В статье рассматриваются и анализируются каменные индустрии верхнепалеолитических кулътуросодержащих слоев стоянки Кулъбулак (Узбекистан) - опорного памятника в Средней Азии. В результате проведенных исследований на этой стоянке, а также Кызыл-Алма-2, Додекатым-2 и Шугноу на территории Западного Памиро-Тянь-Шаня впервые выделяется кулъбулакская культурно-технологическая традиция. Она характеризуется мелкопластинчатой техникой и представлена самобытным микролитическим комплексом, включающим изделия с притуплённой спинкой и треугольные микролиты. В процессе развития традиции выделяются этапы появления, становления, расцвета и замещения предметов кареноидной технологии. Характеристики индустрии этой технической традиции в настоящее время определяют общий облик верхнепалеолитических комплексов данного региона.

Ключевые слова: верхний палеолит, мелкопластинчатое производство, кареноидная технология, Средняя Азия.

Введение

Верхнепалеолитическая эпоха на территории Средней Азии изучена крайне неравномерно. Сложившаяся ситуация в значительной мере затрудняет целостную интерпретацию культурных событий в азиатской части Евразии в финале верхнего неоплейстоцена. В результате всеми исследователями, имеющими дело с верхним палеолитом на территории Узбекистана (и Средней Азии в целом), признается гетерогенность известных в регионе каменных индустрии, когда практически каждый обнаруженный верхнепалеолитический памятник представляет собой отдельное явление [Vishnyatsky, 1999]. Более того, почти полное отсутствие определений абсолютного возраста даже для немногочисленных стратифицированных стоянок делает невозможным выявление хронологической и культурной вариабельности верхнего палеолита на данной территории. Предложенные рядом исследователей [Ранов, 1972; Ташкенбаев, Сулейманов, 1980; Davis, Ranov, 1999] культурно-хронологические схемы палеолита региона лишь эскизно обрисовывают общие тенденции развития верхнепалеолитической материальной культуры, не позволяя

* Работа выполнена в рамках проектов РФФИ (N 12 - 06 - 33041 мол-а-вед, 12 - 06 - 31235 мол-а) и РГНФ (N 12 - 31 - 01322).

Рис. 1. Расположение верхнепалеолитических памятников на территории Памиро-Тянь-Шаня.

детально оценить темпы и динамику генезиса культур и их взаимодействия. Данная ситуация особенно контрастно выглядит на фоне достаточно многочисленных открытых и изученных в Средней Азии мезолитических стоянок. Причину такой диспропорции ряд исследователей видит в возможной депопуляции региона в интервале 40 - 25 тыс. л.н., которая была вызвана сильной аридизацией климата и, как следствие, резким уменьшением животных и растительных ресурсов на рассматриваемой территории, приведших в итоге к сокращению популяций древних охотников и собирателей [Ранов, 1972; Davis, Ranov, 1999]. Также были высказаны гипотезы, согласно которым большая часть верхнепалеолитических объектов не обнаружена, потому что они погребены на значительной глубине [Абрамова, 1984] либо были уничтожены в результате сейсмической активности и селевой деятельности [Ранов, 1988].

Основными чертами верхнего палеолита, по мнению исследователей, являлись мозаичность, препятствующая выделению культур, общий архаичный облик индустрии и их непластинчатый характер [Ранов, 1964; Ранов, Несмеянов, 1973; Абрамова, 1984; Коробкова, Джуракулов, 2000; Ранов, Каримова, 2005]. В этой связи обнаружение новых памятников данного хронологического периода, а также пересмотр коллекций ранее найденных объектов ведут к прояснению сложившейся ситуации.

В результате изысканий международной археологической экспедиции ИАЭТ СО РАН, действующей на территории Узбекистана с 1998 г., в Западном Тянь-Шане открыты новые памятники верхнего палеолита: Додекатым-2 и Кызыл-Алма-2 [Колобова и др., 2010; Колобова, Кривошапкин, Деревянко, Исламов, 2011]. Также одним из основных направлений деятельности экспедиции было возобновление работ на опорном палеолитическом объекте региона - стоянке Кульбулак. Данная статья посвящена основным результатам, полученным в ходе исследования верхнепалеолитических горизонтов этого памятника в 2007 - 2011 гг.

История исследований и место расположения памятника

Многослойная стоянка открытого типа Кульбулак (41°00'31" с.ш., 70°00'22" в.д.) находится на юго-восточных склонах Чаткальского хребта в Ташкентской обл. Республики Узбекистан. Памятник, открытый в 1962 г. О. М. Ростовцевым, расположен на длинном мысу на правом берегу устья р. Джарсай, впадающей в р. Кызылалма - правый приток р. Ахангарон (рис. 1).

Стационарные раскопки стоянки проводились в несколько этапов. Первый и основной исследователь памятника М. Р. Касымов проводил раскопки с перерывами в период с 1963 по 1985 г. Максимальная мощность (на небольшом участке) вскрытых четвертичных отложений составила 19 м, а общая площадь превысила 600 м². Согласно интерпретации М. Р. Касымова, были вскрыты отложения, относящиеся к нижнему (22 слоя), среднему (24 слоя) и верхнему (3 слоя) палеолиту. Последние содержат артефакты, которые, по мнению исследователя, свидетельствуют о продолжении мустьерских традиций обработки камня, однако в индустрию внедряются типично верхнепалеолитические нуклеусы и орудия [Касымов, 1990].

В 1994 - 1995 гг. раскопки верхней пачки отложений проводила российско-узбекская экспедиция под руководством Н. К. Анисюткина. Были выделены слои 1 - 4, содержащие каменные артефакты. К верхнему палеолиту исследователи отнесли малочисленные комплексы из слоев 1 и 2, которые, по их предположению, могут соответствовать верхнепалеолитическим слоям 2 и 3 М. Р. Касымова. Отмечалось, что в коллекциях представлены скребла, скребки, резцы, долотовидные орудия, проколки, зубчато-выемчатые изделия, пластины, пластинки, отщепы, чешуйки и нуклеусы [Новые исследования..., 1995].

В течение 2007 - 2011 гг. на стоянке Кульбулак были возобновлены раскопки силами международной экспедиции, организованной ИАЭТ СО РАН (г. Новосибирск, Россия), ИА АН РУз (г. Самарканд, Узбекистан) и Королевским музеем искусств и истории (г. Брюссель, Бельгия). Исследования проводились с целью получения новых четко стратифицированных коллекций каменных артефактов, уточнения стратиграфии памятника, отбора образцов для абсо-

лютного датирования и изучения стоянки с привлечением методов естественно-научных дисциплин. Работы были сосредоточены на трех участках, на двух из которых вскрывались отложения среднепалеолитических слоев, на одном - верхнепалеолитических.

Стратиграфический и планиграфический контексты верхнепалеолитических слоев

Вскрытые в 2007 - 2011 гг. верхнепалеолитические горизонты стоянки Кульбулак вмещены во второй литологический слой (вышележащие отложения были раскопаны в предыдущие циклы исследования памятника), который представляет собой светлый зеленовато-серый суглинок (супесь) с разнозернистым песком, гравием, дресвой и редким щебнем. Слой незначительно затронут биотурбациями, в нем присутствуют окатыши карбонатных стяжений (конкреций) и плотных глин, встречаются пятна окислов железа (чаще в подошве). Несмотря на пролювиальный генезис отложений, археологический материал, содержащийся в литологическом слое 2, подвергся лишь незначительному перемещению. Об этом свидетельствует как присутствие в коллекции огромного количества чешуек и мелких обломков, так и тот факт, что артефакты залегают преимущественно в горизонтальной плоскости, образуя скопления, разделенные пустым пространством (планиграфическое выделение "зон активности"). Кроме того, выявлено несколько сломавшихся в древности артефактов, чьи апплицирующиеся фрагменты находились в непосредственной близости друг от друга как в горизонтальном, так и в вертикальном измерениях. В ходе раскопочных работ было зафиксировано, что верхнепалеолитический материал в пределах второго литологического подразделения залегает двумя количественно неравнозначными культурными слоями, которые отражают, по всей видимости, два разделенных незначительным временным интервалом эпизода обитания древних людей на данной стоянке, различающиеся интенсивностью заселения. Верхний с более многочисленными артефактами (культурный слой 2.1) свидетельствует о длительном обитании, а нижний (культурный слой 2.2) - о кратковременном посещении (рис. 2).

Каменный инвентарь верхнепалеолитических слоев стоянки Кульбулак

При анализе первичного расщепления в категорию отходов производства были включены обломки, осколки, чешуйки и мелкие отщепы (менее 2 см в наибольшем измерении); при расчетах процентного соотношения артефактов в каждом слое отходы производства не учитывались. При метрическом анализе мелких пластинчатых заготовок мелкие пластинки и микропластины объединены в единую категорию -"пластинки", т.е. сколы, длина которых превышает ширину в 2 раза и более, при этом ширина составляет не больше 12 мм. Тем не менее название "микропластина" используется нами при описании заготовок ряда орудий с целью подчеркнуть миниатюрность некоторых изделий [Колобова, Кривошапкин, Деревянко, Исламов, 2011].

Каменная индустрия слоя 2.2

Комплекс включает 11 851 артефакт (табл. 1). Из них к отходам производства отнесено 10 024 экз. (84,6 %). Нуклевидных изделий выделено 94. Из них 72 экз. -выраженные ядрища (табл. 2), утилизировавшиеся в рамках плоскостного (рис. 3, 2, 5, б), торцового (рис. 3, 7, 9, 13), и призматического (рис. 3, 8, 10) принципов расщепления. Среди плоскостных нуклеусов выделены леваллуазские для получения остроконечных сколов (рис. 3,12) и отщепов (рис. 3, 11), а среди призматических только два классифицированы как кареноидные (рис. 3,3, 4). Одно комбинированное ядрище демонстрирует сочетание призматического и плоскостного принципов расщепления (рис. 3,1).

Всего в комплексе 90 технических сколов (табл. 3). Доминируют краевые (45 экз.), отмечено большое

Рис. 2. Стратиграфический профиль верхней части отложений северной стенки раскопа стоянки Кульбулак.

Таблица 1. Состав каменных индустрии стоянки Кульбулак

^* Процент от количества артефактов из слоя без отходов производства. ^** Процент от общего числа артефактов из слоя.

Таблица 2. Типологический состав нуклеусов

Окончание табл. 2

Таблица 3. Типологический состав технических сколов

Рис. 3. Нуклеусы из культурного слоя 2.2.

количество "таблеток" (22 экз.), следом идут реберчатые и полуреберчатые (12 экз.), сколы подправки дуги скалывания с плоскостных нуклеусов (7 экз.). Обнаружен один скол латеральной подправки кареноидного нуклеуса, а также три резцовых.

В комплексе выявлен отбойник из сильно окатанной эффузивной гальки.

Индустрия сколов (1 643 экз.) состоит из отщепов, пластинок, пластин, пластинчатых отщепов и остроконечников (см. табл. 1).

Орудийный набор включает 75 изделий (табл. 4). Наиболее представительной категорией орудий являются скребки различной морфологии (рис. 4, 1, 2, 10 - 12). Скребла подразделяются на конвергентные (рис. 4,15,16), прямые продольные одинарные и обушковые (рис. 4, 18). В комплексе определено 16 пластин с ретушью различного морфологического облика (рис. 4, 14), в т.ч. одна с притуплённым краем. Гораздо менее значимо представлены зубчато-выемчатые изделия, отщепы с ретушью, долотовидные (рис. 4, 6 - 9) и шиловидные орудия, остроконечники с ретушью (рис. 4, 17), ножи с обушком (рис. 4,13), орудия с подтеской.

Часть орудийного набора (5 экз.) в силу миниатюрных размеров была выделена в отдельную группу, названную микроиндустрией. Она включает в себя микроскребки (рис. 4, 3, 4), пластинки дюфур (рис. 4, 5) и пластинку с ретушью.

Каменная индустрия слоя 2.1

Коллекция насчитывает 43 853 артефакта (см. табл. 1). Из них к отходам производства (чешуйки, осколки, обломки, мелкие отщепы) отнесено 37 751 экз. (86 %). Нуклевидных изделий 472, из которых 336 экз. - типологически выраженные ядрища (см. табл. 2), утилизировавшиеся в рамках плоскостного (рис. 5, 17, 18; 6,11 - 17), торцового (рис. 6, 1 - 10) и призматического

Рис. 4. Каменные орудия из культурного слоя 2.2.

Таблица 4. Типологический состав орудий

Рис. 5. Нуклеусы из культурного слоя 2.1.

Рис. 6. Нуклеусы из культурного слоя 2.1.

(см. рис. 5, 11 - 16) принципов расщепления. Наиболее яркая и представительная группа среди призматических нуклеусов - кареноидные ядрища (см. рис. 5. 1 - 10). Единичным экземпляром представлен комбинированный нуклеус, демонстрирующий сочетание призматического и торцового принципов расщепления, применявшихся на разных этапах его утилизации.

В комплексе выявлено 290 технических сколов (см. табл. 3), среди которых преобладают краевые (46,5 %), "таблетки" (20,7 %), а также реберчатые и полуреберчатые сколы (16,2 %). Обнаружено несколько сколов подправки кареноидных нуклеусов (рис. 7, 7 - 5). Представлены сколы подправки дуги скалывания плоскостных ядрищ, "заныривающие" сколы, удалившие основания призматических одно- и двухплощадочных нуклеусов, и резцовые.

Из двух обнаруженных отбойников на сильноокатанных гальках один был фрагментирован в древности (рис. 7, 23).

Индустрия сколов насчитывает 5 340 экз. и состоит из отщепов, пластинок, пластин, пластинчатых отщепов и остроконечников (см. табл. 1).

Орудийный набор комплекса включает 382 экз. (см. табл. 4). Наиболее многочисленной категорией являются скребки различной морфологии (рис. 7, 6 - 18, 21). Далее следуют долотовидные орудия, однолезвийные (рис. 8, 31 - 34) и двухлезвийные (рис. 8, 35 - 41), пластины с ретушью (см. рис. 7, 19, 20, 22). Скребла подразделяются на одинарные и двойные. Первые представлены продольными прямыми и продольно-выпуклым (рис. 8, 47), вторые - продольным прямым, продольным альтернативным выпукло-вогнутым, продольно-поперечным и угловым. Достаточно многочисленны выемчатые и зубчатые орудия. В категории перфораторов определены шиловидные орудия и проколки. Среди резцов выделены многофасеточный плоскостной (рис. 8, 46), многофасеточные (рис. 8, 44, 45) и монофасеточные вариации угловых. Немногочисленна группа остроконечников с ретушью (рис. 8,42, 43). Ножи можно подразделить на изделия с естественными и с притуплёнными обушками. В единственных экземплярах представлены унифас, чоппер, тронкированная пластина и пластина с притуплённым краем (рис. 8, 17). Многочисленную, хотя и типологически малозначимую группу составляют отщепы с ретушью.

Часть орудийного набора в силу миниатюрных размеров была выделена в отдельную группировку, названную микроиндустрией. Она представлена прежде всего пластинками с ретушью, среди которых 16 мелких пластинчатых заготовок с фасетками немодифицирующей ретуши утилизации на различных участках продольных краев (рис. 8, 8, 9, 25 - 27) и 9 экз. с преднамеренной ретушью (рис. 8,10 - 16). Второй по значимости категорией микроинвентаря являются микродолотовидные орудия, не превышающие в наибольшем измерении 20 мм и толщиной не более 5 мм (рис. 8, 18 - 21, 29, 30). Хорошо выражены микроскребки, типологически отнесенные к концевым (рис. 8, 22 - 24) и ногтевидным формам. Представлены также пластинки с притуплённым краем (рис. 8, 6, 7, 28). В комплексе обнаружены пластинки дюфур, одну из которых можно определить как атипичную (рис. 8,4), а три демонстрируют обработку обоих продольных краев альтернативной ретушью (рис. 8,1 - 3). Уникальным в коллекции является треугольный микролит (рис. 8, 5).

Сопоставление каменных индустрии слоев 2.1 и 2.2

Поскольку в коллекциях обоих слоев в достаточной степени представлены все основные типы как орудий, так и продуктов первичного расщепления, то значительная разница в количестве артефактов не препятствует проведению прямых корреляций между ними. В целом выявленная схожесть технологических и технико-типологических характеристик этих индустрии позволяет говорить о гомогенности верхнепалеолитического комплекса стоянки. Тем не менее между ними прослеживаются и определенные различия, как в выборе и утилизации каменного сырья, так и в производстве сколов и их вторичной обработке.

Источники сырья находятся в непосредственной близости от стоянки. Гальки эффузивных пород и кремня приносились с русел близлежащих водотоков -Кызыл-Алма-сая и Джар-сая, а кремень в виде желваков - с разлома органогенных известняков, располагающихся на расстоянии не более 1,5 км от памятника. Проведенный петрографический анализ показал, что материал большей части артефактов представляет собой не очень качественный преимущественно светло-серый до белого и желтоватого, реже коричневый и темно-серый кремень, имеющий скрытокристаллическое, реже тонкозернистое сложение, во многих случаях отмечено присутствие зерен обломочного неокатанного кварца размером до 0,5 мм. Кремни неоднородны, нередко наблюдается переход к хорошо просвечивающим светлым халцедонам с концентрической зональной структурой, а в отдельных артефактах прослеживаются тонкие жилки и изометричные гнезда мелкокристаллического кварца. Меньшее количество кремней обнаруживает реликтовую флюидальную текстуру, кроме того, значительная часть артефактов изготовлена из флюидальных кислых эффузивов в разной степени окремнения. Эффузивы слабопорфировые, в идиоморфных вкрапленниках присутствуют полевой шпат и кварц (устное сообщение канд. геол. -мин. наук Н. А. Кулик, 2007 г.). Халцедон

Рис. 7. Каменные артефакты из культурного слоя 2.1.

Рис. 8. Каменные орудия из культурного слоя 2.1.

и кварцит являются редкими материалами для Кульбулака. Основное сырье в обеих индустриях - кремень и эффузивные породы с преобладанием первого (табл. 5,6). Следует отметить тенденцию к увеличению доли кремня среди пластинчатых сколов за счет сокращения удельного веса эффузивных пород, причем максимальных значений она достигает в категории мелкопластинчатых сколов с параметрами микропластинок. Таким образом, в обеих индустриях доля кремневого сырья для пластинчатых заготовок возрастает прямо пропорционально уменьшению размеров снятий.

Оба комплекса демонстрируют плоскостной, призматический и торцовый принципы расщепления. Применялись параллельный, реже конвергентный, ортогональный и радиальный способы снятия заготовок. В обеих индустриях преобладает первый. Биплощадочные ядрища демонстрируют параллельное встречное расщепление, причем их доля заметно меньше, чем моноплощадочных. По негативам последних снятий определяется, что нуклеусы плоскостного принципа предназначались для получения заготовок различных типов: отщепов, пластинчатых отщепов, пластин и пластинок. Для ядрищ характерны незначительная степень подправок, достаточно небрежное оформление фронтов и ударных площадок.

Доля плоскостных нуклеусов в слое 2.1 заметно сокращается по сравнению со слоем 2.2 в результате значительного увеличения доли призматических ядрищ. Последние расщеплялись при помощи параллельного и конвергентного способов. Следует отметить общий для обоих комплексов прием расщепления биплощадочных призматических ядрищ, при котором оно велось с двух ударных площадок в разных зонах фронта таким образом, что на дорсальных поверхностях снимавшихся заготовок фиксировались в основном однонаправленные негативы предыдущих снятий. Для индустрии слоя 2.1 отмечается более совершенный по сравнению с комплексом слоя 2.2 облик призматических нуклеусов: они демонстрируют регулярное получение пластинчатых заготовок, фронты ядрищ более протяженные, в некоторых случаях замкнутые, несколько экземпляров можно оценить как близкие пирамидальным формам. Для обеих коллекций характерны одинаковые типы призматических нуклеусов, но представленные в разном количестве. Последнее особенно касается кареноидных ядрищ: в слое 2.2 их обнаружено только два, а в слое 2.1 -64 экз. На настоящий момент это наиболее многочисленный комплекс кареноидных изделий на территории Средней Азии. На основе атрибутивного анализа данных артефактов удалось восстановить основные этапы утилизации таких нуклеусов [Колобова, Кривошапкин, Фляс и др., 2011].

Кареноидные изделия близки по морфологическим критериям некоторым типам торцовых ядрищ. Доля торцовых нуклеусов в слое 2.1 увеличивается незначительно по сравнению со слоем 2.2. В данных индустриях эти ядрища предназначались в основном для получения пластинок и пластин с преимущественно прямым профилем, причем комплекс слоя 2.1 в большей степени ориентирован на производство мелкопластинчатых заготовок.

Доли технических сколов в коллекциях примерно одинаковы. Наиболее многочисленную группу в

Таблица 5. Распределение артефактов из слоя 2.1 в зависимости от типа сырья

Таблица 6. Распределение артефактов из слоя 2.2 в зависимости от типа сырья

обоих комплексах составляют краевые сколы, в т.ч. и с пропорциями пластин. Кроме того, значительное распространение имеют полуреберчатые сколы различных модификаций. Следует отметить, что в индустрии слоя 2.2 доля сколов подправки ударных площадок призматических нуклеусов больше, чем самих ядрищ такого принципа расщепления. В слое 2.1 также обнаружено значительное количество "таблеток", но оно согласуется с долей призматических нуклеусов в данном комплексе.

В коллекциях примерно одинаково процентное содержание пластин. Судя по длине целых артефактов, большинство пластин из слоя 2.1 несколько короче, чем большая их часть из слоя 2.2. Показатели ширины всех заготовок также свидетельствуют об уменьшении размеров пластинчатых сколов (рис. 9). В целом в индустриях предпочитали производить мелкие пластины. В обоих комплексах доминируют сколы с прямыми профилями, при этом в слое 2.1 отмечается большая доля пластин с изогнутыми профилями (табл. 7). В слое 2.2 преобладают треугольные в поперечном сечении пластинчатые сколы (табл. 8), а в слое 2.1 несколько увеличивается доля пластин с трапециевидной и многоугольной формами. Дорсальные поверхности заготовок данного типа в обоих культурных подразделениях преимущественно несут негативы параллельных однонаправленных снятий (табл. 9, 10), при этом велико количество сколов с конвергентной огранкой. В обеих индустриях доминируют гладкие остаточные ударные площадки пластин, причем в слое 2.1 их доля повышается за счет двугранных и многогранных, достаточно многочисленных в слое 2.2 (табл. 11,12). Таким образом, вверх по разрезу отмечается уменьшение размеров пластинчатых сколов, увеличение количества пластин с изогнутым профилем и трапециевидной формой поперечного сечения, возрастание числа гладких, точечных и линейных ударных площадок, наряду с незначительным повышением доли их редукции.

Для комплексов свойствен количественный рост мелкопластинчатого компонента и призматических ядрищ для пластинок. При этом следует отметить, что наибольшее увеличение численности коснулось группы мелкопластинчатых сколов шириной менее 6 мм. Значения ширины всех таких заготовок свидетельствуют о том, что в слое 2.1 доминируют более

Рис. 9. Распределение пластинчатых сколов по ширине в индустриях слоев 2.1 и 2.2.

Таблица 7. Пластины разного профиля

Таблица 8. Пластины разной формы в поперечном сечении

Таблица 9. Сколы с дорсальной поверхностью разного типа в индустрии слоя 2.1

Таблица 10. Сколы с дорсальной поверхностью разного типа в индустрии слоя 2.2

Таблица 11. Сколы с остаточными ударными площадками разных типов в индустрии слоя 2.1

Таблица 12. Сколы с остаточными ударными площадками разных типов в индустрии слоя 2.2

узкие пластинки (рис. 9). В обеих индустриях производились мелкопластинчатые сколы преимущественно с прямым профилем (табл. 13), при этом в верхнем культурном подразделении фиксируется увеличение количества пластинок с изогнутым профилем при сохранении одинаковой доли сколов с закрученным профилем. Если анализировать пластинки внутри групп с различными метрическими параметрами, то становится очевидным, что одновременно с уменьшением размеров увеличивается их изогнутость. В обоих комплексах превалируют мелкопластинчатые сколы с треугольным поперечным сечением (табл. 14). Это свидетельствует о том, что при раскалывании предпочитали использовать одно направляющее ребро. Судя по огранке дорсальных поверхностей пластинок, в обеих индустриях преобладало параллельное однонаправленное расщепление при заметной доле сколов с конвергентной огранкой (см. табл. 9, 10). Среди остаточных ударных площадок в комплексе слоя 2.2 доминируют гладкие при значительном количестве точечных и линейных (см. табл. 11, 12), доля которых существенно увеличивается в слое 2.1.

Категория отщепов связывается с процессами декортикации ядрищ, поскольку на значительной части сколов (слой 2.1 - 37,3 %, 2.2 - 29,6 %) фиксируются участки желвачной/галечной поверхности. Многие отщепы можно отнести к первичным этапам декортикации.

Если рассматривать метрические параметры всех удлиненных сколов в целом (рис. 9), то становится ясно, что зачастую и пластины, и пластинки получались в рамках одних редукционных стратегий и часто размеры скола зависели лишь от степени сработанности конкретного ядрища. Для всех удлиненных сколов фиксируется общая тенденция уменьшения метрических параметров снизу вверх по разрезу.

Наиболее заметные перемены, прослеживаемые в верхнем культурном слое по сравнению с нижним, выявлены в технике первичного расщепления: значительное увеличение количества кареноидных нуклеусов различных модификаций для производства пластинок с непрямым профилем. При этом у мелкопластинчатых сколов фиксируются примерно одинаковые доли закрученных профилей в обоих комплек-

Таблица 13. Пластинки разного профиля

Таблица 14. Пластинки разной формы в поперечном сечении

сах и увеличение доли (в пределах 10 %) изогнутых в слое 2.1. Таким образом, морфологические параметры сколов отражают изменения, произошедшие в процессах первичного расщепления. Кроме того, можно сделать вывод, что кареноидные нуклеусы в общей своей массе предназначались для производства сколов с изогнутыми профилями, а закрученные профили получались на финальных стадиях расщепления ядрищ различных модификаций.

На фоне общего доминирования пластин и пластинок с треугольной формой поперечного сечения в верхнем слое фиксируется увеличение доли трапециевидных и многогранных в сечении, наиболее значительное среди пластин. В категории мелко пластинчатых сколов наблюдается несколько иная картина. При увеличении доли трапециевидных в поперечном сечении пластинок доминировать остаются треугольные, причем их удельный вес тем выше, чем меньше ширина сколов. И наоборот, чем больше скол, тем выше вероятность его получения с использованием двух направляющих ребер и, соответственно, больше его ширина (и длина). Это согласуется с наблюдениями, сделанными при технологическом анализе индустрии слоев 2.1 и 2.2 стоянки Кульбулак на материалах раскопок 2007 - 2009 гг. [Павленок, 2011].

Для комплексов не характерна частая подправка ударных площадок, хотя в индустрии верхнего культурного слоя они подправлялись более часто. Наиболее редко следы подправки фиксируются у отщепов, чаще - у пластинчатых сколов, причем чем меньше размер, тем чаще: среди пластинок из слоя 2.1 они прослеживаются на 28,2 % сколов, а среди пластин -на 14 %. Подобная же картина и в комплексе слоя 2.2. Следует отметить, что при снятии крупных пластинчатых сколов для подработки ударных площадок чаще применялся прием перебора карниза, а при получении пластинок - обратной редукции.

В комплексе слоя 2.1 в категории пластинок отмечается значительное увеличение по сравнению с индустрией слоя 2.2 количества сколов с точечными и линейными ударными площадками. При этом возрастает и доля пластинок с редуцированными ударными площадками (приемы обратной редукции и перебора карниза в 73,7 и 75,0 % случаев соответственно фиксируются в совокупности с точечными либо линейными ударными площадками).

В качестве заготовок для орудий в индустриях выступали пластины, пластинки, отщепы, остроконечники, гальки и нуклеусы. В слое 2.1 значительно возрастает доля орудий на отщепах (54,1 % против 41,0 % в слое 2.2), что не соответствует зафиксированному среди сколов без обработки сокращению процентного содержания укороченных заготовок. Вероятно, это связано с увеличением количества долотовидных орудий и скребков, в большинстве случаев оформленных на таких заготовках, вследствие чего в индустрии верхнего культурного слоя большая часть отщепов выбиралась для производства орудий. Кроме того, в орудийном наборе слоя 2.1 наблюдается значительное сокращение доли пластин (23,0 % против 38,3 % в слое 2.2), произошедшее, вероятно, в том числе в результате их частичного замещения орудиями на пластинках, чей удельный вес заметно увеличивается (4,1 % в слое 2.2, 11,5 % в слое 2.1). Процентное содержание мелкопластинчатых изделий повышается пропорционально возрастанию

доли кареноидного расщепления, и, соответственно, увеличению количества мелкопластинчатых заготовок с непрямым профилем.

Следует отметить значительное типологическое сходство между орудийными наборами обоих комплексов. При этом в слое 2.1, как уже отмечалось выше, увеличивается доля скребков и долото видных орудий, а также микроинвентаря, включающего как орудия на пластинках и микропластинках, так и исключительно мелкие скребки и долотовидные орудия, что является одной из специфических черт индустрии.

Таким образом, на основании сопоставительного анализа можно сделать вывод о схожести функциональной активности, нашедшей отражение в каменных индустриях слоев 2.1 и 2.2. Тем не менее можно выделить и ряд нюансов. Вскрытый участок слоя 2.2, вероятно, являлся стоянкой-мастерской с полным циклом утилизации каменного сырья, начиная с его доставки и заканчивая изготовлением орудий, часть которых, возможно, уносилась с раскопанной площади. Материалы слоя 2.1 также демонстрируют полный цикл утилизации каменного сырья. Часть изготовленных орудий (преимущественно долотовидные и скребки) оставалась на стоянке, где с их помощью производились определенные трудовые операции, связанные с обработкой дерева, кости и кожи. В пользу этого говорит как возросшая доля орудийного набора в комплексе, так и узкоспециализированная направленность вторичной обработки большинства зафиксированных в слое орудий.

Палеоантропологический материал

В 2009 г. в подошве слоя 2.1 был найден зуб древнего человека, являющийся третьим нижним премоляром Homo sapiens (устное сообщение Б. Виола, 2009 г.). Он обнаружен в непотревоженном стратиграфическом контексте и имеет хорошую сохранность. На настоящий момент данная находка представляет собой первое для территории Средней Азии бесспорное свидетельство, ассоциирующее верхнепалеолитическую индустрию с конкретным видом Homo.

Обсуждение

Результаты технико-типологического анализа с элементами атрибутивного подхода позволяют отнести индустрии слоев 2.1 и 2.2 стоянки Кульбулак к единой верхнепалеолитической культурной традиции. Зафиксированные различия свидетельствуют как о разном времени формирования слоев, так и о различной функциональной направленности раскопанных участков.

Наиболее территориально близко расположенным к Кульбулаку верхнепалеолитическим памятником является открытая в 2007 г. стоянка Кызыл-Алма-2, находящаяся на расстоянии 1 200 м к северо-северо-западу непосредственно у выходов кремневого сырья. Здесь выделены четыре литологических подразделения, в которых в значительно потревоженном склоновыми процессами контексте зафиксирован материал верхнепалеолитического облика. Он в наибольшей степени сходен с комплексом слоя 2.2 памятника Кульбулак. Это позволяет предположить, что Кызыл-Алма-2 и Кульбулак (слой 2.2) - части единой системы освоения пространства древним коллективом, в рамках которой со стоянки-мастерской на выходах сырья (Кызыл-Алма-2) приносили заготовки нуклеусов и орудий на основную стоянку (Кульбулак) [Колобова и др., 2010].

В 2005 г. в среднем течении р. Пальтау, правого притока р. Чаткал (Республика Узбекистан), был обнаружен памятник Додекатым-2. На объекте выявлено четыре культурных слоя (5 - 2), относящиеся к развитому верхнему палеолиту, в сравнительно непотревоженном состоянии. Они содержат индустрии, принадлежащие к одной культурной верхнепалеолитической традиции, носители которой обитали на изучаемой территории ок. 23 - 21 тыс. л.н. (некалиброванные значения). Комплексы стоянок Додекатым-2 (слои 5 - 2) и Кульбулак (слои 2.1 и 2.2) имеют много общих технологических и технико-типологических характеристик. Коллекция из нижнего кулыуросодержащего слоя 5 Додекатыма-2, несмотря на свою малочисленность, обладает яркими чертами, которые позволяют провести ее сравнение с комплексом слоя 2.1 Кульбулака. Самая заметная особенность этой додекатымской индустрии - превалирование кареноидных нуклеусов в первичном расщеплении. Высокая доля таких ядрищ соотносится с их значительной ролью в индустрии слоя 2.1 стоянки Кульбулак. По своим технологическим и технико-типологическим характеристикам додекатымские нуклеусы полностью соответствуют кульбулакским кареноидным изделиям. Основные технологические и технико-типологические параметры позволяют отнести оба комплекса к одной культурной традиции и предположить, что они имеют примерно одинаковый возраст либо индустрия слоя 5 стоянки Додекатым-2 незначительно более поздняя.

Материалы вышележащих культурных слоев Додекатыма-2, несомненно, демонстрируют продолжение развития индустрии слоя 5 и, соответственно, принадлежат к той же культурной традиции, что и комплексы слоя 2 Кульбулака, но документируют более поздние этапы. Основным трендом является постепенный отказ от утилизации кареноидных нуклеусов для производства пластинок с непрямым профилем и

замещение их моноплощадочными призматическими ядрищами для получения пластинок с прямым профилем. Одновременно происходит значительное увеличение доли микроинвентаря в орудийном наборе и расширение его номенклатуры. Прежде всего возрастает удельный вес пластинок с притуплённым краем, и, начиная со слоя 4, в коллекциях появляются треугольные микролиты, которые в комплексе слоя 2 стоянки Додекатым-2 становятся одним из ведущих и наиболее стандартизированных типов орудий.

Индустрии слоев 4 - 2 Додекатыма-2 и слоя 2.1 Кульбулака демонстрируют множество общих черт. В них представлены типологически идентичные специфичные виды орудий: ортогональные двулезвийные долотовидные изделия, скребки вентральные боковые и с шипами, концевые микроскребки, микродолотовидные орудия. В кульбулакской коллекции есть также несколько пластинок с притуплённым краем. Наибольший интерес в контексте сопоставления индустрии представляет обнаружение в слое 2.1 Кульбулака треугольного микролита, по технике изготовления и морфологии абсолютно идентичного изделиям в форме неравностороннего треугольника из Додекатыма-2.

Еще одним опорным многослойным стратифицированным памятником верхнего палеолита в регионе является стоянка Шугноу (Республика Таджикистан), открытая в 1968 г. Здесь выявлены пять кулыуросодержащих слоев, отнесенных В. А. Рановым к верхнему палеолиту (слои 4 - 1) и мезолиту (слой 0) [1973; Ранов, Никонов, Пахомов, 1976; Ранов, Каримова, 2005]. Проведенный в 2010 - 2011 гг. дополнительный технико-типологический анализ с элементами атрибутивного подхода позволил уточнить предварительные характеристики комплексов стоянки. На основе новых данных и результатов корреляции с индустрия-ми сопредельных территорий все технокомплексы памятника отнесены к одной верхнепалеолитической культурной традиции, носители которой периодически населяли стоянку в период от 30 до 23 - 21 тыс. л.н. (некалиброванные значения) [Ранов, Колобова, Криво шапкин, 2012]. Судя по параметрам первичного расщепления и вторичной обработки, индустриям нижних слоев (4 - 2) Шугноу более всего соответствует комплекс слоя 2.2 Кульбулака. С коллекцией из слоя 4 его сближает доминирование плоскостного расщепления и присутствие призматических ядрищ, а с комплексами слоев 3,2- наличие кареноидных и торцовых нуклеусов. Следует отметить, что кареноидные ядрища с обоих памятников практически идентичны и утилизировались в рамках единой технологической схемы [Колобова, Кривошапкин, Фляс и др., 2011]. Также комплексы сближает немногочисленный, но яркий микроинвентарь. Однако доля кареноидных изделий в коллекции слоя 2.2 Кульбулака значительно меньше, чем на стоянке Шугноу, что может служить аргументом в пользу промежуточного в хронологическом плане положения этого кульбулакского комплекса (между индустриями слоев 4 и 3, 2 Шугноу).

Параметры индустрии слоя 1 памятника Шугноу наиболее соответствуют комплексу слоя 2.1 Кульбулака. В первую очередь, их сближают значительные доли кареноидных нуклеусов и мелкопластинчатых сколов с непрямым профилем. В комплексах представлены идентичные типы орудий, прежде всего пластинки с ретушью и пластинки с притуплённым краем, имеющиеся и в коллекциях слоев 3, 2 стоянки Шугноу. Нельзя не отметить обнаружение на обоих памятниках по одному треугольному микролиту. При этом индустрия слоя 1 Шугноу производит впечатление несколько более развитой, поскольку в ней больше доля кареноидных нуклеусов, есть несколько пирамидальных ядрищ для производства пластинок, остаточные ударные площадки пластинок чаще несут следы редукции, удельный вес микроинвентаря также немного выше. Все это может свидетельствовать о том, что слой 1 Шугноу моложе слоя 2.1 Кульбулака, однако, возможно, определенную роль играет функциональная специфика, за счет чего комплекс кульбулакской стоянки-мастерской выглядит несколько старше.

Таким образом, индустрии стоянок Шугноу и Кульбулак (слой 2), на наш взгляд, отражают различные стадии развития одной культурно-технологической традиции: производства пластин с плоскостных и призматических нуклеусов (слой 4 Шугноу), появления кареноидных изделий и увеличения количества мелко пластинчатых сколов (слой 2.2 Кульбулака, слои 3,2 Шугноу), расцвета и доминирования кареноидных технологий одновременно с возрастанием доли микроинвентаря (слой 2.1 Кульбулака, слой 1 Шугноу) и отказа от производства заготовок с кареноидных ядрищ через неопределенный промежуток времени (слой 0 Шугноу).

Комплексы двух слоев стоянки Харкуш, расположенной в отрогах Гиссарского хребта, также обнаруживают определенное сходство как с индустриями Шугноу, так и с комплексами Кульбулака [Филимонова, 2007; Ранов, Каримова, 2005]. В контексте культурно-технологических корреляций нельзя не упомянуть ключевой памятник верхнего палеолита Средней Азии -Самаркандскую стоянку. На ней зафиксированы три культурных слоя, которые, по мнению ряда исследователей, более или менее одновременны и относятся к развитому верхнему палеолиту. Особого внимания заслуживает выразительная группа "скребков высокой формы", аналогичных по своему облику кареноидным нуклеусам индустрии слоя 2.1 Кульбулака [Коробкова, Джуракулов, 2000]. Необходимо также указать стоянку им. Ч. Валиханова (Южный Казахстан), материалы которой можно коррелировать с кульбулакскими. Мее-

то нахождение содержит шесть культурных слоев. Для первого указывается дата (некалиброванная) 24 800 ± ± 1 100 л.н. На основе имеющихся данных коллекция памятника интерпретируется как своеобразная ранне-верхнепалеолитическая индустрия со значительной долей архаических черт. Кроме того, исследователи отмечают, что наличие скребков высокой формы сближает ее с комплексами Самаркандской стоянки, Шугноу, Ходжа-Гора и Кара-Камара [Таймагамбетов, Ожерельев, 2009]. На недавно открытой стоянке Майбулак в Юго-Восточном Казахстане выделены три культурных слоя, содержащие немногочисленные каменные артефакты. Характерной чертой горизонта 3, для которого получена дата (некалиброванная) 34 970 ± ± 665 л.н., является выразительный микропластинчатый комплекс. Слой 2 датирован методом AMS между 30 и 28 тыс. л.н., а 1 - 24 330 ± 190 л.н. (некалиброванные значения). Индустрии этих слоев содержат скребки различных модификаций, в т.ч. высокой формы, которые можно определить как кареноидные [Там же].

За пределами Средней Азии наиболее интересным объектом, где обнаружены выразительные кареноидные изделия, является Кара-Камар (Северный Афганистан). Исследователем стоянки К. Куном выделено четыре археологических горизонта. Третий культурный слой содержит верхнепалеолитическую индустрию "ориньякского типа". Для него получено 10 радиоуглеродных определений в интервале 32 - 20 и > 32 тыс. л.н. К. Кун считает возможным датировать этот горизонт 30 тыс. л.н. [Coon, Ralph, 1955]. Главной типологической группой в индустрии являются "каренатные скребки" по терминологии В. А. Ранова и А. В. Виноградова [Виноградов, 2004; Ранов, Каримова, 2005] или "каренатные скребки/нуклеусы для пластинок" по определению Р. Дэвиса [Davis, 2004].

Таким образом, на территории Памиро-Тянь-Шаня к единой культурно-технологической традиции, на наш взгляд, можно отнести комплексы стоянок Кульбулак, Кызыл-Алма-2, Додекатым-2 и Шугноу. На близлежащих территориях выделяются верхнепалеолитические индустрии (Самаркандская стоянка, Харкуш, Майбулак, стоянка им. Ч. Валиханова, Кара-Камар), содержащие элементы, прежде всего кареноидной технологии, позволяющие сопоставлять их с этими комплексами.

Если проводить более широкие географические параллели, то значительное сходство с комплексами выделенной культурно-технологической традиции обнаруживают индустрии барадостской культуры (Загрос), в частности Шанидара, Варвази и Яфтеха, которые наиболее известны. Им свойственна развитая кареноидная технология получения пластинок и значительная доля кареноидных резцов. В орудийном наборе преобладают пластинки дюфур и острия аржене [Olshewski, 1993а; Olszewski, Dibble, 1994; Olszewski, 1999; Otte et al., 2011]. Для стоянки Яфтех получена серия дат в интервале 35 - 31 тыс. л.н. (некалиброванные значения) [Otte et al., 2011]. На территории Западного Ирана недавно была выделена новая культура, названная ростамийской. Для ее ключевого памятника Гар-е-Буф получена серия дат в интервале 37 - 31 тыс. л.н. (некалиброванные значения) [Conard, Ghasidian, 2011]. Судя по всему, материалы данного культурного подразделения очень сходны с барадостскими комплексами. Барадостскую культуру в горах Загроса сменяет зарзийская, наиболее известными памятниками которой являются Варвази, Шанидар, Зарзи и Палегвара. Первичное расщепление в ее индустриях основано на использовании одноплощадочных призматических нуклеусов для получения пластинок, также отмечается и заметное присутствие широкофронтальных кареноидных ядрищ. В орудийном наборе доминирует микроинвентарь, включающий изделия в форме неравностороннего треугольника (морфологически близкие додекатымским треугольным микролитам), пластинки с притуплённым краем, пластинки с ретушью. Исследователи данной культуры датируют ее в широких хронологических рамках от 20 до 12 тыс. л.н. [Olshewski, 1993b; Wahida, 1999]. Близкие зарзийским индустриям финальноверхнепалеолитические материалы отмечены и на территории Леванта (Охало-2, Фазаел X, Эйн Гев I, Фазаел ША и ШВ) [Nadel, 2003].

Через барадостскую культуру, являющуюся самым восточным проявлением левантийского ориньяка [Olszewski, Dibble, 1994, 2006], комплексы Кульбулака и Шугноу могут рассматриваться как близкие ареалу распространения ориньякских традиций Ближнего Востока (Кзар-Акил, Хайоним, Кебара, Ябруд-2 и др.). Индустрии левантийского ориньяка датируются в промежутке от 32 до 26 тыс. л.н. и содержат кареноидные изделия различных модификаций, пластинки с непрямым профилем, пластинки дюфур, острия аржене, а также значительную долю костяных и роговых изделий, включая острия с расщепленным основанием и украшения, в основном различные подвески [Mellars, Tixier, 1989; Belfer-Cohen, Goring-Morris, 2007].

Бесспорно, говорить о прямых культурных связях в интересующий нас период верхнепалеолитической эпохи между Левантом и Загросом, с одной стороны, и Средней Азией - с другой, учитывая географическую удаленность регионов и различную степень изученности, достаточно затруднительно. Тем не менее значительное технико-типологическое сходство хронологически близких индустрии этих регионов может свидетельствовать, на наш взгляд, если не о явлениях культурной диффузии (прямой или опосредованной), то, как минимум, о схожих траекториях развития, причины конвергентности которых еще предстоит установить.

Заключение

Результаты анализа материалов нового этапа раскопок стоянки Кульбулак (2007 - 2010 гг.) позволили пересмотреть не только характеристики верхнепалеолитических комплексов памятника, полученные в ходе предыдущих исследований [Касымов, 1990], но и общие положения, касающиеся верхнего палеолита региона. Новое изучение верхнепалеолитических индустрии стоянок Кульбулак, Кызыл-Алма-2, Додекатым-2 и Шугноу [Колобова и др., 2010; Колобова, Кривошапкин, Деревянко, Исламов, 2011; Ранов, Колобова, Кривошапкин, 2012] дало основания отнести их к одной верхнепалеолитической культурно-технологической традиции, названной кульбулакской [Колобова, Кривошапкин, Деревянко, Исламов, 2011; Ранов, Колобова, Кривошапкин, 2012]. Она сформировалась в верхнем палеолите на территории Западного и Юго-Западного Тянь-Шаня. Эта традиция характеризуется мелкопластинчатой техникой с самобытным микролитическим комплексом, включающим изделия с притуплённой спинкой и треугольные микролиты. В процессе своего развития она прошла этапы появления, становления, расцвета и перерастания в мезолитическую культуру региона. На основании стратиграфического положения комплексов, их технико-типологических характеристик и имеющихся абсолютных дат было проведено разделение индустрии, отражающих разные стадии эволюции данной традиции.

Ранний этап (Кызыл-Алма-2, Кульбулак, слой 2.2, Шугноу, слои 4 - 2) характеризуется преобладанием плоскостного моно- и биполярного параллельного расщепления. Однако в этих комплексах присутствует (и возрастает) значительное количество призматических и торцовых ядрищ, ориентированных на производство пластин и пластинок. Отмечается либо отсутствие (Шугноу, слой 4), либо наличие в единичных экземплярах (Кызыл-Алма-2, Кульбулак, слой 2.2, Шугноу, слои 3,2) кареноидных нуклеусов для получения пластинок с непрямым профилем. Доля пластинок среди сколов незначительна. В орудийных наборах преобладают скребки различных модификаций, в основном концевые, присутствуют вентральные либо альтернативные варианты скребков, скребла преимущественно продольные, остроконечники с ретушью, долотовидные орудия, единичные изделия из категории микроинвентаря (пластинки с ретушью и дюфур). Комплекс слоев 3,2 стоянки Шугноу можно назвать финальным для раннего этапа кульбулакской традиции, поскольку он содержит уже довольно значительное количество кареноидных изделий, пластинок с непрямым профилем и яркие предметы микроинвентаря. По предварительным оценкам, данный этап может быть датирован в пределах 30 (35?) - 25 тыс. л.н.

Развитая кульбулакская традиция (Кульбулак, слой 2.1, Шугноу, слой 1, Додекатым-2, слой 5) характеризуется преобладанием призматического раскалывания для получения пластинчатых и мелко пластинчатых заготовок. При этом среди призматических ядрищ наиболее значительную роль играют нуклеусы кареноидного облика для производства пластинок с непрямым профилем. Кареноидные ядрища утилизированы в рамках одной технологической схемы. Пластинки, в т.ч. и с непрямым профилем, составляют значительную долю индустрии сколов. Торцовые нуклеусы также в основном ориентированы на производство пластинок. Отмечаются призматические биплощадочные ядрища для получения пластинчатых заготовок. При этом в орудийных наборах возрастает роль отщепных заготовок для производства формальных орудий. Доминируют скребки различных модификаций, отмечаются вентральные варианты боковых и угловых скребков, в некоторых комплексах содержится значительное количество долотовидных орудий. Возрастает доля микроинвентаря, в котором основную роль играют пластинки с ретушью, а также дюфур; представлены несколько пластинок с притуплённым краем и единичные неравносторонние треугольные микролиты. С использованием результатов абсолютного датирования возраст данного этапа определяется как превышающий 21 - 23 тыс. лет, предположительно 23 - 25 тыс. лет.

На заключительном этапе (Додекатым-2, слои 4 - 2) кульбулакские комплексы постепенно эволюционируют в индустрию, для которой характерны значительное развитие призматического монополярного расщепления и распространение изделий с притуплённой спинкой и треугольных микролитов. Кареноидные нуклеусы, предназначенные для производства пластинок с непрямым профилем, замещаются призматическими моноплощадочными ядрищами для получения пластинок с прямым профилем, которые становятся доминирующими в нуклеарных наборах. Вероятно, это связано с возросшей необходимостью производства треугольных микролитов, изготовлявшихся из таких заготовок. В орудийном наборе продолжают доминировать скребки и долотовидные орудия, в т.ч. ортогональных вариантов. Однако ведущую роль начинает играть микроинвентарь, основными элементами которого являются пластинки с притуплённым краем и треугольные микролиты. Данный этап датируется временем позднее 20 тыс. л.н.

Генезис кульбулакской культурно-технологической традиции мог быть связан с постепенным развитием региональных финальносреднепалеолитических и переходных пластинчатых индустрии, представленных в материалах стоянок Худжи (Таджикистан), Оби-Рахмат (Узбекистан) и Кульбулак (слой 23, раскопки 2007 - 2010 гг.) [Ранов, Амосо-

ва, 1984; Деревянко и др., 2001; Кривошапкин и др.. 2010]. Эти индустрии были направлены на получение пластинчатых и острийных заготовок с плоскостных и подпризматических нуклеусов; прослеживается значительная доля пластин, получаемых с торцовых и подпризматических ядрищ; отмечается заметная роль мелкопластинчатого производства, в рамках которого применялось расщепление нуклеусов-резцов, торцовых клиновидных ядрищ, тронкированно-фасетированных и подпризматических нуклеусов; зафиксированы случаи ретуширования пластинок. Отдельно следует упомянуть об обнаружении нескольких кареноидных изделий в слое 23 Кульбулака и слое 21 стоянки Оби-Рахмат. Таким образом, в указанных индустриях представлены практически все элементы, на основе которых могли развиться комплексы раннего этапа кульбулакской традиции: развитое пластинчатое и острийное производство, объемное расщепление, многочисленные составляющие мелкопластинчатого расщепления, включая торцовые клиновидные ядрища, кареноидные изделия.

Если принять во внимание даты верхних слоев памятников Оби-Рахмат [Деревянко и др., 2001] и Худжи [Ранов, Амосова, 1984], то становится очевидным, что прямые корреляции между индустриями стоянок Кульбулак (слой 23), Оби-Рахмат и Худжи, с одной стороны, и комплексами раннего этапа кульбулакской верхнепалеолитической традиции (Шугноу, слой 4, Кызыл-Алма-2, Кульбулак, слой 2.2) -с другой, необходимо проводить с определенной долей осторожности. Даже если ориентироваться на нижнюю хронологическую границу этого этапа, между ними остается значительная лакуна, объяснение которой требует дополнительного изучения. Тем не менее для предположения о неместном происхождении кульбулакской технологической традиции в настоящее время и вовсе нет никаких данных, что позволяет принять в качестве рабочей гипотезу о локальном генезисе верхнепалеолитических комплексов региона.

Дальнейшее развитие кульбулакской традиции, вероятно, пролеживается в мезолитических культурах Средней Азии [Исламов, 1980; Ранов, Каримова, 2005]. Поскольку на настоящий момент полностью отсутствуют точные хронологические определения исследованных в конце XX в. памятников мезолита, а отнесение ряда стоянок именно к этому периоду каменного века проводилось на основании присутствия микропластинчатого расщепления и изготовления орудий-микролитов, обнаружение на Додекатыме-2 развитого производства геометрических микролитов в верхнепалеолитическое время требует переоценки имеющихся данных по мезолиту региона, предпочтительно с проведением работ по определению точного возраста исследованных памятников. Не исключено, что это заставит изменить кулыурно-периодизационную интерпретацию ряда объектов и позволит более обоснованно говорить о локальном генезисе мезолитических культур на базе верхнепалеолитической кульбулакской традиции.

Благодарности

Рисунки каменных артефактов выполнены ведущим художником ИАЭТ СО РАН Н. В. Вавилиной. Авторы признательны своим коллегам из ИАЭТ СО РАН и НА АН РУз за критику и плодотворные дискуссии во время полевых исследований и подготовки статьи.

Список литературы

Абрамова З. А. Поздний палеолит Азиатской части СССР // Палеолит СССР. - М.: Наука. 1984. - С. 304 - 308.

Виноградов А. В. Загадочный Кара-Камар //Археология и палеоэкология Евразии. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2004. - С. 58 - 79.

Деревянко А. П., Кривошапкин А. И, Анойкин А. А., Исламов УИ, Петрин В. Т., Сайфуллаев Б. К., Сулейманов Р. Х. Ранний верхний палеолит Узбекистана: индустрия грота Оби-Рахмат (по материалам слоев 2 - 14) // Археология, этнография и антропология Евразии. - 2001. - N 4. -С. 42 - 63.

Исламов У. И. Обиширская культура. - Ташкент: Фан, 1980. -172 с.

Касымов М. Р. Проблемы палеолита Средней Азии и Южного Казахстана (по материалам многослойной палеолитической стоянки Кульбулак): автореф. дис. ... д-ра ист. наук. -Новосибирск, 1990. -42 с.

Колобова К. А., Кривошапкин А. И, Деревянко А. И, Исламов У. И Верхнепалеолитическая стоянка Додекатым-2 (Узбекистан) // Археология, этнография и антропология Евразии. -2011. -N 4. -С. 2 - 21.

Колобова К. А., Кривошапкин А. И, Фляс Д., Павленок К. К., Исламов У. И Кареноидные изделия палеолитической стоянки Кульбулак: опыт технико-типологической классификации // Вести. НГУ Сер.: История, филология. - 2011. - Т. 10. - Вып. 7: Археология и этнография. -С. 87 - 99.

Колобова К. А., Павленок К. К., Фляс Д., Кривошапкин А. И. Стоянка Кызыл-Алма-2 - новый памятник эпохи верхнего палеолита Западного Тянь-Шаня // Вести. НГУ Сер.: История, филология. - 2010. - Т. 9. - Вып. 5: Археология и этнография. -С. 111 - 123.

Коробкова Г. Ф., Джуракулов М. Д. Самаркандская палеолитическая стоянка как эталон верхнего палеолита Средней Азии: (специфика техники расщепления и хозяйственно-производственной деятельности) // Stratum plus. - 2000. -Вып. 1. -С. 385 - 462.

Кривошапкин А. И, Колобова К. А., Фляс Д, Павленок К. К., Исламов У. И, Лукьянова Г. Д. Индустрия слоя 23 стоянки Кульбулак по материалам раскопок 2010 года //

Проблемы археологии, этнографии и антропологии Сибири и сопредельных территорий: мат-лы Годовой сессии Ин-та археологии и этнографии СО РАН 2010 г. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2010. - Т. XVI. - С. 105 - 110.

Новые исследования палеолита в Ахангароне (Узбекистан) / Н. К. Анисюткин, У. И. Исламов, К. А. Крахмаль, Б. Сайфулаев, Н. О Хушваков. - СПб: ИИМК РАН, 1995. -40 с. - (Археологические изыскания; вып. 28).

Павленок К. К. Технологии обработки камня в верхнем палеолите Западного Тянь-Шаня (по материалам стоянки Кульбулак): автореф. дис. ... канд. ист. наук. - Новосибирск, 2011. -25 с.

Ранов В. А. О связях культур палеолита Средней Азии и некоторых стран зарубежного Востока. - М.: Наука, 1964. -Юс.

Ранов В. А. К проблеме выделения локальных культур в Средней Азии // Каменный век Средней Азии и Казахстана. - Ташкент: Фан, 1972. - С. 34 - 47.

Ранов В. А. Шугноу - многослойная палеолитическая стоянка в верховьях р. Яхсу (раскопки 1969 - 1970 гг.) // Археологические работы в Таджикистане. - 1973. - Вып. 10 (1970 г.). -С. 42 - 61.

Ранов В. А. Каменный век Южного Таджикистана и Памира: автореф. дис. ... д-ра ист. наук. - Новосибирск, 1988. -52 с.

Ранов В. А., Амосова А. Г. Раскопки мустьерской стоянки Худжи в 1978 году // Археологические работы в Таджикистане. - 1984. -Вып. 18. - С. 11 - 58.

Ранов В. А., Каримова Г. Р Каменный век Афгано-Таджикской депрессии. - Душанбе: Деваштич, 2005. - 252 с.

Ранов В. А., Колобова К. А., Кривошапкин А. И. Верхнепалеолитические комплексы стоянки Шугноу (Таджикистан) // Археология, этнография и антропология Евразии. - 2012. -N 2. - С. 2 - 24.

Ранов В. А., Несмеянов С. А. Палеолит и стратиграфия антропогена Средней Азии. - Душанбе: Дониш, 1973. -161с.

Ранов В. А., Никонов А. А, Пахомов М. М. Люди каменного века на подступах к Памиру (палеолитическая стоянка Шугноу и ее место среди окружающих памятников) //Acta Archaeologica Garpatica. - 1976. - Т. XVI. - P. 5 - 18.

Таймагамбетов Ж. К., Ожерельев Д. В. Позднепалеолитические памятники Казахстана. - Алматы: Казак, университет!, 2009. - 256 с.

Ташкенбаев Н. Х., Сулейманов Р. Х. Культура древнекаменного века долины Зарафшана. - Ташкент: Фан, 1980. -97 с.

Филимонова Т. Г. Верхний палеолит и мезолит Афгано-Таджикской депрессии: автореф. дис. ... канд. ист. наук. -СПб., 2007. -28 с.

Belfer-CohenA, Goring-MorrisAN. From the beginning: Levantine Upper Palaeolithic Cultural Change and Continuity // Rethinking the Human evolution. - Cambridge: McDonald Institute for archaeological research University of Cambridge, 2007. -P. 199 - 205.

Conard N., Ghasidian E. The Rostamian cultural group and the taxonomy of Iranian Upper Paleolithic // Between sand and sea: The archaeology and Human ecology of Southwestern Asia. -Tubingem: Kerns Verlag, 2011. -P. 33 - 53.

Coon C.S., Ralph E.K Radiocarbon dates for Kara Kamar, Afghanistan // Science. - 1955. - Vol. 122, N 3176. - P. 921 - 923.

Davis R.S. Kara Kamar in Northern Afghanistan: aurigna-cian, aurignacoid, or just plain upper Paleolithic? // Археология и палеоэкология Евразии. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2004. -С. 211 - 217.

Davis R.S, Ranov V.A. Recent work on the paleolithic of Central Asia//Evolutionary Anthropology. - 1999. -Vol. 8. -P. 186 - 193.

Mellars P., Tixier J. Radiocarbon-accelerator dating of Ksar Akil (Lebanon) and the chronology of the Upper Palaeolithic sequence in the Middle East //Antiquity. - 1989. -Vol. 63. -P. 761 - 768.

Nadel D. The Ohalo II Flint Assemblage and the Beginning of the Epipalaeolithic in the Jordan Valley // More than meets the eye: Studies on Upper Paleolithic Diversity in the Near East. - Oxford: The Short Run Press, 2003. - P. 216 - 230.

Olshewski D. The Late Baradostian Occupation at Warwasi Rockshelter, Iran // The Paleolithic prehistory of the Zagros-Taurus. - Philadelphia: The University Museum, University of Pennsylvania, 1993a. -P. 187 - 206.

Olshewski D. The Zarzian Occupation at Warwasi Rockshelter, Iran // The Paleolithic prehistory of the Zagros-Taurus. - Philadelphia: The University Museum, University of Pennsylvania, 1993b. -P. 207 - 336.

Olszewski D. The Early Upper Paleolithic in the Zagros Mountains // Dorothy Garrod and the progress of the Paleolithic studies in the prehistoric archaeology of the Near East and Europe. - Oxford: Oxbow Books, 1999. -P. 167 - 180.

Olszewski D., Dibble H The Zagros Aurignacian // Current Anthropology. - 1994. - Vol. 35. - P. 68 - 75.

Olszewski D., Dibble H To be or not to be Aurignacian: The Zagros Upper Paleolithic // Towards a Definition of the Aurignacian. - Lisboa: Instituto Portuges de Arqueologia, 2006. -P. 355 - 373.

Otte M., Shidrang S., Zwyns N., Flas D. New radiocarbon dates for the Zagros Aurignacian from Yafteh cave, Iran // J. of Human Evolution. -2011. -Vol. 61. -P. 340 - 346.

Vishnyatsky L. The Paleolithic of Central Asia//J. of World Prehistory. - 1999. - Vol. 13 (1). - P. 69 - 122.

Wahida G. The Zarzian Industry of the Zagros Mountains // Dorothy Garrod and the Progress of the Paleolithic: Studies in the Prehistoric Archaeology of the Near East and Europe. - Oxford: Oxbow Books, 1999. -P. 181 - 208.

Материал поступил в редколлегию 07.08.12 г.

Permanent link to this publication: