановлении экономики Афганистана, которому он предоставил безвозмездную помощь в размере около 30 млн. дол. Вместе с тем продолжают расширяться экономические отношения Ирана и Ирака, товарооборот между которыми в 2006 г. составил около 550 млн. дол. ИРИ осуществляет взаимовыгодное сотрудничество в развитии электроэнергетики, обмене, транзите электроэнергии и объединении энергосистем как с Туркменистаном и Таджикистаном, так и с закавказскими государствами - Азербайджаном и Арменией.

Блок докладов был посвящен политическому аспекту отношений ИРИ с мусульманским миром. Так, В. И. Сажин (ИВ РАН), исходя из положения, что Иран играет значительную роль в ближневосточной и мировой политике, рассматривает его и как важный фактор стабильности и безопасности в этом регионе. Докладчик считает, что в последние годы руководство ИРИ отчетливо продемонстрировало, что оно в качестве своей исторической миссии видит задачу превращения страны в супердержаву региона, обладающую финансовой и значительной экономической мощью, выступающую в качестве энергетического донора многих мировых держав. Однако это не означает, что иранские региональные интересы противоречат интересам других государств Ближнего Востока. Напротив, международная политическая практика последних лет показала, что без участия Ирана не могут быть решены многие региональные проблемы, в частности борьба с наркобизнесом, кризис в Ираке, нормализация ситуации в Афганистане, национальное примирение в Таджикистане, стабилизация на Кавказе, решение юридических проблем использования Каспия и в более широком плане - экономическое сотрудничество и ведение диалога между цивилизациями.

Тегеран в течение последних лет много сделал для интенсификации ирано-иракских межгосударственных отношений. Однако официальными мероприятиями не ограничивается влияние Ирана на постсаддамовский Ирак. Тегеран продолжает разыгрывать шиитскую карту. При этом Иран стремится не афишировать свою поддержку шиитской коалиции Ирака и выдвигает тезис

стр. 152
о том, что демократизация Ирака не может быть навязана извне и все реформы должны проводиться национальными структурами с учетом культурных, исторических и социальных особенностей иракского государства. В Ираке Ираном задействованы самые различные "шиитские рычаги". Прежде всего речь идет о поддержке радикальных шиитских группировок, в том числе Муктада ас-Садра - сторонника иранского революционного пути по заветам аятоллы Хомейни и ярого противника США. Одновременно Иран идет на переговоры с США по иракской проблеме.

Остановившись на проблеме ирано-афганских отношений, В. И. Сажин отметил наличие значительного влияния Ирана на нынешнюю ситуацию в Афганистане. Общность исторических корней, близость языка, культур, религии, нравов и традиций создают социопсихологическую базу для успешного решения Ираном задач по оказанию помощи афганскому народу в деле восстановления и модернизации Афганистана. И такую работу Иран активно ведет. Так, в списке из 35 стран, инвестирующих средства в экономику Афганистана, Иран занимает 4-е место. Но, безусловно, Тегеран действует в соседней стране отнюдь не из-за альтруистских побуждений. По мнению руководства Ирана, в настоящее время с афганской территории исходит главная угроза его национальным интересам - иностранное (прежде всего американское) военное присутствие. Как считает В. И. Сажин, после прихода к власти в Иране команды Ахмадинежада постулаты внешнеполитического курса Тегерана на афганском направлении претерпели некоторые изменения. В своей антиамериканской борьбе Тегеран стал более активно разыгрывать "афганскую карту". По некоторым данным российских исследователей, которые подтверждают афганские парламентарии, Иран стал оказывать поддержку противникам Кабула и своим бывшим врагам - талибам. Таким образом, нынешняя политика Ирана на афганском направлении противоречива. С одной стороны, Иран содействует экономическому возрождению Афганистана, с другой - способствует укреплению там своего присутствия в противовес США и западному альянсу.

Иран является одной из немногих (а быть может, единственной) стран, не признающих возможность самого существования государства Израиль. На этой константе держится все палестинское направление ближневосточной политики Тегерана. Поэтому Иран не одобрил ни один международный проект урегулирования израильско-палестинского кризиса. В Тегеране считают, что возможность разблокирования ближневосточного мирного процесса может привести к изменению баланса сил в регионе не в пользу ИРИ. В то же время Иран крайне заинтересован в том, чтобы не быть изолированным от участия в важнейших политических процессах на Ближнем Востоке (в том числе и по палестинской проблеме), и вместе с тем постоянно усиливать свое присутствие в регионе. Тегеран неоднократно высказывал намерение поддерживать исламское сопротивление на юге Ливана и в Палестине, что является, по сути, своеобразным методом осуществления иранского влияния в регионе. Исходя из логики военно-политической доктрины ИРИ, мирный итог диалога Израиль-Палестина - это катастрофа для идеолого-политической системы исламского режима в Иране. Поэтому радикалы в Тегеране не могут допустить этого.

Несмотря на значительное улучшение отношений Ирана со своими арабскими соседями в Персидском заливе, которое было результатом позитивной политики бывшего президента Хатами, многочисленные проблемы остаются. Схематично их можно выразить так: Иран стремится войти в региональную систему безопасности и в Совет сотрудничества арабских государств Персидского залива - ССАГПЗ. Арабские монархии Персидского залива опасаются такого мощного соседа и политически пытаются изолировать ИРИ, тем более что страны ССАГПЗ - это союзники США. Однако, несмотря на это, Иран активизировал свою политику в Заливе, которую президент Ахмадинежад назвал одной из приоритетных. Причем эта политика ведется в двух сферах: дипломатической и военной. С одной стороны, Тегеран пытается убедить соседей по Заливу отойти от Запада и создать общую систему безопасности. С другой - внешнеполитическая деятельность подкрепляется небывалой ранее военной активностью.

В итоге можно констатировать, что Исламская Республика Иран проводит в последние годы наступательную внешнюю политику в регионе, основываясь исключительно на собственных интересах, которые постепенно меняют свою внешнюю оболочку: от клерикальной к националистической.

Выступившие М. Иманипур (Иран), А. Азаршаб, а также российские иранисты подвергли сомнению достоверность данных, содержащихся в докладе В. И. Сажина о поддержке талибов, так как материалы об этом содержались только в американских и западных СМИ в периоды, когда вставал вопрос о санкциях против Ирана.

стр. 153
С. М. Раванди-Фадаи (ИВ РАН) остановилась на отношениях Ирана с шиитским движением в Ираке. Ее оценка влияния Ирана на шиитские организации Ирака в целом не противоречила оценкам В. И. Сажина. Иран, отметила она, объективно заинтересован в том, чтобы шиитско-суннитские противоречия не привели к развалу Ирака по конфессиональному и национальному признаку, так как это неизбежно отразится на стабильности в Иране. Она обратила особое внимание на то, что одним из действенных инструментов влияния Ирана является исторически сложившаяся традиция группировки шиитского духовенства вокруг религиозных центров, что многие из представителей иранской политической, культурной и научной элиты тесно связаны с религиозными школами Кербелы и особенно Неджефа.

Л. М. Кулагина (ИВ РАН) проанализировала проблему эволюции приоритетов во внешней политике ИРИ с арабо-мусульманскими странами Ближнего и Среднего Востока. По ее мнению, ситуация, сложившаяся вокруг Ирана в связи с его ядерной программой, вызывает неадекватную реакцию ближайших арабских соседей. С одной стороны, они опасаются последствий американского удара по Ирану, а с другой - не желают вызывать недовольство США. Автор доклада считает, что стремление Ирана к овладению ядерной технологией, политическому доминированию в регионе, достижениям в научно-технической сфере, а также возможность вести диалог с шиитским меньшинством на территориях арабских государств вызывает опасения правящей арабской элиты. Более того, в политике Ирана она видит угрозу своему влиянию в регионе. Вместе с тем ИРИ активно развивает свои отношения со многими арабскими странами и государствами Центральной Азии - Туркменистаном, Казахстаном, а также Азербайджаном, Турцией, Россией. И партнерство Ирана с Турцией, Россией и прикаспийскими государствами в условиях угрозы со стороны США и ряда европейских стран приобретает для него особое стратегическое значение, так как способствует уменьшению политической изоляции страны и снижает эффективность санкций против нее.

Темой выступления С. Б. Дружиловского (МГИМО(У) МИД РФ) стал конструктивизм политики ИРИ в Центральноазиатском регионе и Афганистане, что способствует развитию сотрудничества и военно-политической стабильности в регионе. Свидетельством этому, по мнению докладчика, являются участие ИРИ в межтаджикском урегулировании, политика по интеграции центральноазиатских республик в Организацию экономического сотрудничества, усилия по восстановлению Великого шелкового пути, готовность предоставить свою территорию для продвижения товаров этих республик к открытому морю, а также предоставление соседнему Афганистану ощутимой финансовой и технической помощи. В основе такой политики лежат, с одной стороны, принцип исламской солидарности, отраженный, в частности, в конституции ИРИ, а с другой - прагматические соображения, т. е. стремление удержать позиции регионального лидера. Важным является также упор ИРИ на культурную составляющую, объединявшую многие из стран Центральной Азии в прошлом. Что же касается Афганистана, то здесь Иран проводит политику конструктивного диалога при оказании серьезной материальной и технической помощи. В целом же, считает докладчик, политика ИРИ на центральноазиатском направлении свидетельствует о реализме иранского руководства и стремлении иметь больше точек соприкосновения с Россией, которая продолжает оказывать серьезное влияние на происходящие в регионе процессы.

Современное состояние ирано-пакистанских отношений в политической и экономической областях получило отражение в докладе М. Р. Аруновой (ИВ РАН). По ее мнению, в последнее время между двумя государствами осуществляются достаточно интенсивные двусторонние контакты на различном уровне - это встречи первых лиц Ирана и Пакистана, сотрудничество в международных организациях (ООН, ОЭС, ОИК), активизация диалога между правоохранительными структурами, развитие торгово-экономических связей. Так, в 2007 г. активизировался диалог между правоохранительными структурами двух стран. В августе в Тегеране состоялось шестое заседание совместной рабочей группы по вопросам безопасности на уровне первых заместителей министров внутренних дел. На переговорах обсуждалась тема деятельности Армии освобождения Белуджистана, причем Исламабад получил от Тегерана заверения, что боевики этой сепаратистской организации не будут допущены в Иран. Кроме того, весьма детально рассматривались вопросы совместной борьбы с терроризмом и криминальными структурами, контрабандой товарами, пресечения наркотрафика, а также пограничной безопасности и предоставления консульского доступа к осужденным. Были достигнуты договоренности о создании специальной подгруппы для обмена информацией, тесном взаимодействии пограничных служб и ведомств, за-

стр. 154
нимающихся пресечением незаконной торговли людьми, а также (по инициативе Тегерана) о подготовке двустороннего соглашения по вопросам безопасности.

Что касается ядерной программы Ирана, то Исламабад считает законным его право как участника Договора по нераспространению ядерного оружия на развитие "мирного атома" при условии соблюдения принципов его нераспространения, и при этом с заметным раздражением относится к атомным амбициям своего соседа и с опасением ожидает дальнейшего развития событий в регионе. Вместе с тем автор отмечает, что объем торгово-экономического сотрудничества не соответствует потенциальным возможностям обеих стран, а на весь комплекс отношений в политической и торгово-экономических областях накладывают негативный отпечаток сохраняющиеся проблемы и спорные вопросы.

Н. А. Филин (РГГУ) представил сравнительный анализ стабильности политических систем в связи с проявлениями террористических тенденций в Иране и регионе. Докладчик отметил, что на стабильность всего мира влияет террористическая угроза в мусульманских странах Ближнего и Среднего Востока, где сосредоточен основной "инкубатор" террористических организаций, а также находится большая часть запасов нефти, что делает страны всего мирового сообщества зависимыми от ее поставок. Принимая за точку отсчета начало американской операции в Ираке в марте 2003 г., можно видеть, что террористическая опасность увеличилась не во всех мусульманских странах и территориях. В Турции, Кашмире число терактов снизилось, в Иране, Пакистане, Афганистане, Израиле, Алжире и Египте их число увеличилось. ИРИ это коснулось в меньшей степени, чем других стран региона, причем большинство терактов произошло на окраинах Ирана и не повлияло на жизнь других районов страны. Это говорит, по мнению докладчика, о стабильности иранской политической системы.

Е. С. Мелкумян (ИСАА при МГУ) посвятила доклад исламскому фактору в отношениях между Ираном и странами Персидского залива. В работах западных исследователей, отметила она, в последние годы большое внимание уделяется исследованию причин конфликтов, в которых участвуют мусульманские страны. По мнению С. Хантингтона, это связано с отсутствием единого признанного всеми лидера мусульманской уммы. Это действительно так. Среди государств, претендующих на эту роль, - два государства региона Залива - Саудовская Аравия и Иран. Многие западные исследователи также пытаются проанализировать конфликты внутри исламского мира. Регион Персидского залива дает примеры подобных конфликтов. Это - и ирано-иракская война, одной из причин которой были противоречия между шиитами и суннитами, и внутренняя нестабильность в постсаддамовском Ираке, которую многие исследователи объясняют теми же причинами.

В современной политической практике различия между такими основными направлениями ислама, как суннизм и шиизм, возникают прежде всего в связи с развитием ситуации в Ираке. Борьба за власть во вновь создаваемых после крушения режима Саддама Хусейна органах государственного управления и распределения властных полномочий на местах лежит в основе суннитско-шиитских столкновений. Поддержку Ираном радикальных шиитских движений нельзя исключать, несмотря на утверждения иранских властей о своем невмешательстве во внутренние дела соседней страны. Однако специфика отношений в регионе Персидского залива заключается в том, что общая исламская ориентация расположенных там государств позволяет сглаживать возникающие между ними противоречия или же переводить их в политическую плоскость. С точки зрения Ирана, противоречия между суннитами и шиитами не лежат в основе возникающих в регионе конфликтов.

Саудовская Аравия также склонна преуменьшать значение существующих между суннитами и шиитами противоречий, заботясь о единстве мусульманской уммы. Совпадение позиций Ирана и Саудовской Аравии по вопросу о необходимости сглаживать конфессиональные различия, видимо, связано с их особым положением в мусульманском мире. Вполне вероятно предположить, что идеи о разделении мусульман на приверженцев различных направлений в исламе вызывают у Ирана и Саудовской Аравии опасения. Обе страны претендуют на роль общеисламских лидеров, поэтому ориентация на суннитскую или шиитскую часть мусульман для них вряд ли приемлема. В региональном масштабе, хотя оба государства и используют неофициально свои позиции в шиитских (для Ирана) или суннитских (для Саудовской Аравии) кругах, они также предпочитают выступать от лица единой мусульманской уммы, что позволяет им проецировать завоеванные ими позиции в мусульманском сообществе на региональный уровень.

стр. 155
Исламская идентичность всех государств Залива помогает им в развитии двусторонних отношений и в преодолении возникающих проблем и конфликтных ситуаций. По мнению Е. С. Мелкумян, различная интерпретация ислама дает возможность мусульманским государствам не только вписываться в современную систему международных отношений, но и реалистически подходить к решению возникающих региональных проблем. Исламские принципы, на которых осуществляется взаимодействие между государствами региона Персидского залива, в зависимости от установок, которые принимаются политической элитой, могут как ограничивать политическую маневренность государства, так и стать инструментом для лучшего приспособления к требованиям времени.

И. Е. Федорова (ИВ РАН) сконцентрировала внимание на перспективах политики США в отношении ИРИ. Она проанализировала материалы и информацию о возможном нанесении военных ударов США по Ирану, а также рассмотрела вероятную реакцию государств Среднего Востока на подобные действия и влияние их на ситуацию в регионе и во всей Азии. В докладе делается акцент на непредсказуемость политики Дж. Буша, личная воля которого во многом определяет развитие событий, и приводятся данные о существовании взаимозависимости долгосрочных перспектив китайской политики США и их политики на Среднем Востоке, в первую очередь в отношении Ирана. И. Е. Федорова делает вывод, что вероятность военного конфликта США и Ирана невелика, но следует ожидать дальнейшего ужесточения позиции США, усиления давления на ИРИ со стороны международных организаций, находящихся под контролем США, и увеличения нестабильности ситуации в регионе Среднего Востока.

Важную и актуальную для современного Ирана проблему, особенно в свете последних событий, связанных с возрождением института временного брака - сиге, рассмотрел Г. П. Ежов (ИСАА при МГУ). По его мнению, брак мусульманским правом приветствуется, к разводу отношение более критическое. Он допускается в тех случаях, когда муж и жена не могут больше жить вместе, чтобы избежать скандалов и т. п. И если расторжение брака со стороны мужа не связано с особыми трудностями, расторгнуть брак жене гораздо сложнее, и для этого необходимо наличие ряда обстоятельств - долгое отсутствие мужа, пренебрежение супружескими обязанностями, жестокое обращение с женой, психическое заболевание и другие, не менее веские причины. И все это в полной мере может быть отнесено к сфере семейно-брачных отношений в современном Иране. Вместе с тем в законодательстве различных мусульманских стран существуют различные подходы к расторжению брака по инициативе жены, и сравнение этих подходов позволяет лучше понять суть проблемы.

Доклад И. В. Зайцева (ИВ РАН) был посвящен исторической теме - персидской колонии в Астрахани. По мнению докладчика, персы проживали на территории Астрахани еще до присоединения города к русскому государству (1556). К 1616 г. относится упоминание о строительстве мечети в городе для сефевидских подданных. Строителем ее был купец Шаха Аббаса по имени Ходжа Муртаза. Вторая же персидская мечеть была построена в 1860 г. К первой половине XVII в. относится также строительство Персидского гостиного двора. Как считает И. В. Зайцев, основным занятием астраханских персов была транзитная торговля. Персидская община наделялась правом самоуправления. Так, по сведениям В. Н. Татищева, она имела выборного старшину и кади (40-е гг. XVIII в.). А в XIX в. в городе уже проживал постоянный представитель персидского правительства. Путеводитель по Астрахани 1902 г. отмечал, что "на каждом шагу встречаются персы в их народной одежде, с бородами, выкрашенными в огненно-фиолетовый цвет и красными ногтями на руках". Представители общины проживали в городе до 30-х гг. XX в.

Были заслушаны также два доклада по культурологической проблематике. М. С. Каменева (ИВ РАН) рассмотрела цели и результаты проводимой руководством ИРИ культурной политики в ареале проживания мусульман. В настоящее время культурная политика Ирана направлена на усиление проникновения иранской культуры в различные регионы мира, среди которых важное место занимают исламские страны. Единое конфессиональное поле, безусловно, способствует успешному развитию этого процесса. При этом, по мнению докладчика, большое значение придается персидскому языку, второму по значимости языку мусульманского мира, как мощному фактору культурной интеграции народов. Ю. А. Рубинчик (ИВ РАН) отметил, что влияние мусульманских стран и мусульманской культуры на Иран как исламскую страну осуществлялось при непосредственном участии арабского языка, и персидский язык одним из первых иранских языков подвергся его влиянию. В настоящее время арабские слова хорошо адаптировались в персидском языке. Наличие в нем огромного количества слов арабского происхождения делает

стр. 156
необходимым проведение их структурно-морфологического анализа с учетом типологических различий, существующих между двумя языками. Среди функционирующих в персидском языке арабизмов важное место принадлежит религиозным и религиозно-политическим терминам, которые не только активно используются, но и сохраняются им для мусульманской культуры.

В результате дискуссии, состоявшейся в заключительной части конференции, большинство ее участников признали динамичность и поступательность внешней политики ИРИ в отношении исламских стран, возросшую активность в работе как организаций, объединяющих исламские страны, так и международных и региональных организаций. Безусловно, оказывая поддержку шиитским движениям, Иран главное внимание уделяет проблеме исламского единства, поиску точек соприкосновения со странами с различными течениями ислама. Противостояние с США и главным образом с Израилем в деле реализации идеи сплочения исламских стран имеет для Ирана разнонаправленные последствия, так как конфронтация с США для многих из мусульманских стран является в настоящее время менее предпочтительной, чем безусловная поддержка Ирана. Тем не менее Иран уверенно демонстрирует в последние годы заметные успехи в наращивании своего экономического, военного, научного и культурного потенциала, что создает основу для усиления его влияния в исламском мире.

Permanent link to this publication: