К ВОПРОСУ О ГЕНЕЗИСЕ И ХРОНОЛОГИИ НАПЛЕЧНЫХ ФАЛАРОВ ЭЛЛИНИСТИЧЕСКОЙ ЭПОХИ1

В статье рассматривается вопрос о происхождении эллинистических наплечных фаларов. Появление этой моды не было связано с постепенными изменениями в украшениях кочевнической сбруи и произошло в короткий промежуток времени, вероятно во второй половине или в конце III в. до н.э. Пока не представляется возможным однозначно решить, принесли ли кочевники в Парфиену и Греко-Бактрию эту моду в готовом виде или она возникла в результате синтеза сбруи новой конструкции и парадного конского убора, свойственного эллинистической традиции.

Ключевые слова: фалары, эллинизм, Греко-Бактрия, Парфиена, кочевники.

Наплечные фалары были важным элементом парадного конского убора номадов Евразии и не раз привлекали внимание исследователей2. Значительное внимание уделено этим украшениям в работах В. И. Мордвинцевой. Она предложила дробную классификацию, разделив фалары на четыре группы по "стилям": 1) ионийский стиль; 2) стиль изделий, изготовленных в подражание ионийскому в греческих городах северного Причерноморья; 3) греко-бактрийский стиль; 4) причерноморский "графический" стиль [Мордвинцева, 2001, с. 162-164]. Эта группировка материала в известной степени условна, но альтернативных классификаций фаларов пока нет.

По мнению М. Б. Щукина, фалары эллинистической эпохи являются "достаточно гомогенной группой древней торевтики, единой стилистически" [Щукин, 2001, с. 138], а различия в рамках одного художественного стиля обусловлены разными "школами" и "направлениями". Эту идею поддержал А. В. Симоненко [Симоненко, 2010, с. 203]. Такой подход отчасти был обусловлен широким кругозором М. Б. Щукина, его стремлением вписать археологический материал в исторический контекст. Но понимание единства стиля применительно ко всем фаларам представляется неудачным. Они существенно различаются по морфологии, декору, качеству исполнения [Мордвинцева, 2008, с. 165-166; Трейстер, 2011, с. 100]. Не предлагая собственный вариант классификации наплечных фаларов, я хотел бы рассмотреть некоторые аспекты их происхождения и хронологии.

Генезис этих украшений зачастую рассматривался обобщенно, в рамках сформулированного М. И. Ростовцевым тезиса, что они появились на территории "между

1 Выражаю искреннюю признательность А. С. Балахванцеву за помощь и ценные комментарии, высказанные при обсуждении данной работы. Разумеется, вся ответственность за предложенные выводы лежит только на авторе.

2 Количество публикаций, где рассматриваются фалары, очень велико. Общий историографический обзор приводится в статьях М. Ю. Трейстера и В. И. Мордвинцевой [Treister, 1999, p. 565-567; Мордвинцева, 2008, с. 162-166]. Мною будут приведены ссылки на тс работы, в которых рассматриваются важные или дискуссионные в контексте статьи моменты.

стр. 127
скифским и сакским Туркестаном, Персией и Индией" в результате синтеза постахеменидского и эллинистического искусства [Ростовцев, 1926, с. 255]. Это наблюдение сохраняет актуальность и в настоящее время и не вызывает возражений [Щукин, 2001, с. 142]. И. П. Засецкая отметила, что наплечные фалары неизвестны в скифском парадном уборе IV в. до н.э., и связала распространение этой моды с сарматами. Относительно их происхождения она высказала мнение, что подобные украшения конской сбруи появились еще в Ассирии и Урарту, что они бытовали в Греции в V-IV вв. до н.э. [Засецкая, 1965, с. 29-30]. Изображения, на которых исследовательница усматривает фалары [Андерсон, 2006, табл. 36; Пиотровский, 1959, табл. XLI], очень схематичны. Судя по веерообразно расходящимся вниз линиям, это известные по более подробным рельефам круглые подвески с кистями, которые крепились за верхний край в одной точке [Андерсон, 2006, табл. 4б; Deszo, 2012, Pl. 12-17].

Предположение, что наплечные фалары бытовали в Греции в V-IV вв. до н.э., было основано на переводе "Греческой истории" Ксенофонта, выполненном С. Я. Лурье, где упоминались "две роскошные бляхи"3 конской сбруи, подаренные царем Агесилаем сыну сатрапа Фарнабаза. В греческом тексте (Xen. Hell. IV. 1.39) не указано количество блях. Упоминаемые там φαλαρα, вероятно, размещались на оголовье, что вполне согласуется с изобразительными источниками.

Э. Фаркаш отметила, что прототипы фаларов следует искать на Ближнем Востоке, в Ассирии и Урарту. Сарматы, по ее мнению, стали применять крупные, нарядно украшенные диски, известные на Древнем Востоке как нагрудные украшения воинов и подвески парадной колесничной сбруи, в качестве наплечных фаларов. Таким образом, она высказала идею, близкую версии И. П. Засецкой, но в более корректной формулировке [Farkas, 1974, p. 86]. При этом исследовательница констатировала отсутствие прямой преемственности между ранними декоративными медальонами и наплечными фаларами эллинистической эпохи. В качестве возможных прототипов фаларов Э. Фар-каш указала небольшие бляхи на пересечении нагрудного и холочного ремней на сбруе всадника (рис. 1.7), изображенного на ковре из Пятого Пазырыкского кургана [Farkas, 1974, p. 84].

М. Пфроммер подробно рассмотрел генезис наплечных фаларов [Pfrommer, 1993, p. 8-11]. Исследователь отметил полное отсутствие изображений и находок таких украшений в основных регионах эллинистического мира4 и предположил, что серебряные фалары из музея Гетти были изготовлены греческими мастерами по заказу местной знати в Иране или Бактрии во II в. до н.э. Он полагает, что эта традиция была принесена кочевниками Центральной Азии. Исследователь усматривает ее истоки в сбруе всадника на пазырыкском ковре, а дальнейшее развитие моды - в украшении сбруи коня на золотой статуэтке из Сибирской коллекции Петра I5. Рассматривая вопрос о появлении фаларов в Бактрии, исследователь исходил из датировок Пятого Пазырыкского кургана (рубеж IV-III вв. до н.э.) и времени, когда, по его мнению, эта мода достигла Северного Причерноморья (ок. 200 г. до н.э., фалар с горгонейоном из Ахтанизовской6). Он пришел к выводу, что в Бактрии фалары появились не ранее позднего III в. до н.э. Таким образом, по мнению М. Пфроммера, в среде кочевников около века понадо-

3 Вероятно, С. Я. Лурье сопоставил упоминаемые Ксенофонтом φαλαρα с известными по изображениям и археологическим находкам парными наплечными фаларами и конкретизировал перевод, что оказалось излишним.

4 Вероятно, он подразумевал Македонию и царства Восточного Средиземноморья во II в. до н.э. и в более раннее время.

5 Небольшая фигурка из Сибирской коллекции очень схематична и непропорциональна, а круглые бляшки на нагруднике не крупнее, чем аналогичные на оголовье. Принципиальных отличий в декоре сбруи статуэтки и сбруи на пазырыкском ковре нет.

6 Н. Л. Грач датировала его 1 в. до н.э. [Античное художественное серебро. 1985, с. 40, кат. 48]. Несмотря на то что такая датировка представляется завышенной, ахтанизовский фалар, вероятно, не старше II в., возможно, второй его половины.

стр. 128

Рис. 1. 1. Наплечный фалар из Федуловского клада (Архив НМИДК, N ОФ-21633). 2. Изображение на серебряной чаше из кургана Солоха. Деталь. Начало IV в. до н.э. [Алексеев, 2012, с. 150]. 3. Медная монета Кардии. 357/346-309 гг. до н.э. [http://www.corpus-nummorum.cu/coins.php?id=35411. 4. Гемидрахма Пантикапея. 348-345 гг. до н.э. [htlp://bosporan-kingdom.com/101-2034/]. 5. Обол Этси. 371-280 гг. до н.э. [http://gemini.bidinside.com/de/lot/95/thessaly-octaei-c-371-280-bc-obol-075g-/]. 6. Гемидрахма Пантикапея. 170-160 гг. до н.э. [http://bosporan-kingdom.eom/160-3017/3.html]. 7. Всадник на ковре из Пятого Пазырыкского кургана, рубеж IV-III вв. до н.э. [Полосьмак, Баркова, 2005, с. 28, рис. 2.4.а]. 8. Фрагмент фляги из культового комплекса Калалы-гыр 2. II в. до н.э. [Гаибов, Кошеленко, 2013, с. 291]

билось на развитие фаларов от маленьких бляшек до более крупных дисков. Первые наплечные фалары в сложившемся виде были изготовлены ремесленниками Греко-Бактрии.

В. И. Мордвинцева сделала важное наблюдение, определив по парным отверстиям, что серебряные фиалы из Прохоровки были вторично использованы в качестве наплечных фаларов. Исследовательница отметила, что пока не представляется возможным

стр. 129
определить, принесли ли ранние сарматы эту инновацию в Греко-Бактрию и Парфию или, напротив, заимствовали моду на фалары оттуда [Мордвинцева, 1996, с. 158-159].

М. Ю. Трейстер неоднократно обращался к проблеме происхождения наплечных фаларов [Treister, 1999; Трейстер 2006; Трейстер, 2011]. Он провел детальный анализ известных находок, сосредоточив внимание в большей степени на вопросе выявления возможных регионов, где были изготовлены ранние фалары, и их датировки, а не на истоках самой традиции. Важным хронологическим репером ему послужили фалары с изображением боевого слона из Сибирской коллекции Петра 1. На основании сопоставления изображений различных элементов амуниции и снаряжения на фаларах и греко-бактрийских монетах исследователь пришел к выводу об их изготовлении около середины II в. до н.э. и о появлении трехпетельчатых фаларов в Греко-Бактрии [Treister, 1999, p. 596]. Наличие фиал, переделанных в фалары, в прохоровском погребении указывало на знакомство сарматов с этой модой уже в III в. до н.э. При этом исследователь высказал мысль, что остальные ранние фалары попали к сарматам во время нарфяно-бактрийских войн, в правление Евкратида I.

Недавно М. Ю. Трейстер высказал мысль, что появлению наплечных фаларов у кочевников предшествовало вторичное использование в таком качестве блюд или фиал [Трейстер, 2012, с. 81]. Помимо прохоровского погребения исследователь привел еще два подобных случая. Две пары отверстий были зафиксированы на бронзовой крышке сосуда, найденного в 150-160 м от кургана 1 могильника Филипповка 1 [Яблонский, 2013, с. 225, кат. 3142], пара отверстий - на фрагменте фиалы из кургана 3 у нос. Матвеевский на р. Орь [Смирнов, 1964, с. 65-66, 137, 284, рис. 48, 2в]. Сохранность сосуда из кургана 3, к сожалению, не позволяет определить, сколько пар отверстий на нем было. Датировка матвеевского погребения может быть определена в пределах конца IV-III в. до н.э. Могильник Филипповка 1 датируется в пределах конца V-IV в. до н.э. Но фалар был найден в межкурганном пространстве. Примерно там же (150-160 м к западу от кургана 1) были найдены и семь черешковых железных наконечников стрел [Яблонский, 2013, с. 227, кат. 3159-3165]. По форме и пропорциям стрелы аналогичны найденным в погребении 4 кургана 4 могильника Бердянка-V, погребении 1 кургана 1 и погребении 3 кургана Б Прохоровского могильника, поэтому филипповский фалар может быть предварительно датирован шире хронологических рамок функционирования могильника, вплоть до конца III в. до н.э.

В свое время я скептически отнесся к этой идее, так как не был уверен, что фиалы не синхронны ранним фаларам и заимствование моды не было обратным, что уже отмечалось В. И. Мордвинцевой [Мордвинцева, 1996, с. 158-159; Дедюлькин, 2014, с. 91]. Тогда я принимал раннюю датировку фаларов из Федулова и Успенской (последняя четверть III - начало II в. до н.э.), но сейчас не исключаю возможности, что они были изготовлены во II в. до н.э., как предполагал М. Пфроммер [Pfrommer, 1993, p. 8-9].

По мнению В. И. Мордвинцевой, крупные фалары из Федулова и Успенской являются одними из наиболее ранних [Мордвинцева, 1998, с. 54, рис. 1]. Эту точку зрения поддержал М. Ю. Трейстер [Трейстер, 2006, с. 440]. Исследователь указал на близость размеров и композиционного решения крупных фаларов из Федулова и Успенской. Анализ особенностей изображения на успенских фаларах, проведенный М. Ю. Трейстером, достаточно убедительно демонстрирует, что такой декор характерен для позднего III в. до н.э.7. Происхождение фаларов из Федулова и Успенской исследователь, следуя В. И. Мордвинцевой и М. Б. Щукину, связал с дипломатическими подарками сарматам царя Гатала, выступившего одним из гарантов мирного договора 179 г. до н.э. между царем Понта Фарнаком I и царем Пергама Эвменом II (Polyb. XXV.2). Если принять такую датировку, следует предполагать существование подобной моды в эллинистиче-

7 Но вполне возможен и во 11 в. до н.э.

стр. 130
ской Малой Азии уже в конце III - первой четверти II в. до н.э. Но это предположение не подтверждается изображениями и находками, что уже отмечал М. Пфроммер.

Датировке крупных фаларов из Федулова была посвящена статья И. П. Засецкой. Исследовательница пришла к выводу, что фалары были изготовлены в одной из боспорских мастерских в конце III в. до н.э., а сюжет мастер заимствовал с боспорской монеты8 [Берхин, 1962, с. 39]. В. И. Мордвинцева приняла эту атрибуцию и отметила, что она никем не оспаривается [Мордвинцева, 1999, с. 107]. Это не совсем так. М. Б. Щукин полагал, что это малоазийские фалары, и не исключал их более позднюю датировку [Щукин, 1994, с. 138]. М. Ю. Трейстер принял датировку И. П. Засецкой, но поддержал мнение М. Б. Щукина об их малоазийском производстве [Трейстер, 2006, с. 440-442].

Странным выглядит предположение, что мастер, изготовивший фалары, вдохновлялся изображением на монете, тем более таким грубым, схематичным и отнюдь не являющимся образцом высокого мастерства резчика (рис. 1.6).

Львиная охота правителей - популярный сюжет в искусстве Ассирии, Ахеменидского Ирана, Македонии [Palagia, 2000, p. 178-186]. Лев, ломающий копье охотника, - довольно популярный в силу своей экспрессивности образ (рис. 1.2-4). Неудивительно, что львиная голова с копьем в пасти была использована для изображения на монетах и круглых медальонах фаларов (рис. 1.1, 5-6).

Особенности трактовки львиной головы (вертикальная морщина на лбу, форма прядей гривы и т.д.), отмеченные И. П. Засецкой, ничего не дают в пользу именно боспорской атрибуции. Фалары могли изготовить в любом государстве эллинистического Востока (в том числе и в Малой Азии), в любой мастерской, где были достаточно квалифицированные мастера (ср.: [Шаблавина, 2013, с. 449]).

На мой взгляд, бляхи из Успенской и Федулова немногим древнее ранних фаларов греко-бактрийского стиля9 (из Сибирской коллекции и Володарки), возможно, синхронны им. Их отличие обусловлено происхождением из другого ремесленного центра, другой "школы", используя терминологию М. Б. Щукина.

К числу фаларов греко-бактрийского стиля можно добавить бляхи из Новочеркасского музея истории донского казачества (НМИДК)10 (рис. 2), которым посвящена краткая публикация Л. С. Ильюкова [Ильюков, 2000]. Информации об их происхождении не сохранилось. В 1946 г. фалары были возвращены из Национального музея Праги в Новочеркасский музей истории донского казачества11. Вероятно, они поступили в музей после 1905 г., поскольку их нет в каталоге Х. И. Попова12 [Попов], но до конца

8 Датировка этих монет второй половиной III в. до н.э. была скорректирована. Гемидрахмы типа Аполлон - голова льва с копьем в пасти, по мнению И.II. Засецкой, послужившие источниками вдохновения при изготовлении фаларов, датируются В. А. Анохиным 170-160 гг. до н.э. [Анохин. 1986, с. 65, с. 142, п. 38, табл. 5, 160]. Это непринципиально для датировки фаларов, так как монетный тип не имеет отношения к образу льва на них.

9 Осознавая всю условность этого термина (подобные фалары могли быть изготовлены и в Парфии), я применяю его, поскольку он прочно ассоциируется с группой достаточно близких стилистически и морфологически предметов и может быть принят для удобства (ср. мегарские чаши и т.д.).

10 Выражаю искреннюю признательность Р. Д. Чернобривцевой за предоставленную возможность работать с фаларами и информацию об их весе и пробе. Инв. N КП-2814/1-2, общий вес фаларов 390 г и 391.22 г, оба изготовлены из серебра 980 пробы, диаметр обоих фаларов по 23.5 см. Толщина дисков 2.5-3 мм по краям, в середине 0.3-0.5 мм. Утолщение по краю подчеркнуто на лицевой стороне врезной линией. Изображение выполнено чеканкой, фигуры ихтиогрифонов и гирлянды позолочены. На тыльной стороне блях сохранились остатки железных петель, на левом фаларе - отпечаток окислов какого-то предмета из медного сплава.

11 Опись экспонатов Донского исторического музея, поступивших в Главное Управление МВД СССР из г. Праги в январе 1946 г. Архив НМИДК.

12 Сохранились предварительно напечатанные сброшюрованные листы нескольких экземпляров каталога. В каталоге перечислены предметы, поступившие в музей по 1905 г. включительно.

стр. 131

Рис. 2. 1-2. Серебряные фалары из Новочеркасского музея истории донского казачества. 3-5. Детали изображения на нравом фаларе. 6. Граффити на лицевой стороне левого фалара; 7. Буквы на оборотной стороне левого фалара; 8. Оттиск печати из Старой Нисы [Manasscro, 2015, p. 156, fig. 3]; 9. Оттиск печати из Старой Нисы [Массон, Пугаченкова, 1954, с. 163, N 12]

1919 г., когда их в числе других ценных экспонатов и войсковых регалий вывезли из Донского музея по приказу войскового атамана А. П. Богаевского.

Недавно Л. С. Ильюков высказал предположение о том, что фалары могли входить в состав одного ритуального комплекса вместе с хранящимися в музее депаспортизированным шлемом типа монтефортино13 и бронзовой ситулой (конусообразным сосудом). Это предположение было основано на хронологической близости предметов и обнаруженных фаларов, шлемов монтефортино и ситул в так называемых вотивных кладах Северного Причерноморья. По мнению исследователя, этот комплекс происходит из Области Войска Донского [Ильюков, 2009, с. 512-515].

13 До недавнего времени об обстоятельствах находки этого шлема ничего не было известно. А. Л. Бойко в ГАРО обнаружил документ, содержащий переписку по поводу передачи в Донской музей "медной каски", найденной в 1912 г. на берегу реки Северский Донец, при строительстве плотины возле хут. Нижнесазонова [ГАРО, ф. 699, оп. 1, д. 38]. Выражаю искреннюю признательность А. Л. Бойко за эту информацию. Таким образом, шлем из состава гипотетического клада следует исключить.

стр. 132
Эти фалары действительно могли быть найдены на территории Области Войска Донского, как и большинство предметов в археологической коллекции музея. Но их мог привезти и передать в дар музею кто-то из донских офицеров14, служивших в восточных областях, в Туркестанском военном округе. Например, П. Н. Краснов в 1910-1913 гг. командовал 1-м Сибирским казачьим Ермака Тимофеева полком, размещавшимся в г. Джаркенте Семиреченской области [Басханов, 2005]. До сих пор ничего не известно о находках фаларов греко-бактрийского стиля западнее Волги. Примечательно, что новочеркасские фалары ритуально пробиты копьем или кинжалом, как и фалары со слонами из Сибирской коллекции Петра I. Фалары из вотивных кладов Северного Причерноморья не несут таких повреждений. На мой взгляд, более вероятно, что новочеркасские фалары были найдены за пределами Области Войска Донского.

Изображенного на фаларах монстра И. Ю. Шауб определяет как грифогиппокампа [Шауб, 2011, с. 135], что не совсем верно. Протома орлиного грифона завершается чешуйчатым хвостом (рис. 2.1-5), которым в эллинистическом искусстве снабжались любые мифические обитатели моря (гиппокампы, тритоны, ихтиокентавры и т.д.) (ср.: [Литвинский, 2010, с. 230-239]). Поэтому корректнее назвать этого персонажа ихтиогрифоном или морским грифоном. Синкретизм и трансформация привычных образов характерны для эллинистического искусства [Трейнер, 2002, с. 70]. На оттисках печатей из Старой Нисы есть изображения крылатого гиппокампа [Manassero, 2015, p. 156, fig. 3] и "хищной птицы" с рыбьим или змеиным хвостом [Массой, Пугаченкова, 1954, с. 163, N 12] (рис. 2.8, 9). На лицевой стороне левого фалара ниже изображения нанесено граффити высотой 15 мм (рис. 2.6), непохожее на известные сарматские тамги, арамейские или греческие буквы. На оборотной стороне фалара нанесены буквы "МИ" (рис. 2.7). Высота букв около 8 мм. Они процарапаны неуверенно, вторая больше похожа на "И" кириллического алфавита, чем на греческие "Н" или "N". Эти особенности позволяют предполагать появление букв на фаларе в XX в.

Близость новочеркасских фаларов к бляхам из Володарки, Сибирской коллекции и музея Гетти позволяет предполагать их происхождение из того же региона (Греко-Бактрия, Парфия?). Фалар из музея Гетти датируется М. Ю. Трейстером более поздним временем (второй половиной 11 в. до н.э.), чем бляхи из Сибирской коллекции и Володарки [Трейстер, 2011, с. 118]. Новочеркасские бляхи можно предварительно датировать серединой - второй половиной II в. до н.э.

Итак, существующие в историографии точки зрения можно резюмировать следующим образом:

1. Истоки самих украшений - на Древнем Востоке, носители моды - ранние сарматы (И. П. Засецкая, Э. Фаркаш). Прототипами фаларов стали крупные декоративные диски, которые в Ассирии и Урарту использовались как воинские нагрудные украшения или элементы колесничной упряжи. Уязвимое место этой версии - большой хронологический разрыв и отсутствие какой-либо связи между ранними дисками и фаларами, различная конструкция самих блях и иное размещение на сбруе.

2. Развитие протофаларов в течение III в. до н.э. у кочевников Центральной Азии. Фалары изготавливаются ремесленниками Греко-Бактрии по заказу бактрийской и иранской аристократии, воспринявшей моду у кочевников (М. Пфроммер). Уязвимым местом является отсутствие находок ранних, собственно кочевнических фаларов, которые подтверждали бы это поступательное развитие от небольших блях к более крупным.

3. Мода на фалары развилась из традиции украшать сбрую крупными металлическими сосудами подходящей формы - фиалами (М. Ю. Трейстер).

14 Так в собрании музея оказались образцы китайского и японского оружия.

стр. 133
Мне представляется, что Э. Фаркаш и М. Пфроммер нравы, связывая возникновение этой моды с наличием сбруи определенной конструкции. Но самого факта наличия такой сбруи было недостаточно. Усматривать в бляшках, размещаемых на пересечении нагрудного и холочного ремней, некие прототипы фаларов вряд ли оправданно. Сохранившиеся образцы пазырыкской сбруи показывают, что никакими особыми украшениями этот элемент не выделялся. В то же время версия Э. Фаркаш о восточных истоках самих украшений неубедительна.

В греческом и македонском парадном конском уборе еще в IV в. до н.э. появились достаточно крупные фалары оголовья и круглые налобники (например, находки из курганов Бабина могила, Большая Близница, кургана у ст. Елизаветинской и т.д.). Крупные фалары оголовья, возможно, являются предшественниками наплечных фаларов. Нельзя однозначно ответить на вопрос, кому принадлежит приоритет в создании этой моды: всадникам Греко-Бактрии или номадам. Одни располагали украшениями, другие - сбруей необходимой конструкции. Логично было бы, следуя М. Пфроммеру, связать это событие с появлением кочевников15 на границах Греко-Бактрии в конце III в. до н.э. По мнению А. С. Балахванцева, масштаб кочевнической угрозы для Греко-Бактрии в 206 г. до н.э. сильно преувеличен [Балахванцев, в печати]. Безотносительно к тому, были ли в то время номады опасны для Греко-Бактрии или нет, важен сам факт их появления и начало непосредственных контактов с жителями царства. Примечательно упоминание "скифов"-наемников в греко-бактрийском документе, датируемом правлением Антимаха I (ок. 185-170 гг. до н.э.) [Clarysse, Thompson, 2007, p. 276].

Интересное изображение всадника, с кинжалом с серповидным навершием, на коне, украшенном наплечными фаларами (рис. 1.8), представлено на фрагменте фляги из хорезмийского культового центра Калалы-гыр 2 [Гаибов, Кошеленко, 2013, с. 290-292]. Если датировка времени гибели и запустения памятника серединой - второй половиной II в. до н.э. [Калалы-гыр 2, 2004, с. 93, 240] верна, это изображение наплечных фаларов является одним из самых ранних.

Версия М. Ю. Трейстера представляется перспективной, но тоже предполагает некую быструю инновацию, не обусловленную эволюционным изменением и развитием кочевнической сбруи. Если датировка прохоровского погребения в пределах второй половины III в. до н.э. верна, то это - самые ранние наплечные фалары и такую моду в Парфию и Греко-Бактрию номады принесли в готовом виде. Если погребение датируется началом II в. до н.э.16 (что менее вероятно), то сарматы сами могли заимствовать эту моду.

Появление наплечных фаларов не было результатом постепенного развития сбруи кочевников. Это событие произошло в достаточно короткий промежуток времени во второй половине III в., вероятно, ближе к концу столетия.

15 Вопрос этнической принадлежности кочевников, упоминаемых Полибием (Polyb. XI.34), вряд ли может быть решен однозначно и в рамках данной статьи рассматриваться не будет. Подробный обзор данной проблемы см.: [Захаров, 2001].

16 Датировка прохоровского комплекса концом II в. до н.э. [Зуев, 2000, с. 327] или даже I в. до н.э. [Лившиц, Зуев, 2004, с. 10], предложенная В. Ю. Зуевым, представляется некорректной. Слишком архаично выглядит инвентарь этого и синхронных ему погребений (п. 4 кургана 4 могильника Бердянка-V, п. 3 кургана Б Прохоровского могильника) в сравнении с материальной культурой ранних сарматов второй половины II-I в. до н.э. (ср.: [Федоров, 2014, с. 248-249]). Безотносительно к решению вопроса о генезисе прохоровской культуры хронологические наблюдения В. К. Федорова представляются вполне справедливыми. Попытка уточнить хронологию погребения с фаларами по эпиграфическим данным [Лившиц, Зуев, 2004] не может быть аргументом для поздней датировки в силу специфики материала. Надписи на фиалах не обязательно парфянские, они могут быть датированы более ранним временем [Балахванцев, 2012, с. 222-227]. Примечательно, что прочтение АС. Балахванцева (как и один из вариантов, предложенных П. К. Коковцовым [Лившиц, Зуев, 2004, с. 3]) позволяет получить точный все фиалы [Балахванцев, 2012, с. 225], а прочтение В. А. Лившица даст больший вес.

стр. 134
СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ

АСГЭ - Археологический сборник Государственного Эрмитажа.

ВДИ - Вестник древней истории.

ГАРО - Государственный архив Ростовской области.

ДА - Донская археология.

ИИЯЛ УНЦ РАН - Институт истории, языка и литературы Уфимского научного центра Российской академии наук.

НМИДК - Новочеркасский музей истории донского казачества.

РА - Российская археология.

СГЭ - Сообщения Государственного Эрмитажа.

ZPE - Zeitschrift fur Papyrologie und Epigraphik.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Алексеев А. Ю. Золото скифских царей в собрании Эрмитажа. СПб.: Изд-во Государственного Эрмитажа, 2012.

Андерсон Дж. К. Древнегреческая конница. СПб.: Изд-во С.-Петербургского ун-та, 2006.

Анохин В. А. Монетное дело Боспора. Киев: Наукова думка, 1986.

Античное художественное серебро. Каталог выставки. Государственный Эрмитаж. Л., 1985.

Балахванцев А. С. Эпиграфические памятники ахеменидской эпохи на Южном Урале // Влияния ахеменидской культуры в Южном Приуралье (V-III вв. до н.э.) / Отв. ред. М. Ю. Трейстер, Л. Т. Яблонский. Т. I. М.: Таус, 2012.

Балахванцев А. С. Некоторые проблемы истории Греко-Бактрии в свете нумизматических источников // ΚΟΙΝΟΝ ΔΩΡΟΝ: Исследования и эссе в честь 60-летнего юбилея Валерия Павловича Никонорова от друзей и коллег. СПб.: Филологический факультет СПб.ГУ (в печати).

Басханов М. К. Русские военные востоковеды // Известия Омского государственного историко-краеведческого музея. N 11. Омск: Омск. гос. ист.-краев. музей, 2005. http://museum.omskelecom.ru/ogik/lzvestiya_11/bashanov.htm (дата обращения: 05.03.2015).

Берхин И. П. О месте производства серебряных фаларов из "Федуловского клада" // СГЭ. Вып. XXII. Л., 1962.

Гаибов В. А., Кошеленко Г. А. От Хорезма до Боспора: о "сарматской" посадке всадников // Проблемы истории, филологии, культуры. 2013. N 2.

Дедюлькин А. В. О датировке эллинистических железных кирас из Южного Приуралья // Сарматы и внешний мир: Материалы VIII Всероссийской научной конференции "Проблемы сарматской археологии истории". Уфимский археологический вестник. Вып. 14. Уфа: ИИЯЛ УНЦ РАН, 2014.

Засецкая И. П. Назначение вещей Федуловского клада // АСГЭ. Вып. 7. М.-Л., 1965.

Захаров А. О. К этническому аспекту проблемы падения Греко-Бактрии // Проблемы истории, филологии, культуры. Вып. X. Москва-Магнитогорск, 2001.

Зуев В. Ю. Проблемы хронологии прохоровской культуры и курганы у деревни Прохоровка // ΣΥΣΣΙΤΙΑ. Сборник статей памяти Юрия Викторовича Андреева. СПб.: Алетейя, 2000.

Ильюков Л. С. Два серебряных фалара из Новочеркасского музея истории донского казачества // ДА. 2000. N 3-4.

Ильюков Л. С. Комплекс или отдельные находки из фондов Новочеркасского музея истории донского казачества // Боспорский феномен. Искусство на периферии античного мира. Материалы международной научной конференции. СПб.: Нестор-История, 2009.

Калалы-гыр 2: Культовый центр в Древнем Хорезме IV-II вв. до н.э. / Отв. ред. Б. И. Вайнберг; Ин-т этнологии и антропологии им. Н. Н. Миклухо-Маклая, Гос. музей Востока. М.: Вост. лит., 2004.

Лившиц В. А., Зуев В. Ю. О датировке парфянских надписей на фиалах из кургана 1 у деревни Прохорова // ВДИ. 2004. N 2.

Литвинский Б. А. Храм Окса в Бактрии (Южный Таджикистан). Т. 3. Искусство, художественное ремесло, музыкальные инструменты. М.: Вост. лит., 2010.

Массон М. Е., Пугаченкова Г. А. Оттиски парфянских печатей из Нисы // ВДИ. 1954. N 4.

Мордвинцева В. И. О вторичном использовании ахеменидских блюд из Прохоровского кургана // РА. 1996. N 2.

Мордвинцева В. И. Классификация фаларов конской упряжи 3 в. до н.э. - начало 2 в. н.э. и типы парадного конского снаряжения у сарматов // Античная цивилизация и варварский мир. (Материалы 6-го археологического семинара). Краснодар, 1998.

Мордвинцева В. И. Так называемый "греко-бактрийский стиль" в эллинистической торевтике // Археология Волго-Уральского региона в эпоху раннего железного века и средневековья. Волгоград: Изд-во Волгоградского государственного ун-та, 1999.

Мордвинцева В. И. Стилистические группы фаларов III-I вв. до н.э. из музеев России и Украины // Ювелирное искусство и материальная культура. СПб.: Изд-во Государственного Эрмитажа, 2001.

стр. 135
Мордвинцева В. И. Фалары из вотивных кладов Северного Причерноморья III-I вв. до н. э. и сарматская парадигма//ИДЯ. 2008. N 3.

Пиотровский Б. Б. Ванское царство (Урарту). М.: Изд-во восточной литературы, 1959.

Полосьмак Н. В., Баркова Л. Л. Костюм и текстиль пазырыкцев Алтая. Новосибирск: Инфолио, 2005.

Попов Х. И. Описание археологического отдела Донского музея, /б.м./, /б.г./.

Ростовцев М. И. Сарматские и индо-скифские древности // Сборник статей, посвященных памяти Н. П. Кондакова. Археология. История искусства. Византиноведение. Seminarium Kondakovianum. Прага, 1926.

Симоненко А. В. Сарматские всадники Северного Причерноморья. СПб.: Изд-во С.-Петербургского ун-та, 2010.

Смирнов К. Ф. Савроматы. Ранняя история и культура сарматов. М.: Наука, 1964.

Трейнер У. И. Образы кентавров на протомах нисийских ритонов // Материальная культура Востока. Государственный музей Востока. Вып. 3. М., 2002.

Трейстер М. Ю. Фалары из станицы Успенской (к вопросу о времени появления больших наплечных фаларов эллинистического времени) // Древности Боспора. Т. 10. М.: Гриф и Ко, 2006.

Трейстер М. Ю. Серебряные фалары с изображением Беллерофонта и Химеры из сарматского погребения в Володарке (Западный Казахстан). Еще раз к вопросу о так называемом греко-бактрийском стиле в эллинистической торевтике // Scripta antiqua. Вопросы древней истории, филологии, искусства и материальной культуры. Альманах. М.: Собрание, 2011.

Трейстер М. Ю. Сосуды из драгоценных металлов ахеменидского круга из Южного Приуралья // Влияния ахеменидской культуры в Южном Приуралье (V-III вв. до н.э.) / Отв. ред. М. Ю. Трейстер, Л. Т. Яблонский. Т. 1. М.: Таус, 2012.

Федоров В. К. "Трубочки-вилочки" из погребений ранних кочевников Южного Урала // Сарматы и внешний мир: Материалы VIII Всероссийской научной конференции "Проблемы сарматской археологии истории". Уфимский археологический вестник. Вып. 14. Уфа: ИИЯЛ УНЦ РАН, 2014.

Шаблавина Е. А. Способ изготовления серебряных фаларов из Федуловского клада // Шестая Международная Кубанская археологическая конференция: Материалы конференции. Краснодар: Экоинвест, 2013.

Шауб И. Ю. Морские монстры в религиозных представлениях боспорян и скифов // Боспорский феномен. Население, языки, контакты. Материалы международной научной конференции. СПб.: Нестор-История, 2011.

Щукин М. Б. На рубеже эр. Опыт историко-археологической реконструкции политических событий III в. до н.э. - I в. н.э. в Восточной и Центральной Европе. СПб.: Фарн, 1994.

Щукин М. Б. О фаларах так называемого греко-бактрийского стиля (к проблеме контактов Восток Запад) // Ювелирное искусство и материальная культура. СПб.: Изд-во Гос. Эрмитажа, 2001.

Яблонский Л. Т. Золото сарматских вождей. Элитный некрополь Филипповка / (по материалам раскопок 2004-2009 гг.). Каталог коллекции. Кн. 1. М.: ИА РАН, 2013.

Clarysse W., Thompson D.J. Two Greek Texts on Skin from Hellenistic Bactria // ZPE. 2007. Bd. 159.

Deszo T. The Assyrian Army: 1. The Structure of the Neo-Assyrian Army as Reconstructed from the Assyrian Palace Reliefs and Cuneiform Sources. 2. Cavalry and Chariotry. Budapest: Eotvos University Press, 2012.

Farkas A. Sarmatian Roundels and Sarmatian Art // Metropolitan Museum of Art Journal. N 8. 1973.

Manassero N. New Sealings from Old Nisa // Broadening Horizons 4. A Conference of young researchers working in the Ancient Near East, Egypt and Central Asia, University of Torino, October 2011. BAR International Series 2698. 2015.

Palagia O. Hephacstion's Pyre and the Royal Hunt of Alexander // Alexander the Great in Fact and Fiction / Ed. by A.B. Bosworth, E.J. Baynham. Oxford, 2000.

Pfrommer M. Metalwork from the Hellenized East: Catalogue of the Collections, the J. Paul Getty Museum. Malibu, 1993.

Treister M.Y. Some classical subjects on the Late Hellenistic Sarmatian phalcrae (to the origin of phalerae) // Ancient Greeks West and East / Ed. by G.R. Tsetskhladze. Leiden: E.J. Brill, 1999.

http://www.corpus-nummorum.cu/coins.php?id=3541; дата обращения: 06.03.2015.

http://bosporan-kingdom.com/101-2034/; дата обращения: 06.03.2015.

http://gemini.bidinside.com/de/lot/95/thessaly-octaei-c-371-280-bc-obol-075g-/; дата обращения: 06.03.2015.

http://bosporan-kingdom.eom/160-3017/3.html; дата обращения: 06.03.2015.

стр. 136

Permanent link to this publication: