Последние годы стали для Непала годами больших потрясений и проверкой на прочность молодой непальской демократии, восстановленной в 1990 г. после 30-летнего периода существования так называемой "беспартийной панчаятской ¹ демократии". В результате победы широкого "народного движения" (неп. - Джан Андолан), приведшей к падению панчаятской системы, а также под воздействием усиления демократических тенденций в мировом развитии, в непальском обществе утвердилось мнение, что теперь Непал пойдет по пути укрепления демократических институтов конституционной монархии. Однако многим надеждам участников демократического движения не суждено было сбыться.

Проведение реформ в Непале натолкнулось на многие препятствия, обнажило старые и породило новые непредвиденные обстоятельства, среди которых с середины 1990-х годов следует отметить прежде всего резкую активизацию "маоистских" настроений. В данной статье не рассматривается весь комплекс причин, приведших к возникновению промаоистского повстанческого движения. Основной акцент делается на одном, как представляется, очень важном аспекте - влиянии традиционной общинной организации на характер этого движения, в своей основе - крестьянского.

Сами повстанцы именуют себя "маобади" - "маоистами". У человека, в какой-то степени знакомого с установочными документами движения, может возникнуть вопрос о степени усвоения непальскими последователями Мао Цзэдуна "глубин" его учения. Создается впечатление, что маоизм был усвоен ими на уровне самых общих установок и лозунгов, которые берутся на вооружение и трактуются в соответствии с обстановкой. Кроме того, само это учение отличается бессистемностью, противоречивостью и "всеядностью". Здесь следует упомянуть ту враждебность (в духе "открытой полемики"), которую последователи Коммунистической партии Непала (Маоистской) питают к "отступникам и ревизионистам" - группам, отколовшимся от основной части движения в середине 1990-х годов, а также к "реакционному" руководству КНР и КПК. Думается, что сегодня назвать "маобади" маоистами можно с большой долей условности. Однако для удобства изложения в рамках данной статьи сторонники промаоистского движения будут именоваться "маоистами".

Политическая система, сложившаяся в Непале после падения панчаятской системы, обладает всеми признаками конституционной монархии. Основные политические силы, представленные в парламенте: Непальский конгресс (НК), Коммунистическая партия Непала (объединенная марксистско-ленинская) (КПН (ОМЛ)), Партия доброй воли (ПДВ), Национально-демократическая партия (НДП) и примыкающие к ним мелкие партии и группы достигли политического компромисса, результатом которого стало принятие в 1990 г. новой конституции. В ней закреплялись основные демократические права и свободы: свобода слова, собраний, создания политических партий и

(c) 2003

стр. 75

др.; права короля махараджадхираджи были значительно ограничены. В результате принятия конституции Непал сделал значительный шаг вперед по пути превращения в конституционную монархию.

В начале 1990-х годов пестрый союз демократов, объединившихся в борьбе с "панчаятским режимом", распался. Теперь основная линия противостояния пролегла между социалистическим НК и КПН (ОМЛ); иногда о себе заявляла монархическая НДП. Король Бирендра из династии Шах устранился от активной политической борьбы, однако его окружение сохраняло рычаги контроля над аппаратом, армией и полицией.

Основной жизненно важной проблемой для Непала остается вопрос о земле, на которой работает около 90% населения страны. В непальской деревне сохраняется множество феодальных и дофеодальных порядков и традиций, препятствующих реформированию аграрного сектора и развитию товарных отношений. Однако в последние годы в непальскую деревню усилилось проникновение спекулятивного и бюрократического капитала, хотя институт ростовщиков возник здесь несколько веков назад.

Непальское крестьянство продолжает жить в общине. В городах и селах страны по-прежнему сохраняется несколько типов соседской, родовой и семейной общины, как правило, базирующейся на традициях обычного права. Непальская община не так четко оформлена, как, например, в соседней Индии. Она исследована не так глубоко и полно, как ее аналог в Индии, Китае и других крупных странах Азии. Среди специфических черт непальской общины следует назвать ее полиэтничность, а часто и поликонфессиональность, многоплановую и тесную связь с государственными институтами и государственной идеологией. Последнее положение требует некоторого уточнения.

Появление общенепальского государства (датой его рождения принято считать 1769 г.) во многом было обусловлено распространением в центральных Гималаях плужного поливного земледелия и связанной с ним соседской полиэтнической общины. Верхушка общины из кастовых групп брахманов и кшатриев (неп. - бахун-чхетри) стала социальной базой формирования правящего слоя. Общенепальское государство защищало интересы бахун- чхетри в их борьбе за землю с тибето-бирманскими племенами - коренным населением центральных Гималаев. Государство в лице князя или короля (после 1769 г.) являлось верховным собственником всех земельных угодий. Своими указами государь, как верховный собственник, ограничивал права различных категорий землевладельцев; в случае необходимости земельная собственность могла быть конфискована. Власти вмешивались в дела общин, издавали предписания по землепользованию и соблюдению режима межкастовых отношений в общине. На протяжении XIX и XX вв. шел процесс постепенного подчинения общины государственным чиновникам.

Необходимость реформирования архаичного сельского хозяйства созрела давно, и крестьянство было объективно заинтересовано в сокращении сферы феодальной эксплуатации. Реформы, проводившиеся в сельском хозяйстве Непала в 1950 - 1990 гг., способствовали некоторому росту товарного производства, однако не затронули глубинных основ существования общины и сохранили возможность восстановления нарушенных традиционных отношений.

Начавшийся после 1990 г. приход в деревню чуждых общине сил грозил крестьянству обезземеливанием, безработицей и превращением в люмпенов - явлением, ранее не известным архаичному непальскому обществу, но хорошо знакомым другим странам Южной Азии. В силу неблагоприятных природно- климатических условий на большей части территории страны, эрозии почв, неразвитости инфраструктуры и отсталости промышленности, в том числе обрабатывающей, низких темпов экономи-

стр. 76

ческого развития и ряда других причин, развитие фермерства в Непале идет крайне замедленными темпами и в обозримом будущем вряд ли имеет реальные перспективы на ускорение. До 1990 г. государственная бюрократия способствовала сохранению слегка модернизированных феодальных порядков, тем самым сохранялась и общинная организация. Непальский крестьянин жил в нищете, но благодаря сохранению общины смерть от голода ему не грозила. Не случайно Непал никогда не знал массовой гибели населения от голода даже в неурожайные годы, что нередко случалось в Индии в период колониализма и в первые годы после достижения независимости.

После 1990 г. в связи с перестройкой системы управления традиционные институты перестали выполнять функции социальных гарантий. Более того, коррумпированные чиновники часто сами способствовали усилению разрушительных тенденций. А ведь для непальского крестьянства государство и лично государь - земное воплощение бога Вишну - всегда ассоциировались с представлениями о сакральной защите и покровительстве. Однако современное непальское государство в сознании крестьян выступает в качестве источника угроз и нестабильности. Традиционные связи между общиной и государством нарушились.

Крестьянство, в первую очередь горных, экономически отсталых, труднодоступных районов, стало социальной базой маоистского повстанческого движения. На основании сообщений непальских, индийских и западных средств массовой информации, маоистские ² повстанцы появились в Непале внезапно (первые достоверные сведения о появлении маоистских групп в непальских городах относятся к 1964 г.), неизвестно откуда (руководство КНР заявляет о поддержке непальского правительства в борьбе с повстанцами, а руководство маоистов обвиняет современное китайское руководство в измене "делу великого кормчего") и вообще не связаны с непальским обществом и его традициями. До осени 1995 г. движение маоистов носило относительно мирный характер и ограничивалось созданием "революционных баз" путем вытеснения законных властей, однако с февраля 1996 г. оно приняло более широкий характер. Борьба приобретает все более кровопролитный характер. Так, с февраля 1996 г. по конец 2002 г. погибло более 7 тыс. человек, причем более половины из них после ноября 2001 г.

"Пугачевские" методы борьбы, нигилизм по отношению ко всяческим устоям, радикализм лозунгов, неуступчивость и нежелание идти на любые компромиссы порождают озабоченность, страх и резко негативное отношение со стороны образованных непальцев и жителей относительно благополучных в экономическом отношении районов Непала. В программе и лозунгах маоистов сквозит яростное неприятие современного политического устройства Непала - конституционной монархии. Они считают, что многопартийность и парламентаризм "не соответствуют традициям непальцев" и навязаны им "международной реакцией". Более того, некоторые документы маоистов прямо говорят о том, что они планируют до основания сломать всю государственную машину.

В то же время их идеология далека от анархизма или государственного нигилизма, они прямо говорят о планах строительства "демократического национального государства", которое отомрет после построения коммунизма во всем мире. По представлениям маоистов, государство должно строиться снизу методом "прямой демократии". В "освобожденных" или "базовых районах" устанавливается власть народных комитетов, в которые входят представители партизанских отрядов, партии и местного населения. По скупым сообщениям маоистских источников, в этих районах маоисты уже реализуют на практике свои государственные планы: здесь поддерживается общественный порядок, создаются производственные бригады, организуются общественные работы, ведется пропагандистская и образовательная работа, создается ин-

стр. 77

фраструктура. Кроме того, маоисты выступают как защитники интересов Непала на международной арене; так, они требуют отмены неравноправных, по их мнению, договоров с Индией, настаивают на скорейшем решении пограничной проблемы в районе Калапани.

С точки зрения маоистского понимания государственных интересов рассматривается деятельность выдающихся непальцев прошлого. Например, маоистские идеологи в целом положительно относятся к основателю общенепальского государства Притхвинараяну Шаху (1723 - 1775). При этом отмечается, что последний, будучи феодалом, эксплуатировал крестьянство и вел захватнические войны, но в то же время основал независимое централизованное государство и дал отпор английским колонизаторам. Кроме этого, Притхвинараян способствовал развитию непальского ремесленного производства, закрыл страну для индийских купцов, "разорявших народ". В разряд патриотов, по мнению историографов от КПН(М), попадает и мукхтияр (премьер-министр) Бхим Сен Тхапа, отстоявший независимость страны во время англо-непальской войны 1814 - 1816 гг. Патриотами маоисты называют королей Махендру (правил 1955 - 1972 гг.) и Бирендру (1972 - 2001) за то, что они противостояли давлению "международных империалистических и гегемонистских сил". Более того, маоисты пытались найти "прогрессивные" и "патриотические" настроения у правящего короля Гьянендры, а его антимаоистские указы объясняли давлением "реакционного" окружения. Правда, после того как Гьянендра в октябре 2002 г. отправил в отставку правительство Ш. Б. Деубы - а главной причиной отставки была названа неспособность правительства решить проблему противодействия маоистскому движению, - маоисты объявили его "фашистом" и призвали всех непальцев объединиться в борьбе с "антинародным королевским режимом".

Проанализировав заявления и действия маоистов в "базовых" районах, можно заключить, что они выступают как приверженцы государственнической идеологии, подчас даже в большей степени, чем некоторые открытые сторонники правительства. Наибольшей поддержкой маоисты пользуются в некоторых горных районах Западного и Центрального Непала, где до середины 1990-х гг. преобладало влияние монархической "пропанчаятской" НДП.

Между тем, по мнению многих политологов, сохранение института монархии является одним из главных условий существования всей политической системы Непала. Любая ее дестабилизация может отрицательно сказаться на общей политической обстановке в стране и приблизить основную цель маоистов - захват власти. До расстрела правящего семейства вечером 1 июня 2001 г., совершенного принцем Дипендрой под воздействием алкоголя и наркотиков, монархия, по представлениям большинства непальцев, оставалась старейшим, самым авторитетным и самым надежным институтом страны. Многие непальцы, причем различных политических взглядов, продолжают сохранять веру в хорошего справедливого короля, на которую накладывается историческая память о сильном патриархальном государстве.

Монархические настроения учитываются маоистами, они никогда не выдвигали лозунга "долой!"; в их программе фигурирует требование "лишения короля особых привилегий". В этом маоисты не одиноки. Близкие по смыслу и, быть может, более деликатные по форме высказывания по поводу необходимости реформирования монархии делались некоторыми независимыми непальскими политиками различной ориентации. Парламентские политические партии по- прежнему считают современное политическое устройство единственно возможным в существующих условиях.

После 1 июня 2001 г. маоисты объявили, что "монархия мертва". Появились намеки на возможность своеобразного компромисса - "перехода короля на сторону истинно демократических сил" и его "участия в демократическом строительстве". В качестве примера приводятся монархи нескольких азиатских стран периода после Вто-

стр. 78

рой мировой войны. На II партийной конференции КПН(М), состоявшейся во второй половине 2001 г., приводилось высказывание Мао Цзэдуна, который как-то заметил, что король Камбоджи в большей степени реформист и прогрессист, чем президент Вьетнама, а король Непала более прогрессивен, чем президент Индии. Это был явный реверанс в сторону двора и непальцев, придерживающихся монархических убеждений.

Складывается впечатление, что маоизм в принципе отражает интересы патриархального крестьянства в условиях разрушения традиционного (феодального с примесью дофеодальных укладов) и формирования современного общества, базирующегося на рыночных принципах. В период кризиса патриархальное крестьянство полагается на крепкое централизованное государство во главе с вождем, который исполняет роль "хорошего" царя.

Современный Непал - небольшое государство, площадью всего 142 тыс. кв. км, однако в начале XIX в. Акхил Непал (Большой Непал) доминировал в Гималаях и был влиятельной региональной державой Южной Азии. Владения династии Шах простирались от р. Сатледж на северо-западе до р. Тиста на юго-востоке. Современные границы Непал приобрел после поражения в войне с Англией (1814 - 1816), когда он потерял почти половину своей территории. Имперские претензии гуркхов ³ остались нереализованными, однако "славное прошлое", несомненно, повлияло на формирование мировоззрения непальцев.

Несмотря на крайнюю революционность, в идеологии и отчасти в действиях мао-истов просматривается традиционализм, который, как можно предположить, со временем будет проявляться более явственно. Это касается прежде всего отношений с Индией. Для маоистов эта страна - "тюрьма народов", "источник гегемонистской угрозы", "главный проводник империалистической и глобалистской политики в Южной Азии" - является основным внешнеполитическим объектом нескончаемой риторики.

Индия является самым важным экономическим партнером Непала, от нее он получает значительную и разностороннюю помощь. Две страны близки по культуре и религии, многие народы Непала имеют индийское происхождение. Непал всегда испытывал идейное и политическое влияние южного соседа. Многие непальцы получили высшее образование в Индии; среди них - видные маоистские лидеры. Однако отношения между двумя странами всегда отличались неровностью, источником конфликтов часто становились торгово- экономические вопросы. Антииндийские настроения достаточно широко распространены в Непале, в первую очередь в среде городского населения.

Причудливое переплетение положительных и отрицательных моментов в отношениях между двумя странами уходит своими корнями в период формирования общенепальского государства (середина XVIII в.) и синхронного с ним процесса утверждения британского колониального владычества в Индии. Как пример можно привести строки из завещания Притхвинараяна ("Дибья Упадеш"), продиктованного им незадолго до смерти в 1774 г: "...Эта страна (Непал. -А. Л.) подобна ростку ямса [пробивающемуся] между двух камней. Твердо соблюдайте договор о дружбе с императором Китая. Соблюдайте также договор о дружбе с императором южных морей (британская колониальная администрация Индии. - А. Л.). Но он очень умен и хитер. Он уже подмял под себя Хиндустан и занял предгорья. Если Хиндустан объединится, ему (императору. - А. Л.) придется трудно. Поэтому он придет сюда в поисках укрепленных пунктов. Соблюдая договоры, укрепляйте границы. На всех дорогах устраивайте ловушки. Наступит день, и неприятель придет к нам ... Не начинайте открытый бой, вступайте в бой, заманив врага [в горы]..." ⁴ . В другом месте "Завещания" говорится: "Не позволяйте торговцам из Деша (Индии. -А. Л.) приходить сюда. Если они появят-

стр. 79

ся здесь, то вернутся назад, разорив наш народ... Надо запретить ношение одежды из тканей из Деша. Надо показать образцы местным ткачам, обучить их и наладить собственное производство. В этом случае доход не уйдет за границу. Надо посылать лекарственные травы нашей страны в Деш и получать доход. Получая доход, не следует его растрачивать" ⁵ . Вышеприведенная цитата характеризует Притхвинараяна как стихийного и жесткого протекциониста. Нельзя исключать того, что отсюда берут начало призывы маоистов защищать национальную промышленность. По их утверждению, такого рода патриотические призывы находят растущий отклик в среде национальной буржуазии.

Патриотизм маоистов проявляется и в сфере культуры. В их пропагандистских материалах отмечается разрушительное влияние глобальной массовой культуры на культуру слаборазвитых стран. Значительная часть маоистской критики направляется против "вульгарной" продукции бомбейских киностудий, по их мнению - инструмента культурного гегемонизма Индии в Южной Азии. Звучат призывы к сохранению и развитию непальской культуры. Но и в вопросе сохранения традиционных культурных ценностей непальские революционеры следуют не только за председателем Мао, но и за королем Притхвинараяном. Вот цитата из "Дибья Упадеш": "...Меня смущает один вопрос. Муглан (Индия. - А. Л.) находится рядом с нами. Там есть певцы и танцоры. В комнатах, расписанных художниками, они (индийцы. -А. Л.) пьянеют от барабанов и ситар, звучащих в ритмах раги. В pare сокрыта опасность обольщения. Это увлечение разорительно. Кроме этого они выведывают секреты страны и обманывают бедных. Нельзя разрешать кому-либо исполнять рагу. Пусть никто не открывает для таких людей даже тропинку, ведущую в горы. Но если некоторые из них были приглашены во время Фагу (непальский аналог индийского праздника Холи. - А. Л), то надо побыстрее отправить их обратно, чтобы они не выведали секреты нашей страны. Не нарушая заветы шастр, для получения удовольствия можно пригласить неваров из трех городов Непала (три основных города долины Катманду: Катманду, Бхадгаон и Патан. -А. Л.) и посмотреть их танцы. То вознаграждение, которое они получат, останется в нашей стране. Если поступать таким образом, то наша страна будет защищена" ⁶ . Вышеприведенная цитата близка по духу призыву председателя Объединенного народного фронта Б. Бхаттарая "разрушить связи с внешней реакцией", "остановить культурное загрязнение страны".

Маоисты пытаются укрепить свои позиции, опираясь на армию и крестьянство, как когда-то и Притхвинараян. Во всех программных документах маоистов отмечается решающая роль крестьянства в "революционной земельной реформе" и в "строительстве новой демократической власти". В докладе председателя КПН(М) Прачанды, посвященном второй годовщине начала "революционной трансформации", об армии говорится следующее: "Армия - главный инструмент государства... В нынешней демократической революции армия - основная форма организации, поскольку война - основная форма борьбы" ⁷ . В пропаганде используются традиции военно- патриотического воспитания: маоисты призывают возродить былую славу гуркхов на новой революционной основе. В документах эпохи правления Притхвинараяна вопросам подготовки и ведения войн отводится центральное место. В них нашло отражение существование специфической формы земельных отношений, направленных на формирование многочисленного и хорошо подготовленного войска для осуществления завоеваний. Важную роль в них играли джагиры - своеобразная форма жалования за службу в виде земельных наделов. Известный историк Непала Л. Стиллер именует систему аграрных отношений периода формирования общенепальского государства "аграрно-военным комплексом" ⁸ . Нечто похожее зарождается сейчас в "базовых" районах.

стр. 80

В документах Притхвинараяна и современных маоистов в качестве социальной опоры власти фигурируют и другие общественные силы. В "Дибья Упадеш" - это тхаргхары - "...выходцы из старых родов, которые должны быть приближены к трону..." ⁹ . В маоистских документах это рабочий класс. Несмотря на определенный пиетет по отношению к рабочим и протоаристократам (подлинная аристократия в Непале так и не сформировалась), в центре существовавшей в XVIII в. и формирующейся политической системы Непала на рубеже XX и XXI вв. стоит свободный вооруженный крестьянин. Крестьянская подозрительность к чужакам и бдительность военного времени приводят к формированию "осадного мышления", ксенофобии и изоляционизма. Все это отражается как в "Дибья Упадеш", так и в призывах маоистов. В одном из пропагандистских документов маоистское руководство прямо напоминает о наказе Притхвинараяна сохранять бдительность.

В "Дибья Упадеш" сквозит открытое неприятие городского образа жизни и недоверие к горожанам. Там говорится следующее: "Три города (Долины Катманду. - А. Л.) это "холодный камень" (символ слабого, умирающего государства. -А. Л.), преуспевший только в интригах. Ведь у того, кто пьет воду из колодца, нет ни мудрости, ни храбрости. Есть только хитрость. Я бы хотел построить дворец в Дахачоке (за пределами долины Катманду. -А. Л. ). И пусть в этих трех городах, вдали от моего дворца, процветают самодовольство и бессмысленные наслаждения" ¹⁰ . В представлении Притхвинараяна колодцы были связаны с городами или селами Долины Катманду, гуркхи же, набиравшиеся среди горцев, пользовались природными источниками.

Известно, что среди городского населения современного Непала (около 10% общей численности населения) маоисты пользуются ограниченной популярностью. Это косвенно признал их лидер Прачанда в своем интервью в 1999 г. Отметив рост влияния партии в среде рабочих и студентов, он в очередной раз указал на то, что базой революции остается сельское население горных районов. Интеллигенция удостоилась упреков за то, что в последнее время отшатнулась от революции, "испугавшись репрессий властей". Действительно, в городах преобладает влияние НК и КПН (ОМЛ). Среди населения юго-восточного Непала (наиболее развитой части страны) заметно влияние КПН (демократической), немногочисленной левой партии, именуемой "горбачевской". Не только заветы Мао, но и реальная слабость позиции КПН(М) в городах, вызвали к жизни стратегию "окружения города деревней" и провозглашение "аграрной революции осью демократической революции". Противопоставление города деревне, видимо, стало причиной раскола в рядах маоистов в середине 1990-х годов. Городские маоисты опираются на студенчество и мелкую буржуазию городов Долины Катманду. Большинство их сторонников принадлежит к неварам - коренному населению столичного региона.

Совпадений между документами современных маоистов и документами периода формирования общенепальского государства много, они не случайны и требуют дальнейшего исследования. Естественно, различий в идеологии непальцев нашего времени и эпохи Притхвинараяна гораздо больше, что не мешает совершенно новым, казалось бы, явлениям быть связанным тонкой нитью с прошлым. Например, вера в сверхъестественные силы и отношение к религиозным институтам. Документы XVIII в. пропитаны религиозной мистикой, потусторонний мир как бы сосуществует с реальным и влияет на действия исторических персонажей. В современном же Непале религия играет, пожалуй, меньшую роль, чем в современной России. Маоисты, например, поставили своей целью создать в Непале секуляристское государство, что отражено в "40 требованиях" ¹¹ . В основу образовательной программы "культурной революции" маоистов положен тезис о "формировании научного материалистического мировоззрения". Религия вообще, и в первую очередь индуизм, рассматривается ими как признак реакционности. Революционная ситуация в условиях традиционно

стр. 81

глубокой религиозности населения не привела в Непале к формированию какого-либо варианта "теологии освобождения". Жертвой маоистского атеизма стал санскрит - язык священных текстов индуизма. Он был объявлен "языком феодалов и индуистских мракобесов". Требование маоистов изъять санскрит из учебных программ как "ненужный и вредный предмет" нашло поддержку у части учащихся и студентов. Маоистам приписывается поджог центра изучения санскрита в Данге. В огне, уничтожившем несколько корпусов, погибли материалы, представлявшие большую научную ценность.

Кажется странным - почему маоисты не учитывают глубокие религиозные традиции непальцев. В 1990-х годах индуисты составляли 86.51% населения, буддисты - около 8, лишь 0.1% во время переписи не указали свою религиозную принадлежность. По конституции Непал является индуистским королевством, однако под покровом официального индуизма всегда скрывалось множество локальных анимистических, шаманистских, тантрических и других малоизвестных культов. Местные культы и верования не представляют интереса для маоистского руководства, возможно, оно их просто не замечает.

Главным религиозным врагом объявлен индуизм - государственная религия Непала. Местный индуизм отличается эклектикой, эмитационностью и слабой кастовой дифференциацией ¹² . Вплоть до 1990 г. государство активно подталкивало процесс индуизации, используя политические механизмы. Однако индуизм не смог победить традиционные, прежде всего племенные, верования. Можно предположить, что маоисты учитывают эти особенности. Видимо, неслучайно первые освобожденные районы были созданы на западе Непала (бассейн реки Карнали), где население продолжает поклоняться древним невидимым божествам из семейства Мошто ¹³ , а также в районе Рукума, населенного шаманистами кхам-магарами. Непальский индуизм тесно связан с государственными институтами и поэтому, по мнению маоистов, несет ответственность за угнетение трудящихся и должен быть, по меньшей мере, лишен государственной поддержки.

Притхвинараян также учитывал и использовал влияние местных неиндуистских или лишь внешне индуизированных культов. Например, в "Дибья Упадеш" содержится эпизод посещения Притхвинараяном одного из храмов, расположенного в Салль-ян-коте, на периферии княжества Горкха. Здесь периодически происходил ритуал воплощения богини Деви. В одну из ночей Деви предстала перед князем в образе девочки, она объяснила Притхвинараяну, что является дочерью магарского жреца. От нее будущий король единого Непала получил благословение на начало завоевательных походов. Некоторые признаки, содержащиеся в "Дибья Упадеш", свидетельствуют о тантрическом характере культа Деви ¹⁴ . Притхвинараян использовал в политических целях тантрический в своей основе культ живой девочки-богини Кумари, которой поклонялись невары Катманду, а также культ Манкамны, богини- покровительницы княжества Горкха, где основное население составляли магары и гурунги.

Однако, несмотря на острую антииндуистскую риторику, представители высшей индуистской варны - брахманов - сохраняют ведущие посты в политическом и идеологическом руководстве повстанческого движения, как например, Б. Бхаттарай и Прачанда (П. К. Дахал). Можно предположить, что в руководстве "базовых" районов и деревенских "народных комитетов" также доминируют брахманы - традиционная элита общин. Планирование боевых операций осуществляет руководитель оперативного отдела ЦК КПН(М) Рам Бахадур Тхапа, представитель знатного чхетрийского (кшатрийского) рода Тхапа, давшего Непалу немало выдающихся военачальников и политических деятелей.

Преемственность просматривается и в тактике боевых действий маоистов. Судя по скупым сообщениям средств массовой информации, маоисты часто используют

стр. 82

внезапные атаки ночью или в плохую погоду, стремятся атаковать противника с фланга и тыла, активно маневрируют, используя хорошее знание горной местности. Их предшественники - гуркхи - широко использовали партизанские методы в войне против более сильного и многочисленного противника. Это проявилось в отражении похода войск наваба Бенгалии (1763) и военной экспедиции отряда Ост-Индской компании под командованием капитана Кинлока (1766). Партизанские методы применялись в борьбе с многочисленной китайско-тибетской армией, вторгшейся в Непал в ходе войны с Китаем (1789 - 1792) и во время англо-непальской войны (1814 - 1816). Притхвинараян Шах часто чередовал активные боевые действия с переговорами и перемириями, которые иногда длились годами. Усыпив бдительность неприятеля, он внезапно атаковал его и добивался успеха. Маоисты поступают аналогичным образом.

Пожалуй, в наибольшей степени стремление к сохранению или восстановлению традиционности проявляется в аграрной сфере. В традиционном непальском обществе верховная собственность государства на землю сочеталась с частным землевладением. Собственником конкретного участка земли мог быть и феодал, и крестьянин. Однако характер отношений собственности в Непале радикально отличался от наступающей по всему миру западной модели, которая стала базой рыночных отношений. В прошлом, а во многом и в наше время, частная собственность в Непале носила корпоративный характер, т.е. сородичи или соседи-общинники ограничивали реальные права официального владельца. Кроме того, одной из важных черт частной собственности была сакральность ее происхождения и социальных функций. Это было свойственно владениям брахманов бирта и наследственным владениям рода или племени кипат, рассматривавшихся как владение, унаследованное от божественных предков, легитимность которого подтверждалась системой мифов и ритуалов. Обладание землей накладывало на владельца, независимо от его социального статуса, ряд обязательств как перед государством, так и перед общинниками. Выше уже говорилось, что кроме различных форм частной собственности, в Непале существовали джагиры - система пожалований за службу. Обязательства феодалов-землевладельцев по отношению к государству фиксировались в специальных документах. Отношения между собственником и рядовыми общинниками носили характер "бесписьменной традиции", на которую никто не посягал. Частное землевладение сочеталось с общинной формой организации труда; часто владелец бирта или держатель джагира выступал в качестве главы общины. Кроме крестьян-собственников существовали безземельные крестьяне-арендаторы, батраки и различные виды зависимых крестьян, как правило, принадлежавших к низшим кастам. До 1924 г. в Непале существовало патриархальное рабство. Феодальная эксплуатация смягчалась патриархальностью отношений и принадлежностью феодалов и свободных крестьян к высоким кастам брахманов и чхетри.

Феодалы располагали гораздо большим фондом земли, чем собственники- крестьяне. Постепенно частнособственнический характер феодального землевладения претерпевал изменения. Росло значение бирта, на протяжении XIX-XX вв. шел процесс вытеснения кипата. В результате реформ, начавшихся в 1950-е годы, были ликвидированы бирта и джагиры. Был установлен потолок земельной собственности, и в какой- то степени защищены права арендаторов. Однако в непальской деревне по- прежнему сохраняются феодальные или полуфеодальные отношения. Сохраняется и общинная организация, ослабленная реформами, сократившая сферу своих полномочий, но демонстрирующая способность приспосабливаться к новым условиям.

Маоисты активно используют общинные традиции для укрепления своих позиций в сельских районах. Судя по "40 требованиям", основной враг трудового крестьянства находится вне общины. Так, в программе упомянута необходимость конфискации земли "богатых лендлордов и абсентеистов", а также "брокеров и комиссионных

стр. 83

агентов" (видимо, речь идет о подставных лицах); эти земли должны поступить в общественный фонд ¹⁵ . Планируется списать долги бедных крестьян ростовщикам и Банку аграрного развития. Судя по сообщениям маоистских источников, это уже осуществляется на практике в "базовых" районах.

Одновременно, судя по некоторым данным, маоисты стремятся смягчить внутриобщинные противоречия. Несмотря на провозглашаемый лозунг "арендаторы имеют право на арендуемую землю" ¹⁶ (сам лозунг довольно расплывчат), маоисты не собираются перераспределять землю богатых крестьян в пользу бедных. Участки остаются в частной собственности. Для того, чтобы сгладить противоречия между бедными и богатыми соседями, создаются производственные бригады, в которых "обобществляется процесс производства". Земля, труд, рабочий скот, орудия труда являются паями, на них начисляются "трудочасы" (work hours) ¹⁷ . В утверждении, что "урожай становится собственностью масс", содержится некое пропагандистское лукавство. Ясно, что при распределении урожая в соответствии с "трудочасами" сохраняется элемент неравенства.

Тем не менее стремление маоистов смягчить внутриобщинные противоречия путем распределения среди бедняков экспроприированного у чуждых общине богатеев имущества и зерна, созданием общественного земельного фонда, отменой тяжелой полукрепостнической системы отработки камаи-пратха, созданием производственных бригад, восстановлением традиционных видов взаимопомощи и общественных работ при сохранении частных наделов дало свои результаты - линия борьбы за землю в Непале проходит не через общину, а между общиной и государством, которое защищает интересы новых собственников, не встроенных в сельский социум, не имеющих в деревне своего дома и чуждых ее жителям-общинникам. Борьба с "местными эксплуататорами" и "шпионами", т.е. внутриобщинными врагами, уступает по значимости борьбе с внешними врагами общины. Маоисты сумели объединить общинников, по крайней мере, в горных районах. Этим можно объяснить успехи в создании "базовых" районов, что не удается сделать союзникам маоистов из Восточной Индии, например, наксалитам, уже несколько десятилетий. Единству общинников способствуют сохранение в их среде патриархальных традиций и слабой имущественной дифференциации.

Создается впечатление, что в наибольшей степени в защите общиной своих традиционных интересов заинтересован ее высший слой - бахун-чхетри. Частые упоминания в пропагандистских материалах маоистов необходимости защиты интересов "далитов" (термин был позаимствован для обозначения непальских неприкасаемых у индийских правозащитников приблизительно в 50-х годах XX в.), угнетенных этнических меньшинств и женщин, а также упоминания о назначении представителей этих групп на важные посты в маоистской иерархии, как представляется, являются пропагандистским ходом. Вместе с тем их можно рассматривать как свидетельство проведения политики, направленной на расширение социальной базы движения за счет низших слоев общины. Этой же цели служит воинствующий антииндуизм. Его апологеты учитывают неиндуистский характер верований низших слоев полиэтничной и поликонфессиональной непальской общины и населения племенных анклавов.

Именно в сфере сохранения общиной своей социальной структуры и земельного фонда лежат реальные интересы крестьянства, поддерживающего маоистов. Община является защитой ее членов от реальной смерти от голода или от "социальной смерти" - превращения в люмпенов. Именно общинные структуры и общинная идеология обусловливают проявления традиционализма в маоистском движении (механизмы его воспроизводства еще не вполне ясны), в основе которого лежит стремление членов сельской общины защитить свое традиционное состояние. Все остальное в программе и политических документах маоистов (революционная риторика, ради-

стр. 84

кализм лозунгов, защита меньшинств, "культурная революция" и пр.) является второстепенным, дополнительным, случайным или порождением политической неопытности рядовых общинников и их образованных лидеров.

Преобладание соседской полиэтнической общины и ее связь с государственными структурами определили характер непальского экстремизма. В отличие от других стран Южной Азии, где экстремизм в последние десятилетия проявляется в религиозных, этнических и кастовых формах, в Непале экстремизм приобрел ярко выраженный политический характер, характер борьбы за власть в рамках единого, централизованного государства. Политический экстремизм подавляет другие формы экстремизма, которые активно формировались в Непале в первой половине 1990-х годов.

Закономерен вопрос - что дальше? На сколько хватит "народной войне" ее общинного потенциала? Каковы перспективы сохранения непальской общины в условиях глобализации? Видимо, сейчас никто не готов однозначно ответить на эти вопросы. Ясно, что в современных условиях продолжается общемировой процесс разрушения и исчезновения общинной организации и общинной идеологии.

Непал же по-прежнему отличается бедностью и экзотической отсталостью. Силы, заинтересованные в развитии Непала, слабы и недостаточно организованны. Здесь пока отсутствуют условия для появления социальной альтернативы традиционной общине. Сильные общинные традиции препятствуют модернизации, порождают глубокие общественные противоречия, что может стать причиной продолжения повстанческого движения в ближайшие годы, а может быть и десятилетия. Существующие противоречия могут стать причиной застоя и даже отката процесса социальной и политической модернизации (такое в истории Непала уже случалось). Нельзя исключать того, что признание за крестьянской общиной права на существование в определенных юридических рамках и территориальных границах может стать основой для компромисса между модернизмом и традиционализмом. Такой компромисс мог бы стать для Непала одним из наименее болезненных путей перехода от традиционного общества к современному.

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ Панчаят - традиционная форма местного самоуправления в Индии и Непале. В русском языке наиболее близким аналогом панчаята является "совет".

² Основными политическими организациями маоистов Непала являются: Коммунистическая партия Непала (маоистская) - КПН(М), председатель Пушпа Камал Дахал (Прачанда) и Объединенный Народный Фронт (ОНФ), председатель Бабурам Бхаттарай. Кроме этих организаций маоисты создали и другие нелегальные и полулегальные структуры.

³ Гуркхи (неп. горкхали или гуркхали) - в XVIII в. этот термин использовался для обозначения армии и элиты княжества Горкха - политического центра, вокруг которого происходило "собирание" непальских земель. После переноса столицы молодого государства в Катманду (1769) гуркхами именовали подданных Притхвинараяна Шаха и его наследников. Во второй половине XIX в. гуркхами стали именовать непальцев, вербовавшихся еще с начала XIX в. в англо-индийскую, а после 1947 г. - в индийскую армию.

⁴ Dibya Upadesh (Дибья Упадеш) // Itihas Prakashma Sandhi-Patra Sangraha (Собрание исторических договоров и документов в свете истории) / Ред. Йоги Нархаринатх. Banaras, 2022 B.S. (Варанаси, 2022 год эры Викрама - соотв. 1965 г.) (на языке непали). С. 313.

⁵ Там же. С. 314.

⁶ Там же. С. 315.

⁷ Human Rights and People's War in Nepal / 010298-twoyears.htm

⁸ Stiller Ludwig F. The Rise of the House of Gorkha. A Study in the Unification of Nepal, 1768 - 1816. Kathmandu, 1975.

⁹ Дибья Упадеш. С. 315.

¹⁰ Там же. С. 314.

стр. 85

¹¹ "40 требований" к правительству Непала, опубликованные в феврале 1996 г., стали не только ультиматумом, но и своеобразной программой маоистов.

¹² По проблемам непальского индуизма см.: Празаускас А. А. Индуистский пантеон в Непале // Непал: история, этнография, экономика. М., 1974. С. 77 - 88; Иванов Б. А. Возникновение непальского государства и формирование общенепальской кастовой структуры. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. М., 1993; Ледков А. А. Жрецы и чиновники (Взаимодействие религиозных и государственных институтов в традиционном обществе Непала) // Культура Непала. Традиции и современность. СПб., 2001. С. 5 - 33.

¹³ См.: Ледков А. А. Взаимодействие индуизма с традиционными верованиями Непала (на примере западнонепальского культа божеств Мошто) // Индуизм и современность. Материалы научной конференции. М., 1994. С. 101 - 104.

¹⁴ Дибья Упадеш. С. 312 - 313.

¹⁵ Maoist's 40 Point Demand/130299_40 demands_Maoist.htm.

¹⁶ Там же.

¹⁷ Red Flag Flying on the Roof of the World - part 2/ Ideology/ 200200- pracand-interview-b2.htm.

Permanent link to this publication: