Для понимания отношений СССР с зарубежными странами большое значение имеет анализ принятия решений в советском руководстве, особенно в сталинский период, когда все решения принимались исключительно Сталиным. Безусловно, главным, чем руководствовался вождь, были идеологические цели и геополитические интересы СССР. Однако немаловажным импульсом и исходным материалом для принятия конкретных решений служила получаемая информация. Акад. А. О. Чубарьян отмечает, что получаемая советскими лидерами информация (от дипломатических служб, разного рода представительств, братских компартий и т.п.) не была объективной, отражая идеологические стереотипы и установившиеся доктрины. Такая общая направленность и заданность информации влияла на формирование у советских руководителей искаженного видения мира и тем самым на принятие решений [Чубарьян, 1997, с. 12 - 13].

Архивные документы, касающиеся советско-индонезийских отношений, свидетельствуют о том, что немаловажное влияние на принятие внешнеполитических решений оказывала партийная и министерская бюрократия. Именно она первой получала информацию, которая затем в препарированном и дозированном виде ложилась на стол высшего руководства. Чиновники всех рангов старались так подать информацию, чтобы она не вызвала недовольства и раздражения со стороны вышестоящих лиц, а напротив, показала их собственную деятельность в выгодном свете. "Неудобные" сведения отсекались, а сообщавшие их сотрудники отстранялись от работы. В результате советские руководители не имели реального представления о происходивших в Индонезии событиях, что сказывалось и на принятии решений.

Наглядной иллюстрацией может служить судьба двух документов: Почтовой корреспонденции корреспондента ТАСС в Индонезии Г. Африна и Докладной записки о поездке делегации ВФДМ в Индию, Бирму, Малайю и Индонезию члена делегации журналиста О. Чечеткиной.

Корреспондент ТАСС Г. Африн приступил к работе в Индонезии во второй половине 1947 г. Он направил серию почтовых корреспонденции, имевших сугубо секретный характер, исключительно для сведения советского руководства. В них он сообщал о реальном, по его представлению, положении дел в Индонезии. Одна из таких корреспонденции обнаружена мною в Секретариате В. М. Молотова [АВП РФ, д. 631, п. 46, л. 3 - 21]. Этот документ впервые вводится в научный оборот.

Вначале Г. Африн дает картину безжалостной эксплуатации голландцами, стремившимися восстановить свои позиции в Индонезии, плантаций на Западной Яве с опорой на местных феодалов-марионеток и собственную армию. Далее (и неоднократно) автор сообщает, что все иностранные представители в Джакарте являются "отъявленными врагами Республики Индонезия". Они крайне напуганы тем, что Республика "имеет такой ярко выраженный социалистический характер и что ее лиде-

стр. 55

ры думают о строительстве социалистического общества" после того, как оттуда будут выброшены "голландские пираты и американские гангстеры".

Г. Африн сообщает о своих встречах с лидерами Республики и индонезийскими коммунистами: "Мне часто приходилось слышать жалобы от Сукарно, Шарифуддина, Сетиаджита, Абдул Маджида, Алимина и других лидеров, - почему до сих пор нет ни одного дипломата СССР, ни одного дипломата от демократических стран в Индонезии, которые, несомненно, помогли бы РИ". Корреспондент восторженно описывает встречи с коммунистическими и другими левыми руководителями - Юсуфом Мудадалом, Маруто Дарусманом, членами ЦК Коммунистической партии Индонезии (КПИ) и ее активистами, которые, по его словам, устроили ему радостную встречу и "засыпали вопросами об успехах СССР, о Сталине. Могу сообщить одно: все люди, которые здесь были, близкие, замечательные люди, близкие по крови и по духу".

24 сентября 1947 г. Г. Африн встречался с президентом Сукарно. По словам корреспондента, Сукарно "выразил благодарность СССР за поддержку, сравнивал ситуацию в Индонезии с революций 1917 года в России, вспоминал произведения Ленина о революции". На следующий день Африн разговаривал с лидером Компартии Алимином. По его сообщению, Алимин сказал: "Сукарно - это наш человек. С ним нужно работать. Но это, безусловно, наш человек". Вместе с тем Алимин жаловался на трудности работы в Индонезии: "Я знаю, что вы недовольны мною и положением здесь, но вы должны понять, что ситуация здесь очень тяжелая. ...Пусть нас поймут великие вожди Сталин, Молотов, Жданов, пусть нас поймет великий советский народ, что мы вместе с ними". Другой левый лидер Амир Шарифуддин, который в тот момент занимал пост премьер-министра Республики Индонезия, заявил корреспонденту ТАСС: "Да, мы хотим учиться у вас, мы хотим построить социалистическое общество в Индонезии". Он также просил оружие, "много оружия и инструкторов". При этом Шарифуддин отметил: "Мы возлагаем большие надежды на наших друзей в Китае, но придется еще ждать".

Специальный раздел корреспонденции Г. Африн озаглавил "Отношение индонезийцев к СССР". "Среди широких слоев населения Индонезии, - писал корреспондент, - чувствуется огромная любовь к СССР, к нашим вождям, народу. В Джокьякарте, Суракарте и других городах Республики Индонезия, где люди могут свободно выражать свои чувства, я беспрерывно встречался с настоящей искренней демонстрацией горячих чувств любви и восхищения народа по отношению к СССР. В киосках повсюду между Джокьякартой и Суракартой книжные полки заполнены книгами тов. Ленина и Сталина. Повсюду можно встретить Сталинскую конституцию, изданную на индонезийском языке. Повсюду у меня спрашивали портреты тов. Сталина. Огромным успехом пользовались наши кинокартины".

Материалы Г. Африна были использованы в важных рабочих документах, в частности в Записке министра иностранных дел СССР В. М. Молотова, направленной Сталину и содержавшей рекомендацию установить консульские отношения с Республикой Индонезия: "Среди индонезийского народа широко распространены симпатии к Советскому Союзу. На индонезийский язык переведены и распространяются произведения Ленина и Сталина, Конституция СССР и т.п." [АВП РФ, д. 633, л. 2].

Эта корреспонденция была разослана членам высшего советского руководства: Сталину, Молотову, Жданову, Берия, Маленкову, Микояну, Вознесенскому, Кагановичу, Булганину, Вышинскому. По-видимому, она очень понравилась как этим деятелям советского государства, так и чиновникам более низкого ранга. Почтовая корреспонденция не подверглась обработке и легла, очевидно, на столы руководства в первозданном виде.

Иной была судьба отчета Ольги Чечеткиной, посетившей Индонезию в то же самое время (май-июнь 1947 г.).

стр. 56

Помимо официальных отчетов руководящим органам ВФДМ О. Чечеткина составила подробный секретный отчет о своей поездке по странам ЮВА для руководства ЦК ВЛКСМ и Отдела внешней политики ЦК ВКП(б). Отчет был представлен 12 сентября 1947 г. В нем О. Чечеткина изложила свое видение ситуации в этих странах [РГАСПИ, д. 249, л. 23 - 52].

Анализ ситуации в отдельных странах она предварила характеристикой главных особенностей внутриполитической обстановки, общих для всех стран ЮВА, в которых она побывала. Чечеткина отметила рост политической активности и сознания народных масс в результате войны и японской оккупации. Следствием этого, по ее мнению, стало упрочение позиций и расширение влияния коммунистических партий, профсоюзов, крестьянских и молодежных организаций. Все это привело к усилению антиимпериалистической борьбы. При этом Чечеткина ставит в один ряд события в Индии и в Индонезии, указывая, что в этих странах антиимпериалистическая борьба ведется под лозунгом национально-освободительной революции [РГАСПИ, д. 249, л. 24]. Чечеткина отмечает также рост классовой борьбы. Все это вызывает реакцию империалистов, которые в союзе с местной буржуазией стремятся подавить политическую активность населения колониальных стран. Таким образом, О. Чечеткина отдала дань тезису о сговоре национальной буржуазии колониальных стран с империализмом.

В противовес объединению международной реакции растет единство колониальных народов: "Сейчас существуют большие возможности для широкого развития этого единства народных масс колоний как внутри стран, так и с трудящимися массами Европы и Америки". Чечеткина подчеркивает, что народы Юго-Восточной Азии интересуются, могут ли они получить реальную помощь и поддержку своей борьбе со стороны демократических сил Европы и Америки: "Народы колоний уже не хотят удовлетворяться резолюциями (хотя они и поддерживают в них дух сопротивления), они хотят получить что-нибудь более ощутимое." [РГАСПИ, д. 249, л. 24].

Главные надежды, как отмечает Чечеткина, народы колоний возлагают на помощь со стороны СССР: "Во всех странах, которые мы посетили, я увидела необычайный интерес и любовь к Советскому Союзу. ...Несмотря на отчаянную антисоветскую пропаганду, которую ведут там английские и американские газеты, среди народных масс не только не гаснет вера в СССР, а наоборот, надежда на помощь Советского Союза растет там с новой силой" [РГАСПИ, д. 249, л. 24].

Далее она пишет, что в самых отдаленных деревнях ее спрашивали, правильно ли они делают, поднимая мятежи против колонизаторов; сможет ли СССР послать им оружие; поддержим ли мы их, если они начнут революцию: "Мы справимся с англичанами, но нам надо знать, что вы нас поддержите" [РГАСПИ, д. 249, л. 24]. Ольга Чечеткина говорит о национально-освободительной борьбе народов Индии, Индонезии и других стран Юго-Восточной Азии, их готовности восстать против империализма, к совершению антиколониальных революций. Она подчеркивает их надежду на помощь прогрессивных сил Европы и Америки, прежде всего Советского Союза, именно в борьбе за национальную независимость. За приводимыми Чечеткиной словами представителей народов стран Юго-Восточной Азии проглядывает их неудовлетворенность только моральной и дипломатической поддержкой со стороны СССР, их стремление получить от Советского Союза практическую поддержку, вплоть до присылки оружия. Об этих надеждах колониальных народов, которые подогревались активной антиколониальной и антиимпериалистической агитационно-пропагандистской риторикой СССР на международной арене, писали и зарубежные авторы [Kahin, 1963, р. 269]. Вместе с тем следует отметить, что в своем секретном отчете, представляемом в ЦК ВКП(б), Чечеткина ни словом не упоминает о стремлении колониаль-

стр. 57

ных народов к проведению радикальных социалистических преобразований, к коммунистической революции.

В разделе отчета, посвященном ситуации в Индонезии, О. Чечеткина описывает сложное политическое и экономическое положение страны в условиях голландской блокады и антиколониальной войны в момент предъявления Голландией ультиматума Республике Индонезия летом 1947 г. В отчете содержится ряд интересных характеристик индонезийских лидеров и оценок политической ситуации в республике, отличающихся от взглядов советского руководства, партийной бюрократии и корреспондента ТАСС Г. Африна.

Прежде всего это касалось Сутана Шарира, занимавшего в то время пост премьер-министра страны. В советском руководстве до лета 1947 г. преобладало позитивное отношение к Шариру, который был лидером Социалистической партии Индонезии и рассматривался как представитель левых сил. Такое отношение поддерживалось, по-видимому, и мнением индонезийских коммунистов. Так, в документах Отдела внешней политики ЦК ВКП(б) сохранилось письмо члена руководства КПИ Маруто Дарусмана в ЦК Коммунистической партии Голландии (КПГ) от 18 июня 1946 г. Он считал Шарира близким к коммунистам: "Когда Шарир получил возможность образовать свое первое правительство, был сделан первый шаг на пути к правильной марксистской политике" [РГАСПИ, д. 216, л. 39]. Маруто Дарусман подчеркивал близость позиций обеих партий: "Борьба социалистов и коммунистов направлена как против чужеземного господства, так и против тех групп, которые своими радикальными лозунгами фактически ослабляют революцию". (Он имел в виду Тан Малакку и Субарджо, занимавших в то время антисукарновские позиции.) В письме указывалось, что социалисты имеют большое влияние среди крестьян и в женских организациях [РГАСПИ, д. 216, л. 42].

Очевидно, не без влияния этого письма была написана статья (без имени автора) о положении в Индонезии, опубликованная в закрытом Бюллетене Бюро информации ЦК ВКП(б) по вопросам внешней политики 1 октября 1946 г. N 18 [РГАСПИ, д. 94]. В ее заключительной части делался следующий вывод: "Подъем национально-освободительного движения, готовность масс идти на любые жертвы во имя завоевания свободы, тяготение широких слоев трудящихся ко всему, что связано с социализмом и коммунизмом, создают объективные условия, позволяющие коммунистической и социалистической партиям справиться с тяжелым внутриполитическим положением в стране и овладеть руководством национально-освободительным движением" [РГАСПИ, д. 94, л. 9]. В докладе члена советской делегации Мирзо Турсун-Заде о пребывании на Межазиатской конференции в Дели в марте 1947 г. отмечалось: "Выступление на конференции главы индонезийского правительства доктора Сутана Шарира делегации встретили тепло и сердечно" [РГАСПИ, д. 239, л. 81].

Видимо, положительную оценку Шарира разделяла и О. Чечеткина, без сомнения ознакомленная перед поездкой в страны Юго-Восточной Азии со взглядами советского руководства на расстановку политических сил в Индонезии. Однако в своем отчете она уже меняет мнение о Шарире: "Нужно сказать, что нам бросилось в глаза изменение, происшедшее во взглядах Шарира с тех пор, как мы виделись с ним в первый день приезда в Батавию. В тот вечер он говорил нам о непримиримой решимости правительства сопротивляться всякому нажиму голландцев" [РГАСПИ, д. 249, л. 44]. Но далее О. Чечеткина пишет: "Однако во время нашей последней встречи с ним, накануне нашего отъезда (и после голландского ультиматума. - Л. Е.), мы убедились, что от его решимости осталось очень мало, и, по всей видимости, он хотел склонить кабинет на компромисс с голландцами. Что же касается нашей делегации, то, как нам сказали, он "опасался", что наше пребывание на территории республики и выступления перед молодежью Индонезии, в которых мы заявляли о поддержке их борьбы,

стр. 58

может якобы "повредить" республике, так как англичане и американцы стали усиленно писать о "коммунистическом" характере Индонезии" [РГАСПИ, д. 249, л. 44 - 45].

В оценках президента Сукарно О. Чечеткина не расходилась с принятой в советском руководстве скорее негативной точкой зрения, хотя и внесла некоторые уточнения, касавшиеся его роли и места в политической жизни Республики. Как уже отмечалось, в первые месяцы независимости Индонезии советское руководство не уделяло сколько-нибудь серьезного внимания республике и ее президенту, не имея достаточно достоверной информации о происходивших там событиях. С начала 1946 г. СССР стал активно поддерживать антиколониальную борьбу в этой стране, но особой симпатии к ее лидеру не проявлял. Возможно, сказывалось влияние международной прессы, часть которой считала Сукарно ставленником японцев, а также противоречивое отношение к президенту индонезийских коммунистов. В уже цитированном письме Маруто Дарусмана Сукарно характеризовался как "мелкобуржуазный лидер, колеблющийся, со слабым характером", "соглашатель чистейшей воды" (по отношению к переговорам с Голландией. - Л. Е.). "Учитывая положение внутри страны, мы вынуждены пока оставить его", - пишет Маруто Дарусман [РГАСПИ, д. 216, л. 47].

О. Чечеткина, напротив, после личных встреч с Сукарно называет его человеком умным и хитрым, хотя и "самовлюбленным до упоения". "Он старается завоевать любовь и популярность среди населения", - писала она. И далее: "В нем чувствуется упорство в сохранении всех прав республики и беспокойство о будущем". Его волновала проблема признания Республики Индонезия со стороны СССР. Когда он задавал вопрос об этом, в его голосе звучала просьба и боязнь отказа. Сукарно также выразил желание наладить торговлю с СССР [РГАСПИ, д. 249, л. 49]. Чечеткина подчеркивает огромную популярность Сукарно среди населения Республики: "Причем характерно, что для них, этих тысяч крестьян и бедного люда, Сукарно - не личность, а символ республики" [РГАСПИ, д. 249, л. 46].

С гораздо большей симпатией О. Чечеткина отзывается о Шарифуддине, который занимал в то время пост министра обороны: "Он социалист, но, как нам сказали товарищи (коммунисты. - Л. Е.), очень близко стоит к компартии". Но симпатии Чечеткиной основываются не столько на этих сведениях, сколько на твердости этого лидера в стремлении бороться с голландцами и не идти на компромисс. По словам Шарифуддина, республиканцы будут сражаться до конца. Они объявят беспощадную партизанскую войну с применением политики "выжженной земли"...; "...республиканцы готовят свою армию к партизанской борьбе". Он показал карту размещения партизанских и армейских групп и народной полиции. "Разбитые при необходимости на более мелкие, они рассыпятся по всей стране..." [РГАСПИ, д. 249, л. 45].

Как видно, главным критерием О. Чечеткиной при оценках индонезийских лидеров является не столько их принадлежность к левым силам, сколько непримиримое отношение к голландским колонизаторам и решимость вести вооруженную антиколониальную войну. Очевидно, такая позиция советской журналистки вытекала из общей политической линии советского руководства в первой половине 1947 г., с которой она, безусловно, была знакома и которой обязана была придерживаться. Эту линию отмечает и Р. МакВей, указывая на большие симпатии СССР к борющейся Республике Индонезия, нежели к Индии и Неру, мирно договаривавшемуся с колонизаторами [MacVey, 1969, р. 43].

О. Чечеткина обратила особое внимание ЦК ВКП(б) на чрезвычайно плохое вооружение индонезийской армии: "Однако, чтобы не строить излишних иллюзий, я должна сказать, что с вооружением республиканской армии дело обстоит очень плохо. Мы видели кое-какие военные части республики, видели многих солдат, были в районах партизанских групп, и вооружение республиканцев производит грустное

стр. 59

впечатление. (Этот абзац отчеркнут одним из сотрудников ЦК ВКП(б), читавших документ. -Л. Е.) Самое большее, что они имеют, - это оставшееся японское вооружение, немного английских и американских автоматов, отобранных у голландцев, а остальное - все самодельное: минометы, ручные гранаты.

Народная милиция - это крестьяне, вооруженные остро отточенными бамбуковыми копьями. Конечно, ведение партизанской войны всегда рассчитано на захват оружия у противника. Но, если говорить о действительной помощи Индонезии, она должна выражаться в доставке им вооружения. Кое-что они получают из Китая и Индии через Сингапур на Суматру, а оттуда на Яву" [РГАСПИ, д. 249, л. 45]. Таким образом, О. Чечеткина еще раз напоминает, что народы борющихся против колониального режима стран, в частности Индонезии, конкретную помощь со стороны СССР видят в получении оружия.

Несмотря на боевой дух большинства индонезийцев, О. Чечеткина отмечает отсутствие собранности и должной бдительности: "Но вместе с тем в республике существует ничем не обоснованная беспечность, в том числе и среди коммунистов: по территории республики свободно разъезжают десятки американских, английских, голландских "наблюдателей", около лидеров республики, в том числе президента Сукарно и бывшего премьера Шарира, всегда вьются женщины-голландки." [РГАСПИ, д. 249, л. 46]. (Слова о беспечности, в том числе среди коммунистов, подчеркнуты читавшим. -Л. Е.)

Специальный абзац О. Чечеткина посвятила настроениям неудовлетворенности, нарастающим в народе: "До сих пор прокламация республики принесла народным массам Индонезии скорее моральное облегчение, чем социальные и экономические изменения. В своей повседневной жизни крестьяне, которые по-прежнему не имеют земли, еще не получили плодов республиканского строя. Они думают, что это является результатом блокады страны и необходимости мобилизовать все ресурсы на случай новых военных действий. Но уже сейчас они все более настойчиво выдвигают свои требования перед правительством" [РГАСПИ, д. 249, л. 46]. (Весь параграф отчеркнут читавшим. -Л. Е.). "Среди крестьян, а также и среди рабочих, - продолжала журналистка, - наблюдается некоторая неудовлетворенность тем, что во многих вопросах республиканское правительство не пошло дальше прокламации республики. И я думаю, чем дальше, тем больше будет расти это недовольство, если правительство не осуществит социальных и экономических реформ, которые освободят трудящихся от многих тягот предреспубликанского периода"¹ [РГАСПИ, д. 249, л. 45 - 46]. (Весь параграф отчеркнут читавшим. -Л. Е.).

Описывая систему политических партий и общественных организаций Республики, О. Чечеткина указывала, что "за последние месяцы Социалистический фронт (туда входили КПИ, СПИ и Союз социалистической молодежи. -Л. Е.) значительно окреп и имеет большое влияние на всю политическую и экономическую жизнь страны. .. .Социалистический фронт имеет тесную связь и поддержку профсоюзов, крестьянского союза, гражданских армий (партизаны, войсковые части студентов и др.)" [РГАСПИ, д. 249, л. 47]. Однако журналистка подчеркивает и слабости индонезийских политических и общественных организаций, главная из которых - отсутствие опытных кадров. Коммунисты пытаются решать эту проблему, готовя кадры как для партии, так и для профсоюзов и крестьянской организации в Доме Маркса - созданной в Джокьякарте школе марксизма. Но, по мнению Чечеткиной, "при создании

¹ Говоря о необходимости реформ, О. Чечеткина имела в виду не радикальные социалистические преобразования, а антифеодальные реформы, в частности излагая требования программы Социалистического фронта, принятой весной 1947 г.: снижение налогов, проведение земельной реформы, создание крестьянских кооперативов [РГАСПИ, д. 249, л. 47].

стр. 60

этой школы ЦК допустил серьезную ошибку, включив в программу как предмет "изучение троцкизма". Товарищи объяснили, что это было вызвано опасностью проникновения в партию троцкистских тенденций" [РГАСПИ, д. 249, л. 48 - 49].

Индонезийским коммунистам в отчете О. Чечеткиной не уделяется особого внимания, возможно, потому, что делегация ВФДМ ставила перед собой задачу налаживания контактов с как можно более широким кругом партий и организаций, не выделяя коммунистов. Тем не менее такие встречи, безусловно, были, и индонезийские коммунисты говорили журналистке о своих проблемах и трудностях: "Так же как и в других странах, секретарь компартии Индонезии тов. Алимин просил меня передать в ЦК ВКП(б) настоятельную просьбу о повседневной помощи и связи с другими партиями. Он просил передать о его откровенном признании, что бывает очень трудно без совета и связей с Москвой решить некоторые вопросы. Он также просил передать, чтобы в Индонезию скорее вернулся из СССР тов. Муссо, один из работников КП Индонезии (где он - я не знаю), и чтобы в Индонезию был послан корреспондент ТАСС" [РГАСПИ, д. 249, л. 49].

Гораздо больше внимания О. Чечеткина уделила индонезийскому молодежному движению. Она считала, что "ни в одной стране Азии молодежные организации не играют такой серьезной роли, как в Индонезии". При этом она отметила, что "всеобщее признание в стране важной роли молодежи в революции и в войне за независимость вскружило головы кое-кому из молодежных руководителей и среди них имеются известные тенденции авангардизма. Более серьезные и политически воспитанные люди уже поняли эту опасность и ведут с нею борьбу" [РГАСПИ, д. 249, л. 49].

Еще одной важной темой отчета О. Чечеткиной является единство индонезийского народа в условиях борьбы за независимость: "Отличительной чертой народа Индонезии сегодня является его единство" [РГАСПИ, д. 249, л. 45]. И продолжала: "Социалистический фронт ставит своей задачей сотрудничество с другими партиями" [РГАСПИ, д. 249, л. 48]. Она полагала, что возможно объединение всей индонезийской молодежи [РГАСПИ, д. 249, л. 51].

В заключительной части отчета О. Чечеткина обращала внимание ЦК ВКП(б) на необходимость решить "несколько больших и серьезных вопросов".

Первый и самый серьезный вопрос касался коммунистических партий в посещенных ею странах Азии, в том числе и Индонезии: "Коммунистические партии всех стран, и особенно колоний, бесспорно, нуждаются в повседневной и серьезной помощи и руководстве. Нужна связь между партиями, без чего им грозит серьезная опасность изоляции и невозможность правильно и быстро ориентироваться в серьезнейших международных и внутренних проблемах. До того, как станет возможным создание (в какой-либо форме) международной организации рабочих партий, совершенно необходимо создать бюро для связей между партиями отдельных стран. Такие бюро могут быть региональными, но связанными между собой или международными. В частности, я думаю, Социалистический фронт Индонезии мог бы выступить инициатором созыва Международной конференции или хотя бы совещания представителей разных стран".

Второе важное предложение Чечеткиной относилось к посылке советских торговых представителей: "Думаю, что мы выиграли бы политически и экономически, если бы имели постоянных торговых представителей СССР в ...Индонезии...". Далее она настоятельно рекомендует направить в Индонезию корреспондента ТАСС.

О. Чечеткина предлагала сделать одним из путей советского влияния в колониях и подготовки кадров приглашение студентов этих стран на учебу в СССР. При этом она указывала на срочность решения данного вопроса, поскольку американцы и англичане уже развивают большую активность в этом направлении. Она рекомендовала также направлять больше кинофильмов, агитирующих за СССР, в страны Азии,

стр. 61

увеличить посылку туда советских журналов, изменить сетку радиовещания на страны Азии с учетом местного времени, активизировать обмен молодежными делегациями [РГАСПИ, д. 249, л. 51 - 52].

Таким образом, можно сделать вывод, что О. Чечеткина осенью 1947 г. не видела никаких признаков или необходимости социалистической революции в Индонезии. Напротив, она подчеркивала единство индонезийского народа в антиимпериалистической борьбе, даже несмотря на то, что народные массы были недовольны своим тяжелым положением. Она указывала на кадровую слабость индонезийских левых, и коммунистов в частности, на их плохое знание марксистско-ленинской теории. Журналистка настоятельно рекомендовала способствовать установлению прочных контактов между азиатскими коммунистами, оказывать им помощь советами, а также усилить агитационную работу по пропаганде советского образа жизни в странах Азии.

Из отчета О. Чечеткиной также следует, что связи между КПИ и ВКП(б) в тот период практически отсутствовали и что индонезийские коммунисты выражали настоятельное стремление к установлению более регулярных и тесных связей между коммунистами стран ЮВА, а также с ВКП(б).

Отчет О. Чечеткиной вызвал негативную реакцию в Отделе внешней политики ЦК ВКП(б). В секретариат члена ЦК ВКП(б) М. А. Суслова, курировавшего внешнюю политику, был направлен не весь отчет, занимавший 30 страниц машинописного текста, а лишь краткая аннотация на четырех страницах, составленная спустя месяц -17 октября 1947 г. [РГАСПИ, д. 249, л. 58 - 61]. В начале ее подчеркивалось, что отчет "носит характер личных наблюдений и выводов из бесед с лидерами партий и организаций, с которыми встречалась делегация". Тем самым, на наш взгляд, политическая значимость содержавшихся в документе информации и предложений существенно снижалась. Индонезии в аннотации была посвящена только одна фраза: "О положении в Индонезии в докладной записке не содержится никаких данных, которые не были бы известны".

Авторы аннотации - заведующий сектором Юго-Восточной Азии Отдела внешней политики ЦК ВКП(б) В. В. Плышевский и инструктор Козлов - посчитали правильными и внесли в свой документ лишь следующие предложения О. Чечеткиной, проведение которых в жизнь, по их мнению, "будет способствовать популяризации СССР и росту симпатий к нему у народов стран Юго-Восточной Азии":

1) включать представителей из стран ЮВА в приглашаемые в СССР делегации профсоюзов, молодежи, женщин, деятелей культуры;

2) поскольку в странах ЮВА нет советских организаций кинопроката, рекомендовать советским женским, молодежным, профсоюзным организациям организовать распространение кинокартин в странах ЮВА;

3) рекомендовать радиокомитету принять эффективные меры к улучшению качества и времени передач на страны ЮВА [РГАСПИ, д. 249, л. 58 - 61].

Аннотация сначала была представлена на рассмотрение заместителю заведующего Отделом внешней политики Л. С. Баранову. В сопроводительной записке Плышевского, датированной 22 октября, подчеркивается, что "в аннотацию вошли лишь те вопросы, которые для нас являются новыми и составляют какую-либо ценность" [РГАСПИ, д. 249, л. 56]. Предложения О. Чечеткиной, касавшиеся коммунистических партий Азии и посылки торговых представителей, были подвергнуты резкой критике, как носящие общий характер и не имеющие практической значимости: "Например, заключение о том, что компартии стран Юго-Восточной Азии нуждаются в помощи и чувствуют потребность в более тесной связи между собой, - само по себе правильное. Но ставить сейчас вопрос перед руководством ЦК ВКП(б) о целесообразности создания какого-либо регионального объединения компартий этих стран

стр. 62

вряд ли целесообразно, учитывая политическое положение самих стран Востока и ту роль, которую играют там коммунистические партии. Скорее, мне думается, может идти речь о помощи в будущем советами этим компартиям со стороны созданного в Белграде Информационного бюро через печатный орган и другими возможными путями".

Отвергалось также предложение О. Чечеткиной о посылке в страны ЮВА торговых представителей СССР. Плышевский отмечает, что этот вопрос не так прост, как представляет Чечеткина, и ставить его - значит просто не знать обстановки в этих странах. Относительно Индонезии Плышевский указывает на то, что "самое существование Республики поставлено под вопрос в связи с войной Голландии за восстановление своего колониального господства в Индонезии" [РГАСПИ, д. 249, л. 56] Он подчеркивает, что в аннотации оставлены лишь те предложения, которые могут быть практически проведены в жизнь.

10 декабря 1947 г. заместитель заведующего Отделом внешней политики В. Мошетов направил в Секретариат М. А. Суслова докладную записку [РГАСПИ, д. 249, л. 53 - 54], в которой отчет и предложения О. Чечеткиной критиковались в еще более резком тоне. В ней указывалось, что ее отчет носит в основном информационный характер, и сообщалось об освобождении Чечеткиной от работы советским представителем в журнале ВФДМ "Молодежь мира" в связи с поступившим компрометирующим материалом. В записке подчеркивалось, что "большинство предложений не продумано". Далее повторялись формулировки сопроводительной записки Плышевского: ".. .заключение о том, что компартии стран Юго-Восточной Азии нуждаются в помощи и чувствуют потребность в более тесной связи между собой, - само по себе правильное. Но ставить вопрос перед руководством ЦК ВКП(б) о целесообразности создания какого-либо регионального объединения компартий этих стран вряд ли целесообразно, учитывая политическое положение большинства стран Востока и ту роль, которую играют там коммунистические партии". "Постановка перед ЦК ВКП(б) вопроса о посылке представителей СССР в Бирму, Малайю, Индонезию без учета общеполитической обстановки и наших экономических связей с этими странами - не мотивирована." Далее в документе поддерживались предложения, содержавшиеся в аннотации и сопроводительной записке, подготовленной Плышевским.

Таким образом, над отчетом О. Чечеткиной работали около двух месяцев в Отделе внешней политики ЦК ВКП(б) прежде чем он лег на стол Суслова. При этом из него были выхолощены наиболее острые и важные наблюдения относительно идеологической и организационной слабости индонезийских коммунистов, их изоляции от международного коммунистического движения и плохой готовности к сколько-нибудь серьезным действиям на политической арене страны, а также относительно плохой вооруженности индонезийской армии, об авангардизме и отсутствии выдержки среди индонезийской молодежи. Из представленной Суслову информации по отчету О. Чечеткиной, а также из факта ее отстранения от работы в международной молодежной организации можно сделать вывод о негативном отношении к ее взглядам на положение дел в странах Юго-Восточной Азии, ее оценкам местных коммунистов и других левых сил и даваемым ею в этой связи рекомендациям как авангардистским, революционным, не соответствующим более умеренным позициям, которых придерживался Отдел внешней политики, а следовательно, и руководство ЦК ВКП(б).

Наиболее точные, но нелицеприятные для руководства СССР, ЦК ВКП(б), а особенно для партийной бюрократии, наблюдения и замечания О. Чечеткиной так и не дошли до советских руководителей высшего ранга, которые принимали окончательные решения по проблемам Индонезии. В самом механизме подготовки важных информационных материалов и сказывалось немаловажное влияние чиновников от по-

стр. 63

литики на процесс принятия решении, в том числе и по вопросам советской политики в отношении Индонезии.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

АВП РФ (Архив внешней политики Российской Федерации). Фонд Секретариата В. М. Молотова. Ф. 06. Оп. 10.

РГАСПИ (Российский государственный архив социально-политической истории). Ф. 17. Оп. 128. Чубарьян А. О. Новая история "холодной войны" // Новая и новейшая история. 1997. N 6. Kahin G. McTurnan. Nationalism and Revolution in Indonesia. Ithaca, 1963. MacVey Ruth. The Soviet View of the Indonesian Revolution. Ithaca, 1969.

Permanent link to this publication: