Kolkata: Maulana Abul Kalam Azad Institute of Asian Studies, 2003. 240 p.*
(c) 2004
История России последних ста лет породила несколько мощных волн эмиграции. Особое значение проблемы диаспоры приобрели для общественного мнения и научных кругов нашей страны в последние 15 лет, когда значительная часть русского и русскоязычного населения в бывших союзных республиках СССР вдруг ощутила себя "не гражданами", "пришлыми оккупантами", "нежелательными иммигрантами". В этих условиях несомненный интерес может представлять изучение проблем диаспоры в других странах, в том числе в Индии. Мировая индийская диаспора насчитывает сегодня не менее 20 млн. человек, которые проживают во многих странах. Различные типы взаимодействия индийских мигрантов с местным населением образуют сложную мозаичную картину, позволяющую разглядеть и попытаться предвидеть те или иные аспекты общей проблемы пребывания инородного населения в туземной среде. За почти 150 лет активной иммиграции индийцам пришлось столкнуться с многими из тех проблем, что переживают в настоящее время наши соотечественники или с которыми они могут столкнуться, неожиданно для себя оказавшись чужаками в своей стране.
Подготовленный Институтом азиатских исследований им. Маулана Абул Калама (Калькутта) сборник включает статьи не только собственно индийских ученых, работающих на родине или в других странах, но и зарубежных авторов. Условно все статьи сборника можно раз-
* Индийцы за рубежом. Под ред. С. Д. Сингха, М. Сингха. Калькутта: Институт исследований им. Маулана Абдул Калама, 2003. 240 с.
стр. 195
делить на две группы: историко-культурную и политико-экономическую. В целом это деление представляется оправданным, поскольку, например, говорить сегодня о пребывании индийцев в странах Центральной Азии, как это делает автор одной из статей Д. Каушик (Ун-т им. Джавахарлала Неру, Индия), можно преимущественно в историческом плане. Вообще эта тема должна быть особенно близко и ностальгически воспринята в нашей стране, поскольку одним из наиболее ярких эпизодов тысячелетних связей Индии и стран Центральной Азии является пребывание здесь в первые послереволюционные годы значительного числа индийских революционеров, надеявшихся на помощь Советской России в освобождении Индии от колониальной зависимости. Хотелось бы отметить, что этот вопрос был в значительной степени исследован советскими историками, на которых много и активно ссылается автор 1 .
Поневоле культурно-историческим по своему характеру оказалось описание пребывания индийцев во Франции, сделанное С. Берте (Нантский ун-т). В рассматриваемый им период, с конца XIX в. до середины 1930-х годов, их количество ограничивалось несколькими десятками, в лучшем случае сотнями торговцев жемчугом, аристократов и революционеров. Как национальное меньшинство индийцы во Франции никогда не представляли собой значительной силы, уступая в числе и влиянии другим этническим группам, в основном выходцам из бывших французских колоний.
Однако почти столь же ретроспективный стиль исследования в отношении перипетий пребывания индийских переселенцев в ряде других стран, например в Бирме, автор которого С. Бхаттачарья (Калькуттский ун-т), вызывает некоторое удивление. В отличие от Франции, Бирма - одна из тех стран, где общее количество переселенцев из Индии было наиболее велико. В начале 1930-х годов здесь, по некоторым оценкам, проживало свыше миллиона выходцев из соседней страны [Листопадов, 1995, с. 10 - 11]. После установления в Бирме в 1962 г. военной диктатуры их положение особенно осложнилось. Против индийцев были предприняты меры как экономического, так и иного характера. В частности, военный режим всячески препятствовал получению индийцами бирманского гражданства. Национальная рознь еще более осложнялась религиозными распрями. Большая часть проживающих сегодня в Бирме выходцев с полуострова Индостан - это мусульмане-бенгальцы (рохинджа). На протяжении 1970 - 1980-х годов продолжалась их постепенная инфильтрация в бирманскую область Аракан, соседнюю с территорией современной Бангладеш. На территории Аракана до сего дня действуют несколько сепаратистских движений рохинджа, ставящих своей целью отделение этой области от Бирмы. В начале 1990-х годов бирманские власти предприняли против них жесткие меры, прибегнув к откровенным репрессиям, и вынудили бежать в соседнюю Бангладеш 265 тысяч мусульман, что вызвало гнев исламских стран и дополнительные проблемы для Бирмы на международной арене [Листопадов, 1998, с. 162]. Хотя формально к Индии эти события прямо не относятся, стоит напомнить, что Бангладеш и индийскую Западную Бенгалию населяет один народ - бенгальцы, а среди рохинджа есть потомки переселенцев из собственно Индии. Более того, в сносках к статье упоминается по меньше мере две работы С. Бхаттачарья, посвященные проблеме рохинджа, датированные 2001 и 2002 гг. (с. 202).
Индийская исследовательница в своей статье рисует весьма подробную, снабженную многочисленными фактическими данными, изложенными в виде таблиц, картину пребывания индийцев в Бирме. Несомненной заслугой автора можно считать упоминание работ других исследователей, писавших о тех или иных аспектах пребывания индийцев в этой стране. Автор стремится показать вклад, который внесли в развитие Бирмы, в особенности ее столицы Рангуна, индийские переселенцы. Ни в какой иной стране, отмечает С. Бхаттачарья, индийцы не чувствовали себя так комфортно, и никакой другой народ не считал индийцев столь близкими себе людьми, как бирманцы. Однако именно в Бирме присутствие индийцев привело, пожалуй, к наибольшему напряжению в их отношениях с местным населением и вызвало к жизни эксцессы 1950 - 1960-х годов, приведшие к их массовому бегству из этой страны. До 150 тысяч человек бежали только в Индию (с. 198). Вопрос о том, как все это случилось и почему, - возможно, самый главный при рассмотрении данной темы, в статье не анализируется. В тех же местах, где избежать упоминания о столь печальных событиях невозможно, основная вина за них возлагается автором на колониальные британские власти. Вместе с тем деятельность, например, ин-
1 Можно, например, отметить изданную тем же Калькуттским институтом азиатских исследований им. Маулана Абул Калама в Индии в 2002 г. монографию Г. Л. Дмитриева "Индийские революционеры в Центральной Азии" [Dmitriev, 2002].
стр. 196
дийских ростовщиков (chettiar) описывается почти что в терминах современной инвестиционной политики, хотя известно, что именно ростовщики-индийцы вызывали основной гнев и возмущение местного населения не только в Бирме, но и во многих других странах (с. 188 - 189).
Значительно более ровной, как представляется, получилась статья С. Д. Сингха (Квинслендский ун-т, Австралия), посвященная пребыванию индийцев на Фиджи. В 2000 г. весь мир стал свидетелем переворота, совершенного группой националистически настроенных фиджийских военных под руководством Дж. Спейта, свергнувших законное правительство во главе с представителем индийского большинства населения страны. Автор статьи тщательно прослеживает истоки противостояния двух основных этнических групп населения Фиджи, начиная с момента прибытия на остров первой группы законтрактованных индийских рабочих для интенсивного труда на плантациях в 1879 г. (с. 206). Развитие их взаимоотношений с местным населением оказалось изначально деформировано из-за политики колониальных властей, которые встали на защиту интересов фиджийских племенных вождей и не допускали приобретения индийцами земли. До 83% всех земель Фиджи было законодательно закреплено за племенной верхушкой, которая активно сдавала их в аренду индийским переселенцам, решившим остаться на Фиджи после окончания их пятилетнего контракта.
В статье описаны ужасающие условия жизни первых переселенцев на Фиджи, их фактически полная бесправность и произвол колониальных властей, вызвавшие волну общественных протестов в Индии и заставившие британские власти к 1920 г. окончательно освободить законтрактованных индийских кули от их обязательств (с. 212). Однако социальное положение индийцев как низшего класса фиджийского общества от этого изменилось мало. Быстрый рост численности индийского населения островов вызывал страх потери власти у фиджийской верхушки и немногочисленного белого населения. Конституция 1963 г. закрепила государственное устройство Фиджи, гарантировавшее двум последним группам, составлявшим не более половины общего населения островов, две трети мест в органах власти (с. 221).
Последующее политическое развитие страны рассматривается автором как борьба индийского большинства за свои права, зачастую осложненная глубокими разногласиями среди самих индийцев. Несколько последующих конституций Фиджи так и не гарантировали индийскому большинству равных прав с коренными жителями, волеизъявление которых было фактически узурпировано боящимся потерять власть Великим советом вождей Фиджи. Ряд военных переворотов и перманентная политическая нестабильность серьезно подрывают экономическое развитие Фиджи. Из страны продолжают уезжать наиболее талантливые и энергичные люди. Глубокое знание проблемы и, вероятно, личное участие в последних событиях на Фиджи придают работе С. Д. Сингха особую яркость и достоверность. В то же время обилие фактического материала при изложении событий не дополняется глубоким анализом происходящих процессов и отличается заметной субъективностью.
Две небольшие по размеру, но весьма интересные статьи посвящены проблемам существования индийских общин на Тринидаде и Тобаго и в Гайане. А. Бессесер (Вест- Индский ун-т, Тринидад и Тобаго) исследует влияние гендерных факторов на политическое развитие мультикультурных и многорасовых обществ двух карибских стран. Автор обращает особое внимание на связь политической нестабильности и межэтнической напряженности с недостаточным представительством женщин на различных уровнях власти обеих стран. Большое внимание уделено анализу причин сравнительно меньшего представительства женщин индийского происхождения в политической и общественной жизни Гайаны и Тринидада по сравнению с женщинами африканского происхождения. По мнению А. Бессесер, несмотря на более высокий уровень образования, индианки до сих пор испытывают сильное давление традиционных культурных стереотипов, особенно характерных для индуистской части индийской общины.
Статья Дж.Г. Ла Гуэрре (Вест-Индский ун-т, Тринидад и Тобаго) посвящена проблеме влияния межэтнических отношений на политическое устройство и политическую жизнь двух карибских государств. Автор стремится применить концепцию так называемого разделенного общества в качестве инструмента политического анализа для исследования процессов политической эволюции обоих обществ. Он отмечает, что межэтническое напряжение между потомками африканцев и индийских переселенцев, существовавшее еще со времени колониального правления, позднее трансформировалось в борьбу политических партий, фактически ставших "этническими клубами". Особенно остро этот процесс проходил в бедной, земледельческой Гайане, где в условиях доминирования африканцев в структурах власти большинство населения составляли потомки индийцев. Как считает автор, географическое положение страны на
стр. 197
южноамериканском континенте и поддержка лидерами индийской общины идей социализма и политики СССР способствовали формированию у местных индийцев чувства своего "особого предназначения" и вели к большей политической активности (с. 107).
Развитие ситуации на Тринидаде и Тобаго, отмечает Дж.Г. Ла Гуэрре, в государственной сфере которых также доминировали африканцы, в немалой степени было определено меньшей долей индийского населения здесь в 1956 - 1960-е годы и соответственно его большей готовностью мириться с существовавшим положением дел. Наличие значительной (до 18%) смешанной группы населения, являющейся как бы балансиром в политической борьбе двух общин, а также разработка ценных природных ресурсов (нефти и газа), во многом предопределили относительно стабильное и устойчивое развитие Тринидада (с. 109). В целом, делает вывод Дж. Г. Ла Гуэрре, политика в разделенных обществах несет в себе определенное внутреннее противоречие: политические деятели находятся перед необходимостью примирения интересов различных групп населения и одновременно перед опасностью потери доверия собственной группы.
Для обеих статей характерна четкая приверженность определенным концепциям, используемым авторами в качестве инструментов анализа интересующих их проблем. В то же время некоторая узость выбранных тем и, особенно, недостаток фактического материала не позволяют создать целостную картину пребывания индийских общин в карибских государствах. Читатель, не слишком хорошо знакомый с реалиями этих стран, едва ли получит какое-то цельное представление о прошлом и настоящем положении дел. Впрочем, данное замечание трудно адресовать самим авторам статей. Оно скорее относится к составителям сборника и его редакторам.
Еще четыре статьи посвящены проблемам пребывания индийской диаспоры в развитых западных государствах - США, Канаде, Великобритании. Эти, вероятно, наиболее цельные и информационно насыщенные части сборника, снабженные большим количеством карт, таблиц, графиков, анализируют в основном причины сравнительно успешной адаптации индийцев в западных обществах. Статья Х. С. Сингх (Индия) и Т. Дей (Сингапур) местами напоминает рапорт о достигнутых индийцами США успехах в их продвижении вверх по социальной и экономической лестнице. Весьма интересна приводимая в статье информация о деятельности Комитета по индийской диаспоре, учрежденного при правительстве Индии под руководством д-ра Л. М. Сингхви (с. 43 - 47). Рекомендации комиссии представляют собой добротно разработанный план по укреплению связей между Индией и странами проживания диаспоры, в особенности США, который предполагает широкое использование возможностей последней.
Статья Н. К. Джа (Ун-т Пондишери, Индия) имеет более аналитический характер и, помимо исторических отсылок, раскрывает методы работы организаций индийской общины США по продвижению своих интересов во властных кругах Вашингтона. Основное значение при этом, как можно понять, придается работе индийцев в Конгрессе США и формированию влиятельных лоббистских групп из числа симпатизирующих им американских конгрессменов. Автор подчеркивает важность преодоления разобщенности в рамках самой общины и объединения ее усилий в совместных действиях с организациями других меньшинств, призывает американских индийцев учиться на опыте еврейской, африканской и испаноязычной диаспор.
Не столько политический, сколько историко-культурный оттенок имеет статья Д. С. Татлы (Ун-т Ковентри, Великобритания), посвященная истории пребывания индийцев в бывшей имперской метрополии - Великобритании. Автор уделяет большое внимание их вкладу в современную британскую культуру и общественную жизнь, подчеркивает многообразие культурных традиций индийской общины страны. Приобретение индийцами новых социальных и экономических статусов, как считает автор, во многом оказалось определено происхождением иммигрантов: большинство гуджаратцев стала торговцами, значительная часть сикхов влилась в ряды рабочего класса (с. 116 - 120). К сожалению, в статье мало места уделено политической деятельности индийской общины и некоторым действительно острым вопросам ее пребывания в Великобритании. Д. С. Татла явно избегает говорить о межэтническом напряжении в бывших промышленных центрах Северной и Центральной Англии, в ряде городов которой к концу XX в. белое население оказалось в меньшинстве. Не упоминает он и о деятельности в Великобритании организаций мусульманских экстремистов, в том числе выходцев из Кашмира.
Несколько выделяется среди рассмотренных статей работа Дж.В. Волкера (Ун-т Ватерлоо, Канада), посвященная не столько особенностям пребывания индийцев в Канаде, сколько изменению отношения канадцев к азиатским, в частности индийским, иммигрантам и связанным с этим изменениям в канадской иммиграционной политике. Автор старается вписать те или иные детали положения индийцев в Канаде в общий контекст исторического развития
стр. 198
страны. Он прослеживает неотъемлемую связь процесса адаптации азиатских меньшинств с положением Канады в составе Британской империи и изменениями в самосознании канадцев, трансформацию восприятия ими своей страны от "имперского форпоста" к мультикультурному и многорасовому современному обществу. Небольшой объем статьи не дает автору возможности дополнить свой труд какими-либо интересными подробностями. Однако канадский ученый приводит значительное количество цитат и выдержек из официальных документов, речей политических и общественных деятелей, что, безусловно, повышает и без того высокое качество материала, делает его весьма интересным и информативным.
Статья А. Дюбеи (Ун-т им. Джавахарлала Неру, Индия) касается одного из самых болезненных для индийской внешней политики и индийской диаспоры вопросов - пребыванию индийцев в странах Африки. Эта обширная и непростая тема полна многих тяжелых и подчас трагических страниц, но она же демонстрирует и возможности успешного взаимодействия африканской и индийской общин и дает надежду на их обоюдовыгодное сотрудничество. Перед автором стояла задача совместить разнообразные, зачастую противоречащие друг другу факты с должным уровнем анализа проблемы и необходимостью дать целостную оценку этому во многом уникальному историческому опыту. Ученый поневоле вынужден быть очень кратким, почти конспективным в описании множества происходивших событий: переселения индийцев в Африку, их превращения в своеобразный буфер между европейской колониальной верхушкой и местным чернокожим населением, борьбы за свои права в рамках колониальных обществ, попыток, в целом не очень удачных, налаживания контактов с африканскими политическими деятелями, трагических событий 60 - 70 годов XX в. в Восточной Африке, участия в борьбе против режима апартеида в Южной Африке, изменений в африканской политике Дели в 1990-е годы и т.д.
А. Дюбеи пытается рассмотреть пребывание индийцев в Африке как некий единый исторический процесс, основными факторами которого стали колониальная политика Англии, внешняя политика Индийского национального конгресса до и после получения Индией независимости, а также националистическая политика новых властей африканских стран после получения ими независимости. Автор подчеркивает, что отсутствие стремления к утверждению себя в качестве не только экономической, но и политической силы в африканских странах, пассивность и замкнутость, внутренняя раздробленность индийских общин не дали им возможности глубоко утвердиться в странах своего пребывания. Не меньшую долю вины за эту неудачу он возлагает на слабость позиции Индии на международной арене и нежелание конгрессистских правительств тех лет всерьез заниматься защитой прав соотечественников за рубежом. Сейчас, пишет А. Дюбеи, диаспора становится международной силой и необходимо учиться использовать возможности, открывшиеся в процессе глобализации, для укрепления ее позиций. Автор выражает поддержку идее формирования Международной организации людей индийского происхождения (GOPIO) и призывает научные круги своей страны обратить особое внимание на изучение ее возможной международной роли (с. 168 - 169).
Для А. Дюбеи характерен трезвый, а местами, возможно, даже излишне пессимистический, взгляд на историю взаимоотношений индийцев с местным африканским населением. Возможно, поэтому в статье практически не уделено внимания изменениям, происходящим в отношениях Индии со странами Африки в последнее время. Так, правительство Уганды во главе с Й. Мусевени с конца 1980-х годов проводит политику "возвращения азиатов", изгнанных из этой страны еще в 1972 г. Иди Амином. Растут торгово-экономические связи Индии со странами Африки, особенно со странами Восточной и Южной Африки, в развитии которых местные индийские общины играют самую видную роль. Вместе с тем наряду с новыми возможностями появляются и новые опасности. Так, в Танзании разрешение правительства на приобретение индийцами земли уже неоднократно вызывало серьезные конфликты между ними и местными скотоводами, потенциальные очаги индо-африканских конфликтов существуют в Кении и провинции Наталь в Южной Африке.
Внешние проявления всех этих конфликтов могут быть разные, но в их основе, как правило, лежит экономическая пропасть между процветающим индийским меньшинством и погрязшим в бедности и нищете большинством коренного африканского населения, которое воспринимает индийцев как эксплуататоров. Для упрочения своего положения в Африке индийским общинам, очевидно, требуется не только перейти к большему участию в общественной и политической жизни стран проживания, но и усилить социальнозначимые элементы своего бизнеса, отказавшись от его крайних форм, вроде широко распространенного ростовщичества. К сожалению, А. Дюбеи, также как и другие авторы сборника, преимущественно ученые индийского происхождения, много и убедительно описывающие бережливость индийцев, их стремление к образованию и предпринима-
стр. 199
тельские таланты, почти не пишет об этой обратной стороне существования индийской диаспоры в развивающихся обществах и ее специфической деловой этике.
В заключение хотелось бы обратить внимание на одну особенность изложения материалов сборника. Красной нитью через большинство статей проходит мысль о необходимости объединения индийских общин в различных странах в уже упоминавшуюся GOPIO, целью которой должно стать объединение усилий диаспоры для обеспечения благоприятных условий проживания и защиты интересов индийских общин в разных странах. Ряд авторов индийского происхождения отмечают сходство исторических судеб еврейской и индийских диаспор и призывают соотечественников учиться отстаивать свои интересы с оглядкой на опыт тех, кто прежде них прошел схожий путь. Они выражают надежду, что правительство Индии будет активно участвовать в работе создаваемой организации, а возросшая экономическая, политическая и военная мощь страны послужит интересам всех индийцев, проживающих как в Индии, так и за ее пределами.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Листопадов Н. А. Проблемы отношений между Мьянмой и Индией: история и современность. М.: Изд. фирма "Научная жизнь", 1995.
Листопадов Н. А. Особенности внешней политики Мьянмы (Бирмы). История и геополитика. М.: Изд. фирма "Научная жизнь", 1998.
Dmitriev G.L. Indian Revolutionaries in Central Asia. Kolkata, 2002.
New publications: |
Popular with readers: |
News from other countries: |
Editorial Contacts | |
About · News · For Advertisers |
Digital Library of Uzbekistan ® All rights reserved.
2020-2024, BIBLIO.UZ is a part of Libmonster, international library network (open map) Keeping the heritage of Uzbekistan |