Совместная конференция под таким названием состоялась 7 - 9 сентября 2008 г. в Дели. Она была организована Индийским советом по историческим исследованиям и Центром индийских исследований Института востоковедения РАН в рамках Года России в Индии в соответствии с Программой научного и культурного сотрудничества России и Индии на 2006 - 2008 гг.

Открывая конференцию, член-секретарь Индийского совета по историческим исследованиям Амар Фаруки говорил об актуальности проблематики конференции, а также о необходимости обмена результатами исследований между историками России, стран Центральной Азии и Индии. В приветственном слове председатель Индийского совета по историческим исследованиям Сабьясачи Бхатачария подчеркнул, что Индийский совет и ИВ РАН связывают годы плодотворной работы, и регулярное проведение совместных научных форумов является неотъемлемой частью этого сотрудничества. И. В. Дерюгина (ИВ РАН) отметила важность изучения исторических ступеней развития крестьянства, и в частности аграрных экономических отношений. В эпоху глобализации именно крестьяне, лишенные поддержки государства (или имеющие ее в недостаточном объеме), несут наибольшие экономические и моральные потери.

На конференции были заслушаны и обсуждены 12 докладов индийских и российских историков по разнообразным проблемам истории аграрных отношений, крестьянства и его борьбы начиная с раннего Средневековья до XXI в.

Доклад Ирфана Хабиба (Алигархский мусульманский ун-т) "Крестьянство и революции: опыт XX в." был посвящен сравнительному анализу революций во Франции, России, Индии и Китае. Его подход, основывающийся на концепции исторического материализма, дал возможность выделить общее и особенное в аграрных преобразованиях. Французская революция 1789 г. лишь затронула отношения собственности в аграрном секторе, которые коснулись всех классов. Класс крупных собственников был уничтожен, но пережитки старых отношений в аграрном секторе сохранялись еще долгое время. Тот же сценарий повторился в ряде аграрных революций XIX - начала XX в. Исключение составила российская революция. Основной вывод докладчика состоял в том, что подъем борьбы крестьянства, как вооруженной, так и ненасильственной, во многом обусловил ликвидацию помещичьего землевладения в ряде развивающихся стран во второй половине XX в.

Критику представлений о революционности различных социальных групп в индийском обществе предприняла Шридула Мукхерджи (Мемориальный музей и Ун-т им. Джавахарлала Неру) в докладе "Крестьяне в индийской революции". Критика касалась деятельности коммунистов и других левых политических активистов в крестьянском движении 1920 - 1940-х гг. Докладчик указывала, что усилия Ганди и ИНК наряду с требованием национальной свободы были направлены на подъем демократического сознания крестьян, тогда как "левые" ориентировали крестьянство на вооруженные выступления. Ш. Мукхерджи подчеркивала, что сказанное ни в коем случае не принижает роли крестьянского движения и его политических лидеров - коммунистов, социалистов из ИНК и других деятелей Конгресса в осуществлении в независимой Индии ряда аграрных преобразований, в том числе ликвидации традиционного крупного помещичьего землевладения, и мер в пользу деревенской бедноты. В докладе указывалось, что религиозно-общинная и кастовая солидарность тех или иных социальных групп может поначалу способствовать подъему их борьбы против социального гнета, эксплуатации и дискриминации, но в дальнейшем такая солидарность нередко использовалась для "насаждения" коммунизма.

В докладе А. В. Гордона (ИНИОН РАН) "Модернизация и крестьянские исследования в XIX - XX вв." рассматривалась одна из ключевых проблем истории крестьянства - значение для нее Нового времени как эпохи (Modern Times) и как цивилизации (Modernity). Аграрная модернизация определяется в крестьянских исследованиях более или менее единообразно - как переход от хозяйствования ради выживания к экономике роста и эффективности, сопровождающийся изменением системы потребностей, этических норм, сельской общности и выявлением нового хозяйствующего субъекта. Однако большинство историков полагают, что с приходом Нового времени "модерности" заканчивается история крестьянства. Другие исследователи, включая автора доклада, характеризуют "модерность" как важнейший ее этап. В первом случае акцентируется исторический разрыв в жизни сельского населения, появление новых экономических агентов, которые качественно отличаются от традиционного крестьянства. Во втором случае радикальные инновации не исключают исторической преемственности.

В истории русской общественной мысли представлены обе позиции. Первую обосновали марксисты, для которых руководством стали концепция первоначального накопления как "экспроприации непосредственного производителя" и закономерности концентрации капитала. Им противостояло "организационно-производственное" направление, которое исходило из некапиталистической природы крестьянского хозяйства. Слабостью этой позиции был недоучет динамики последнего в условиях рынка, что и продемонстрировали материалы изучения современной азиатской деревни, особенно реалии "зеленой революции". Исследования последних десятилетий способствовали изменению методологической парадигмы. Теории модернизации, основанные на опыте Западной Европы, прежде всего абсолютизированная "английская модель", уступают место подходам, опирающимся на опыт стран Востока, где трансформирующаяся деревня сохраняет явственную преемственность со своим прошлым.

Шри Пракаш (Ун-т Джамия Милия Исламия, Дели) в докладе "Роль крестьянства в социальном и политическом преобразовании в России и Индии в XX в." отметил определенные сходства положения крестьянства в царской России и колониальной Индии. Это касается главным образом эксплуатации и социального гнета со стороны помещиков, которые составляли главную опору царского самодержавия в России и британской власти в Индии. Свержение царского самодержавия в России и колониальной власти в Индии было осуществлено во многом благодаря мобилизации крестьянства хорошо образованным политическим руководством.

В докладе И. В. Дерюгиной (ИВ РАН) "Трансформация модели сельскохозяйственного роста в поворотных пунктах истории Казахстана" исследуется динамика развития аграрного сектора Казахстана с конца XIX до начала XXI в. В развитии аграрной экономики выделяются четыре узловые точки. Первая - конец XIX в. - характеризовала переход от кочевой формы организации сельскохозяйственной деятельности к ее оседлым формам, инициированный присоединением Казахстана к Российской империи и переселением русскоязычного населения. В социальных отношениях в аграрном секторе этнический фактор выходил на передний план. Антагонистические отношения между кочевым и оседлым населением, проявлявшиеся в конкуренции за ресурсы производства (земля, вода), соседствовали с приспособленческими отношениями - начиналось постепенное проникновение оседлой формы в казахское хозяйство. Вторая точка - 1920-е гг. К концу 1920-х гг. в аграрной экономике Казахстана соседствовали четыре типа хозяйства: 1) патриархально-натуральный, к нему относились хозяйства кочевых и полукочевых районов; 2) мел-

котоварное хозяйство, сосредоточившее середняцкие хозяйства (средние по доходам) русских деревень, казачьих станиц, оседлых казахских аулов; 3) частное капиталистическое, представленное богатыми хозяйствами переселенцев и баев; 4) зарождавшееся социалистическое хозяйство, основанное на коллективной (чаще всего государственной) собственности на средства производства. На рубеже 1920 - 1930-х гг. в Казахстане была осуществлена насильственная коллективизация: все многообразие хозяйственных типов нивелировано. Третья точка - середина 50-х гг. XX в. - крупнейшая трансформация аграрного производства: освоение целины, создание крупных зерновых совхозов, новый виток переселения. Постепенная эволюция земледельческого хозяйства была прервана скачкообразным переходом к новому технико-экономическому этапу его развития. В сельскохозяйственном производстве стали проявляться черты "трудосберегающего" технологического способа производства. Начиная с этого времени, аграрный сектор развивался как экспорториентированный комплекс, обеспечивавший многие республики СССР важнейшими продовольственными ресурсами. Четвертая точка - 90-е гг. XX в. - переход от социалистической формы организации аграрного производства к рыночным формам. В сельском хозяйстве Казахстана равноправно начинают сосуществовать три типа хозяйств. На базе распавшихся совхозов и колхозов зарождаются сельскохозяйственные предприятия - новый вид крупного (коллективного) хозяйства, члены-работники которого имеют долю в собственности (на землю) данного сельскохозяйственного предприятия. Возникает фермерское (крестьянское) хозяйство. Сохраняют свою силу хозяйства, известные ранее как личные подсобные хозяйства, и хозяйства с низкой товарностью, ориентированные главным образом на личное потребление.

В докладе Л. Н. Денисовой (ИРИ РАН) "Судьба русской крестьянки в XX в." отмечается, что на протяжении советской истории женщины являлись главной трудовой и общественной силой деревни. Это касалось сельскохозяйственного производства, личного подсобного хозяйства и формирования общественного мнения. В различные периоды их влияние на жизнь деревни ослабевало или усиливалось и зависело от миграции мужчин, выбора между работой в общественном хозяйстве и домом, образования крестьянок и государственной политики в области материнства и охраны детства. Помимо традиционной занятости женщины в деревне овладевали профессиями трактористки, водителя, становились специалистами сельскохозяйственного производства и даже руководителями коллективных хозяйств, и все же три четверти женского населения были заняты ручным трудом. Далее Л. Н. Денисова рассмотрела демографическую политику в СССР, касающуюся женского вопроса в периоды правления Сталина, Хрущева, Брежнева. В заключение она отметила, что деревня сохраняла свой статус до тех пор, пока в ней оставались крестьянки. Исчезновение российской деревни напрямую связано с оттоком сельских женщин.

В докладе Э. Н. Комарова (ИВ РАН) "Сельское хозяйство и крестьянство средневековой Индии. Сравнительная перспектива" рассматривались особенности индийского земледелия и соответственно труд и типаж крестьянина, а также особенности социальной структуры индийской сельской общины в средневековой Индии. Автор предпринял некоторые сравнения ее со странами Европы в Средневековье. Многократное превосходство производительности индийского земледелия (в расчете на единицу площади) обусловлено не столько благоприятными климатическими условиями, сколько восходящей к древности высокой агрикультурой, а также особой интенсивностью и непрерывностью труда индийского крестьянина. Соответственно многие крестьяне являлись исключительно земледельцами. Это определило характерный тип индийского крестьянина и обеспечивалось внутриобщинным разделением труда между земледельцами и деревенскими ремесленниками, которое опосредствовалось натуральным обменом. Тем не менее индийская сельская община не была исключительно "самодовлеющей", как зачастую считают. Железо для лемеха и серпа, да и некоторых других орудий приобреталось извне, и во всяком случае в XVIII в. в деревню нередко поступали ткани из поселений, где занимались производством тканей. Общинные верхи имели оружие, в XVII - XVIII вв. даже мушкеты. Высокая производительность индийского земледелия, достигаемая, в частности, благодаря внутриобщинному разделению труда, позволяла изымать во много раз большую массу прибавочного продукта крестьянина по сравнению с европейскими странами, в том числе Россией. При этом изымаемая масса продукта индийского крестьянина увеличивалась в результате различных и весьма изощренных методов изъятия. В средневековой Индии не было крепостного права, но довольно обычным было "крепостное состояние" крестьян и сельских работников. Внеэкономическое принуждение осуществлялось не только частными землевладельцами, но и всей мощью государ-

ственной власти, которая изымала в виде налогов значительную, а нередко преобладающую часть прибавочного продукта.

Замкнутость многих крестьян средневековой Индии на земледельческом труде, которая издревле сознательно навязывалась властью, сужала кругозор и затрудняла крестьянское сопротивление. Тем не менее если примерно до XVII в. весьма многочисленные восстания в деревнях против державной власти и ее налогового гнета возглавляли социально-привилегированные внутриобщинные землевладельцы, у которых нередко были оружие и военные навыки, то в результате перемен, происходивших в позднесредневековой Индии, в вооруженные восстания против власти Могольской державы в ряде регионов в XVII в. вовлекались простые крестьяне, которые овладевали оружием. Во второй половине XIX в. крестьяне - исключительно земледельцы без оружия и военных навыков - начинали организовываться для сопротивления помещичьему гнету и произволу, а также налоговой эксплуатации колониальной власти. Рубеж XIX - XX вв. - время активизации деревенской бедноты из низших каст. В XX в. нараставшие крестьянские выступления стали важной составной частью национально-освободительного движения, получая политическую и организационную поддержку партийных активистов и лидеров различных идейно-политических направлений, прежде всего "левых" внутри и вне ИНК.

Ширин Мусви (Алигархский мусульманский ун-т) в докладе "Маркс о сельской общине в России и Индии" обратила особое внимание на сложность социальной структуры индийской сельской общины, которая, по Марксу, была отмечена кастовыми различиями и рабством и отнюдь не являлась первобытной. В то же время докладчик безоговорочно следовала известному положению Маркса о "самодовлеющей" индийской сельской общине. Она указала, что использование железа в средневековой индийской деревне было невелико и не меняло самодовлеющего характера индийской сельской общины.

Р. П. Рана (Делийский ун-т) в докладе "Типы сельских восстаний в Северной Индии времен Могольской державы" рассматривал главным образом восстания в трех областях (субах) Могольской Индии (Агра, Дели и Аджмир) во второй половине XVII - первой трети XVIII в. Он ставит их в один ряд с восстаниями в средневековой деревне как во Франции, так и в Китае, указывая в то же время, что формы, которые сельские восстания принимали в Индии, во многом определялись своеобразием социальной структуры индийского общества. Из описания в докладе сельских восстаний в названных областях следует, что социальная природа тамошних заминдаров, принадлежавших к различным кастам, как к высоким, так и к средним земледельческим, не поддается однозначному определению. Некоторые из них были социально-привилегированными внутриобщинными землевладельцами феодального типа, особенно те, кто принадлежал к высшим кастам, также как и часть членов земледельческих каст (например, среди джатов), другие были собственно крестьянами с владельческими правами (тоже джаты). Заминдары пользовались налоговыми привилегиями, но зачастую отдавали в виде налога до трети урожая, тогда как основная масса крестьян с владельческими правами отдавала половину урожая, а то и более. Докладчик отметил различные формы сопротивления селян - от многочисленных обращений, своего рода петиций к державному двору, до отказа платить налоги и вооруженных восстаний, охватывавших многие десятки деревень. Появление мушкетов в деревнях способствовало росту вооруженных восстаний, участники которых принадлежали к различным кастам. Все же "зачастую крестьяне шли за заминдарами из своих каст". Некоторые выступления крестьян-джатов возглавляли общинные старосты-джаты, отвечавшие за сбор налога в деревне и даже бравшие сбор налога на откуп в нескольких деревнях. Но даже успешные восстания джатов не привели к изменению общественного строя, существовавшего в Могольской державе. Заминдары-джаты овладевали механизмом изъятия прибавочного продукта крестьян, каким прежде пользовались их могольские властители.

Доклад Б. Р. Саху (Делийский ун-т) посвящен некоторым аспектам социальной структуры деревни раннесредневековой Ориссы в двух субрегионах этнического региона Ориссы (ныне индийский штат), главным образом в IV - XIII вв. Один из этих субрегионов, Калинга, на равнинном морском побережье был издревле земледельческим. Другой - Кхиджджаингакотта - гористая, лесистая местность. Докладчик приходит к выводу, что в обоих субрегионах происходил сходный процесс роста социального неравенства.

Исследование содержит главным образом описание и анализ пожалований, которые делали правители первоначально небольших или мелких государственных образований. Пожалования делались лично брахманам и в немногих случаях храмам и святилищам. Пожалования, преду-

сматривавшие освоение новых земель, - довольно обычное явление во многих регионах тогдашней Индии, - не были типичны для освоенной Калинги, где преобладали пожалования уже существовавших деревень брахманам из самой Калинги. В менее освоенном субрегионе практиковались пожалования для освоения новых земель, обычно они давались брахманам, выходцам из Калинги.

Как правило, владелец пожалования получал не саму землю в уже существующей деревне или ее части, а налоговые поступления с нее. Автор отмечает, что наследуемые пожалования брахманам, нередко свободные от обложения, составляли лишь небольшую часть доли обрабатываемых земель.

Однако Б. П. Саху считает, что, несмотря на небольшую долю пожалований брахманам в земельном фонде, они играли важную роль - укрепляли авторитет правителя и способствовали формированию государственных образований раннего средневековья в Ориссе. Докладчик воздерживается от какого-либо формационного определения практики предоставления "религиозных" пожалований. Некоторые индийские и отечественные историки считают эту практику одним из показателей становления феодального строя.

В докладе А. Сатьянариаяна (Ун-т Османия, Хайдерабад) "Возникновение доминирующих крестьянских каст в Южной Индии" рассматривались перемены в социальной структуре южноиндийской деревни в колониальной период, главным образом во второй половине XIX в., и кратко характеризовались дальнейшие перемены, происходившие в независимой Индии. Эти перемены автор усматривает в экономическом и социально-политическом усилении более высоких кастовых сообществ - сатшудр ("чистых шудр"), традиционно принадлежавших к низкой варне шудр в отличие от каст, относившихся к высоким варнам - брахманам и кшатриям согласно древней системе сословий - варн. Касты сатшудр считались крестьянскими, но они возвышались над другими крестьянскими кастами и традиционно господствовали в южноиндийской деревне, а над деревней господствовала, как и в остальной Индии, служилая земледельческая знать из каст, принадлежавших к высшим варнам.

В результате роста товарного производства в сельском хозяйстве колониальной Индии выходцы из сатшудр, сочетавшие земледелие с торговлей и ростовщичеством, наращивали денежный капитал и создавали предприятия по переработке сельскохозяйственного сырья. Их возвышению и частичному оттеснению каст, принадлежавших к высшим варнам, с прежних господствующих позиций способствовала земельно-налоговая политика колониальной власти, а в дальнейшем, уже в независимой Индии, ликвидация традиционного крупного землевладения в результате аграрных реформ. Как указывает докладчик, эти перемены привели к возникновению нового общественного класса, состоящего из доминирующих крестьянских каст. Еще в колониальные времена выходцы из каст сатшудр получали образование, преобладали в органах самоуправления, образовали политическую партию, которая объявила своей целью противодействие традиционному преобладанию брахманов в общественно-политической жизни и поначалу в ИНК, хотя многие активисты и лидеры ИНК тоже были из сатшудр. В независимой Индии сатшудры составляли большинство в руководстве ИНК в южноиндийском штате Андхра-Прадеш, среди министров правительства этого штата и среди глав органов местного самоуправления, хотя касты сатшудр составляли меньшинство населения штата. В конце колониального периода, а в особенности в условиях независимости выходцы из сатшудр утвердились среди промышленных предпринимателей и коммерсантов.

В докладе А. Сайкия (Технолог, ин-т, Гаухати, Ассам) "Крестьянство Ассама. Исторические перемены 1886 - 1986 гг." были рассмотрены перемены в аграрных отношениях, земельно-налоговой политике и сдвиги в социальном, этническом и конфессиональном составе крестьянства. Докладчик проанализировал весьма сложный ход развития социальных противоречий и крестьянской борьбы на протяжении 100 лет в Ассаме (этнический регион, ныне один из индийских штатов) сначала в колониальных условиях, а затем в условиях независимой Индии.

Со времени установления в Ассаме колониальной власти (в 1826 г.) и до 80-х гг. XIX в. налоговая политика английских администраторов была направлена на увеличение земельного налога, который взимался в Ассаме, как и в ряде других регионов Индии, непосредственно с общин землевладельцев (райятов, преимущественно крестьян), различных социальных групп обычно в соответствии с их кастовой принадлежностью (система райятвари), а владения крупных землевладельцев, стоявших над деревнями и отвечавших за сбор налога с них, были ликвидированы, кроме традиционных пожалований священнослужителям и храмам. С 80-х гг. XIX в. под давле-

нием выступлений деревни против налогового гнета ставки земельного налога были ограничены и становились более или менее постоянными. Владения общинных землевладельцев, как кастовопривилегированных, так и хозяйствующих крестьян, приобретали характер частной собственности, становились объектом купли-продажи. Шел процесс концентрации земли и дифференциации среди общинников, включая собственно крестьян. Возникали новые крупные владения помещичьего типа. Их владельцы - зачастую различные служащие и предприниматели - жили в городах. Хотя сохранялось и во многом традиционное среднее крестьянство из земледельческих каст, издревле имевшее владельческие права и теперь становившееся собственниками, росло число арендаторов-издольщиков и безземельных сельских работников из низких и низших каст. С XIX в. в Ассаме росло плантационное хозяйство (чайное). Часть своих владений плантаторы сдавали издольщикам. Плантационные рабочие рекрутировались путем кабальной контрактации из Бихара и некоторых других регионов Индии, что увеличивало этническую пестроту населения Ассама. К концу колониального периода, особенно в годы независимости, она еще более возрастала в результате притока крестьян-мусульман из соседней Восточной Бенгалии (ныне Бангладеш), которые оседали на вновь осваиваемых ими землях.

В 1948 - 1952 гг., сразу после провозглашения независимости Индии, в Ассаме, как и в ряде других регионов, поднялась волна крестьянских выступлений, руководимых левыми политическими активистами. В 1952 и 1956 гг. были приняты законы, которые так или иначе наносили удар помещичьему землевладению среднего класса, и это землевладение постепенно распадалось.

Н. Кхадриа (Ун-т им. Джавахарлала Неру, Дели) в небольшом докладе "Крестьянские общины Северо-Восточной Индии: долина Брамапутры в XIX в." дал краткое описание аграрных отношений, положения крестьянства накануне установления английской власти, рассмотрел налоговую политику колониальных администраторов до начала 60-х гг. XIX в. и ее последствия. Описание положения в Ассаме в XIX в. в докладе Н. Кхадрия во многом совпадает с содержанием выступления А. Сайкиа.

Доклад С. Е. Сидоровой (ИВ РАН) "Индийское крестьянство и аграрная политика британских властей глазами русской прессы второй половины XIX в." позволяет получить обстоятельное представление о том, какой виделась Индия русским читателям в позапрошлом веке. Некоторые общие тенденции социально-экономического развития двух стран, связанные с развитием капиталистических отношений, в частности в сельском хозяйстве, стремление России к интенсификации экономических отношений с Индией, интерес к практическому опыту индийского земледелия обусловили то, что во второй половине XIX в. аграрная проблематика Индии была широко представлена в русской прессе, а некоторые ее аспекты вызывали особо пристальный интерес в России. Оценка и трактовка отдельных аспектов индийской действительности были разными, а порой диаметрально противоположными, что определялось принадлежностью изданий к тем или иным общественно-политическим течениям.

Участники конференции отмечали, что представленные на ней доклады, освещают сложные актуальные вопросы истории аграрного строя, крестьянства и его борьбы и что такие встречи индийских и российских историков следует продолжать. Как заметил председатель Индийского совета исторических исследований Сабьясачи Бхаттачарея, сотрудничество не следует откладывать.

Permanent link to this publication: