М.: Восточный университет, 2006. 320 с.

Анатолий Иосифович Динкевич уже был самодостаточным японоведом, не только занимавшимся экономикой, но и отличавшимся знанием литературного процесса, когда в начале 1960-х гг. создал совершенно новое для всего отечественного востоковедения научное направление. Это -экономика развивающихся стран. Через какое-то время его титаническими усилиями направление организационно превратилось в Отдел финансово-экономических проблем ИВ АН СССР. И стала создаваться школа. Хорошо известно, что организационный титанизм отнюдь не залог даже кратковременного успеха. Однако у Динкевича были (и есть!) выдающиеся знания, широта представлений, научный талант, наконец, умение абстрагироваться от политической конъюнктуры и тем более угодничества, которые погубили немало действительно творческих и, естественно, глубинных начинаний. Школа, руководимая и питаемая им, начала создавать яркие работы по проблемам финансов, бюджетов, экстраординарных и обычных доходов, кредитных систем, инвестиций, внешней торговли, займов, дефицитного финансирования (что вообще считалось неслыханной крамолой), денежного обращения, воспроизводства и распределения, теорий и практики экономического роста. Это было таким сильным явлением, таким научным прорывом, что даже в нынешнее ветреное время направление живо, хотя поредевшие ряды способны светить лишь лампадой. И это уже хорошо.

Но вот что неожиданно более хорошо. Те знания о моделях переходной экономики ("третий мир"), которые были в буквальном смысле отвлеченными от происходившего в нашей тогдашней стране, теперь как бы рентгеном высвечивают отечественные недуги от эскулапства российских же экономпрожектеров периода перестройки, постперестройки, да и немалых лет рыночных восторгов.

Динкевичу, с опорой на его феноменальный экономико-востоковедный опыт и познания об уже пройденных развивающимися странами этапах со всеми их спотыканиями в атмосфере квазирынка, неудачами от слепого подражания явно недостижимому образцу и так далее, не составляет труда вскрыть по-настоящему научные причины провала тех эйфорийных отечественных реформ. Все это видно через авторский анализ финансов, кредита, денежного обращения, особенностей скрипящей системы распределения в условиях дуальной экономики (явно игнорирующей лозунг персонажа Жванецкого: с завтрашнего дня все в рынок), через показ того, что печатный станок это еще не дефицитное финансирование.

И все же главное в книге другое - опыт моделей современного мирового развития, тоже во многом основанный на поисках путей преодоления отсталости развивающимися странами, но не

только. Автор убежден, что современная цивилизация уже близка к завершению создания оптимального варианта. Проблема решается на путях соединения рынка и плана, преобразований в системе экономической организации и управления, в том числе модели регулируемой рыночной экономики и экономической демократии. Такому варианту вроде бы действительно нет альтернативы в современном мире. Для переходных обществ это имеет основополагающее значение при проведении реформ, так как не оправдавшие себя заменяются другими, более эффективными. Кроме того, государствам, находящимся в подобном состоянии, нет другого способа отстаивать свои жизненные интересы в условиях сложившейся неконтролируемой глобализации. В свою очередь, развитой мир нуждается в плановом предвидении, хотя бы потому, что без него невозможно решение тех грандиозных задач, которые выдвигает техногенная эра, а также вследствие надвигающегося ресурсного и экологического кризиса, который традиционный рынок тоже не сможет решить.

А. И. Динкевич напоминает: история XX - начала XXI в. знает несколько моделей экономической организации, управления и функционирования. Они последовательно сменяли одна другую. Это - модель рыночной экономики прежних этапов, в основном сложившаяся в конце XIX - начале XX в. После нее пришла модель регулируемой рыночной экономики, прошедшая после кризиса 1929 - 1933 гг. несколько витков в своем развитии и дополненная во второй половине прошлого века системой экономической демократии. Из данной модели вызревает третья. Она связана с принципиальными изменениями как в системах организации и управления, так и в отношениях распределения (небывало значимый для обществ социальный фактор). Эти три основные модели формируют генеральную траекторию социально-экономического развития, воплощая в себе ее разные этапы и одновременно возможность и цель перехода - либо назад, к началу прошлого века, либо к современной модели, либо вперед - к еще только складывающейся. Правда, по мнению некоторых специалистов, есть еще и четвертая - возврат переходных обществ к прежней административной системе. Но это социально-экономический регресс (административно-командной системе на примере СССР в книге дан хороший анализ).

Таким образом, реализация первой из трех вышеназванных моделей означала бы попытку возврата к начальным этапам развития капитализма. Не буду даже себя утруждать комментарием к данному варианту. Вторая, безусловно, прогрессивная. Но третья, только еще формирующаяся, как пишет в Заключении автор, станет высшим достижением современной цивилизации. Эта модель регулируемой, максимально социально ориентированной рыночной экономики реализуется на основе существенных изменений в капитализме, в его организационных и функциональных структурах, в изменениях, которые не имеют аналогов в прошлом.

Что ж, неплохо задумано. Поживем - увидим.

Теперь о пользе просвещения. Зная экономику развивающихся стран и то, что описал автор на примере России прошедших двух десятилетий, поражаешься: как это могло случиться, что общеизвестное "третьемирское" было секретом только для отечественного полишинеля.

Permanent link to this publication: