Libmonster ID: UZ-1307

18-22 сентября 2012 г. в г. Улан-Удэ состоялась Третья международная научная конференция "Мир Центральной Азии", организованная Институтом монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН и Правительством Республики Бурятии при поддержке Российского гуманитарного научного фонда.

В работе конференции приняли участие 372 исследователя из 15 стран: Монголии, Японии, Индии, Китая, Кореи, США, Норвегии, Венгрии, Польши, Беларуси, Казахстана, Кыргызстана, Узбекистана, Таджикистана, Турции и из 16 городов Российской Федерации: Москвы, Санкт-Петербурга, Элисты, Уфы, Екатеринбурга, Барнаула, Омска, Новосибирска, Кемерово, Абакана, Кызыла, Иркутска, Читы, Улан-Удэ, Якутска, Владивостока.

Было заслушано 336 докладов. На конференции обсуждались проблемы истории и культуры кочевых народов Центральной Азии, становление кочевых обществ и культур, вопросы антропологии ранних кочевников, традиционное мировоззрение и религии, народы Центральной Азии в современной геополитике, литература, письменность и язык монголоязычных народов Центральной Азии.

Работа конференции проходила в семи секциях: "История и современность Центральной Азии", "Международные отношения и геополитика в Центральной Азии", "Археологические культуры и этнография народов Центральной Азии", "Социальные изменения и стратификационные процессы в Центральной Азии", "Философия и религия в социокультурном пространстве Центральной Азии", "Фольклор монголоязычных народов: ареальный и стадиальный аспекты", "Языки и письменность народов Центральной Азии".

Во вступительном слове директор ИМБТ СО РАН, чл.-корр. РАН Б. В. Базаров обратил внимание собравшихся на то, что третья конференция "Мир Центральной Азии" совпала с 90-летием института и явилась своеобразным смотром научных сил и его достижений, позволила уточнить планы будущих исследований, укрепить сотрудничество с прежними партнерами и установить новые контакты.

Пленарное заседание открылось совместным докладом академика-секретаря Отделения историко-филологических наук РАН, директора Института археологии и этнографии СО РАН акад. А.П. Деревянко, А.И. Кривошапкина, К.А. Колобовой "Итоги исследования палеолита Центральной Азии". Докладчиками был сделан обзор последних исследований палеолита в мировой археологии. Особо обращено внимание на исследования, ведущиеся в Средней Азии (Оби-Рахмат; Додекатым 1, 2; Каттасай, Кульбулак, Кызыл-Алма 2; Кутурбулак; Джаркутан; Шугноу; Тешик-Таш 2; Худжи; Хонако). Основные итоги изучения каменного века Средней Азии: пересмотрена культурно-хронологическая интерпретация нижних культурных слоев стоянки Кульбулак в сторону отказа от раннепалеолитического возраста и ашельской интерпретации комплекса; пересмотрена фациальная дифференциация среднего палеолита региона; обосновано выделение обирахматского варианта перехода от среднего к верхнему палеолиту и определена его специфика; пересмотрена интерпретация верхнепалеолитической истории региона. Выделена кульбулакская верхнепалеолитическая традиция.

В докладе заведующего Центром политической антропологии Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН чл.-корр. РАН Н.Н. Крадина (Владивосток) обсуждались результаты сотрудничества ИМБТ СО РАН и ученых ДВО РАН в области исследования кочевых цивилизаций. Докладчик подробно остановился на основных идеях и концепциях, изложенных в многотомном издании "Монгольская империя и кочевой мир" (Улан-Удэ, 2004), осуществленных совместными усилиями сотрудников ИМБТ СО РАН и ДВО РАН.

стр. 131

В докладе Б.В. Базарова "Кочевые общества Азии и евразийская цивилизация: общественный потенциал истории" отмечалось, что монгольские народы на протяжении тысяч лет сформировали своеобразное историко-культурное пространство, экономической основой которого было кочевое скотоводство. Докладчик приходит к выводу о том, что монгольские народы Внутренней Азии испытывают общие для переходных обществ социально-экономические и демографические проблемы. Отличительными чертами новой общественной системы явилась поляризация доходов и жесткая социально-имущественная иерархия. Монголия, как и Россия, столкнулась с негативными результатами многолетнего отказа от признания значимости социокультурных факторов, что привело к разрыву связей между поколениями, утрате некоторых важнейших социопсихических традиций.

Руководитель Центра политологии и социологии политики Института социологии РАН А.С. Железняков (Москва) рассмотрел ключевые этапы стратегического взаимодействия России и Монголии. Он охарактеризовал разные периоды взаимоотношений между странами, проанализировал выгоды и упущения, связанные с неиспользованными возможностями, объективными и субъективными условиями, способствовавшими или препятствовавшими взаимовыгодному сотрудничеству, описал современную геополитическую ситуацию в регионе.

Доклад ученого секретаря Института истории АН Монголии Н. Хишигт (Улан-Батор) был посвящен научным связям института и ИМБТ СО РАН.

В докладе К. Танаки (Токио, Япония) рассматривались место и роль Бурят-Монголии в концепциях сибирского областничества.

Секция "История и современность Центральной Азии".

В.В. Грайворонский (Москва) в докладе "Монголоведение в Институте востоковедения РАН: современное состояние и проблемы" рассказал об основных направлениях монголоведных исследований в институте, о наиболее значимых публикациях сотрудников, посвященных малоисследованным и актуальным проблемам монголоведения, в том числе в области изучения и анализа опыта модернизации политической, экономической, социальной систем и культурной жизни современной Монголии.

М.И. Гольман (Москва) в докладе "Победа демократов" проанализировал политическую обстановку в Монголии после парламентских выборов 2012 г., которые докладчик расценивает как крупный шаг вперед по пути укрепления демократии.

В докладе Р.Ю. Почекаева (СПб.) были рассмотрены особенности развития монгольского права на рубеже XVI-XVII вв. Докладчик указал на важность привлечения в качестве источников для исследования этой проблемы законодательств южных монголов (Тумэт и Ордос) Уложения Алтан-хана и закона Хутуктай-Сэчен-хунтайджи, которые до недавнего времени фактически не использовались исследователями, ограничивавшимися анализом памятников халхасского ("Восемнадцать степных законов", "Халха Джирум") и ойратского ("Их Цааз") законодательств.

О. Каполнас (Будапешт, Венгрия) на основании исследования монгольских исторических источников пытался выяснить: кто был отцом Чингисхана? Докладчик указывает на разночтения между "Сокровенным сказанием" и другими историческими хрониками, излагающими различные версии происхождения Чингисхана.

Тема доклада И.О. Пешкова (Познань, Польша) - "Монголия Цинского периода в перспективе постколониальной теории". Докладчик полагает, что исследование Внутренней Азии требует взвешенной оценки эффективности нового научного словаря для изучения колониальных практик цинского правительства. Е.Т. Артемов (Екатеринбург) в докладе «Урал в "восточном сдвиге" российской цивилизации» формулирует гипотезу об изменении места и роли Урала в развитии страны. Суть этого процесса, по мнению докладчика, заключается в постепенной утрате регионом такого качества, как периферийность, и в сближении его по ряду основополагающих характеристик с цивилизационно-страновым "ядром".

Ч. Дашдаваа (Улан-Батор, Монголия), рассматривая вопросы, связанные с определением характера монгольской революции, приходит к заключению, что не только мировой, но и монгольский опыт показывают буржуазно-демократическая революция является именно тем рубежом, который ликвидирует средневековую отсталость и, открывая путь к современной цивилизации, обеспечивает права и свободы человека.

Бао Гэрилту (Токио, Япония) посвятил свое сообщение истории создания Бюро по освоению целинных земель во Внутренней Монголии в 1902 г. В докладе приводятся неизвестные архивные материалы, связанные с этим периодом. В.Н. Тугужекова (Абакан) охарактеризовала вклад известного ученого Н.Ф. Катанова в изучение истории и культуры народов Сибири и Вос-

стр. 132

точного Туркестана. Отмечены заслуги исследователя в изучении истории и культуры народов Востока, комплексного описания языков, традиционных и новых форм экономической и социальной жизни, быта, фольклора и духовной жизни народов региона.

В.И. Дятлов (Иркутск) исследовал механизмы адаптации представителей мигрантских меньшинств в переселенческом обществе востока позднеимперской России. Автор приходит к выводу о том, что коллективные стратегии интеграции меньшинств в переселенческое общество востока России продемонстрировали, что диаспора - это не данность и не предопределенность. Как специфический уклад жизни и тип человеческих отношений и связей этот феномен демонстрирует огромное разнообразие вариантов и поразительную динамику внутренней трансформации.

Секция "Международные отношения и геополитика в Центральной Азии".

Доклад А. Патнаик (Дели, Индия) был посвящен анализу геополитической ситуации в Центральной Азии и оценке применяемых геополитических концепций. Различные исследователи пытались выражать суть геополитической ситуации в Центральной Азии в терминах "Новой Большой Игры". Збигнев Бжезинский называл регион "Большой шахматной доской". Данные воззрения исходили из того, что центральноазиатские государства якобы не в состоянии решить проблемы региона без вмешательства извне. Тем не менее опыт последних двух десятилетий убедительно показал вовлеченность государств Центральной Азии в мировой процесс развития. Они сумели использовать различные стратегии для уравновешивания вмешательства внешних сил и извлекли для себя максимум преимуществ. Туркменистан с самого начала придерживался стратегии нейтралитета. Узбекистан "качался" от одного центра силы к другому, уклоняясь от "партии второй скрипки при любом могущественном партнере". Казахстан использовал концепцию евразийства и мультивекторную внешнюю политику для уравновешивания воздействия влиятельных внешних сил. Кыргызстан и Таджикистан, хотя и оставались открытыми для России, использовали экономические связи с Китаем и сотрудничали с США в обеспечении афганской стабильности.

В докладе С. Дешпанде (Мумбай, Индия) была определена роль Индии в геополитике Центральной Азии, отмечены значительные исторические и культурные связи, соединявшие Индию и страны Центральной Азии с глубокой древности. В настоящее время быстро растущий экономический и военный потенциал Индии, ее авторитет на международной арене позволяют достичь большей стабильности и предсказуемости в международных отношениях. В докладе А. Моханти (Нью-Дели, Индия) оценивалась роль России в интеграционных процессах Центральной Азии. Рассматривая экономические, политические, военные, миграционные, энергетические проблемы, докладчик отметил, что активность России в последнее время возросла благодаря эффективным двусторонним связям и ее участию в различных международных организациях и союзах. Доклад А. Оно (Шицуока, Япония) был посвящен геноциду монгольского народа во время культурной революции в Китае. Автор ставил перед собой задачу показать, как социалистическая идеология, "стирающая этнические границы вместе с этнической идентичностью", используется большими государствообразующими нациями для подавления национальных меньшинств.

В докладе Л.В. Кальминой (Улан-Удэ) "Геополитический тренд в экономической модернизации Забайкалья в начале XX в." отмечалось, что изменение внешнеполитической обстановки и угроза потери европейского рынка в начале XX в. способствовали ориентации российской экономики на Восток. Забайкалью предстояло стать промышленным плацдармом для последующего включения центральноазиатского пространства в орбиту экономического и политического влияния Российской империи. Замыслы царизма по вовлечению Центральной Азии в сферу его интересов способствовали стремительной модернизации экономики окраинного региона империи.

М.А. Рахимов (Ташкент, Узбекистан) в докладе "Центральная Азия в контексте формирования широкого партнерства на Азиатском континенте" отмечает, что с развалом Советского Союза объективные условия и необходимость многостороннего сотрудничества требовали от новых независимых стран Центральной Азии поиска новых форм взаимоотношений и кооперации в различных областях экономики, политики, культуры. В результате республики региона стали соучредителями СНГ, ШОС и ряда других региональных организаций. Однако эффективность их деятельности разная. Так, если ШОС и частично СНГ остались успешными в институциональном развитии и в реализации некоторых проектов, то ОЦАС оказался в основном бездейственным. По мнению докладчика, расширение сотрудничества между странами Центральной Азии и ведущими государствами, региональными и международными организациями по возрождению

стр. 133

транспортно-коммуникационной трассы Великого шелкового пути предусматривает: проведение совместных научных исследований учеными Центральной Азии и зарубежных стран по истории Великого шелкового пути и современной динамике ее развития; всестороннее изучение международного опыта интеграционных процессов; развитие международного туризма в регионе, потенциал которого используется недостаточно, в связи с чем целесообразно разработать комплексные программы; расширение международного использования коммуникационной инфраструктуры стран Центральной Азии. Для развития транспортной связи Центральной и Южной Азии важен транзитный потенциал Афганистана.

В докладе X. Умарова (Душанбе, Таджикистан) были рассмотрены трансграничные аспекты развития торгово-экономических отношений между Таджикистаном и Афганистаном, которые имеют огромное значение для реализации ряда проектов, по своей важности выходящих далеко за пределы двусторонних отношений, и приобретают трансконтинентальное значение. К ним относятся: а) строительство каскада Пянджских ГЭС; б) проект комплексного социально-экономического развития бассейна реки Пяндж; в) проект строительства Трансафганской железной дороги с выходом на Таджикистан и с последующим соединением с Транссибирской железной дорогой.

Г.М. Смагулова и А. Сердхан (Караганда, Казахстан) свое выступление посвятили интеграционной политике Казахстана, которую они рассматривают в качестве фактора стабильности в Центрально-Азиатском регионе. В связи с этим актуальность приобретает идея президента Казахстана Н.А. Назарбаева по созданию Союза центральноазиатских государств, который смог бы решить ряд проблем в регионе. Это - рациональное использование водно-энергетических ресурсов, создание общей транспортной инфраструктуры, продовольственного консорциума и др. Страны Центрально-Азиатского региона, являясь участниками ОДКБ, ШОС, СВМДА (Совещание по взаимодействию и мерам доверия в Азии) и ЕврАзЭС, могут строить свои партнерские отношения с региональными интеграционными структурами на двустороннем и многостороннем уровнях. К сожалению, сегодня инициатором таких интеграционных процессов является только Республика Казахстан. Последовательность ее действий предполагает новые уровни взаимодействия с ведущими державами как Европы, так и Азии.

Т. Наками (Токио, Япония) в своем докладе "Бабуджап и его блуждающая армия: декларация независимости, Первая мировая война и советская гражданская война во Внутренней Монголии, 1911-1921" поставил задачу проследить судьбу Бабуджапа выходца из Внутренней Монголии, и его борьбу за создание "Великой Монголии" путем объединения Внутренней и Внешней Монголии в единое независимое государство. Благодаря своей антигерманской деятельности Бабуджап стал известен царю Николаю II в 1915 г., но затем он переориентировался на японцев, которые постарались использовать его армию против Юань Шикая. В октябре 1917 г. совместными усилиями местных китайских милитаристов при поддержке русских войск отряды Бабуджапа были разбиты, а сам он погиб. Остатки его армии вошли в состав семеновской дивизии, а также отрядов Унгерна, оккупировавшего Внешнюю Монголию. Эта оккупация и послужила началом народной революции в Монголии в 1921 г.

Б. Достер (Стамбул, Турция) в докладе "Важность центральноазиатских энергетических ресурсов и возрастание роли ШОС и политики Турции в регионе" коснулся вопросов геополитики. Центральная Азия богата энергетическими ресурсами. Ведущими игроками на этом пространстве автор считает Россию, Китай и США. Докладчик отмечает важные для Турции совместные энергетические проекты с Россией, что укрепляет позиции Турции в ее взаимоотношениях с Евросоюзом. Но сейчас Турция оказалась перед дилеммой - в какой степени она обслуживает свои собственные национальные интересы в регионе, а в какой служит инструментом в продвижении интересов США, с которыми связана политически. Вопрос приобрел еще большую актуальность и остроту в свете "арабской весны". Ответ на вопрос: "кто и как будет решать эту дилемму?" автор в своем докладе оставил фактически открытым, хотя и признал, что от его решения для Турции зависит очень многое.

В докладе Е.В. Алексеевой (Екатеринбург) были рассмотрены методологические аспекты проблемы взаимодействия народов Центральной Азии и России. Докладчик отметила, что в результате расширения геополитического влияния Монгольской империи новые продукты, товары, технологии распространялись на огромных евразийских пространствах, вызывали к жизни многие локальные инновации. Монголы способствовали формированию таких признаков российской цивилизации, как самодержавие, централизм, крепостничество. В заключение отмечалось, что тюркское влияние широко охватывало область российского управления, денежного хозяй-

стр. 134

ства, финансовую сферу, военное дело и снаряжение, национальную психологию и т.д. В ходе длительного взаимодействия формировался генетический фонд этносов, населявших российскую территорию, шло взаимопроникновение культур, создание тюрко-славянской общности.

С.В. Чугров (Москва) в докладе сравнивает образ России в Японии и образ Японии в России. В целом россияне относятся к Японии лучше, чем японцы к России. Сказывается искусственная политизация проблемы "северных территорий", которую японские власти используют для сплочения нации. Вместе с тем в последнее время в образе Японии в России стали усиливаться элементы прагматичности и трезвой оценки, что ведет к постепенному понижению привлекательности Японии в глазах россиян.

В докладе Г. Т. Телебаева (Алматы, Казахстан) анализировался потенциал сотрудничества в Центральной Азии. Для большинства стран Центральной Азии, отмечает докладчик, естественным фактором, способствующим интеграции, является общность происхождения. Учитывая значимость для их ментальности кровнородственных отношений, нетрудно предположить, что общие тюркские корни, общие предки, родственные отношения имеют особое значение в данном контексте. Наиболее существенный след оставила в народах Центральной Азии 70-летняя советская история. Она создала такие политические, экономические условия, которые до сих пор благоприятно влияют на центральноазиатскую интеграцию. Советское прошлое усилило культурную, языковую, ментальную близость народов Центральной Азии. Унифицированная система образования, единая инфраструктура культуры, мощная пропаганда, единый кириллический алфавит - все это вело к формированию общих культурно-политических стереотипов и установок. Однако необходимо учитывать, что теперешнее геополитическое расположение стран Центральной Азии, их соседство с такими крупными державами, как Россия и Китай, объективно подталкивают их к интеграции. Вместе с тем наличие в ближайшем соседстве одной из наиболее "горячих точек", Афганистана, и проблема борьбы с террористическими группировками, транзитом наркотиков, наплывом беженцев требуют координации усилий.

Оценивая отношения Казахстана с центральноазиатскими соседями, отмечает докладчик, можно прийти к несколько парадоксальному выводу. Наибольшее экономическое противостояние возможно между Узбекистаном и Туркменистаном в силу выполнения странами сходных функций поставщиков на мировой рынок нефти и газа. В то же время наиболее желательным торговым партнером, экономическим союзником в вопросах строительства новых нефте- и газопроводов также могут быть в регионе для Казахстана только Узбекистан и Туркменистан. К тому же, несмотря на стремление к продовольственной самодостаточности, Узбекистан при его почти 30-миллионном населении может стать весьма привлекательным рынком для сельских товаропроизводителей России. Кыргызстан и Таджикистан представляют меньший интерес и меньше проблем для Казахстана: Кыргызстан в силу близости и меньшего экономического потенциала, Таджикистан - в силу некоторой отдаленности.

Секция "Археологические культуры и этнография народов Центральной Азии".

Д.Д. Васильев (Москва) рассказал о результатах работы эпиграфической экспедиции ИВ РАН в Южной Сибири и о новых находках тюркских рунических надписей. Одним из наиболее масштабных проектов последних лет, связанных с полевыми исследованиями тюркских древностей в Российской Федерации, стали многопрофильные изыскания археологов, этнологов, историков и естественников в окрестностях древнеуйгурской крепости Пор-Бажын в Туве. В ходе обследования окрестностей оз. Тере-Холь и раскопок крепости выявлены две тюркские рунические надписи. Изыскания в окрестностях долины озера будут продолжены. Крайне желательно было бы заново выполнить копии Селенгинской, Терхинской и Карабалгасунской надписей, находящихся в Северной Монголии, поскольку прежние публикации изобилуют пропусками в тексте и лакунами, нуждающимися в уточнениях. Это может дать новые сведения по истории Пор-Бажына и его создателей. Изыскательской группой востоковедов в ходе полевых работ в Тувинском урочище Кара-Булун на правом берегу Енисея выявлены семь неизвестных ранее наскальных рунических надписей уйгурского периода. Надписи оставлены посетителями святилища на тропе через перевал и носят молитвенный и благопожелательный характер. Самыми последними находками стали надписи на севере Хакасии. Повторяя маршрут экспедиций ученых конца XIX в., на плитах одного из курганов тагарского времени в урочище Оргенек экспедиция института обследовала неизвестные ранее надписи, которые можно связать с манихейской мифологией.

П. Б. Коновалов (Улан-Удэ) исследовал проблемы центральноазиатской номадической цивилизации и культурно-историческую идентичность монгольских народов. Докладчик пришел к выводу о том, что ранние хунну, т.е. племена эпохи еще до образования державы Модэ, именуе-

стр. 135

мые в китайских источниках сюньюй / хуньюй, в течение многих веков контакта с племенами ди / дили вобрали в себя элементы их культур (произошла интеграция и нивелировка культур, выраженная в погребальных сооружениях, обрядах, вещевом комплексе, изобразительном искусстве и прочем). В таком виде археологический комплекс хунну пришел в степи Монголии как государственная имперская культура, монолитная и своеобразная. Здесь, в аридных полупустынных, степных и горно-степных пространствах, хунну стали продолжателями кочевой скотоводческой культуры и создателями номадической цивилизации, но с минимально необходимыми элементами оседло-поселенческих комплексов на фоне повсеместного кочевого типа жизнедеятельности основной массы населения. Дальнейшая эволюция этой цивилизации происходила в государственных образованиях Сяньбийской державы, Жужаньского, Тюркских, Уйгурского каганатов, Киданьской и Монгольской империй.

В докладе Т. Иноуе (Саппоро, Япония) "Власть и медицина: вакцинация у калмыков" было проанализировано взаимодействие российской царской администрации с представителями буддийского калмыцкого духовенства для проведения вакцинации населения Калмыкии в начале XIX в.

Доклад М. М. Хайдарова (Узбекистан) был посвящен геоклиматическим и демографическим особенностям этнических ареалов. Миграции и освоение новых территорий этническими группами способствовали расширению их ареалов обитания или образованию на новых территориях близкородственных народов. При этом расселение народов происходило преимущественно на территории со схожими климатическими условиями. Климатические особенности в значительной степени предопределяют культуру народа. Общность климатических условий зачастую обусловливает и некоторую ментальную общность. Ислам исторически распространен в наиболее аридных регионах Азии и Северной Африки, а также наиболее влажных регионах Южной Азии. Расположенность на той или иной широте, наличие или отсутствие зимы, ее температурные показатели - все это влияет на культурные характеристики народов и ход их исторического развития. Исследование наиболее воинственных народов позволяет заключить, что морозная зима является одним из факторов высоких воинских качеств народов. В качестве примера можно привести тюркские народы, монголов, викингов и их потомков германцев.

В докладе А. В. Псянчина (Уфа) обсуждались вопросы истории этнического картографирования Центральной Азии и прилегающих территорий (XVII - начало XX в.). Присоединение новых земель к Русскому государству обусловило развитие географических исследований и картографирования этих территорий. Путешествия русских купцов и служилых людей давали обильный материал для Посольского и Разрядного приказов. Следует отметить один важный аспект централизации и расширения границ государства - эти процессы отражались на расширении и уточнении этнографических знаний, сведений о занятиях населения. На сегодняшний день наиболее успешно старые карты применяются преимущественно для выявления естественных и антропогенных изменений природной среды определенных территорий. Однако при изучении населения, этнической истории и истории расселения народов картографические материалы используются недостаточно, хотя они могли бы быть успешно привлечены для разрешения некоторых вопросов этнической истории народа, их расселения, путей миграции и т.д.

В коллективном докладе С.В. Данилова, Н.В. Именохоева, Б.З. Нанзатова, А.И. Симухина (Улан-Удэ), А. Очира, Л. Эрдэнболда (Улан-Батор) рассказывалось о работе международной экспедиции по созданию электронной карты древних и средневековых городов Центральной Азии. От российской стороны в работе принимали участие сотрудники ИМБТ СО РАН, а от монгольской - ученые Института по изучению кочевых цивилизаций ЮНЕСКО. В ходе экспедиции проводились полевые исследования на территории Республики Бурятии (административные районы: Иволгинский, Селенгинский, Джидинский, Кяхтинский, Мухоршибрский); Забайкальского края (Борзинский район); Республики Тывы (административные районы: Кызылский, Тандинский, Улуг-Хемский, Дзун-Хемчикский, Барун-Хемчикский, Бай-Тайгинский, Овюрский). В Монголии исследования проводились на территории следующих аймаков: Убсунурского, Завханского, Хубсугульского, Арахангайского, Убурхангайского, Булганского, Центрального, Хэнтэйского, Дорнодского, Сухэбаторского, Восточногобийского. На всех памятниках проводились фотосъемка, видеофиксация, съемка глазомерных планов, описание. За два года работ (2010-2011) экспедицией были обследованы более 70 городищ и поселений.

В ходе работ выяснилось, что в распространении памятников имелись некоторые локальные особенности. На территории Бурятии встречались памятники хуннского и монгольского времени (городищ уйгуров и киданей здесь не было выявлено). В Тыве были встречены городища уйгурс-

стр. 136

кого и монгольского периодов, а также отдельные памятники предположительно маньчжурского времени (памятники хунну и киданей здесь отмечены не были). На территории Забайкальского края имелись памятники монгольского времени и остатки киданьских крепостей (памятников хунну и уйгуров здесь не обнаружено). На территории Монголии наиболее насыщены памятниками были бассейны рек Толы, Керулена, Онона, Орхона, где встречались городища хунну, уйгуров, киданей, монголов. В Восточной Монголии был выявлен ряд памятников, историкокультурную принадлежность которых без раскопок определить затруднительно. Это Сумтийн турь, Довджо, Олон булаг довджо, Олон байшин, Башинтын дэрс и др.

Л.С. Марсадолов (Новосибирск) рассмотрел основы сакрально-научных знаний у хуннов Забайкалья. Археологические материалы свидетельствуют об уровне познаний хуннов Забайкалья в математике (счете и геометрии), которые применяли их в своей повседневной и сакральной деятельности. При разметке изображений и предметов они использовали прямоугольник и квадрат, равносторонний и равнобедренный треугольники и ромб, прямой угол, круг, прямой и косой крест, "золотое" сечение, "ступенчатую пирамиду" и другие фигуры. Навыки в геометрической разметке кочевники применяли не только для создания простых и сложных композиций на бытовых и культовых предметах, но и при сооружении временных и постоянных поселков, жилищ, некрополей, храмов, алтарей и для других целей.

М. Рис (Аннаполис, США) посвятил доклад отражению взаимоотношений между кочевым и оседлым населением Центральной Азии в классической узбекской литературе, в частности в романе Абдуллы Кадыри "Утган Кунлар" ("Минувшие дни"). Докладчик считает, что некоторые главы романа позволяют проводить параллели с теми отношениями, которые сложились между узбеками и кыргызами в 1980-е гг.

Доклад Б.З. Нанзатова (Улан-Удэ) был посвящен положению сарт-калмаков в современном Кыргызстане. Сарт-калмаки являются небольшой группой ойратского происхождения, проживающей ныне в Республике Кыргызстан, сохраняющей свою ойратскую и больше - монгольскую идентичность. Жизнь сарт-калмаков в современном Кыргызстане, отмечает докладчик, складывается непросто: политическая, экономическая и социальная нестабильность, характеризующая современную ситуацию в Кыргызстане, способствует росту напряжения и в межнациональных отношениях титульный народ страны пытается возложить вину за многочисленные проблемы в Кыргызстане на этнические меньшинства, в числе которых находятся и сарт-калмаки. В этих условиях актуализируется и укрепляется этническая идентичность этого маленького народа, устанавливаются связи с монгольской общностью - калмыками России, ойратами КНР.

Секция "Социальные изменения и стратификационные процессы в Центральной Азии".

В докладе Д. Болд-Эрдэнэ (Улан-Батор, Монголия) анализировались итоги парламентских выборов с 1990 по 2008 г. Докладчик пришел к выводу о том, что в условиях Монголии наиболее приемлемой является "смешанная" форма, сочетающая мажоритарную и пропорциональную систему выборного представительства.

В докладе З.А. Даниловой (Улан-Удэ) анализировались риски развития интеллектуального потенциала Байкальского региона. Докладчик полагает, что в Бурятии отмечается достаточно высокий уровень развития интеллектуального потенциала, однако существуют дисбаланс в подготовке специалистов, отток высококвалифицированных кадров, старение кадрового состава науки и образования, недостаточное финансирование научно-исследовательской работы. В условиях изменяющейся среды отдельные квалифицированные слои интеллигенции, преимущественно юристы, финансисты, менеджеры, программисты, преподаватели и врачи, находят применение своим знаниям и опыту. В то же время значительная часть работников интеллектуальной сферы, включая технических специалистов, инженеров, учителей, научных работников и других, продолжают испытывать материальные трудности, эмигрируют в другие сферы деятельности, переключаются на труд не по специальности. Снижение рисков развития интеллектуального потенциала должно стать приоритетной стратегической задачей, поскольку эффективное функционирование страны, конкретной территории зависит прежде всего от уровня внедрения инновационных технологий, новых наукоемких разработок и изысканий.

Экономика государств Центральной Азии накануне второй волны мирового кризиса рассматривалась в докладе Е.М. Кузьминой (Москва). Международные финансовые институты и национальные правительства дают достаточно позитивный прогноз развития экономик государств Центральной Азии в ближайшей перспективе. Хотя у стран региона могут снизиться некоторые

стр. 137

параметры в случае ухудшения экономической ситуации у основных партнеров - КНР, РФ и ЕС - на второй волне кризиса, но они не будут носить катастрофического характера.

Доклад ДД Бадараева (Улан-Удэ) основывался на результатах экспедиции в Западную Монголию 5-23 сентября 2011 г., во время которой были собраны социологические материалы по современному положению западных монголов с целью изучения их социально-экономического, социально-культурного положения. Полевое социологическое исследование проведено в сельской среде монгольского общества со сложным этноструктурным образованием, со специфическим геополитическим местоположением - на границе с КНР. Рыночные отношения развиваются стремительно, местное население неплохо адаптировалось к изменяющимся социально-экономическим условиям. Вместе с тем отмечаются сложные жилищно-бытовые и социально-экономические условия проживания, низкий уровень доходов, высокий уровень безработицы, ограниченность сфер и рынка сбыта продукции местного производства. Наблюдается отток молодежи в города с целью получения образования и поиска лучших условий жизни. Тем не менее, считает докладчик, все эти факторы не оказывают существенного влияния на уменьшение численности жителей сомона. Сомон остается стратегически важным пунктом Монголии, связующим звеном в отношениях с Китаем, а также представляет большой интерес для китайской стороны в плане богатой минерально-сырьевой базы, о чем свидетельствует активное участие "южного соседа" в строительстве дорог для большегрузных автомобилей в Кобдосском аймаке. С учетом этих факторов рассматриваемая территория имеет позитивные перспективы и потенциал для дальнейшего социально-экономического развития.

А.В. Винокурова (Владивосток) рассмотрела основные тенденции развития российско-китайских отношений в Приморском крае. Основное внимание докладчик уделила демографическому аспекту проблемы. По ее мнению, уникальность демографической ситуации в Приморском крас состоит не просто в формировании массовых трансграничных потоков трудовых мигрантов и устойчивой динамике этого процесса, а в возрастающей роли этого фактора в экономической, этнокультурной, политической сфере. Увеличение притока мигрантов с низким уровнем образования и соответственно с низким культурным уровнем превращается в социальную проблему. Малообразованные мигранты наводняют приморские города, шокируют своим поведением местное население, порождают нестабильность. В целом перспективы социально-экономического и демографического развития края в значительной степени предопределяются развитием миграционных процессов. Концептуальной задачей является управление миграционными процессами.

Ю.Г. Бюраева, Т.О. Субанакова, Г.В. Ганн (все - Улан-Удэ) сделали сообщение о разработанной в Отделе региональных экономических исследований БНЦ СО РАН методике оценки условий жизнедеятельности и конкурентоспособности территории Бурятии, особенностью которой является сочетание объективных (статистических) и субъективных измерений. Оценка проводилась по трем направлениям: социально-экономическому положению района, его места в экономике макрорегиона; конкурентоспособности муниципальных образований района; социально-экономическому положению населения. Определялись два основных показателя: интегральный индекс социального самочувствия (расчет которого базируется на методике, применяемой в международном проекте "Евразийский монитор") и интегральный индекс состояния социальной среды (принцип его оценки основан на методике определения индекса качества жизни, разработанной сотрудниками географического факультета МГУ). Методика апробирована в двух приграничных с Монголией сельских районах Республики Бурятии и одном - граничащем с Забайкальским краем. В результате были выявлены низкий уровень качества жизни и удовлетворенности ее условиями, что не позволяет говорить о конкурентоспособном развитии приграничных территорий. Исследования показали отсутствие существенных различий по уровню развития социальной среды приграничных и внутренних территорий республики.

Е.И. Зеленев (СПб.) в докладе "Борьба за влияние в протоглобальном мире: геополитика и (или) геокультура" дал оценку современных политических и цивилизационных отношений в мире и подчеркнул, что сегодня на смену политэкономическому детерминизму приходит культурный детерминизм. В новых условиях культура должна "научиться делать что-то самостоятельно", и вероятная область применения тысячелетних культурологических навыков - коммуникация, причем самого разнообразного направления - межкультурная, межцивилизационная, межгосударственная, межличностная и т.д. Среди общепринятых функций культуры в жизни общества и человека коммуникативная функция порой даже не упоминается, хотя сегодня, считает докладчик, она приобретает все более важную, судьбоносную роль. Возможно, именно в сфере

стр. 138

культуры и производной от нее - геокультуры, на пути формирования "духа глобального соседства" предстоит искать пути глобального решения локальных проблем современного мира.

Секция "Философия и религия в социокультурном пространстве Центральной Азии".

В докладе Б. Випера (Аннаполис, США) "Отпечатки стоп Будды и Пророки: Центральная Азия на пересечении путей между Библией и буддизмом" была сделана попытка провести параллели между буддийской и библейской мифологией. Автор рассматривает Центральную Азию в качестве "перекрестка" между азиатской буддийской и библейской переднеазиатской культурами и цивилизациями.

С.М. Аникеева и В.Г. Лысенко (обе - Москва) рассказали об издании трудов ИМБТ СО РАН в издательстве "Восточная литература". В частности, была презентована энциклопедия "Философия буддизма", вышедшая в 2011 г. под ред. М.Т. Степанянц, в создании которой принимали активное участие и сотрудники ИМБТ СО РАН.

Е.А. Александрова (Москва) рассмотрела методологические вопросы преподавания основ религиозной культуры мира. В докладе Т. В. Бернюкевич (Чита) анализировалась "концептосфера" восприятия буддийских идей в русской философии. Автор пришла к выводу о том, что содержание буддийских концептов в трудах отечественных философов не только свидетельствует о влиянии буддологической науки, но и является важным фактором закрепления, трансляции и функционирования культурных смыслов буддизма в системе культуры России. Доклад С. Татар (Будапешт, Венгрия) был посвящен иконографическому анализу пяти буддийских танок из частных собраний Венгрии, происходящих, по мнению автора, из Монголии и датируемых XIX в. Б. Нацагдорж (Улан-Батор, Монголия) в докладе "Буддийский фактор в общемонгольской идентичности российских бурят в XVIII в." привел новые данные, основанные на архивных находках, о раннем этапе становления бурятской ламаистской сангхи, се взаимоотношениях с монгольским духовенством и тайных переговорах с цинскими властями. Автор делает вывод о том, что буддизм был для восточных бурятов того времени важным этноидентифицирующим фактором.

В докладе Дж. Н. Кхаки (Шринагар, Индия) "Ислам, плюрализм и сосуществование в современной Центральной Азии: изучение культурного взаимодействия" делалась попытка представить современную Центральную Азию местом эффективного межкультурного взаимодействия, в котором ислам играет положительную роль. Разрушение древних буддийских изображений в Бамиане талибами было, по словам автора, осуждено мировым исламским сообществом и не является примером, характеризующим общую тенденцию в современных межкультурных центральноазиатских взаимоотношениях.

Л.Е. Янгутов (Улан-Удэ) исследовал поздние буддийские сутры в праджняпарамитском философском контексте. Доклад С.Ю. Лепехова и А.А. Кочарова (оба - Улан-Удэ) был посвящен анализу традиции Римэ в Тибете и Бурятии в конце XIX - начале XX в. Авторы указали на ряд параллелей в судьбе и учении видных буддийских деятелей того времени: Шакья Шри в Тибете и Лубсан-Сандана Цыденова в Бурятии.

Доклад И.С. Урбанаевой (Улан-Удэ) был посвящен рассмотрению проблемы реальности и сознания на основе посткартезианских медитаций и буддийских текстов. Для философа посткартезианской эпохи внешний мир как реальность - нечто в принципе сомнительное. Представители феноменологической традиции, которая, как представляется автору, в наибольшей степени приближается к буддийской философии, усматривают основания аподиктического познания в "данностях" чистого мышления. Буддийский же философ располагает в своем исследовании реальности большими возможностями прямого и косвенного познания. В буддизме есть техники медитации, которыми завершается процесс познания способа существования внешних вещей, сознания и Я. Если чистое сознание западного философа - это концепт сознания и несовершенного явленного мира, то чистое сознание в буддийской философии - это сознание, чистое от неведения, т.е. врожденного и приобретенного искаженного восприятия и понимания реальности. В ходе буддийской практики работы с собственным сознанием последнее очищается, но не от объектов явленного мира, а от неадекватного способа восприятия реальности, от различных форм преувеличения онтологического статуса внешних и внутренних вещей, в том числе статуса Я - воспринимающего и мыслящего субъекта. Буддисту нет необходимости дополнять действительность другой реальностью - "миром идей", "вещами-в-себе", "сущностью", "субстанцией", "Богом".

A.M. Мухамбетова (Алматы, Казахстан) проанализировала некоторые переходные обряды центральноазиатских народов, находя в них указания на представления о реинкарнации в тенг-

стр. 139

рианстве. В докладе К.В. Орловой (Москва) рассматривались история ойратских монастырей, а также их современное состояние. Е.Н. Бадмаева (Элиста) исследовала характер отношений государства к религии в 1920-1930-е гг. на примере Калмыцкой автономной области. Автор отмечает, что борьба с религией велась на протяжении всего этого времени, менялись только формы: от моральной дискредитации, политического и экономического террора до прямого уничтожения духовенства и активных верующих.

В докладе Г.К. Кулдышевой (От, Кыргызстан), посвященном буддизму в древнем Кыргызстане, рассматривалось влияние буддизма на мусульманскую культуру. Докладчик напомнила утверждение акад. В.В. Бартольда о том, что родиной мусульманских медресе является Средняя Азия (Тохаристан). Многие ученые, отметила докладчик, считают Бухару родиной медресе. А название Бухары, общепризнанного центра мусульманской науки, происходит от слова "вихара" монастырь. Некоторые ученые происхождение суфизма связывают с некоей индийской (буддийской) сектой. Известно, что среднеазиатские суфии использовали технику медитации, сходную с буддийской. Это свидетельствует о том, что буддизм, который существовал в Средней Азии в 1-м тыс. н.э., оказал определенное влияние на мусульманскую культуру.

В докладе А.К. Кулназарова (Ош, Кыргызстан) исследовался процесс политизации ислама в условиях глобализации. Докладчик считает, что религиозная умеренность и терпимость характерны для подавляющего большинства кыргызов. Но приверженность определенной части кыргызского общества, проживающей преимущественно в сельской местности, к традиционализму с характерным для него неприятием инновационных элементов культуры создает благоприятную почву для протестных отношений и активного сопротивления трансформационным процессам. Вывод докладчика - в Кыргызстане существуют определенные внутренние предпосылки для трансформации религиозного сознания в сторону его радикализации. Но без значительных воздействий, исходящих извне, мощной финансовой, политической и пропагандистской поддержки такая трансформация была бы весьма затруднена.

Е. У. Байдаров и Ж.А. Сейдуллаева (оба - Алматы, Казахстан) рассмотрели традиционное мировоззрение казахов в контексте их религиозно-философских взглядов. Докладчики считают, что мировоззрение казахов складывалось под влиянием различных религий и культов, каждый из которых внес черты своеобразия в духовный облик номадов Центральной Азии. А.Б. Чаажытмаа (Омск) также считает, что религиозные воззрения населения Центральной Азии (в частности, тувинцев) характеризуются в основном синкретическими культами и представлениями, которые естественным образом сочетаются в народной культуре. Современным тувинцам присущ синкретизм ламаизма и шаманизма.

В докладе Е.С. Васько (СПб.) рассматривались некоторые тибетские медицинские трактаты, входящие в различные издания буддийских канонов. Б.Л. Митруев (СПб.) рассмотрел лексикографические традиции шангшунгского языка в произведениях тибетской религиозной традиции бон, на котором говорили в Западном Тибете приблизительно до XI в.

Н.Н. Михайлова (СПб.) исследовала одно из первых периодических изданий на тибетском языке - газету "Юлчог сосой саргьюр мелонг" (тиб. yul phyogs so so'i gsar 'gyur me long, букв. "Зеркало новостей из разных стран", или, как его называл сам редактор, "Зеркало Тибета"), которая выходила в Калимпонге на протяжении 38 лет под редакцией выдающегося тибетского религиозного и общественного деятеля Дорчже Тарчина (1890-1976) и сыграла важную роль в политической и культурной истории Тибета. Газета не только способствовала модернизации тибетского языка, считает докладчик, но и оказала революционное влияние на литературу и образ мышления тибетцев.

Секция "Фольклор монголоязычных народов: ареальный и стадиальный аспекты".

И.В. Силантьев (Новосибирск) в докладе "Сюжет и мотив в канонических и неканонических жанрах" отмечает, что с точки зрения нарратологии понятия сюжета и мотива не являются первичными и для их последовательного определения следует обратиться к базовым категориям нарратива и события. Характерным направлением современной нарратологии становится исследование мотивов. Именно мотив как носитель устойчивых значений и образов повествовательной традиции и одновременно как элемент, участвующий в сложении повествования конкретных произведений, обеспечивает связь "предания" и сферы "личного творчества".

В докладе "Образ православного храма в фольклорной прозе русских старожилов Байкальской Сибири" Р. П. Матвеева (Улан-Удэ) отметила, что вся традиционная жизнь старожилов была связана с православным храмом: в главных событиях (крещение, венчание, отпевание усопших),

стр. 140

в будни и праздники. Православный храм был символом своей земли, и в народе существовало глубокое осознание своего единства с ним.

Б.С. Дугаров (Улан-Удэ) в докладе "Прихубсугулье - Присаянье: хотогойтовские мотивы в мифах и легендах хонгодоров" отметил, что эти мотивы обнаруживают устойчивую связь с этногенезом и этнической историей хонгодоров. Это касается прежде всего генеалогических мифов о первопредках бурят - Буха-нойоне и шаманке Асуйхан, что свидетельствует об общих этнических истоках и этнокультурном единстве в прошлом не только племен хотогойто и хонгодоров, но и в целом монголов и бурят Саяно-Хубсугульского региона.

М.П. Петрова (СПб.) рассмотрела творчество современного монгольского литератора Г. Аюрзана, в частности роман "Шаманская легенда". Это первый роман о шаманах и шаманизме в монгольской литературе новейшего времени, и, по мнению докладчика, его следует отнести к произведениям "магического реализма". Г. Аюурзан исследует психологию монгола, используя средства и приемы постмодернизма, а затем магического реализма. Г.В. Юлдыбаева (Уфа) исследовала сравнения в башкирском народном эпосе "Урал-Батыр". Ж. Ууганбаатар (Улан-Батор) показал влияние фольклорных традиций и обрядов на развитие современной драматургической литературы. Ф. Мако (Нагоя, Япония) рассмотрел две распространенные версии монгольской легенды о двух лошадях Чингисхана. Тема доклада У.А. Донгака (Кызыл) - переводческая деятельность 1930-1940-х гг. в Туве. Т.Г. Басангова (Элиста) в докладе "Культурный герой в мифологии калмыков" отметила, что в фольклорной традиции калмыков сохранилось только несколько текстов мифов о культурных героях, что обусловлено рядом причин, в том числе отсутствием фиксации народных преданий. О.И. Чарииа (Якутск) исследовала особенности взаимовлияния русского и юкагирского фольклора на примере песни "Кукша". По ее мнению, русская песня была заимствована из юкагирского фольклора. И.С. Надбитова (Элиста) посвятила доклад кумулятивным сказкам калмыков, представленным в цикле "Седклин кур", мотивы которого восходят к древнеиндийским и древнемонгольским памятникам.

П.Л. Гроховского (СПб.) заинтересовали предмодернистские тенденции в тибетской литературе. На фоне общей консервативности классической тибетской литературы исключениями выглядят произведения некоторых тибетских религиозных наставников и последователей, языковая форма которых обнаруживает влияние разговорного языка, а содержание - явлений повседневной жизни. Таковы, например, сочинения Геше Потобы (тиб. dge bshes ро to ba, 1031-1105) и других ранних учителей школы Кадам (тиб. Bka' gdams); биография йогина XI в. Миларэпы (тиб. mi la ras pa), написанная Цангньон Херукой (тиб. gtsang smyon he ru ka, 1452/3-1507/8); "любовные песни" VI Далай-ламы Цханъянг Гьяцо (тиб. tshangs dbyangs rgya mtsho, 1683-1706); автобиография Жабкар Цхогдуг Рангдол Ринпоче (тиб. zhabs dkar tshogs drug rang grol rin po che, 1781-1851), в которых встречаются описания предметов, не входящие в рекомендованные перечни традиционной индо-тибетской поэтики, например, восхваление тибетской природы без какой-либо видимой дидактической нагрузки. Д.А. Шарманджиев (Элиста) отметил роль народных сказок, загадоктриад и мифов в формировании традиционных ценностей подрастающего поколения калмыков. Доклад С. С. Бардахановой (Улан-Удэ) был посвящен благопожеланиям в фольклоре монгольских народов. Е.Е. Балданмаксарова (Улан-Удэ) обратилась к творчеству известного российского востоковеда A.M. Позднеева и его вкладу в развитие отечественного монголоведения.

Секция "Языки и письменность народов Центральной Азии".

В докладе Б.Д. Цыренова (Улан-Удэ) дана фонетическая характеристика заголовочных единиц в монголоязычно-русских словарях. Г.А. Дырхеева (Улан-Удэ) рассмотрела ситуацию, касающуюся бурятско-русского двуязычия. Л.Д. Шагдаров и Л.Б. Бадмаева (оба - Улан-Удэ) обсуждали проблемы научного перевода бурятских летописных текстов на бурятский и русский языки. Докладчики полагают, что для научного изучения языка и стиля бурятских летописных сочинений переложение текстов на современный бурятский язык и их перевод на русский язык должны быть максимально приближены к оригиналу, так как научный перевод представляет собой важную часть текста летописных памятников бурят. Тема выступления А.Н. Дамбаевой (Улан-Удэ) - вопросы перевода с бурятского языка на английский, в частности перевод парных слов, повторов, каузативов, использование звукоподражательных, звукоизобразительных и фонэстетических слов и др. Т.Б. Тагарова (Иркутск) рассмотрела коннотативно-культурологические функции фразеологических единиц бурятского языка.

Проблемам топонимики были посвящены доклады: М. Татар (Осло, Норвегия) "Монгорог - гидроним в Восточных Саянах", Е.В. Сундуевой (Улан-Удэ) "Топонимия Закаменского района Республики Бурятии", Н.М. Иванова (Якутск) "Функционирование топонимов-монголизмов".

стр. 141

В докладе Г.Ц. Пюрбеева (Москва) рассматривались финитные формы глагола и их значения в памятнике монгольского права XVIII в. "Халха джирум". В докладе Ж. Сэржээ (Улан-Батор, Монголия) анализировались грамматические способы образования сложных личных имен у монголов, а в докладе О. Шинэбаяр (Улан-Батор, Монголия) отрицательные существительные в терминологии.

Тема доклада Ц. Сэрээнэн и Ш. Цолмон (обе - Улан-Батор, Монголия) - англицизмы в русском и монгольском языках. Докладчики полагают, что появление большого количества англицизмов в обоих языках обусловлено тем, что в заимствующих языках отсутствует эквивалент слова для нового предмета или понятия, поэтому под влиянием контактов эти наименования берутся из английского языка, так как многие из них имеют статус интернациональных. Немаловажную роль в распространении англицизмов сыграли и такие внутрилингвистические факторы, как стремление к разграничению понятий, их специализации и замене словосочетаний однословными наименованиями. Анализ англицизмов конца XX в. показал, что в современных русском и монгольском языках преобладает прямое заимствование, при котором полностью или с небольшими отклонениями сохраняется фонетическая структура англицизмов. Такой тип заимствования отражает тенденцию к интернационализации словарного состава, свойственную развитию современных языков. Негативное отношение к англицизмам наблюдается чаще всего в том случае, когда затрагивается, в частности, этнокультурный аспект и проблемы языка ставятся в один ряд с проблемами духовной жизни общества. Противоположная точка зрения по отношению к англицизмам прежде всего связана с общей положительной оценкой инновационных явлений на лексическом уровне, которые рассматриваются как средство пополнения словарного состава и совершенствования собственных ресурсов языка, в том числе обогащение специальной лексикой и формирование терминологических систем.

Проблеме создания корпуса тибетских грамматических сочинений был посвящен доклад М.О. Смирновой (СПб.). Несмотря на то что тибетское языкознание является одной из наименее изученных областей в тибетологии, на данный момент имеется существенное количество тибетских электронных грамматических текстов разного периода, достаточное для начала создания репрезентативного корпуса. Технические сложности при создании корпуса и лексической базы данных тибетских грамматических сочинений в основном связаны со спецификой тибетской системы письма. Поскольку использование единого стандарта кодировки Юникод (англ. Unicode) для тибетской письменности в коммерческих операционных системах началось недавно (в Microsoft Vista он был добавлен в 2007 г.), до этого многие программные приложения создавались под конкретные шрифты, в основном - в системе кодировки ASCII (American Standard Code for Information Interchange). Общепринятой с 1959 г. является схема транслитерации Уайли (англ. Wylie) на основе латиницы, которая используется в большинстве тибетских электронных и онлайн-словарях. В связи с этим имеющиеся тибетские электронные словари не могут быть напрямую (без конвертации в Юникод) использованы при создании корпуса на тибетском письме в соответствии с стандартом Юникод. Размещение корпуса и лексической базы данных в сети Интернет требует использования единой системы кодировки, доступной всем пользователям, которой на данный момент является только стандарт Юникод.

Г.А. Серкина (СПб.) в своем докладе проследила истоки шаманской идеологии, характерной для тюркских языков в культе медведя. Докладчик обратила внимание на османские знамена, представляющие металлический штандарт в форме ладони. Уже у финикийцев ладонь/рука имела сакральную символику. И у арабов, и у евреев изображение руки играло роль талисмана и амулета. Такую же символику рука имела в Средней Азии. Судя по этнографическим данным Гиндукуша и Памира, ладонь часто изображалась на стене дома в качестве оберега. Следует подчеркнуть, что правильность формы человеческой ладони в изображениях очень часто не соблюдается. Этот факт показывает, что в основе данного символа лежит не человеческая ладонь, как его ошибочно интерпретируют ("Рука Фатимы", "Рука Мириам"). В действительности эта декоративная форма является далеким отголоском культа медведя - точнее, является сакральным символом медвежьей лапы, которая с глубокой древности играла важную роль в религиозной сфере народов урало-алтайской языковой семьи и айнов Японии, использовалась в качестве шаманской колотушки. Происхождение шаманской терминологии алтайской языковой семьи напрямую связано с происхождением культа медведя. Во-первых, потому что лексика духовносакральной сферы этих народов сохраняется на протяжении длительного времени в неизменном виде: слово "кам", которым у современных тюрков называют шамана, встречается в том же значении и в "Древнетюркском словаре". Во-вторых, в пользу этой точки зрения говорит и тот

стр. 142

факт, что сакральные шаманские термины народов алтайской семьи, удаленных друг от друга и географически, и во времени, отражают, судя по сходству, древность своего происхождения: "кома, кума" - "медведь" (др.-кор., др.-яп.); "ками" - "дух, духи" (яп.); "камыч" - "черпак", "кам" - "шаман" (тюрк.); "хама(н)" - "шаман; исступленный" (эвен.; эвенк.); "хамаахамалим" - "скакать" (эвенк.). Возможно, что сакроним "кам", в историческую эпоху ставший обозначением духовного лица, является одним из древнейших обозначений медведя.

В докладе А.С. Крамсковой (СПб.) рассматривалась история возникновения, развития, а также современное состояние тибетской каллиграфии. Докладчик отмечает, что, начиная с имперского периода в тибетской истории, владение каллиграфией было одним из основных показателей навыков начинающего чиновника или писца, поэтому, чтобы обеспечить карьерный успех, детей с раннего возраста обучали сначала уставному стилю письма -учэн (тиб. dbu can), а затем и курсивному - умэ (тиб. dbu med). В результате за всю историю существования тибетского письма параллельно с традицией прикладной каллиграфии существовала теоретическая каллиграфическая традиция, описывавшая правильные пропорции и формы букв - так называемые правила написания (тиб. 'bri tshul). В настоящее время каллиграфическая традиция Тибета, несмотря на непростую политическую обстановку и угасание одних тенденций в пользу других, продолжает жить и развиваться благодаря поддержке как самих тибетцев, так и заинтересованных в тибетской культуре граждан зарубежных стран. В 2006 г. Современная тибетская культурная библиотека Лацэ (Нью-Йорк, США) проводила семинар, посвященный тибетской каллиграфии, участие в котором принимали каллиграфы как из Китая (Тибета), так и из других стран. В самом же Тибете, в школах, где преподается тибетский язык, до сих пор изучаются основы каллиграфии, а многие каллиграфы дают частные уроки каллиграфии и детям, и взрослым.

В рамках конференции состоялось совместное заседание Российского общества монголоведов и Международной ассоциации монголоведов, в котором участвовали ученые, представлявшие Монголию, Россию, Японию. С приветственным словом выступил председатель правления Российского общества монголоведов, чл.-корр. РАН Б.В. Базаров. Были заслушаны доклады: В.В. Грайворонского "Монголоведение в Институте востоковедения РАН: современное состояние и проблемы"; И.В. Кульганек «"Mongolica" - периодическое монголоведческое издание Института восточных рукописей РАН»; Е.В. Сундуевой "Перспективы монголоведных исследований Института монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН". В дискуссии приняли участие ученые из Монголии: Л. Дашням, Н. Хишигт, Д. Энхчимэг, Ч. Дашдаваа, российские ученые Е.В. Бойкова, А.С. Железняков и др. Отмечая трудности работы по изданию журналов, координации востоковедных исследований как в России, так и между государствами, подготовке специалистов по монголоведению, участники заседания предложили разработать сайт Российского общества монголоведов с целью координации его деятельности; создать электронную библиотеку изданий по монголоведению.

В ходе работы конференции были намечены пути комплексного историко-культурного, антропологического, этнологического, историко-философского, геополитического, текстологического, филологического, языковедческого исследования проблем Центральной Азии и монголоязычных народов. В докладах и дискуссиях участники отметили необходимость антропологизации истории, что позволит связать концептуальные разработки с повседневной жизнью людей; более тесного взаимодействия с органами государственной власти для профилактики "возмущения" межэтнического пространства. Говорили о важности регулярного обмена опытом по проблемам сохранения и развития языков этнических меньшинств в условиях иноязычного окружения и пробуждения интереса к ним, а также обмена опытом по вопросам языковой экологии. Было рекомендовано: продолжить совместные российско-монгольские научно-полевые исследования; организовывать межрегиональные и международные комплексные социологические исследования с целью накопления широкой эмпирической базы и активного привлечения к их проведению молодых ученых; регулярно проводить социологические семинары, способные стать уникальной площадкой обсуждения актуальных сюжетов современных социальных изменений в контексте социально-стратификационных, этносоциальных, миграционных, демографических процессов в Центральноазиатском регионе; совершенствовать нормативно-правовое законодательство в сфере демографической, социальной и миграционной политики на основе межведомственного подхода и развития эффективного взаимодействия академической и вузовской науки, государства и институтов гражданского общества; проводить дальнейшие комплексные исследования проблем взаимодействия народов Центральной Азии и России, сотрудничества трансграничных регионов России и Китая, Китая и Индии, монголо-российских отношений.

стр. 143

© biblio.uz

Permanent link to this publication:

https://biblio.uz/m/articles/view/МИР-ЦЕНТРАЛЬНОЙ-АЗИИ-2012

Similar publications: LUzbekistan LWorld Y G


Publisher:

Nurdin MansurovContacts and other materials (articles, photo, files etc)

Author's official page at Libmonster: https://biblio.uz/Mansurov

Find other author's materials at: Libmonster (all the World)GoogleYandex

Permanent link for scientific papers (for citations):

С.Ю. ЛЕПЕХОВ, МИР ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ-2012 // Tashkent: Library of Uzbekistan (BIBLIO.UZ). Updated: 24.11.2024. URL: https://biblio.uz/m/articles/view/МИР-ЦЕНТРАЛЬНОЙ-АЗИИ-2012 (date of access: 19.02.2025).

Found source (search robot):


Publication author(s) - С.Ю. ЛЕПЕХОВ:

С.Ю. ЛЕПЕХОВ → other publications, search: Libmonster UzbekistanLibmonster WorldGoogleYandex

Comments:



Reviews of professional authors
Order by: 
Per page: 
 
  • There are no comments yet
Related topics
Publisher
Nurdin Mansurov
Самарканд, Uzbekistan
42 views rating
24.11.2024 (87 days ago)
0 subscribers
Rating
0 votes
Related Articles
Примеряют золушки?сапоги
3 days ago · From Golem Anzhanov
КАК ДЕСАНТНИКИ С "ТИГРИСОМ" БАНЮ ДЕЛИЛИ
4 days ago · From Golem Anzhanov
Боевая учеба: один выстрел - семь в уме?
4 days ago · From Golem Anzhanov
Тема для прапорщиков. Как предупредить наркоманию?
Catalog: Разное 
7 days ago · From Golem Anzhanov
Тема для прапорщиков. Изучение социально-психологических особенностей военнослужащих и практика их
Catalog: История 
8 days ago · From Golem Anzhanov
О культуре и контркультуре
10 days ago · From Golem Anzhanov
THE WORKING CLASS OF UZBEKISTAN IN THE PERIOD OF DEVELOPED SOCIALISM
Catalog: История 
17 days ago · From Azamat Usmanov
APPLICATION OF QUANTITATIVE METHODS AND COMPUTERS IN HISTORICAL RESEARCH
17 days ago · From Azamat Usmanov
THE FAILURE OF THE IMPERIALIST POLICY FROM A POSITION OF STRENGTH IN RELATION TO THE U.S.S.R.
19 days ago · From Azamat Usmanov
THE RUSSIAN WORKING CLASS FROM ITS BEGINNINGS TO THE BEGINNING OF THE 20TH CENTURY
20 days ago · From Azamat Usmanov

New publications:

Popular with readers:

News from other countries:

BIBLIO.UZ - Digital Library of Uzbekistan

Create your author's collection of articles, books, author's works, biographies, photographic documents, files. Save forever your author's legacy in digital form. Click here to register as an author.
Library Partners

МИР ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ-2012
 

Editorial Contacts
Chat for Authors: UZ LIVE: We are in social networks:

About · News · For Advertisers

Digital Library of Uzbekistan ® All rights reserved.
2020-2025, BIBLIO.UZ is a part of Libmonster, international library network (open map)
Keeping the heritage of Uzbekistan


LIBMONSTER NETWORK ONE WORLD - ONE LIBRARY

US-Great Britain Sweden Serbia
Russia Belarus Ukraine Kazakhstan Moldova Tajikistan Estonia Russia-2 Belarus-2

Create and store your author's collection at Libmonster: articles, books, studies. Libmonster will spread your heritage all over the world (through a network of affiliates, partner libraries, search engines, social networks). You will be able to share a link to your profile with colleagues, students, readers and other interested parties, in order to acquaint them with your copyright heritage. Once you register, you have more than 100 tools at your disposal to build your own author collection. It's free: it was, it is, and it always will be.

Download app for Android