В поддержании баланса интересов в Центральной Азии, создании условий, облегчающих вхождение России и государств региона в экономическое пространство Северо-Восточной Азии, а в более широком смысле - АТР в целом, важную роль могло бы сыграть сотрудничество России и центральноазиатских государств в развитии трубопроводной сети, ориентированной на Китай. По оценкам, к 2020 г. потребность Китая в нефти может достичь 400 млн. т в год. Часть этих потребностей предполагается покрывать за счет импорта из России и центральноазиатских республик.

В мае 2004 г. между Казахстаном и Китаем было подписано соглашение о строительстве нефтепровода из Северо-Западного Казахстана до китайской границы (ст. Алашанькоу) с последующим продлением до Центрального Китая. Его первоначальная мощность - 10 млн. т нефти в год с возможным увеличением до 30 млн. т, что соответствует мощности трубопровода Ангарск-Дацин, от проекта строительства которого ранее отказалась Россия. Стоимость прокладки казахстанско-китайского нефтепровода составит около 3 млрд. дол. [Время новостей, 14.04.2004].

Казахстан предложил России использовать проектируемый нефтепровод для поставок своего сырья в Китай в обмен на доступ к российским газопроводам для экспорта казахстанского газа в Европу¹ . Это позволило бы России увеличить экспорт нефти в Китай, несмотря на то, что в качестве приоритетного восточного маршрута ею выбран ориентированный на Японию проект нефтепровода. Реализация этой идеи не потребует от России слишком больших затрат, поскольку может быть использован построенный еще в конце 1980-х гг. нефтепровод Омск-Чарджоу, пересекающийся с трассой казахстанско-китайского трубопровода в начальной точке его маршрута - у поселка Атасу. Казахстану же участие России в проекте позволило бы снизить возможные риски. Президент Н. Назарбаев во время одного из своих визитов в Москву вообще предложил вариант разделения маршрутов экспорта энергоносителей: России - западные, Казахстану - восточные. Этот вариант, как представляется, вполне отвечает задачам организации экономического пространства СНГ.

Другие сырьевые ресурсы богатейшего центральноазиатского региона пока не слишком привлекают российских инвесторов. Определенный интерес вызывает урановая промышленность. Начата реализация казахстанско-киргизско-российского проекта по добыче урана на месторождении Заречное в Казахстане. Проектная мощность рудника до 500 т урана в год в виде концентрата, который затем будет подвергаться дальнейшей переработке на Карабалтинском горнорудном комбинате в Киргизии, а полученный продукт - направляться в Россию для нужд Минатома [Panorama,

Окончание. Начало см.: Восток (Oriens). 2005. N 2.

¹ К 2015 г. Казахстан предполагает довести добычу газа до 80 млрд. м в год, однако некоторые российские эксперты считают эту цифру завышенной.

стр. 91

3.10.2003]. Хлопок, золото, ряд цветных металлов пока либо вообще не включены в сферу сотрудничества, либо охвачены им лишь в очень малой степени.

Приоритетным направлением сотрудничества, наряду с ТЭК, является взаимодействие в развитии транспортной инфраструктуры, вписывающейся в систему международных транспортных коридоров. Оно позволяет России полнее использовать преимущества своего географического положения как моста между Европой и Азией.

Сотрудничество в этой области развивается далеко не просто. С одной стороны, здесь сильны элементы конкуренции. В частности, в обслуживании транзитных потоков между Европой и Азией соперничают Транссибирская магистраль и Северный коридор Трансазиатской железной дороги - ТАЖД (от китайского порта Ляньюньгань на Тихом океане до пограничной станции Алашанькоу-Дружба, где маршрут соединяется с железнодорожной сетью Казахстана и через его территорию выходит на железные дороги России и СНГ, а оттуда в Европу).

На наш взгляд, утверждения о конкурентности Транссиба и китайско-казахстанского маршрута не совсем оправданны. Такое представление сложилось в условиях нынешней фрагментации экономического пространства СНГ, когда даже сходство задач, стоящих перед этими маршрутами, - отвлечение части транзитных перевозок из Европы в Китай и далее в страны ЮВА с морских на железнодорожные пути (возможности транзитных перевозок по северному коридору ТАЖД используются в минимальном объеме - менее 0.5 млн. т в год, в основном между странами СНГ) не приводит к выработке единой транзитной политики. Если же рассматривать это пространство как целостную систему, то на первый план выступают элементы определенной взаимодополняемости обоих маршрутов, позволяющие использовать их взаимодействие в целях облегчения трансформации этой системы в интернационализированное воспроизводственное ядро. Использование названных элементов может укрепить и новую основу экономического взаимодействия между Россией, государствами Центральной Азии и Китаем, перспективы формирования которой открываются в рамках Шанхайской организации сотрудничества. Китайско-казахстанский маршрут открывает сибирским регионам России более короткий выход в Центральный Китай, чем путь через Дальний Восток по Транссибу. Центральноазиатские страны, в свою очередь, заинтересованы в переориентации части грузоперевозок с автомобильного на железнодорожный транспорт, для чего им нужен выход через Транссиб. Китай нуждается в более коротком выходе из СУ АР в Западную Сибирь и на Урал.

Согласование транзитной политики российскими и казахстанскими перевозчиками значительно повысило бы привлекательность сухопутного транзита для европейских и азиатских грузоотправителей, пока предпочитающих альтернативный путь через Суэцкий канал как более предсказуемый, хотя издержки в этом случае выше и сроки доставки длиннее.

Различные проекты соединения Транссиба и северного коридора ТАЖД могли бы стать предметом рассмотрения в рамках ЕврАзЭС и ШОС, что, помимо непосредственных результатов, создало бы новую плоскость взаимопересечения интересов этих региональных организаций, увеличив тем самым их интеграционный потенциал.

Как конкурент Транссиба в России рассматривают и проект ТРАСЕКА, хотя в последнее время это отношение, не меняясь по существу, облекается в более мягкие формы. В 2002 г. Россия даже обращалась в секретариат ТРАСЕКА с просьбой о присоединении к проекту в качестве ассоциированного члена, однако ей отказали, сославшись на то, что подобная форма не предусмотрена условиями Основного соглашения. Со своей стороны секретариат ТРАСЕКА в марте 2003 г. вновь повторил сделанное ранее российскому руководству предложение о полноценном участии в проекте [Зеркало, 28.03.2003].

стр. 92

Вместе с тем заинтересованность центральноазиатских стран в диверсификации транспортных маршрутов и усилившиеся различия в ориентации грузопотоков российских регионов, самостоятельно выходящих в сферу внешнеэкономической деятельности, из которых такие перспективные федеральные округа как Южный, Приволжский, Восточный и Уральский, заметно тяготеют к восточному и южному направлениям, создают объективную основу для сближения подходов России и государств Центральной Азии к вопросам развития транспортной инфраструктуры и налаживания широкомасштабного комплексного сотрудничества. Так, участниками международного транспортного коридора "Север-Юг", соглашение о создании которого Индия, Иран и Россия подписали в 2000 г. и ратифицировали в 2002 г., стали недавно Казахстан и Таджикистан, а ряд других стран, в том числе Азербайджан, Армения и Украина, заявили о своем желании присоединиться к проекту.

Коридор "Север-Юг" позволяет доставлять грузы из Индии, Пакистана, стран Персидского залива через территорию Ирана до его портов на Каспии, а оттуда паромами до железнодорожной сети России или судами класса "река-море" по внутренним водным путям России (Каспийско-Волго-Балтайской системе с ответвлением на Волго-Донской канал) в страны ЦВЕ и Скандинавии. Коридор "Север-Юг", являющийся альтернативой морскому пути через Суэцкий канал, позволяет сократить сроки доставки грузов из Бомбея в Москву в среднем на 15 дней, а затраты перевозчиков -на 15 - 20%. На многих участках он имеет дублирующие речные, железнодорожные и автомобильные пути, что позволяет выстраивать оптимальные логистические схемы. Потенциальная мощность этого транспортного коридора 15 - 16 млн. т грузов в год [Центральная Азия и Кавказ, 2004, с. 145]. В России одним из ключевых звеньев коридора "Север-Юг" является Астраханский транспортный узел, объем переработки внешнеторговых грузов на котором с 1997 г. вырос более чем в семь раз [Интеграция, 2003, с. 16]. Важнейший инфраструктурный объект Астраханского транспортного узла - незамерзающий порт Оля, расположенный на трассе Волго-Каспийского канала на 100 км ниже Астрахани. Порт Оля имеет сухогрузный причал и автопаромный комплекс, приспособленный для приема судов типа "Ро-Ро", работающих на грузопассажирских линиях, которые связывают его с портами Туркменбаши, Актау (Казахстан), Энзели (Иран). Строится контейнерный терминал мощностью 400 тыс. т грузов, или 45 тыс. 20 - 40-футовых контейнеров в год. При выходе на полную проектную мощность порт сможет переработать до 8 млн. т грузов в год [Интеграция, 2003, с. 16]. Слабое место порта - отсутствие железнодорожных подъездных путей, которые соединили бы его с ближайшей узловой станцией Приволжской железной дороги, отстоящей от него на 52 км. Строительство этой ветки предполагалось закончить в 2004 г.

В инфраструктуру российской части транспортного коридора "Север-Юг" входит и порт Махачкала на Каспии. В результате завершения работ по его модернизации мощность нефтеналивной и сухогрузной гавани к 2005 г. может увеличиться до 8.5 млн. т. В 2002 г. введена железнодорожная паромная переправа. В 2005 - 2006 гг. предполагается задействовать четыре новых парома на линиях Махачкала-Туркменбаши, Махачкала-Актау, Махачкала-Иран.

Несмотря на видимую заинтересованность России в формировании транспортного коридора "Север-Юг", она значительно отстает по уровню развития своей портовой инфраструктуры от Ирана. За последние несколько лет в реконструкцию каспийских портов Астрахань, Оля, Махачкала вложено всего 29 млн. дол., что более чем в пять раз меньше, чем затраты Ирана на развитие своих портов на Каспии [Центральная Азия и Кавказ, 2004, с. 146]. Конкуренция на Каспии очень сильна. И если российские порты окажутся не в состоянии обслуживать растущий объем перевозок из Индии, Пакистана и других азиатских стран в Европу, поток грузов может быть

стр. 93

переориентирован на иранские порты, а оттуда в обход России пойдет по маршрутам транспортного коридора ТРАСЕКА.

Казахстан, недавно присоединившийся к проекту коридора "Север-Юг", переориентирует на себя его северо-восточное направление, выходящее на Урал и Западную Сибирь. Доставка туда грузов через казахстанский порт Актау на Каспии позволяет сократить дальность перевозки на 400 км по сравнению с доставкой через Астрахань. За последние годы порт Актау превратился в крупный транзитно-транспортный узел. Здесь построен зерновой терминал, налажена паромная переправа в Азербайджан, Иран, Россию. Уже в 2001 г. в порту было переработано 1.3 млн. т грузов, в четыре раза больше, чем до распада СССР [Российская бизнес-газета, 16.04.2002]. Ведутся работы по расширению и модернизации порта, на которые в течение четырех ближайших лет предполагается выделить 157 млн. дол. Пропускная способность порта увеличится почти вдвое [Казахстанская правда, 14.04.2004]. Значительное увеличение перевозок в железнодорожно-морском сообщении ожидается главным образом за счет нефти, зерна, металла. В частности, через порт Актау вывозится в Иран продукция Новокузнецкого, Магнитогорского и Орско-Халиловского комбинатов России. На период до 2007 г. в порту будет создана свободная экономическая зона.

В рамках МТК "Север-Юг" Казахстан использует возможности Астраханского порта для расширения своего зернового экспорта в Иран, часть которого идет каспийским путем. Географически очень удачное расположение Астрахани по отношению к основным зерносеющим областям Казахстана побудило казахстанскую корпорацию "Зерновая индустрия" к строительству совместно с российской группой компаний "Вагна", оказывающей весь комплекс услуг по организации транзитных перевозок от североиранских портов на Каспии до Москвы, к строительству Астраханского зернового терминала. Первая очередь терминала будет перерабатывать 150 тыс. т зерна в год, а вторая - 500 тыс. т [Интеграция, 2003, с. 17].

Углубление взаимодействия России и стран Центральной Азии с Ираном способствует стабилизации обстановки в Каспийском регионе, создает благоприятные условия для реализации Россией целей своей геоэкономической стратегии на восточном и южном направлениях.

В случае формирования морского "плеча" Иран-Сингапур (основной пункт перевалки грузов стран АТР, ЮВ А) коридор "Север-Юг" мог бы привлечь часть транзитного грузопотока между Китаем, странами ЮВ А, АТР и Европой, идущего сейчас через Суэцкий канал. Соответственно возникли бы дополнительные возможности для продвижения России в экономическое пространство АТР. Страны Центральной Азии оказались бы в центре интермодальных маршрутов между Северной Европой, Персидским заливом (через Россию, Каспий и Иран) и странами Южной и Восточной Азии (через Афганистан), что существенно изменило бы их место на геоэкономической карте мира [подробнее см.: Максименко, 2003, с. 65].

Таким образом, в сфере транспортной инфраструктуры существуют, хотя пока и не используются полностью, неплохие возможности развития сотрудничества между Россией и странами Центральной Азии, реализация которых способна в перспективе внести определенные коррективы в мировой геоэкономический атлас.

Сотрудничество России с центральноазиатскими странами концентрируется в основном на "нижних этажах" экономики, высокотехнологичные и наукоемкие отрасли включены в него в гораздо меньшей степени. Если намеченные вложения "Газпрома" и "Лукойла" в нефтегазовую промышленность Узбекистана оцениваются в 2.5 млрд. дол., то ожидаемые инвестиции российских компаний в обрабатывающие отрасли республики измеряются лишь десятками миллионов долларов. Наиболее востребованный в постиндустриальной экономике интеллектуальный ресурс в сотрудничестве с центральноазиатскими странами оказывается отодвинутым на задний план. Даже в

стр. 94

ТЭК, где сотрудничество получило наибольшее развитие, оно охватывает по преимуществу базовые отрасли и в гораздо меньшей степени - переработку энергоресурсов, сферу научно-технического содействия, передачу технологий.

Между тем центральноазиатские страны стремятся развивать более быстрыми темпами производство не нефтегазового сырья, а продуктов его переработки. В частности, ставя стратегическую задачу - занять видное место на рынке нефтепродуктов Европы и России, они в последние годы ведут широкомасштабные работы по расширению и модернизации своих НПЗ с помощью германских, американских, в меньшей степени других западных фирм.

Повышение в результате этих работ глубины переработки с 50 до 85% - выше, чем у многих российских производителей - позволяет центральноазиатским странам начать конкурировать с Россией на самых перспективных сегментах рынка нефтепродуктов - высокооктанового неэтилированного бензина, керосина, низкосернистого дизельного топлива, высококачественных масел. О серьезности намерений центрально-азиатских государств занять твердые позиции на рынке нефтепродуктов свидетельствует их стремление связать рост инвестиций в проекты по добыче углеводородов с увеличением производства продуктов их переработки. Президент Ислам Каримов специальным указом обязал участников нефтяных проектов перерабатывать всю или большую часть производимой в Узбекистане нефти и экспортировать нефтепродукты. Казахстан предполагает выдвинуть в качестве одного из условий тендеров на освоение блоков каспийского шельфа обязательное направление всей добываемой нефти на НПЗ республики, в первую очередь Атырауский, затем Шимкентский и Павлодарский, работающий сейчас на российском сырье.

Западные инвесторы, считающие, что продукты переработки центральноазиатских энергоносителей могут быть вполне конкурентоспособными на рынках России, СНГ, Ирана, поддерживают курс стран региона на диверсификацию топливно-энергетического комплекса. Россия же, которую центральноазиатские страны опережают в выборе эффективной стратегии развития названного комплекса, по-прежнему рассматривает их преимущественно как экспортеров сырья, что не способствует упрочению ее экономического присутствия в регионе. Недооценка Россией уровня технико-технологического развития ТЭК центральноазиатских стран побуждает их искать поставщиков современной техники и технологий, в том числе и для объектов сотрудничества, на альтернативных рынках.

Особенно тревожным с точки зрения перспектив вхождения в современную инновационную экономику представляется пробуксовка или даже свертывание сотрудничества в машиностроении, прежде всего в его высокотехнологичных отраслях. Кооперированные поставки машинотехнической продукции сокращаются частью из-за неэффективности в рыночных условиях сложившихся ранее технологических цепочек и переориентации прежних кооперантов на новых партнеров, в основном из стран вне СНГ, частью из-за неготовности хозяйствующих субъектов к работе в условиях рынка, требующей от них гибкости, умения найти необходимый баланс между краткосрочными и долгосрочными интересами каждого из участников к их взаимной выгоде.

Примером могут служить неудачные попытки продолжить сотрудничество в авиационной промышленности, существовавшее в рамках СССР между Россией и Узбекистаном. Решение о создании ФПГ российским ОКБ "Ильюшин" и Ташкентским авиационным производственным объединением им. Чкалова (ТАПОиЧ), выпускающим при содействии российского ОКБ военно-транспортные самолеты Ил-76 и пассажирские лайнеры Ил-114, принятое на правительственном уровне еще в середине 1990-х гг., не реализовано. В течение последних четырех лет партнеры не могут прийти к соглашению об условиях возможного объединения: Ташкент предлагает

стр. 95

российской компании выкупить акции ТАПОиЧ, а российская сторона настаивает на их безвозмездной передаче с тем, чтобы ТАПОиЧ получала затем долю от прибыли. Затянувшееся противостояние невыгодно ни одной из сторон.

В случае, если не будут найдены взаимоприемлемые условия объединения, в России рассматривается вариант переноса производства Ил-76 на Воронежское авиастроительное объединение, что потребует многомиллионных затрат. В свою очередь, в не столь отдаленной перспективе, когда ТАПОиЧ использует имеющийся резерв ранее собранных и недостроенных самолетов, у объединения могут возникнуть трудности с выходом на внешние рынки. Сейчас ТАПОиЧ выступает здесь совместно с российской стороной, причем российский партнер играет главную роль, как это было, например, при реализации контракта "Рособоронэкспорта" с Индией на поставку шести самолетов-топливозаправщиков. В случае разрыва партнерских отношений ТАПОиЧ получит в лице ВАСО серьезного конкурента на внешнем рынке. Поэтому обе стороны пока не смогли окончательно отказаться от идеи объединения ТАПОиЧ и ОКБ "Ильюшин" (теперь уже в виде холдинга).

В силу недостаточного внимания к новым тенденциям в экономике стран ЦА, где одним из стратегических приоритетов становится развитие высокотехнологичных отраслей, недооценки их научного, технологического потенциала и объективной заинтересованности в расширении научно-технических связей, слабой информированности о специфике центральноазиатских рынков высокотехнологичной и научно-технической продукции российские компании постепенно уступают часть этих перспективных рынков фирмам развитых стран. Последний пример - проигрыш российскими компаниями "Газком" и "Телепорт-ТП" тендера на внедрение системы спутникового телевидения в Киргизии.

Было бы несправедливо не замечать сохраняющихся островков сотрудничества в разработке и использовании новых современных технологий в отношениях на микроуровне между традиционными партнерами. Например, ряд российских НИИ продолжает сотрудничать в разработке новых технологий добычи золота и переработки руды с предприятиями Узбекистана. Однако научно-технические связи сохраняются в основном в базовых, а не в высокотехнологичных отраслях, и их развитие не направляется в единое русло государственной инновационной стратегии и политики.

Между тем, несмотря на частичное разрушение высокотехнологичных отраслей и научной инфраструктуры, страны Центральной Азии на основе прежних разработок или новых подходов сумели добиться на некоторых направлениях неплохих результатов, использование которых содействовало бы переходу России к инновационной экономике. Сотрудничество в этих отраслях обеспечило бы всем его участникам выход на мировой рынок высокотехнологичной и инновационной продукции, где государства ЦА находятся ныне в еще более незавидном положении, чем Россия.

В рамках СССР эти отрасли создавались при масштабной финансовой, технической, кадровой помощи из союзного центра и были глубоко интегрированы в единое экономическое, научно-техническое и технологическое пространство, опираясь в своем развитии на достижения предприятий и НИИ всего СССР. С его распадом они оказались на грани катастрофы. Киргизия, например, не смогла завершить строительство Ташкумырского завода по производству поликристаллического кремния, трихлорсилана, тиглей и т.д., который должен был стать базой развития национальной электроники. Международная ассоциация развития, финансировавшая программу приватизации в республике, вообще предложила ликвидировать весь электронный комплекс "Кристалл", а помощь иностранных инвесторов, к которым Киргизия обратилась в 1997 г., оказалась недостаточной для выведения завода на проектную мощность. С распадом СССР разрушилось и единое союзное технологическое и научно-техническое пространство. Самостоятельный выход на глобальный научно-

стр. 96

технологический рынок сопряжен с поиском новых направлений, незанятых "ниш", который сдерживается слабостью необходимой научно-технологической инфраструктуры и кадрового потенциала. По оценкам, доля республик бывшего СССР в мировом экспорте инновационной продукции с конца 1970-х до конца 1990-х гг. снизилась с 2.8 до 1.7%, причем в страны ЕС экспортировалось только 3% инновационной продукции, в США, Японию, Гонконг, Сингапур, Тайвань, Южную Корею - по 0.1% и страны Восточной Европы - 4.9% [Общество и экономика, 1999, с. 61]. Таким образом, страны СНГ практически не присутствуют на основных мировых рынках высокотехнологичной продукции - американском, западноевропейском и японском и, по сути, не участвуют в мировом обмене этой продукцией.

Роль, которую сотрудничество может сыграть в изменении сложившейся ситуации к лучшему, пожалуй, наиболее отчетливо осознают в России и Казахстане, уже начинающих переход к инновационной модели развития.

С целью повышения конкурентоспособности экономики, ее адаптации к современным требованиям мирового хозяйства в Казахстане разработана и начала осуществляться Стратегия индустриально-инновационного развития на 2003 - 2005 гг. Она направлена на диверсификацию национальной экономики, уход от сырьевой ориентации, создание и развитие высокотехнологичных производств. Капиталовложения в разработку минеральных ресурсов предполагается использовать в качестве локомотива для развития смежных отраслей обрабатывающей промышленности. Стратегия будет реализовываться поэтапно. На первом этапе (2003 - 2005 гг.) реализуются меры, направленные на создание и укрепление индустриально-инновационного потенциала. В стране начато строительство национальной инновационной системы (НИС), включающей такие элементы, как научный потенциал (совокупные затраты на науку в Казахстане составляют всего 0.2% ВВП), инновационную (начато создание технопарков) и финансовую (в стране пока лишь один венчурный фонд) инфраструктуры, а также предприятия, готовые к освоению инноваций (их число в республике крайне мало).

В рамках первого этапа предпринимались меры по укреплению Банка развития Казахстана, созданию группы государственных институтов развития: Инвестиционного фонда Казахстана, Национального инновационного фонда, Государственной страховой корпорации по страхованию экспортных кредитов и инвестиций. Открыты центры маркетингово-аналитических исследований и инжиниринга и трансферта технологий. Государство через институты развития намеревается участвовать в проектах, ориентированных на создание целостной системы производств, выпускающих конкурентную продукцию, формируя при этом последовательную технологическую и экономическую цепочку добавленных стоимостей. Банк развития уже кредитует 20 инвестиционных проектов на общую сумму более 0.5 млрд. дол., а Инвестиционный фонд рассматривает еще 124 проекта на сумму 3 млрд. дол. [Panorama, 16.04.2004].

На втором этапе - до 2010 г. - предполагается окончательно отладить механизмы взаимодействия всех элементов НИС, а на третьем этапе - к 2015 г. - достичь ее эффективного функционирования. По оценке министра экономики и бюджетного планирования Казахстана К. Келимбетова, активное проведение индустриально-инновационной политики обеспечит темпы роста экономики на 8.8 - 9.2% в год, позволит увеличить к 2015 г. по сравнению с 2000-м объем ВВП в 3.5 - 3.8 раза, довести среднегодовые темпы прироста в обрабатывающей промышленности до 8 - 8.4%, увеличить производительность труда по сравнению с 2000 г. не менее чем в три раза и снизить энергоемкость ВВП в два раза [Panorama, 16.04.2004].

В соответствии с новыми стратегическими приоритетами в казахстанско-российском сотрудничестве растет доля научно-технической и технологической составляющей. В реализации космической программы Казахстана участвует Космический на-

стр. 97

учно-производственный центр им. Хруничева, где будет изготовлен первый казахстанский коммуникационный спутник, запуск которого намечено осуществить уже в 2005 г. Проект будет финансироваться из средств Национального инновационного фонда Казахстана. Его реализация позволит внедрить новые технологии в области космических систем телекоммуникаций и связи, включая проекты доступа в Интернет, использовать спутник в исследованиях зоны Каспия, приграничных территорий, обеспечении информационной безопасности и независимости Казахстана.

В январе 2004 г. подписано соглашение между Казахстаном и Россией, в соответствии с которым срок аренды космодрома Байконур продлен до 2050 г. Особое внимание в соглашении уделяется повышению уровня экологической безопасности на казахстанской территории. Казахстан уже не хочет довольствоваться ролью арендодателя, а выступает за совместное использование Байконура, являющегося, по словам министра иностранных дел РК К. Токаева, общим достоянием Казахстана и России [Казахстанская правда, 24.01.2004]. Достигнута договоренность с "Росавиакосмосом" о создании на Байконуре ракетно-космического комплекса "Байтерек" на базе экологически безопасной российской ракеты-носителя "Ангара". Его характеристики позволяют значительно снизить удельную стоимость вывода на орбиту полезных грузов и, соответственно, повысить конкурентоспособность на рынке космических услуг. Эксплуатироваться комплекс будет на паритетных началах казахстанской и российской стороной. Расширение сотрудничества в космической программе Казахстана, где Россию ожидает сильная конкуренция со стороны США и некоторых других стран, способствовало бы и повышению технического и технологического уровня развития космической отрасли в самой России.

В ближайшие годы в орбиту сотрудничества в высокотехнологичных отраслях могли бы быть вовлечены кроме Казахстана, Киргизия (где в советское время была заложена база национальной электроники и где курс на развитие системы высшего образования, принятый при президенте А. Акаеве, позволяет создать необходимую научно-техническую инфраструктуру и обеспечить приток квалифицированных кадров), а по отдельным направлениям - Узбекистан. Наиболее подготовлены к нему предприятия авиапрома, который рассматривается в республике как флагман будущего высокотехнологичного сектора. Но возможности Узбекистана не слишком велики: например, рассматривается идея создания с российской стороной совместного предприятия по ремонту вертолетов Ми-8 и Ми-24 на базе Чирчикского авиаремонтного завода - дочернего предприятия ТАПОиЧ. Однако в большей степени политическая, чем экономическая подоплека этого проекта заставляет сомневаться в его успешной реализации.

В сотрудничестве со странами ЦА могут быть созданы кластеры высоких технологий в таких отраслях, как добыча и переработка нефти и газа, нефтехимия, черная и цветная металлургия, переработка сельхозпродукции. В этих отраслях в той или иной степени на микроуровне продолжают поддерживаться научно-технические и технологические связи с российскими предприятиями и НИИ, активно развивается сотрудничество с партнерами из развитых стран и достигнуты неплохие результаты, позволяющие при объединении усилий рассчитывать на нахождение своей "ниши" в мировом научно-техническом и технологическом пространстве. Участие в таких кластерах могло бы представлять интерес и для соседних стран СНГ и дальнего зарубежья - Азербайджана, Ирана, Индии, чей научный потенциал и накопленный опыт научно-технического сотрудничества с СССР весьма значителен.

Агентами торгово-экономического сотрудничества со странами Центральной Азии выступают как госструктуры, так и представители бизнеса, начинающие играть все большую роль в привлечении российских инвестиций в страны региона. В апреле 2004 г. был создан Координационный совет предпринимателей Центральной Азии и

стр. 98

России из числа представителей бизнес-ассоциаций Казахстана, Киргизии, Таджикистана, Узбекистана и России. По мнению председателя Координационного совета Раимбека Баталова, "только усилиями бизнеса" можно "действительно эффективно сокращать барьеры" в сфере торговли. Для достижения этой цели необходимо взаимодействие между самим бизнесом, совместная выработка предложений для властей [Panorama, 16.04.2004].

Однако эти два потока сосуществуют параллельно, а не во взаимодействии друг с другом в рамках какой-либо определенной стратегической схемы. Несмотря на многочисленные заявления о стратегическом партнерстве, такой схемы нет ни у России, ни у стран Центральной Азии. От того, как скоро странами-партнерами будет осознана необходимость разработки совместными усилиями государственных структур и бизнеса такой стратегии, адекватной геоэкономическим реалиям современного постиндустриального мира, зависят дальнейшие перспективы сотрудничества. При ее разработке следует прежде всего иметь в виду неоднородность этого потенциального для России рынка, различия в интересах и устремлениях, в ориентации его участников. Существенны различия не только по экономическим параметрам, но и по политической ориентации, вопросам региональной безопасности, борьбы с международным терроризмом и наркоторговлей.

Внутри региона идет соперничество за лидерство между Узбекистаном и Казахстаном, особняком держится Туркмения. Не урегулированы до конца споры по прохождению границ и распределению водных ресурсов, освоению богатств Каспия, велики противоречия во внутрирегиональных хозяйственных отношениях, не согласованы позиции по отношению к странам за пределами региона, в частности к России и к идее интеграции на экономическом пространстве СНГ. Все эти тенденции будут, во всяком случае в среднесрочной перспективе, тормозить как рост национальных экономик региона, так и их экономические отношения с Россией. Поэтому российской стороне, очевидно, целесообразно разрабатывать долгосрочную стратегию и политику экономических отношений на двух уровнях - с регионом в целом (с учетом возможности развития интеграционного процесса) и с каждой страной региона (на двусторонней основе).

Выше отмечалось, что место Центральноазиатского региона в системе внешнеэкономических отношений России должно определяться в рамках ее общей стратегии и политики в данной системе. В стране пока не сформирована стратегия внешнеэкономического взаимодействия с внешним миром. В имеющихся документах, заявлениях видных политиков, бизнесменов и экономистов содержатся различные, часто противоречивые или не связанные в единое целое подходы. Отбрасывая радикальные позиции типа "Россия способна решать все задачи самостоятельно", можно выделить следующие три видения решения этой стратегической задачи:

* приоритетом является развитие экономического взаимодействия со странами СНГ и организация постсоветского пространства, с тем чтобы превратить его в один из экономических центров силы в глобализирующемся мире;

* Россия исторически, цивилизационно и экономически (по объему внешней торговли, потоков капитала, технологически и т.п.) тяготеет к Европе и Атлантическому региону. Соответственно главные усилия должны быть направлены на всемерное развитие экономических связей по данному направлению;

* будучи евразийской державой, Россия обречена на скоординированные действия по двум направлениям - западному и юго-восточному (АТР).

По нашему мнению, при определении сценария экономического сотрудничества со странами ЦА наиболее целесообразным является выбор последнего варианта, т.е. скоординированных действий по двум направлениям - евро-атлантическому и азиатско-тихоокеанскому. Во-первых, в этот вариант органично вписывается задача

стр. 99

наращивания экономического взаимодействия России со странами Центральноазиатского региона, и, во-вторых, опережающие темпы роста экономических отношений с АТР в 10 - 15-летней перспективе позволят России начать производить конкурентоспособные на мировых рынках технологии и изделия обрабатывающей промышленности² .

В настоящее время оборот торговли со странами Евро-Атлантического региона намного больше, чем со странами АТР, но доля машин и оборудования, другой продукции обрабатывающей промышленности в российском экспорте в АТР более чем в два раза превышает соответствующий показатель в торговле с Европой и США. Чрезмерная концентрация на западном направлении будет способствовать закреплению России в качестве одного из главных ресурсообеспечивающих структур мирового хозяйства, что создаст серьезные препятствия для ускорения темпов роста и модернизации всего народнохозяйственного комплекса страны.

При доминировании евро-атлантического направления, что весьма вероятно в свете лоббирующих возможностей топливно-сырьевого сектора в России, экономическое взаимодействие с регионом ЦА будет более вялым, периодические всплески смогут возникать только за счет выполнения межрегиональных инфраструктурных проектов и создания совместными усилиями отдельных крупных производств. Следование взвешенному варианту распределения усилий по обоим - западному и восточному - направлениям в сочетании с реализацией внутренней задачи удвоения ВВП за первое десятилетие XXI в., несомненно, будет стимулировать экономические отношения между Россией и регионом ЦА, в том числе в рамках ЕврАзЭС, и участие в формировании глобальной транспортной инфраструктуры.

Первые конкретные шаги по реализации стратегии сотрудничества, разрабатываемой в рамках такого подхода, будут, как представляется, в значительной степени связаны с совершенствованием нынешней структуры торгово-экономических отношений, ее приближением к новым задачам, стоящим перед партнерами, пытающимися найти свое место в глобализирующейся экономике. Очевидно, наращивание масштабов сотрудничества в ТЭК, других базовых отраслях, инфраструктуре должно сопровождаться постепенным смещением приоритетов в обрабатывающие отрасли, в том числе высокотехнологичные, и развитием широкого спектра научно-технических связей - от сотрудничества в области образования (что особенно важно для сохранения в странах ЦА пространства русского языка) и подготовки кадров до совместных научно-исследовательских проектов. Наверное, имеет смысл рассмотреть возможность использования отдельных элементов того положительного опыта, который был накоплен в отношениях с зарубежными странами Советским Союзом. В частности, видное место в сотрудничестве в обрабатывающих отраслях центральноазиатских экономик могли бы занять объекты, ориентированные не только на внутренний рынок, но и на рынки всего региона, России, других стран СНГ и дальнего зарубежья.

В развитии сотрудничества в ближайшие 10 - 15 лет важная роль, на наш взгляд, должна принадлежать государству как выразителю общенациональных интересов, не всегда совпадающих с интересами частного бизнеса. При этом неизбежна корректировка подходов к сотрудничеству и той, и другой стороны, создающая почву для необходимого компромисса. С учетом существующих реалий Российское государст-

² Мы неоднократно возвращаемся к вопросу о необходимости ориентации внешней торговли на два основных направления - евро-атлантическое и азиатско-тихоокеанское. При таком подходе российская промышленность сможет перейти к последовательному освоению все более требовательных по качеству и технологическим параметрам рынков, получив "передышку" в несколько лет для модернизации обрабатывающей промышленности и разработки новых технологий, перехода к производству конкурентоспособной экспортной продукции.

стр. 100

во должно отказаться от претензий на единоличное доминирование в регионе, неприемлемых для центральноазиатских стран и вызывающих их настороженное отношение к действиям здесь российских бизнес-структур. Последним, со своей стороны, следовало бы строить свою политику в регионе, в том числе и реализуя совместные проекты со странами вне СНГ, с учетом того, в какой мере она отвечает долгосрочным геоэкономическим интересам России и Центральной Азии. Совместными усилиями государства и бизнеса должны быть выработаны механизмы согласования этих интересов.

В отношениях со странами Центральной Азии, где государство до сих пор является крупным экономическим актором (за исключением Казахстана), российские госструктуры могли бы выступить не только в роли разработчика стратегии и инструмента согласования интересов власти и бизнеса, но и в качестве непосредственного инвестора в крупномасштабные проекты регионального значения или гаранта частных инвестиций.

Ниже приводятся наши оценки двух возможных сценариев развития торговли России со странами ЦА на период до 2010 г.: сценарий I основан на доминировании евро-атлантического направления; сценарий II - на движении по обоим направлениям (табл. 5). В каждом из сценариев расчет производился по двум вариантам - минимальному, ориентированному на сохранение нынешней структуры экспортно-импортных операций, и максимальному, предполагающему повышение в товарообменных операциях доли товаров с высокой степенью обработки, в особенности продукции машиностроения, как это предусмотрено национальными стратегиями развития стран-партнеров.

В силу зависимости состояния и тенденций развития торгово-экономических связей России с государствами Центральной Азии от политической ситуации в регионе, нестабильности самой этой ситуации, неполноты и недостаточной надежности имеющейся в нашем распоряжении статистической базы, несовершенства использованного авторами метода экстраполяции этот прогноз носит лишь весьма приблизительный характер. Подобные оценки выражают скорее намерения сторон, чем возможные результаты их сотрудничества. Расчеты выполнялись на базе данных таможенной статистики России, скорректированных при необходимости в соответствии с данными национальных статистик, в ряде случаев значительно расходящихся с данными ГТК РФ. Учитывались также показатели прогнозов развития внешнеэкономических связей, подготовленных в центральноазиатских республиках, в той мере, в какой они оказались доступными.

Развитие сотрудничества в последние годы свидетельствует о постепенном созревании предпосылок к структурным изменениям, хотя степень их зрелости неодинакова в отношениях с различными странами ЦА. Усиление этих предпосылок во многом зависит от того, получат ли дальнейшее развитие некоторые признаки возможного смещения акцентов в отношениях стран СНГ на вопросы борьбы с международным терроризмом, наметившиеся на сентябрьском саммите СНГ (2004 г., Астана). При всей важности для центральноазиатских государств организации совместной борьбы с терроризмом нельзя не учитывать того, что питательной средой терроризма является социальная напряженность в регионе, порождаемая низким уровнем развития национальных хозяйств, незавершенностью рыночных реформ, трудностями адаптации к глобализирующейся экономике. Поэтому, на наш взгляд, наиболее значимым для государств ЦА является сотрудничество с Россией, а через нее опосредованно с другими странами Содружества, направленное на решение наиболее острых экономических проблем и, как следствие, на улучшение социального климата в регионе. На саммите СНГ в Астане формат рассмотрения экономических вопросов сузился до рамок "четверки" (Белоруссия-Казахстан-Россия-Украина), что при дальнейшем

стр. 101

Таблица

Возможные объемы торговли России со странами Центральной Азии в 2010 г., млн. дол. США

стр. 102

развитии этой тенденции может существенно снизить интерес стран ЦА, не вошедших в "четверку", к расширению сотрудничества на постсоветском пространстве и затормозить процесс его консолидации.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Время новостей. 10.03.2004; 25.03.2004.

Зеркало. 28.03.2003.

Интеграция. 2003. N 5 - 6.

Казахстанская правда. 24.01. 2004; 14.04.2004.

Максименко В. И. Расширенные тезисы к дискуссии // Восток (Oriens). 2003. N 3.

Российская бизнес-газета. 16.04.2002.

Общество и экономика. 1999. N 10 - 14.

Центральная Азия и Кавказ. 2004. N 1.

Panorama (Алма-Ата). 3.10.2003; 16.04.2004.

Permanent link to this publication: