Libmonster ID: UZ-1374

17 и 19 ноября 2014 г. в Институте востоковедения РАН прошла научная конференция "Нации и национализм в мусульманском мире (на примере Турции, Ирана, Афганистана, Пакистана, этнического Курдистана, соседних стран и регионов)". Традиционная, 9-я по счету, конференция была организована Центром изучения стран Ближнего и Среднего Востока ИВ РАН. За 15 лет, минувших с 1999 г., когда состоялась первая конференция по проблемам исламского региона к югу от рубежей России, Центр (до 2010 г. - Отдел) подготовил и издал восемь сборников статей, посвященных политике, международным отношениям, экономике, культуре и истории обширного ареала, находящегося ныне в фокусе внимания научного и экспертного сообщества. Тема очередной конференции, на взгляд ее организаторов, должна была вызвать повышенный интерес. Проблема ислама и национализма традиционно относится к числу наиболее обсуждаемых в науке, а дополнительную остроту ей придали тенденции последнего времени, связанные с появлением на Ближнем Востоке боевых организаций и движений, ставящих под вопрос само существование государств региона в сложившихся границах. При этом наблюдается усиленная интернационализация исламистских проектов, действия "поверх границ" таких вооруженных формирований, как Исламское государство, Аль- Каида, Талибан и др. Актуальностью проблематики, видимо, в немалой степени объясняется большое число заявок на участие, полученных от сотрудников ИВ РАН, других научных и высших учебных заведений Москвы, а также Санкт-Петербурга, Нижнего Новгорода, Липецка, Перми, Пятигорска. Несколько заявок поступили от специалистов из Казахстана, Ирана и ряда других стран. В программу двухдневной конференции были включены 67 докладов, состоялись два пленарных и четыре секционных заседания. На сайте института (www.ivran.ru) и отдельной брошюрой опубликованы тезисы выступлений.

В открывшем пленарное заседание докладе В. Я. Белокреницкого (ИВ РАН) "Концепции национализма и проблема наций в современном исламском мире" была сделана попытка подойти к нациям и национализму с позиции дихотомии Восток-Запад. Опираясь на теоретические положения Л. С. Васильева и Э. С. Кульпина-Губайдуллина, докладчик предложил различать два типа национализма - подданнический и гражданский. Первый из них генетически связан с господствующей на Востоке (и почти универсальной с точки зрения мирового исторического опыта) подчиненностью институтов собственности институтам власти. Второй тип, складывающий как отступление от традиции, утверждается с Нового времени в Западной Европе, охватывая постепенно другие страны и континенты, куда проникает европейский опыт. В современном мире оба типа национализма (как государственного, так и этнического, субгосударственного уровня) не выступают в чистом виде, большое распространение получили имитационные, гибридные варианты. Для мусульманского ареала сегодня характерны не только подчиненность собственности (среднего класса) носителям власти, но и разнообразие властных структур, от традиционных, монархических до архаизированных, фундаменталистских.

Н. М. Мамедова (ИВ РАН) в докладе "Особенности национальной социально-экономической модели Ирана" отметила, что разнообразие национально-демографического, культурного и природно-географического ландшафта Ирана осложняет формирование единой социально- экономической модели. Такая модель требует консолидирующего идеологического обоснования. В шахский период им была концепция паниранизма, в основе которой лежало обращение к единой иранской нации, включавшей все народы, кроме исповедующих христианство. В современный

стр. 139

период им стало обращение к исламу. Отражением новейшего подхода к укреплению единства страны является призыв нынешнего рахбара (духовного лидера) страны А. Хаменеи к построению "экономики сопротивления", или "экономики джихада". Призыв включает признание необходимости акцента на развитие этнонациональных территорий. Н. М. Мамедова подчеркнула актуальность новой парадигмы, влияние демографической ситуации на социально-экономическую политику, проанализировала государственные меры по выравниванию экономического потенциала "национальных провинций" и повышению в отстающих регионах уровня жизни населения.

Важнейшей характеристикой турецкой экономической жизни еще с османских времен, указала Н. Ю. Ульченко (ИВ РАН), выступая с докладом "Религиозная традиция и особенности национальной экономической модели Турции", был государственный контроль над распределением произведенного продукта. Предпосылкой традиционно высокого уровня вмешательства государства в экономические отношения был ислам. Следуя классической исламской доктрине, государство препятствовало концентрации богатства в руках собственника, так как считало приоритетными интересы и благополучие мусульманской общины, выполняя по отношению к индивиду определенные патерналистские функции. Эта традиция оказалась во многом нарушенной в период этатизма и политического авторитаризма 1930-х гг. В государственной политике того периода акцент сместился со сферы распределения на сферу производства, а социальная составляющая существенно ослабла. Последовавшее в дальнейшем разочарование в такой экономической политике повысило в массах и обществе ожидания активных государственных мер в сфере перераспределения. В итоге со второй половины XX в. имманентным свойством экономического курса стал популизм, приведший к хроническим бюджетным дефицитам, ускорению инфляции и широкому использованию внешних источников финансирования. Ввиду сохраняющейся инерции экономических ожиданий избирателей нынешние сложности на пути к необходимым экономическим переменам оказываются, по мнению докладчика, более серьезными, чем кажется на первый взгляд. Препятствия на пути реформирования экономики усиливают заложенные в османский период традиции покровительственного отношения государства к частному потреблению и его неформальной ответственности за защиту благополучия граждан.

В докладе С. Н. Каменева (ИВ РАН) "Особенности и перспективы развития национального хозяйства Пакистана" отмечалось, что после прихода к власти в стране правительства Наваза Шарифа в мае 2013 г. обозначились изменения в постановке задач развития национальной экономики: основной акцент был сделан на достижение высоких темпов экономического роста. Выход на запланированный показатель прироста ВВП в 5% в год, по мнению докладчика, вполне выполним. Сокращение неравенства в распределении доходов и борьба с возрастающей бедностью были отнесены на второй план. При этом правящие круги намерены заметно увеличить экспорт и несколько снизить рост импорта. Одновременно правительство пытается создавать наилучшие условия для притока валюты от пакистанцев, работающих за границей. Возросшие валютные резервы, а также ресурсы международных организаций планируется направить на решение острой и застарелой энергетической проблемы страны. Наметившееся улучшение макроэкономических показателей не сопровождается решением социальных задач. В итоге страна имеет весьма слабые показатели в международных рейтингах, отражающих состояние образования, здравоохранения и другие аспекты благополучия нации.

В докладе Д. Б. Малышевой (ИВ РАН) "Радикальный исламизм как внешнеполитический вызов нациям-государствам Центральной Азии" отмечалось, что основную угрозу для молодых государств центральноазиатского региона несут не столько иностранные, сколько местные приверженцы идеологии радикального исламизма. В связи с проблемой возможного возвращения талибов к власти в Афганистане докладчик отметила, что само по себе такое развитие событий еще не представляет собой угрозы для ЦА. В то же время правящие там режимы нередко прибегают к оправданию своих действий, направленных на подавление оппозиции, вызовами радикального исламизма. Между тем главные опасности для стабильности центральноазиатских государств проистекают из внутренних причин, которые, несомненно, могут быть усугублены воздействием внешних сил.

К. М. Труевцев (НИУ ВШЭ) привлек внимание к выделенным им пяти зонам региональных конфликтов (ближневосточной, северо- африканской, южно-центральноазиатской, тихоокеанской и центральноевропейской). Из них особое значение имеют первые три. Их объединяет расположение в исламском мире и ведущее конфликтогенное значение исламистского фактора, претендующего на универсальную, глобальную роль. Отметив предсказуемость развития самого

стр. 140

застарелого, арабо-(сегодня в основном палестино-)израильского конфликта, К. М. Труевцев подчеркнул, что эпицентр ближневосточной зоны нестабильности сместился на территорию Сирии и Ирака. При этом общерегиональный характер конфликту придает политико-конфессиональное противостояние, появление межгосударственных суннитской и шиитской "осей". Утверждение на Ближнем Востоке во многом самодостаточного террористического Исламского государства (ИГ) чревато эскалацией угроз как местного, так и более широкого плана.

Г. Г. Косач (РГГУ) представил доклад "Палестинский национализм: становление и эволюция". Охарактеризовав "палестинизм" как идею и практику "конструирования и мобилизации одного из этнических сообществ", он подчеркнул его специфику, определявшуюся особенностями внешнего вызова в лице сионизма/Израиля. Утверждая существование особого этнического сообщества, палестинский национализм подвергал эрозии более широкий этнополитический конструкт - арабскую нацию. Докладчик выявил при этом амбивалентность палестинизма - играя ведущую роль в антиизраильском сопротивлении, он придавал новый импульс идее арабского единства через созидание общего арабского пространства, а стремясь реализовать проект национального государства, превращался в подобие иных "страновых" национализмов в арабском мире.

Доклад А. В. Сарабьева (ИВ РАН) "Халифатисты versus "национально-ориентированные" исламисты" был посвящен анализу соотношения универсализма и партикуляризма в движении радикальных исламистов. Одно течение, "халифатисты", представленные на нынешнем историческом этапе прежде всего Исламским государством, объявившем о создании халифата на территории Ирака и Сирии, использует универсальную идеологию, апеллирующую к общности людей одной веры, исключающую любое иноверие и светский характер властных структур. Другое течение представлено исламистами, действия которых направлены на создание "национальных государств". К их числу относятся боевики из ХАМАС, других палестинских вооруженных формирований, египетские исламисты, религиозные экстремисты из Сирии.

Секция 2 "Исторические аспекты проблемы нации и национализма". В. В. Орлов (ИСАА МГУ) в докладе "Арабское национальное самоотождествление" сформулировал ключевые понятия, принятые в арабском мире для определения арабского национального самосознания, показал динамику их уточнения с конца XIX в. до наших дней. Докладчик подчеркнул противоречивое влияние колониализма и вообще западной цивилизации на становление арабского национализма. Он отметил пересмотр арабскими идеологами целей и задач арабского самоотождествления после крушения османского историко-культурного пространства и начатого М. К. Ататюрком национально-ориентированного государственного строительства. Становление отдельных государств в арабском мире сопровождалось выработкой критериев самоопределения для отдельных арабских наций. В докладе были изложены воззрения арабских националистов на исламское вероучение как на "агента интеграции" арабского мира.

С. Ф. Орешкова (ИВ РАН) в докладе "Ислам и этническая идентификация мусульманских народов (османский опыт)", отталкиваясь от арабского опыта становления наций, остановилась на примере османского имперского строительства. Османы не ставили целью ассимиляцию завоеванных народов, внедряя принцип сохранения обособленно существующих этнорелигиозных общин при господстве ислама, что помогло сохранению сложившихся ранее на османской территории этнических общностей. В то же время такая политика мешала межэтническому и межконфессиональному общению, а позднее и сохранению имперского единства, замедляла развитие национального самосознания отдельных народов и особенно самих турок. Ни успехи в европеизации, ни панисламизм, ни пантюркизм не помогли османам сохранить их империю. Турецкий же национализм сложился лишь в борьбе с колониальными державами за сохранение собственной национальной государственности.

В докладе С. М. Раванди-Фадаи (ИВ РАН) "Понятие "нации" в работах иранских историков" были прослежены различия в толковании дефиниций нации и национализма в трудах ряда крупных иранских историков и сложность современных межнациональных отношений в Иране. Идеологическому обоснованию иранского национализма мешали "провокации" внешних сил, а также наличие разделенных границами с соседними государствами этнических общностей. Докладчица выявила особенности этнического состава и этнонационализма в западных, юго- восточных районах страны и в центре страны.

А. В. Витол (Ин-т восточных рукописей РАН, Санкт-Петербург) в докладе "Вхождение Турции в "европейский концерт": европейское понимание и конфликт с исламом" констатировал, что Османская империя после Крымской войны стала считаться полноправным членом европейского

стр. 141

сообщества. После султанского хатт-и хумаюна 1856 г. в ней начались реформы, но решительность османских реформаторов сдерживал так называемый "исламский фактор". Османский ислам в тот период времени испытывал большой нажим со стороны салафитов и ваххабитов. В народе же, имевшем сложившийся устойчивый исламский менталитет, реформы вызывали "психологическую ломку". Все это объясняет большие трудности, которые вставали перед османо-турецкими реформаторами.

Тому же периоду османской истории был посвящен доклад А. В. Болдырева (ИВ РАН) "Роль российского фактора в этнополитических процессах в Османской империи". Европейские страны выступали тогда за консервацию Османской империи и сохранение статус-кво в положении ее нетурецких христианских народов. Россия, вынужденная придерживаться той же позиции, не ставила вопрос о поддержке национально- освободительного движения балканских народов. Однако возрождение ее мощи после Крымской войны и наступательная политика способствовали вызреванию национального самосознания на Балканах и этническому сплочению в составе империи (Румынские княжества, единение Крита с Грецией и т.д.)

В. И. Шлыков (ИСАА МГУ) проанализировал политику турецкого государства, в первую очередь его лидера К. М. Ататюрка, направленную на создание концепции турецкого национализма в начале 1930-х гг. В докладе прослеживались последовательные усилия по учреждению комитета и общества по изучению турецкой истории, проведению конгрессов и публикации фундаментальных трудов. В основу национализма был положен принцип общности по языку и историческому прошлому, в то время как ислам был полностью исключен из набора признаков, формирующих турецкую нацию. Докладчик подчеркнул, что ататюрковский турецкий национализм был одновременно территориальным (территориально ограниченным по сравнению с османским) и этническим, притом что на место главного признака этничности выдвигался язык. Поэтому в Турции 1930-х гг. уделялось большое внимание развитию национального турецкого языка, созданию трудов, обосновывавших его особую историческую роль.

Л. А. Черешнева (Липецкий гос. пед. ун-т) сообщила о новых материалах, извлеченных ею из национального архива Индии. Они проливают свет на ситуацию вокруг крупного индийского княжества Хайдарабад, сложившуюся на начальной стадии индийской независимости (1947-1949). Специфика княжества, расположенного в центре страны, состояла в том, что большинство населения было индусским, а правители, армия и полиция состояли из мусульман. Докладчица отметила причины, которые не позволили правителю княжества (низаму) создать отдельное мусульманское государство, и выявила неглубокие корни хайдарабадского национализма.

Секция "Политико-идеологическая специфика исламского мира". Н. Г. Киреев (ИВ РАН) в докладе, посвященном концепции исламо-тюркского синтеза, рассмотрел некоторые подходы к такой идеологии и опыт ее применения известным политико-религиозным деятелем Ф. Гюленом, проживающим ныне в США и находящимся в оппозиции к турецким властям.

Б. М. Ягудин (Казань) в докладе "Кемализм и формирование политико-идеологических основ "Третьей республики" в Турции" подчеркнул, что на первом этапе своего развития кемализм стал разновидностью национально-освободительной идеологии, мобилизовавшей достаточно широкие массы населения Анатолии на борьбу с интервентами. Дальнейшая эволюция кемализма была обусловлена его адаптацией к цели построения национального государства и единой турецкой нации на основе системы ценностей европейской цивилизации. После Второй мировой войны принципы кемалистской идеологии подверглись определенной ревизии. Очередной период актуализации кемализма, несколько видоизмененного, но сохранившего основные постулаты, начался после военного переворота 12 сентября 1980 г. Докладчик скептически оценивает применение понятия "неокемализм" в отношении авторитарного правления нынешнего президента Турции Р. Т. Эрдогана, ссылаясь на его исламистское прошлое. Поэтому он предлагает тезис о конвергенции умеренного исламизма с теорией и практикой кемализма в современной Турции.

В докладе И. Г. Саетова (ВГБИЛ) были рассмотрены некоторые особенности сочетания ислама и турецкого национализма в идеологии находящейся у власти в стране в течение последних более 10 лет Партии справедливости и развития. По мнению докладчика, и ислам, и национализм часто используются властью в качестве инструмента легитимации своего правления. В то же время, как свидетельствуют результаты различных социологических исследований, результатом усилий властей является не столько рост религиозности общества в Турции, сколько исламизация общественного пространства, что на нынешнем этапе развития не одно и то же.

стр. 142

Три доклада были посвящены Ирану. Е. В. Дунаева (ИВ РАН) проанализировала новые тенденции в национальной политике ИРИ в период недолгого пребывания на посту президента Х. Роухани (избран в 2013 г.). Н. А. Филин (РГГУ) рассмотрел причины появления сильного оппозиционного движения в Иране в период президентской кампании 2009 г. и факторы, обусловившие в дальнейшем уход так называемого Зеленого движения с политической арены. И. Р. Гибадуллин (ИЕМИ, Казань) представил результаты анализа взаимодействия двух начал ислама и национализма - в идеологии одного из ведущих деятелей исламского движения в Иране 1960-1970-х гг. аятоллы М. Мотаххири. Докладчик отметил, что Мотаххири удалось сформулировать концепцию нации, основанную на "тоухидной идеологии". Он попытался соединить идеи иранского национализма и исламского единства, которые на первый взгляд кажутся несовместимыми. Аятолла признал существование иранской нации и обосновал ее исключительность, однако наделил понятие нации таким содержанием, которое не ограничивалось национальными рамками, а выходило на уровень общеисламского единства и даже солидарности антиимпериалистических сил всего мира. Ислам в концепции Мотаххири не вытесняет историческую и цивилизационную субъектность иранской нации, ее способность к масштабному созиданию и творчеству, а выступает стержневым элементом этой субъектности.

В. Н. Москаленко (ИВ РАН) в докладе "Ислам и государственный национализм в Пакистане" подчеркнул, что укрепление ислама привело к его радикализации, развитию экстремизма, а логика исламизма - к использованию крайних мер для создания "подлинного исламского государства" и искоренения всех его противников. Этому процессу немало содействовали события в соседних странах Исламская революция в Иране, "джихад" в Афганистане, острая борьба в Кашмире под исламскими знаменами и др. В Пакистане появились различные экстремистские, террористические и военизированные партии и организации (в том числе Пакистанское движение Талибан), тесно связанные с боевиками в Афганистане, Кашмире и других регионах. Сегодня в Пакистане стоит вопрос не о приоритете ислама или национализма, а о политическом преобладании умеренного или радикального исламизма. Докладчик считает, что решение этого вопроса будет во многом зависеть от внешних сил и обстоятельств, между тем как преобладающие позиции внутри Пакистана, несомненно, занимают умеренные силы.

И. Р. Сафаргалеев (Ин-т стран СНГ) охарактеризовал положительный потенциал суфизма (тасаввуфа) для преодоления межнациональных конфликтов в исламском мире, в частности в Центральной Азии. В качестве примера докладчик привел возглавляемое пакистанским шейхом А. Зульфикаром направление известного суфийского ордена накшбандийя-муджадидийя. Этот тарикат (направление) отличает подлинный интернационализм, в то время как ряд других отклоняются от нормы и не способствуют межэтническому единению.

В докладе Е. С. Мелкумян (РГГУ) рассматривалась деятельность Совета сотрудничества арабских государств Залива (ССАГЗ) по обеспечению безопасности стран-членов. Она отметила, что Совет - многофункциональная организация, но одной из его важнейших функций является обеспечение региональной и национальной безопасности. Сотрудничество в отражении внутренних и внешних угроз упрочилось после заключения в 2013 г. соглашения по вопросам безопасности. Впрочем, это не помешало возникновению в дальнейшем кризиса в отношениях Катара с Саудовской Аравией, Бахрейном и ОАЭ, но его удалось преодолеть, благодаря заинтересованности всех членов объединения в его успешной деятельности.

И. И. Иванова (МГИМО) в докладе "Турция на Ближнем Востоке" подчеркнула, что Турция в последние годы переживает серьезный кризис в отношениях с Дамаском, Тегераном, Багдадом и Тель-Авивом, а с лета 2013 г. и с Каиром. Анкара рассматривает себя в ближневосточных событиях в качестве региональной господствующей силы и проводит "проективную политику". Правительство Р. Т. Эрдогана резко осудило свержение военными египетского президента М. Мурси, побуждая своих союзников оказать политическое давление на новый режим в Египте. Турецкое руководство со второй половины 2011 г. взяло курс на поддержку сил, стремящихся свергнуть режим Б. Асада в Сирии. Между тем, к 2014 г. сирийская оппозиция оказалась практически расколотой, причем наиболее сильные позиции оказались у ее радикального исламского сегмента.

О. П. Чекризова (ИВ РАН) в докладе о суннито-шиитских противоречиях в Пакистане отметила, что они являются одним из факторов, определяющих внутриполитическое развитие страны, и несут в себе высокий потенциал конфликтности. Одновременно продолжают осложняться

стр. 143

отношения между ведущими общественно-политическими течениями суннитского толка, опирающимися на авторитет улемов соперничающих школ барелви и деобанди, и между шиитскими общественно- политическими течениями. Наряду с внутренними истоками, заложенными проводившейся с рубежа 1970-1980-х гг. политикой исламизации (по суннитским канонам деобандской школы), радикализации исламских течений и росту напряженности в межконфессиональных отношениях способствовали внешние процессы, прежде всего региональная конкуренция Саудовской Аравии с Ираном.

Секция "Культурные, экономические и социальные аспекты национализма". В докладе А. А. Суворовой (ИВ РАН), посвященном пакистанскому национализму и его отражению в литературных произведениях, были выделены идеальные модели, восходящие к замыслам "отцов-основателей" появившегося в 1947 г. Пакистана-М. Икбала и М. А. Джинны. Обе модели далеко не соответствовали утвердившимся в дальнейшем принципам опоры на религиозное единство. В то же время они нашли отражение в популярных и в наши дни патриотических песнях, созданных как сразу после образования Пакистана, так и позднее. К ним докладчик отнесла первый проект национального гимна "Песнь Пакистана", официальный гимн "Священная земля" (1952) и песню "Пакистан в сердце" (1987).

П. В. Шлыков (ИСАА МГУ) в докладе "Национализм в повседневной практике турецких СМИ" осуществил сравнительный анализ публикаций турецких общенациональных газет и интернет-изданий в период с начала 2000 до 2014 г. с точки зрения интенсивности использования националистической риторики и национальных символов. По оценкам докладчика, турецкие средства массовой информации ежедневно маркируют свои материалы националистическими фразами и формулами, которые настолько глубоко интегрированы в саму ткань газет, что зачастую выпадают из внимания, воспринимаются как фоновый шум. Сформировавшиеся таким образом повседневные практики идеологического окрашивания событий и оценок обеспечивают непрерывное воспроизводство нации. Показателен результат анализа логотипов общенациональных СМИ: более 80% изданий используют в своих эмблемах цвета турецкого флага (красный и белый), почти половина общенациональных газет - так или иначе обыгрывает в эмблемах турецкий флаг. При этом политическая ориентация изданий фактически очень слабо коррелирует с уровнем обыденной националистической риторики, стилистических приемов и т.д., тем самым национализм выступает "общим знаменателем" для многих политических течений в Турции.

У. Окимбеков (ИВ РАН), исследуя демографические и социально- экологические проблемы современного Афганистана, особо выделил дефицит водных и энергетических ресурсов. Афганское население за последние 30 лет удвоилось и соответственно вырос спрос на ресурсы, прежде всего земельные, водные и топливные. С каждым годом все больше ощущается дефицит питьевой и поливной воды. Уровень подземных вод продолжает снижаться. Широкое использование древесины приводит к уничтожению лесных массивов, площадь которых с середины XX в. уменьшилась более чем втрое (до 1.0-1.3 млн. га). Нынешние афганские власти совместно с международными организациями пытаются решить тяжелые проблемы, стоящие перед депрессивной нацией-государством, но эффективность принимаемых мер в условиях глубокой бедности и низкой грамотности населения (особенно женщин) остается небольшой.

Н. А. Замараева (ИВ РАН) высоко оценила роль пакистанской армии в защите демократических институтов и национальных интересов страны. Она отметила, что в силу особенностей развития Пакистана вооруженные силы превратились в один из мощных факторов внутриполитической жизни. В последние годы армия выступает за сохранение парламентской формы правления и не стремится взять власть в свои руки. Это ярко продемонстрировал политический кризис, разразившийся в стране в августе сентябре 2014 г. Армия по существу поддержала действующее правительство, не дав оппозиционным силам дестабилизировать ситуацию и вызвать тяжелые потрясения, которые могли бы нанести урон национальным интересам.

В выступлении Г. В. Лукьянова (НИУ ВШЭ) "Регулярная армия как институт национального государства в Ливии" были выделены этапы эволюции политической роли ливийской армии за последние четверть века. 2014 год может служить точкой отсчета на пути восстановления вооруженных сил в качестве полноценного института светского национального государства. Этому предшествовало инициирование исламскими радикалами из временного парламента комплекса мер по исламизации образа жизни ливийцев, структуры и политики государства. Радикальные меры были поддержаны небольшими фракциями и объединениями в парламенте лишь из тактических соображений. Отсутствие широкой поддержки планов радикальных ис-

стр. 144

ламистов позволило военным во главе с генералом Х. Хафтаром в мае 2014 г. начать военно-полицейскую операцию против вооруженных отрядов и бригад крайних исламистов. Армия при этом заявила, что парламент утратил самостоятельность и не выполнил своих обязательств перед народом. Новая военно-политическая элита открыто заявила о неприятии любого сотрудничества с исламистами и о намерении оказать решительное сопротивление исламистской экспансии.

В. И. Сажин (ИВ РАН) выделил национально-психологические особенности жителей Ирана, подчеркнув, что всех иранцев объединяет религиозность и национализм. На фоне мозаичности этнического состава населения Ирана существует единообразие в его религиозных верованиях - 99.4% исповедуют ислам (шииты - 90-95%, сунниты 5-10%). Зороастрийцы, иудеи, христиане вместе составляют менее 0.3%. Религиозность иранцев, входящая в их подсознание через традиции, нравы, обычаи, привычки и вкусы, является главной составляющей персидской национальной психологии и характера. Хотя в Исламской Республике национализм как философское, политико-идеологическое явление отрицается официальной концепцией панисламского неошиизма Хомейни, на национально- психологическом уровне он поощряется и культивируется иранской пропагандой, под видом шиитского шовинизма иранского образца.

М. С. Каменева (ИВ РАН) в докладе "Персидский язык как фактор национальной интеграции (20-е гг. XX в. - начало XXI в.)" проанализировала роль языкового фактора в процессах национальной интеграции и консолидации в Иране. В шахский период персидский язык служил важным инструментом осуществления политики великодержавного иранского национализма и паниранизма на базе триединой формулы "одно государство, одна нация, один язык". В первое десятилетие после Исламской революции (1979) интеграция с помощью персидского языка сменилась консолидацией на путях мусульманской солидарности (исламизм Хомейни был противопоставлен национализму династии Пехлеви). В последующие десятилетия официальное отношение к персидскому языку приобрело направленность, соответствующую общей концепции иранской культуры. Ему вновь отводится важное место, а само понятие "иранская нация" стремится к выходу за пределы государственных границ.

И. Н. Серенко (ИВ РАН) в докладе "Урдуизация пакистанской школы как составная часть национальной политики государства" подчеркнула, что с момента образования Пакистана не прекращалась борьба за сохранение единства страны, требовавшая разработки концепции пакистанской национальной идентичности. В этой концепции большая роль отводилась государственному языку урду. Важной составной частью политики государства была урдуизация школьного обучения, призванная формировать у граждан чувство патриотизма и принадлежности к единой пакистанской нации. Но существующая в стране этнолингвистическая ситуация не позволяет государству в полной мере решить проблему межэтнических противоречий, что затрудняет процесс национальной интеграции и реализацию на практике идеи общепакистанской идентичности, в том числе и через урдуизацию пакистанской системы образования.

Секция "Этнонационализм и этнические движения". И. В. Рыжов (Нижегородский гос. ун-т) в докладе "Этнические проблемы в современном Иране" утверждал, что Исламская Республика Иран является страной имперского типа со сложной этнической структурой, в которой многочисленные этнические меньшинства стремятся к автономии. Особое место он уделил азербайджанцам как крупнейшему национальному меньшинству, обладающему ярко выраженным чувством национальной идентичности и определенным стремлением к сепаратизму, несмотря на достаточно высокий уровень включенности азербайджанских территорий и представителей азербайджанских общин в общенациональные социальные и экономические процессы и в структуры власти, вплоть до самых высших. В азербайджанских провинциях периодически возникают протестные движения этнического характера, действует ряд нелегальных националистических группировок, в том числе Движение национального пробуждения Южного Азербайджана. Хотя в период деятельности правительства М. Ахмадинежада (2005-2013) удалось снизить градус сепаратизма за счет открытия национальных школ и издания газет, журналов и книг на азербайджанском языке, потенциал сепаратистских настроений сохраняется. Анализ ситуации в других провинциях, населенных этническими меньшинствами (белуджами, арабами), позволяет сделать вывод о том, что существующие межэтнические противоречия могут быть использованы внешними силами для ослабления режима.

Если для Ирана "болевыми точками" национальной проблемы являются вопросы, связанные с ситуацией в Азербайджане, Курдистане, Белуджистане, арабском Хузестане, то в Турции наиболее острой остается курдская проблема. Доклады по курдской тематике стали наиболее

стр. 145

дискуссионными, особенно в связи с начавшейся в 2014 г. экспансией террористической организации Исламское государство (ИГ).

И. А. Свистунова (РИСИ) в докладе о турецкой стратегии развития отношений с иракским Курдистаном подчеркнула, что в последние десятилетия в Турции идет переосмысление самого понятия национальной идентичности. По ее мнению, на этот процесс в настоящее время большое влияние оказывает политика Турции в отношении иракского Курдистана более гибкая политика Анкары в отношении турецких курдов на фоне расширения экономических и политических связей Турции с курдскими районами Ирака.

Как отметил К. В. Вертяев (ИВ РАН) в докладе "Специфика курдского национального движения в контексте формирования основ курдской национальной самоидентификации", становление национального самосознания многомиллионного курдского этноса до сих пор находится на стадии консолидации. Вопрос национального самоопределения курдов и в прошлом, и в настоящее время во многом зависит от их позиции в отношении образования национального независимого курдского государства. Дав характеристику различных взглядов на эту проблему, докладчик остановился на опыте сирийских курдов, образовавших в 2014 г. курдское самоуправление "Рожава" кантонного типа. Тем самым они пытаются, как полагает К. В. Вертяев, в борьбе с ИГ создать новую модель общественно- политического демократического устройства. Возможно, провозглашаемые ими идеи толерантности смогут изменить идеологию курдского национализма, сместив ее акцент с концепции национального государства на концепцию демократического федерализма в рамках существующих государственных границ.

А. Г. Гаджиев (ИВ РАН) в докладе "Проблемы национальных меньшинств в Турции" уделил внимание влиянию Европейского Союза на решение Турцией национальной проблемы. Условием принятия Турции в члены ЕС является проведение масштабных законодательных реформ для защиты свободы мысли, совести и религии. В отчете ЕС о развитии Турции за 2014 г. внимание уделено вопросу официального признания джемеви, мест религиозного поклонения мусульман-алевитов. В целом Европа признала, что в 2013-2014 гг. диалог представителей национальных меньшинств с турецким правительством проходил достаточно успешно. В Турции стало обычным явлением использование национальных языков, прежде всего курдского, в общественной жизни. Тем не менее ЕС считает курдскую проблему не до конца урегулированной, она по-разному рассматривается ЕС и руководством Турции. Курды, в соответствии с турецким законодательством, не относятся к категории национальных меньшинств. С такой позицией Анкары представители ЕС не согласны и считают, что курдский вопрос следует рассматривать как в рамках признания национальных прав, так и соблюдения "прав и свобод человека".

О. Нессар (ИВ РАН), анализируя в докладе "Этноплеменной фактор и политический процесс в современном Афганистане" демографические изменения последних лет, пришел к выводу, что в этнической структуре афганского населения произошли заметные изменения, в частности сократилась доля пуштунов. При этом политические факторы влияли на изменение положения различных этнических групп. Широкие возможности для усиления определенных этнических групп предоставил переход власти в руки Народно-демократической партии Афганистана (НДПА) в 1978 г. В ходе гражданской войны 1990-х гг. этнические группы (пуштуны, таджики, узбеки, хазарейцы) демонстрировали способность вооруженным путем отстаивать свои интересы. В постталибском Афганистане (с 2001 г.) роль и значение солидарности на базе общих этнических корней продолжают усиливаться.

Выступая с докладом "Трайбализм афганского социума: проявление во властных структурах и в вооруженной оппозиции", Ю. П. Лалетин (МГИ(У)МО МИД РФ) подчеркнул, что у всех народов Афганистана, за исключением таджиков, до настоящего времени сохраняется племенное деление, что означает сохранение отношений "патрон-клиент", клановых связей, племенного ополчения, собственности на территорию проживания племени. Такая система влияет на политическую жизнь страны, что выражается в отношении к главе государства как племенному руководителю, перераспределяющему ресурсы. Клан и клиентела остаются основными ячейками социума, на базе которых формируется как властная, так и оппозиционная элита. Такое состояние общества во многом является источником его нестабильности, причиной сложных отношений Афганистана с внешним окружением, в частности с пограничными районами соседних стран, в первую очередь Пакистана.

В докладе Н. М. Горбуновой (ИВ РАН) "Перманентный кризис ливанского государства: роль этноконфессионального фактора" отмечалось, что в основе политической нестабильности Ливана

стр. 146

в значительной мере лежат противоречия между главными этноконфессиональными группами населения и политическими силами, опирающимися на них. Представленная в докладе характеристика суннитско- шиитских противоречий, положения христиан-маронитов и взглядов различных групп на структуру государственной власти позволила докладчице предположить, что государственный кризис в Ливане не будет преодолен в обозримой перспективе.

Л. П. Черникова (ИВ РАН) в докладе "Проблемы национальных мусульманских меньшинств в современном Китае" затронула демографический аспект проблемы, особенности, этнического состава и социальной структуры мусульман Китая. Главное внимание она уделила политическому аспекту - мусульманскому коммунализму и сепаратизму. Охарактеризовав деятельность мусульманских общинных партий и организаций, сложные взаимоотношения властей с мусульманским населением, докладчица коснулась вопросов дискриминации в сфере образования, попыток грубой ассимиляции мусульман, игнорирования их пищевых запретов, ограничений на политическую деятельность (за принадлежность к исламу), несвободы в открытом выражении религиозного долга (школьников и студентов могут задержать у мечети), ограничения на паломничество мусульман (хадж), особенно в отношении молодежи. У мусульман в КНР нет возможности приобретения религиозных книг, практикуется отключение Интернета и мобильной связи. Под видом борьбы с наркоманией власти стремятся установить тотальный контроль, что приводит к неизбежному витку новых возмущений исламского населения, к требованию прекратить регулирование грубыми способами. Действия властей усилили сепаратистские настроения, вылившиеся в протестные акции во время Олимпиады-2008, которые были жестко подавлены китайской полицией.

На заключительном пленарном заседании конференции заслушивались доклады по исламу в системе современных международных отношений и смежным вопросам. В докладе В. В. Корякина (РИСИ) на широком историческом фоне обсуждалась проблема деградации светских государственных структур в арабском мире, происходившая на фоне подъема исламского фундаментализма. Глобализация последних десятилетий поставила под сомнение базовые парадигмы в сознании арабского социума - национализм и социализм, на основе которых строились государства по западной модели во второй половине XX в. В арабо-мусульманском мире глобализация сопровождается взлетом языкового и культурно- конфессионального самоутверждения. Сравнительный анализ роли политических институтов Европы и арабского мира привел В. В. Карякина к выводу о минимальном уровне институционализации на Ближнем Востоке, что создает значительную степень неопределенности развития социально- политической обстановки, рост социальной энтропии и усиление угроз и вызовов региональной безопасности.

В совместном докладе Л. М. Кулагина и В. М. Ахмедов (оба - ИВ РАН) отметили, что укрепление позиций Исламского Государства в Ираке и Сирии и начало военной операции сил международной коалиции против него существенно изменило баланс сил на Ближнем Востоке. Новые события явились вызовом для политики Ирана по сохранению и укреплению своего влияния в ближневосточном регионе. В то же время ИГ стремится к свержению существующих арабских режимов в арабских странах, помимо Ирака и Сирии. Поэтому оно может представлять потенциальную угрозу стабильности Саудовской Аравии и других арабских монархий Залива. В докладе отмечалась двойственность отношения Ирана к ИГ. Уже реализация части планов ИГ может стать угрозой для целостности ИРИ, население которой состоит из различных этнических и религиозных общин. В то же время Ирану импонирует антизападный настрой ИГ, он рассчитывает использовать этот фактор как элемент давления на Запад по ядерному вопросу. Тегеран, возможно, надеется, что действия ИГ вынудят США признать Тегеран частью вновь создающейся системы региональной безопасности на Ближнем Востоке.

И. Е. Федорова (ИВ РАН) в докладе "Элементы паниранизма во внешней политике Ирана" отметила, что паниранизм, делающий акцент на генетическом единстве иранских народов, на необходимости их культурного и политического союза официально не используется во внутриполитической парадигме Ирана. Тем не менее, при выстраивании внешней политики в восточном направлении, в частности в Афганистане и Таджикистане, руководство Ирана делает ставку не только на ее политическую и экономическую составляющую и конфессиональную общность с народами этих стран, но и на их этнокультурное единство. Тегеран при необходимости создает образовательную и культурную инфраструктуру проиранской направленности, используя отдельные лозунги и идеи паниранистов.

В докладе С. Д. Махнева (Нижегородский гос. ун-т) "Реакция нерегиональных игроков на первый этап "арабской весны" в Египте" изложил тезис о целесообразности дополнить

стр. 147

положение о серьезных изменениях, которые переживает сегодня глобальная международная система (ГМС), как происходящих по модели "сверху вниз" их трактовкой "снизу вверх". Справедливость такого подхода доказали события "арабской весны". Докладчик отметил особое значение внутренних причин, послуживших основой массовых выступлений в Египте. При этом определенную роль сыграли и внешние факторы, в частности одобрительное отношение США к политическим реформам, их готовность "ради принципа" отказать в поддержке президенту Х. Мубараку, своему давнему союзнику. Докладчик проанализировал реакцию сторонних игроков на происходящие события. Делая выводы о реакции мирового сообщества на первый этап египетской революции, С. Д. Махнев подчеркнул, что оно не придерживалось единой позиции и было единодушно лишь в призыве к прекращению насилия и началу мирного диалога, не предпринимая при этом никаких активных шагов как по поддержке прежней власти, так и оппозиции.

В докладе Д. С. Плотникова (Пермь) ""Русский вопрос" в Казахстане и "мягкая сила" России" отмечалось, что воссоединение Крыма с Россией, произошедшее при поддержке русского населения полуострова, вызвало обеспокоенность в Казахстане, северные и северо-восточные территории которого населены людьми, идентифицирующими себя с русской культурой и историей. Последующее восстание в Донбассе только усилило опасение казахстанской элиты. Результатом этого стала активизация Астаны в области миграционной политики, целью которой является увеличение численности казахов в северных территориях Казахстана. Казахстанское руководство всегда обращало пристальное внимание на этно-региональный дисбаланс и пыталось нивелировать отличия между казахским югом и преимущественно русским севером. Для "казахизации" северных территорий предпринимался комплекс мер - перенесение столицы из Алма-Аты в Астану, проведение в 1997 г. административно-территориальной реформы, цель которой состояла в том, чтобы "разбавить" северные области Казахстана, где преобладало русское население, посредством присоединения к ним территорий, населенных казахами, программы переселения казахов из зарубежья (Узбекистана, Китая, Монголии, Туркмении и России). Вместе с оттоком русских из Казахстана, демографическим ростом казахского народа, в особенности в сельских южных провинциях, эти меры несколько изменили этническое соотношение в Казахстане: доля русских, согласно официальной статистике, снизилась с 37.8 % в 1989 г. до 21.5% в 2014 г. Однако проводимая властями политика репатриации казахов способствовала росту конфликтности ввиду сложности адаптации переселенцев.

В докладе М. А. Сучкова (Пятигорск) "О влиянии актуальной ближневосточной динамики на Кавказ" отмечалось, что кардинальные общественно-политические трансформации на всем пространстве Ближнего Востока в результате "арабской весны", изменение политического статус-кво в регионе и рост угрозы радикального исламизма породили серьезные вызовы не только для государств Ближнего Востока, но и за его пределами. Особые риски данные процессы несут для безопасности и стабильности Северного Кавказа как одного из наиболее уязвимых для внешнего влияния регионов России. В докладе были проанализированы основные каналы воздействия ближневосточной ситуации на положение в различных республиках Северного Кавказа и рассмотрены перспективы ее развития.

В программу конференции были включены доклады, по тем или иным причинам не зачитанные на ней. В их числе доклад специалистов из Казахстана Г. К. Мукановой и Ш. С. Нуржановой "Турция Центральная Азия-Казахстан" и доклад обучающегося в Казани молодого иранского исследователя М. Х. Шахидани "Внешняя политика Ирана в период правления Мохаммеда Реза Шаха".

Подводя итоги конференции, Н. М. Мамедова отметила, что общим лейтмотивом докладов по этнической проблематике стала констатация того, что сохраняющаяся в странах Ближнего и Среднего Востока и прилегающих к нему районах взрывоопасная ситуация в значительной мере связана со сложной этнической и конфессиональной ситуацией, незавершенностью процессов этнической и национальной самоидентификации, ошибками в проведении национальной политики. Н. Ю. Ульченко сделала вывод о том, что в оценке текущей ситуации в мусульманском регионе к югу от границ Кавказа и Центральной Азии выявилась полярность мнений. Часть докладчиков и участников дискуссии придерживалась алармистских взглядов, предполагая, что антигосударственные воинствующие группировки типа Аль-Каиды и ИГ будут расширять сферу своего деструктивного воздействия, увеличивая число жертв среди населения и нанося труднопоправимый материальный ущерб.

стр. 148

С точки зрения ряда участников дискуссии, государства в регионе сохраняют необходимый потенциал, могут вести эффективную борьбу с экстремистами, пользуясь международной поддержкой и опираясь на большинство населения и общество в целом. Это, в частности, касается государств Центральной Азии и Персидского залива. В. Я. Белокреницкий подчеркнул исключительную актуальность и многогранность выбранной для конференции тематики. Состоявшееся научное обсуждение проблем нации и национализма на мусульманском Востоке, по его мнению, оправдало ожидания. Оно помогло конкретизировать амбивалентность феномена нации как гражданской и этнической общности и в какой-то мере прояснить вопрос о специфике этого явления в условиях исламского мира.

стр. 149

© biblio.uz

Permanent link to this publication:

https://biblio.uz/m/articles/view/НАЦИИ-И-НАЦИОНАЛИЗМ-В-МУСУЛЬМАНСКОМ-МИРЕ

Similar publications: LUzbekistan LWorld Y G


Publisher:

Nurdin MansurovContacts and other materials (articles, photo, files etc)

Author's official page at Libmonster: https://biblio.uz/Mansurov

Find other author's materials at: Libmonster (all the World)GoogleYandex

Permanent link for scientific papers (for citations):

В.Я. БЕЛОКРЕНИЦКИЙ, С.Н. КАМЕНЕВ, Н.М. МАМЕДОВА, С.Ф. ОРЕШКОВА, Н.Ю. УЛЬЧЕНКО, НАЦИИ И НАЦИОНАЛИЗМ В МУСУЛЬМАНСКОМ МИРЕ // Tashkent: Library of Uzbekistan (BIBLIO.UZ). Updated: 28.11.2024. URL: https://biblio.uz/m/articles/view/НАЦИИ-И-НАЦИОНАЛИЗМ-В-МУСУЛЬМАНСКОМ-МИРЕ (date of access: 19.02.2025).

Found source (search robot):


Publication author(s) - В.Я. БЕЛОКРЕНИЦКИЙ, С.Н. КАМЕНЕВ, Н.М. МАМЕДОВА, С.Ф. ОРЕШКОВА, Н.Ю. УЛЬЧЕНКО:

В.Я. БЕЛОКРЕНИЦКИЙ, С.Н. КАМЕНЕВ, Н.М. МАМЕДОВА, С.Ф. ОРЕШКОВА, Н.Ю. УЛЬЧЕНКО → other publications, search: Libmonster UzbekistanLibmonster WorldGoogleYandex

Comments:



Reviews of professional authors
Order by: 
Per page: 
 
  • There are no comments yet
Related topics
Publisher
Nurdin Mansurov
Самарканд, Uzbekistan
58 views rating
28.11.2024 (82 days ago)
0 subscribers
Rating
0 votes
Related Articles
Примеряют золушки?сапоги
3 days ago · From Golem Anzhanov
КАК ДЕСАНТНИКИ С "ТИГРИСОМ" БАНЮ ДЕЛИЛИ
4 days ago · From Golem Anzhanov
Боевая учеба: один выстрел - семь в уме?
4 days ago · From Golem Anzhanov
Тема для прапорщиков. Как предупредить наркоманию?
Catalog: Разное 
7 days ago · From Golem Anzhanov
Тема для прапорщиков. Изучение социально-психологических особенностей военнослужащих и практика их
Catalog: История 
8 days ago · From Golem Anzhanov
О культуре и контркультуре
10 days ago · From Golem Anzhanov
THE WORKING CLASS OF UZBEKISTAN IN THE PERIOD OF DEVELOPED SOCIALISM
Catalog: История 
17 days ago · From Azamat Usmanov
APPLICATION OF QUANTITATIVE METHODS AND COMPUTERS IN HISTORICAL RESEARCH
17 days ago · From Azamat Usmanov
THE FAILURE OF THE IMPERIALIST POLICY FROM A POSITION OF STRENGTH IN RELATION TO THE U.S.S.R.
19 days ago · From Azamat Usmanov
THE RUSSIAN WORKING CLASS FROM ITS BEGINNINGS TO THE BEGINNING OF THE 20TH CENTURY
20 days ago · From Azamat Usmanov

New publications:

Popular with readers:

News from other countries:

BIBLIO.UZ - Digital Library of Uzbekistan

Create your author's collection of articles, books, author's works, biographies, photographic documents, files. Save forever your author's legacy in digital form. Click here to register as an author.
Library Partners

НАЦИИ И НАЦИОНАЛИЗМ В МУСУЛЬМАНСКОМ МИРЕ
 

Editorial Contacts
Chat for Authors: UZ LIVE: We are in social networks:

About · News · For Advertisers

Digital Library of Uzbekistan ® All rights reserved.
2020-2025, BIBLIO.UZ is a part of Libmonster, international library network (open map)
Keeping the heritage of Uzbekistan


LIBMONSTER NETWORK ONE WORLD - ONE LIBRARY

US-Great Britain Sweden Serbia
Russia Belarus Ukraine Kazakhstan Moldova Tajikistan Estonia Russia-2 Belarus-2

Create and store your author's collection at Libmonster: articles, books, studies. Libmonster will spread your heritage all over the world (through a network of affiliates, partner libraries, search engines, social networks). You will be able to share a link to your profile with colleagues, students, readers and other interested parties, in order to acquaint them with your copyright heritage. Once you register, you have more than 100 tools at your disposal to build your own author collection. It's free: it was, it is, and it always will be.

Download app for Android