В ходе Первомартовского движения 1919 г. в самой Корее и за рубежом было провозглашено образование нескольких корейских временных правительств: в Никольск-Уссурийском (Россия), Шанхае (Китай) и Инчхоне (Корея). Наиболее жизнеспособным и деятельным оказалось Временное правительство Корейской Республики в Шанхае (ВПРКШ), возникшее в апреле 1919 г. [Курбанов, 2002, с. 389 - 391]. Его преемником считается Правительство Республики Корея, сформированное в 1948 г. С точки зрения российско-корейских отношений деятельность Временного правительства в Шанхае примечательна тем, что с конца 1919 г. оно установило первые контакты с Советской Россией.

В августе 1919 г. представители внутренних и зарубежных организаций антияпонского сопротивления, учитывая необходимость создания единого центра борьбы за независимость, на совещании в Пекине договорились о том, что ВПРКШ и органы власти, созданные обществом "Тэдон Кунминхве" (Корейское национальное общество), действовавшем на территории США и России, объявят о самороспуске и примут участие в формировании нового объединенного Временного правительства. В состав этого правительства вошли Ли Сынман, президент Корейской Республики; Ли Донхви, премьер-министр и военный министр; Ли Доннён, министр внутренних дел; Син Гюсик, министр юстиции; Ли Сиён, министр финансов; Ан Чханхо, министр труда.

Однако во вновь сформированном Временном правительстве не было единства по важнейшим тактическим вопросам, прежде всего по вопросу о внешнеполитической ориентации правительства, и методам организации антияпонской борьбы. Ли Донхви, придерживаясь радикальной линии, выступал за немедленную организацию корейских вооруженных сил - Тоннип кун (Армию независимости), координацию действий корейских партизанских отрядов в русском Приморье и Маньчжурии (Кандо). Он считал, что главным союзником корейского освободительного движения является Советская Россия, которая может оказать не только моральную, но и военную и финансовую поддержку. Поэтому Ли Донхви настаивал на направлении в Москву делегации Временного правительства с целью получения финансовой поддержки со стороны Советского правительства. Правое, умеренно-националистическое крыло правительства во главе с Ли Сынманом и Ан Чханхо заявляло, что, прежде чем приступить к вооруженной борьбе за изгнание японцев из Кореи, нужно вначале собрать необходимые силы и средства, подготовить кадры и лишь после этого перейти к организации вооруженной борьбы. Главной внешнеполитической силой, способной оказать помощь и содействие борьбе за независимость Кореи, по мнению Ли Сынмана и Ан Чханхо, являлись США. Они выступали за достижение независимости Кореи на основе "14 пунктов" Вудро Вильсона, категорически возражая против сближения

стр. 50

с Советским правительством и обращения к нему за финансовой поддержкой [История Кореи..., 2003, с. 293].

Преодолевая сопротивление со стороны группы Ли Сынмана и Ан Чханхо, Ли Донхви и его единомышленники начали предпринимать усилия по установлению прямых контактов с Советской Россией и ее правительством, возглавляемым В. И. Лениным. С этой целью они решили прежде всего воспользоваться прибытием в декабре 1919 г. в Шанхай из Японии бывшего накануне русско-японской войны русским военным агентом в Корее А. С. Потапова.

Из записки А. С. Потапова "О Корее", представленной 12 декабря 1920 г. в НКИД РСФСР по прибытии в Москву из Шанхая, явствует, что он перед самым началом русско-японской войны "совместно со своими единомышленниками в целях спасения независимости Кореи участвовал в организации особой корейской миссии в европейские столицы с ходатайствами о предоставлении Корее нейтралитета в надвигающейся войне. Открытие военных действий застало миссию в Европе, и корейская территория сделалась театром войны ранее разрешения вопроса о нейтралитете" [АВП РФ, ф. 0146, оп. 3, п. 101, д. 1, л. 119].

С тех пор А. С. Потапов сохранил дружественные отношения с корейскими представителями. После Февральской революции 1917 г. в России он прибыл на Дальний Восток и установил связи с Корейским национальным советом. После создания в 1919 г. ВПКРШ А. С. Потапов связался с его представителями и в декабре того же года прибыл в Шанхай, где присоединился к активной деятельности правительства и других корейских организаций. Он разъяснял руководителям этих организаций ошибочность их надежд на Парижскую мирную конференцию, Лигу Наций и правительства стран Антанты, одновременно широко пропагандируя идеи Октябрьской революции и убеждая их в необходимости установления связей с Советской Россией. Временному правительству в Шанхае Потапов, по его просьбе, представил программу (план действий) по организации пропаганды в Корее, Китае и Японии и по созданию подпольных вооруженных сил.

Разработанный А. С. Потаповым план действий был одобрен ВПКРШ и другими корейскими организациями: обществом "Тэдон кунминхве" (Корейское национальное общество), Новокорейским обществом молодых корейцев, Корейским обществом молодых женщин, Корейским патриотическим женским обществом и Христианским обществом молодых корейцев. К мнению Потапова присоединились и местные общества различных корейских колоний в Китае.

А. С. Потапову удалось также объединить усилия Временного правительства в Шанхае и корейцев - российских подданных, поддерживающих Корейский национальный совет в борьбе за освобождение Кореи, а также примирить с политикой Временного правительства членов Корейского национального конгресса (парламента), некоторые из которых проявляли к нему негативное отношение. В знак благодарности за такую работу Потапову преподнесли Красное революционное знамя с начертанными на нем стихами, подписанными представителями Временного правительства, Корейского национального конгресса и делегатами из Кореи и России. В стихах выражались следующие пожелания:

Будь весною светлой и прогони суровую зиму,
Будь мечом могучим, порази жестокость, подай руку справедливости,
Будь судном крепким, унеси страдания от злого ветра,
Великий успех [в служении] миру вселенной

[АВП РФ, оп. 3, п. 101, д. 1, л. 119].

Кроме Красного знамени со стихами 20 января 1920 г. премьер Временного правительства Ли Донхви вручил А. С. Потапову благодарственное письмо, в котором со-

стр. 51

общалось, что полученные ВПКРШ "программа политики и план действий по освобождению корейского народа от японского ига приняты к исполнению, согласно Вашему указанию". В письме выражалась также надежда, что при содействии "генерала Потапова" (так именовали в Шанхае Потапова) будут объединены усилия корейцев России и Сибири и всего корейского народа для изгнания японцев из Кореи и что в общей борьбе против Японии "Россия и Корея смогут установить взаимнодружественные мирные отношения" [АВП РФ, оп. 3, п. 101, д. 1, л. 3].

Другим важным результатом, достигнутым А. С. Потаповым во время пребывания в Шанхае, было постановление Временного правительства о командировании в Москву специальных делегаций для установления связей с Советским правительством. Учитывая затруднительность сообщения с Россией в условиях гражданской войны и иностранной интервенции, было решено использовать находящихся в Москве корейских революционеров. Для связи с ними в Россию отправили одного из секретарей Ли Донхви, Хан Хёнквона, сподвижника Ли Донхви по организации социалистического движения среди российских корейцев.

Летом 1920 г. А. С. Потапов выехал из Шанхая в Москву. Пользуясь этим случаем, Ли Донхви поручил Потапову передать В. И Ленину письмо, написанное им 24 мая 1920 г. В этом письме, полный текст которого впервые был опубликован российским историком Вл.Ф. Ли (Ли У Хё) [Ли, 2000, с. 214 - 215], Ли Донхви предоставлял Потапову полномочия информировать В. И. Ленина о политической обстановке на Дальнем Востоке, подтверждал одобрение Временным правительством в Шанхае предложенной Потаповым программы борьбы против Японии и обращался в В. И. Ленину и Советскому правительству с просьбой об оказании "мощной поддержки корейскому народу" в его тяжелой борьбе за освобождение. "Политическая обстановка на Дальнем Востоке, - писал Ли Донхви, - Вам, без сомнения, известна от командированного мною Хан-Хенг-Уон (Хан Хёнквон. - Б. П. ), и более подробно доложит ее Вам выезжающий отсюда доблестный революционный деятель генерал Потапов... Мы глубоко верим, что Вы почтите корейский народ Вашим вниманием и не откажете в мощной нам поддержке и помощи. Мы пребываем уверенными, что Вы выйдете победителем в Вашей беззаветной борьбе против капиталистических империалистов и врагов мирного развития человечества" [АВП РФ, оп. 3, п. 101, д. 1, л. 158].

Упоминаемый в письме Ли Донхви к В. И. Ленину Хан Хёнквон был назначен Полномочным представителем Временного правительства в Советской России. Ли Донхви снабдил его письмом (своего рода верительной грамотой) на имя главы Советского правительства. Это письмо, написанное на английском языке, десятки лет пролежало в фондах архива Коминтерна и впервые вводится в научный оборот. Вот его перевод на русский язык:

"Шанхай, 27 января 1920 года.

Его Превосходительству

Премьеру Российского Советского Правительства.

Сэр,

Стремясь к укреплению дружественных отношений, существующих между корейским и русским народами и к установлению дружественных связей, особенно в связи с вступлением Кореи и России в демократическую эру - обстоятельство, делающее необходимым взаимное сотрудничество - корейский народ через меня посылает русскому народу Хан-Хенг-Уона в качестве Полномочного посла.

В новом порядке вещей здесь, на Дальнем Востоке, где интересы народа России под угрозой, продолжает доминировать воплощение капиталистического милитаризма, в борьбе с которым Ваше Превосходительство и народ России принесли бесценные жертвы. Вашему Превосходительству, несомненно, известны те тяжкие последствия для благосостояния российского народа, которыми может обернуться угроза японского милитаризма и капитализма, если не остановить ее на пути к гегемонии в Азии. В этих условиях дело борьбы корейского народа за

стр. 52

единство и свободу неразрывно связано с борьбой Советской России, одним из принципов которой является самоопределение всех народов.

С уверением глубочайшего уважения и почтения

Донг Хви Ли.

Премьер

Корейского Временного Правительства" [АВП РФ, оп. 2, п. 101, д. 6, л. 41].

В этом послании обращает на себя внимание солидарность премьера с борьбой Советской России, подвергшейся интервенции со стороны Японии и других держав, указание Ли Донхви на то, что корейский народ и Советская Россия тесно связаны между собой в борьбе против общего врага - японского империализма.

Хан Хёнквон выехал из Шанхая в Москву весной 1920 г. и прибыл в нее (через Сибирь) в начале июня. В связи с этим газета "Известия" напечатала статью "Посол революционной Кореи", где сообщалось, что в Москву прибыл "представитель Корейского Временного революционного правительства, социалист Хем-Хен Куон", что в состав корейского правительства входят девять человек, в том числе два социалиста [Известия. 17.06.1920]. 16 июня Хан Хёнквон был приглашен на первую сессию ВЦИКа, где он выступил с приветствием в качестве представителя Корейской социалистической партии и революционного корейского правительства [Власть труда, 02.07.1920].

По прибытии в Москву Хан Хёнквон в первую очередь изложил историю возникновения ВПКРШ, его задачи и тактику борьбы с Японией. В письме НКИД РСФСР от 17 июня 1920 г. он писал, что после того, как начавшееся в марте 1919 г. в Корее народное восстание против варварской политики японского правительства послужило сигналом к началу охватившего всю страну революционного движения, и в связи с арестом почти всех членов руководившего этим движением Центрального революционного комитета в Сибири был организован Корейский национальный совет, объединивший корейцев Сибири и Маньчжурии, а в Шанхае возникло Временное правительство, стремившееся опереться на самое Корею. В условиях, когда эти две организации начали борьбу за первенство, их судьбу решил "могучий голос революционной внутренней Кореи, предложившей обеим борющимся группам сложить оружие и подчиниться всецело постановлениям Всекорейского конгресса, состоявшегося нелегально в Сеуле в апреле 1919 г., который образовал Временное правительство".

В результате Корейский национальный совет и Временное правительство в Шанхае самораспустились и в сентябре 1919 г. сдали свои дела Временному правительству революционной Кореи, которое избрало своей резиденцией Шанхай. В состав этого правительства, сообщал Хан Хёнквон, вошли Ли Донхви, Ли Сынман, Ан Чханхо, Ли Доннён, Ким Гюсик, Ли Сиён, Но Пэннин, Пак Ёнман, Нам Хену и Ким Рип, представляющие следующие организации: Чхондогё, Христианскую общину, Всекорейский союз учащихся, Корейскую социалистическую партию, Объединенный национальный блок, Террористический союз борьбы за независимость Кореи и Женский патриотический союз.

Далее в письме Хан Хёнквона говорилось, что Временное правительство ставит перед собой следующие задачи:

1. Объединение всего корейского народа под флагом борьбы за независимость;

2. Подготовку вооруженных сил для грядущей освободительной войны и для победы над Японией;

3. По осуществлении вышеозначенных задач - передачу власти свободному народу независимой Кореи.

В письме Хан Хёнквона была сформулирована и тактика Временного правительства в борьбе с Японией:

стр. 53

"1. Призыв масс к неподчинению законам японского правительства и распоряжениям японского генерал-губернаторства в Корее;

2. Призыв масс к отказу в платеже налогов и податей, взимаемых японским правительством;

3. Призыв масс к продолжению саботажа, бойкота, забастовок и других видов протеста и борьбы против японского насилия;

4. Призыв масс к беспощадной борьбе против монархистов и дворян, продавших свободу родного народа Японии;

5. Призыв масс, путем агитации и пропаганды, к восстанию и защите за попранные права;

6. Вербовка и помощь партизанам, оперирующим в северных лесных районах Кореи, т.е. в пограничных полосах с Маньчжурией..."

"Корейское Временное правительство, - писал в заключение письма Хан Хёнквон, - убежденное в том, что торжество Советской власти на Дальневосточной окраине России и достижение корейской независимости тесно связаны с судьбой японского воинствующего империализма, и льща надеждой, что РСФСР, поддерживающая освободительное движение народов Востока, окажет ему реальную помощь в его борьбе против японских аннексионистов, отправляя меня в Москву, поручило установить контакт между Правительствами двух революционных народов в совместной борьбе с императорской Японией для достижения в кратчайший срок полной победы над последней путем соглашений, договоров и т.д." [АВП РФ, оп. 4, п. 108, д. 14, л. 34 - 35].

Во втором письме в НКИД РСФСР от 5 июля 1920 г. Хан Хёнквон конкретизировал поручения Временного правительства. Он писал, что Временное правительство "для достойного выполнения возложенных на себя ходом исторических событий задач в целях максимального развития партизанского движения и других видов и средств революционной борьбы за независимость корейской государственности и за свободную жизнь многострадального корейского народа", считает необходимым "установить контакт и достигнуть соглашения с Российской Социалистической Федеративной Советской Республикой" по следующим пунктам:

"1. Признание РСФСР Корейского временного правительства, представляющего борющийся двадцатимиллионный народ революционной Кореи, как правительства самостоятельного государства;

2. Получение Корейским временным правительством у РСФСР займа в два миллиона таэлей (мексиканских долларов);

3. Выработка плана совместного действия в борьбе с японскими империалистами в случае, если политическая ситуация на Дальнем Востоке приведет к открытой войне между Россией и Японией;

4. Открытие в г. Иркутске инструкторской (офицерской) школы для подготовки командиров формирующейся Корейской революционной армии" [АВП РФ, ф. 0146, оп. 4, п. 103, д. 14, л. 9].

Из письма Хан Хёнквона видно, что он предлагал заключить между правительством РСФСР и Временным правительством Республики Корея договор о военно-политическом и экономическом союзе, предусматривающем признание Советским правительством ВПРКШ, оказание ему финансовой помощи и совместную борьбу против Японии.

Какова была реакция Советского правительства на предложение Хан Хёнквона? Из-за недоступности и до настоящего времени для исследователей документов многих закрытых фондов Архива внешней политики Российской Федерации не представляется возможным дать определенное заключение относительно ответа НКИД РСФСР на предложение Полномочного представителя Временного правительства,

стр. 54

хотя Хан Хёнквон утверждал, что НКИД РСФСР принял его предложения. Доступные же исследователям архивные документы говорят о том, что Советское правительство приняло только второй пункт предложений Хан Хёнквона - об оказании финансовой поддержки ВПКРШ.

Надо иметь в виду, что Хан Хёнквон прибыл в Москву и передал НКИД РСФСР предложения Временного правительства в то время, когда внутри этого правительства продолжалась борьба между сторонниками Ли Донхви, ратовавшими за сближение с Советской Россией, и сторонниками Ли Сынмана и Ан Чханхо, выступавшими против установления какого-либо союза с Советским правительством и большевиками. Именно взгляды Ли Сынмана и его ближайшего окружения, по нашему мнению, нашли отражение в сообщениях информационной службы Корейской Республики, отметавших распространяемые японской прессой известия о том, что "корейцы и русское правительство вошли в переговоры по поводу наступательного и оборонительного союза". Речь шла об опубликованном в японской газете "Осака Асахи" (в номере от 10 октября 1920 г.) сообщении, что предполагаемый договор между Советской Россией и Временным правительством Корейской Республики содержит следующие положения:

"1. Корейское правительство принимает все коммунистические принципы и начинает пропаганду в этом направлении;

2. Советское правительство будет помогать корейскому движению за независимость до окончательного установления прочного мира в Азии;

3. Корейским войскам будет позволено собираться и формироваться в Сибири, причем снаряжение и обмундирование их будет от Советского правительства;

4. Корейские войска в Сибири будут находиться под командованием русских офицеров, назначаемых Советским правительством, и будут сотрудничать с Советской армией в будущих операциях против японцев в Сибири" [Корея и большевики, 1984, с. 6 - 7].

Информационное бюро ВПРКШ для опровержения сообщения японской газеты напечатало в газете "Норт Чайна Пресс" специальное заявление от 20 декабря 1920 г., в котором назвало его "ложными слухами".

Вот основные положения этого заявления:

"Все те, кто знает тактику японской политики и дипломатии в течение последнего времени, конечно, припомнят, что перед тем, как большевики стали у власти в России, японцы всячески разрисовывали корейцев, как самых непригодных людей. Теперь же, подметив, что большевики находятся в немилости у великих держав, японцы стараются изо всех сил заделать корейцев большевиками. Уже в самом начале корейского движения за независимость в марте 1919 г. корейцы были наделены японцами наличием такого рода связей с Москвой, а также методами большевистских насилий. Однако необходимо ради действительности заявить, что большевизм или какие-либо еще "измы" мало имеют успеха в Корее. Почти 90% всего корейского населения являются землеробами; рабочий вопрос в том смысле, в каком он существует в великих промышленных странах мира, вовсе не играет никакой роли в социальной и промышленной жизни Кореи. Все теории Карла Маркса, перед историческими перспективами которых бледнеет человеческая опасливость, найдут неблагоприятную почву в Корее. Можно быть вполне уверенным, что подобные вопросы, как капитал и труд, мало волнуют корейское население. В настоящее время единственный важный вопрос для всех - это вопрос о независимости" [Корея и большевики, 1921, с. 7].

Публикуя заявление, отрицающее наличие каких-либо объективных условий для установления связей с большевистской Россией, ее авторы в то же время подчеркивали: "Конечно, в той борьбе, которую ведут корейцы за восстановление независимости Кореи, если Советское правительство протянет руку помощи, то корейцы не откажутся от нее. Однако мы не находимся ни в каких соглашательских отношениях, как письменных, так и устных, с советскими властями, и все слухи о каких бы то ни

стр. 55

было связях корейцев с советскими властями должны быть отвергнуты" [Корея и большевики, 1921, с. 7].

9 августа 1920 г. Хан Хёнквон передал заместителю Народного комиссара по иностранным делами Л. Карахану "Первоначальные наброски сметы Корейского Временного правительства на 1 год", предусматривающие предоставление Советским правительством займа ВПКРШ на следующие расходы: 1. На оборудование типографии; 2. На содержание сотрудников типографии и редакторов (жалованье на 1 год); 3. На покупку бумаги для газет и брошюр (официозов правительства тиражом в 40000 экз.) на 1 год; 4. На содержание агентуры в пограничных, портовых и центральных пунктах для переотправки и распределения литературы: в Андоене, Сыдене и Мукдене (Китай), Владивостоке (Россия), Ыйджу, Канге, Хверёне, Тэгу и Чхонджине (Корея); 5. На вооружение, снабжение боеприпасами, обмундирование и проч. партизанских отрядов, формируемых в пограничных пунктах, численностью 5000 человек; 6. На содержание правительственных представительств в Пекине, Кантоне, Токио, включая и издательские расходы в этих городах; расходы на содержание всех членов и сотрудников правительства; 7. На непредвиденные расходы.

Общую сумму расходов на 1 год смета определяла в 2000000 таэлей или 1000000 американских долларов [АВП РФ, оп. 4, п. 103, д. 13, л. 230].

Л. И. Карахан обещал предоставить помощь ВПРКШ, и тогда же Хан Хёнквон получил 400 тыс. таэлей (200 тыс. ам. дол.), которые были отправлены в Шанхай. Но передача Хан Хёнквону остальной суммы в 1600000 таэлей затягивалась. Причиной тому послужили те же продолжающиеся распри во Временном правительстве и особенно уход Ли Донхви с поста премьера этого правительства в январе 1921 г. Поэтому 8 июля 1921 г. Хан Хёнквон обратился к Наркому по иностранным делам с письмом, где излагались новые просьбы Временного правительства: "Корейское Временное правительство уполномочило меня в осуществление принятых Народным Комиссариатом по иностранным делам Р. С. Ф. С. Р. предложений из четырех пунктов, представленных мной от 5 июля 1920 г., просить Вас о нижеследующем:

1. Дополнительной выдаче оставшейся суммы заключенного Корейским правительством займа в количестве одного миллиона шестисот тысяч таэлей (мексиканских долларов);

2. Разрешить формирование корейских добровольческих партизанских отрядов в количестве до десяти тысяч, на первое время, на территории Дальневосточной Республики на условиях: а) включения формируемых отрядов в состав Народно-Революционной Армии Дальневосточной Республики и подчинения общему Верховному командованию этой Республики; б) предоставления самостоятельности Корейскому Временному правительству в назначении лиц командного состава и во внутреннем управлении в отрядах; в) определения пребывания партизан с казарменным расположением, снабжения оружием, обмундированием, снаряжением, продовольствием и транспортом;

3. Разрешить открытие военно-инструкторской школы для подготовки кадров младшего командного состава с местопребыванием в центре расположения отрядов" [АВП РФ, оп. 4, п. 103, д. 15, л. 59].

НКИД РСФСР согласился выдать (в несколько урезанном виде) оставшуюся от займа 1920 г. сумму. Что касается пунктов 2 и 3 просьбы Хан Хёнквона относительно формирования корейских партизанских отрядов и открытия инструкторской школы по подготовке корейских кадров командного состава, то, как нам представляется, у Советского правительства не было надобности входить в специальное соглашение по этим пунктам, ибо корейские партизанские отряды в то время уже были сформированы и активно включились в борьбу против японских интервентов во многих райо-

стр. 56

нах Дальнего Востока, а инструкторские курсы по подготовке командного состава для корейцев были открыты в ряде городов Сибири еще в 1920 г.

В этой связи небезынтересно отметить, что 20 мая 1920 г. по дороге из Шанхая в Москву Хан Хёнквон, находясь в Иркутске, обратился к председателю Сибирского революционного комитета И. Н. Смирнову со следующим предложением: "Корейское Временное правительство, считая необходимым формирование отрядов из граждан корейцев, находящихся ныне на территории Советской России, делегировало меня в Советскую Россию для ведения переговоров с представителями Советской власти об организации отрядов. Вследствие этого, в целях целесообразного использования курсантов-корейцев, обучающихся ныне при 1-х Сибирских Советских пехотных курсах командного состава, прошу Вашего распоряжения о временном откомандировании последних в Верхне-Удинскую корейскую роту, впредь до разрешения в Москве вопроса о мобилизации корейцев и обучении их военному строю" [Дальневосточная политика..., 1996, с. 80 - 81].

Советские власти немедленно отреагировали на обращение представителя Временного Правительства в Шанхае. Уполномоченный НКИД РСФСР в Иркутске, руководитель Сибирской миссии Я. Д. Янсон 5 июня 1920 г. просил И. Н. Смирнова немедленно приступить к исполнению просьбы корейского представителя. Он писал:

"После освобождения Западной Сибири корейцы, находящиеся в этих губерниях, возбудили ходатайство через посредство своих представителей в центре об организации военно-инструкторских курсов для подготовки из более интеллигентных корейцев командного состава для будущей Корейской Красной Армии.

По имеющимся в Сибирской миссии сведениям, этот вопрос в результате обсуждения Народным Комиссариатом по иностранным делам совместно с Народным военным комиссариатом Республики разрешен положительно.

После такого решения в некоторых городах Западной Сибири были организованы соответствующие курсы. В настоящее время предстоит выпуск около 40 человек, оканчивающих курсы.

Представители Корейской коммунистической секции в Сибири, а также представитель Корейского Временного правительства настоятельно ходатайствуют об откомандировании курсантов в Верхне-Удинск, где есть корейская рота, до окончательного разрешения вопроса о постоянном назначении их... В ходатайстве подчеркивается основная задача такой подготовки - формирование революционных отрядов из корейцев, находящихся на территории Советской Сибири.

Со своей стороны, Сибирская миссия настойчиво просит соответствующих распоряжений сконцентрировать всех окончивших и обучающихся курсантов в одном из пунктов Восточной Сибири для широкого использования их в указанном назначении. По этому вопросу ведется Сибирской миссией организационная работа, осуществление коей рассчитано в значительной степени на этих курсантов" [Дальневосточная политика..., 1996, с. 85].

В августе 1921 г. Хан Хёнквон, желая получить оставшиеся от займа 1920 г. 1600000 таэлей (800 тыс. ам.дол.), представил заведующему отделом Востока НКИД Духовскому смету на эту сумму. В результате тщательного обследования действительных потребностей ВПРКШ между Духовским и Хан Хёнквоном была достигнута договоренность об уменьшении выдачи до 1038500 таэлей (519250 ам. дол.). Одновременно с этой сметой Хан Хёнквон представил Духовскому еще одну смету на 3160000 ам. дол., которая в отличие от первой сметы, испрашивавшей средства на неотложные нужды текущего момента, предусматривала расходы для продолжения революционной работы в ближайшие шесть месяцев и содержала статьи, касающиеся агитации и пропаганды, организации террора и поддержания партизанского движения.

Представляя обе сметы Хан Хёнквона на утверждение НКИД, Духовский мотивировал необходимость их утверждения тем, что, по тщательно проверенным сведениям от приезжающих из Китая товарищей, ВПКРШ "опирается на корейские революционно настроенные массы, имеет с ними постоянную связь и руководит корейским

стр. 57

национально-революционным движением". Ссылаясь на высказывания Хан Хёнквона, Духовский обращал внимание НКИД на следующие формы революционной деятельности Временного правительства в Шанхае:

"Корейское Временное правительство выпускает газеты не только в самой Корее, но и в Китае и главных городах Европы (Лондон, Париж) и Америки. В Шанхае находится главное бюро агитации и пропаганды, в Лондоне находится главное бюро, в Париже - Лига друзей Кореи, в Гонолулу и Филадельфии издаются специальные журналы. Все это находится в тесной связи с Корейским Временным правительством.

Относительно террора Корейское Правительство, учитывая все положительные и отрицательные стороны в применении его, в ноябре прошлого года (1920) устроило объединенное совещание членов Правительства и представителей организаций, на котором подавляющим большинством решило прибегнуть к террору, а техническое выполнение его возложило на правительство.

Борьба ведется партизанскими методами. Повсюду внутри Кореи имеются мелкие отряды. Крупные же силы, разбросанные по долинам рек Ялу и Тюмень-Ула численностью до 40000, имеют частые стычки с японскими охранительными отрядами" [АВП РФ, оп. 4, п. 103, д. 14, л. 13 - 13об.].

Однако НКИД РСФСР, учитывая сдержанность позиции В. И. Ленина и Коминтерна, которая усилилась в связи с отзывом Хан Хёнквона из Москвы в мае 1921 г. новым правительством Корейской Республики во главе с Син Гюсиком, решило отпустить лишь 200 тыс. рублей золотом. Эту сумму Хан Хёнквон получил в Берлине у советского представителя в Германии [АВП РФ, оп. 4, п. 103, д. 14, л. 14].

Отозвание Хан Хёнквона явилось следствием упрочения в ВПКРШ позиций умеренно-националистического, правого крыла во главе с Ли Сынманом и Ан Чханхо после ухода Ли Донхви с поста премьера. Новое руководство правительства отмежевалось от отправленного в Москву Полномочного представителя Корейской Республики, обвинив его в присвоении отпущенных Советским правительством денег и в других злоупотреблениях, компрометирующих Временное правительство, и назначило на его место своего сторонника Ли Хыгёна. Об этом новый премьер Син Гюсик известил Наркома по иностранным делам Г. В. Чичерина нотой от 20 мая 1921 г.:

"Май 20, 1921 года

Мистеру Чичерину.

В Народный Комиссариат по иностранным делам

Советской России.

Милостивый Государь,

настоящим имею честь передать Вашему Правительству, что Ханенкон (Хан Хёнквон. - Б. П. ), посланный в Москву, безусловно отзывается и вместо него делегируется Нее Kyung Rey в качестве Особоуполномоченного для Советской России со всеми вытекающими отсюда полномочиями действовать во всех случаях от имени Корейской Республики, когда он найдет это нужным в связи с прошлыми, настоящими и будущими отношениями между Республикой Корея и Советской Россией.

Кроме того, мы были удручены, когда узнали о злоупотреблениях Ханенкона, использовавшего добрые намерения Вашего Правительства для частных интересов и скомпрометировав тем самым наше имя; но вполне доверяясь таланту и честности нашего специального посла Нее Kyung Rey, который уполномочен расследовать этот факт, мы выражаем уверенность, что им будет достигнуто наше с Вами взаимное понимание, что отношения между обоими правительствами будут еще более тесными и что нашим прочным союзом мы сможем совместно выполнить предстоящую работу в Азии.

Вследствие вышеуказанного мы почтительно просим Ваше Правительство признать за нашим специальным послом Нее Kyung Rey льготы и привилегии, которые ему могут понадобиться при исполнении возложенной на него миссии.

Выражая Вам наши искренние пожелания, остаемся с совершенным к Вам почтением.

Премьер Kusic Chin" [АВП РФ, оп. 4, п. 103, д. 13, л. 12].

стр. 58

В первых числах сентября 1921 г. Ли Хыгён и другие члены новой корейской миссии прибыли в Берлин для последующего следования в Москву после получения виз. В Москве продолжал еще находиться Хан Хёнквон в качестве представителя ВПРКШ, отдел Востока НКИД не располагал сведениями о Ли Хыгёне, а иностранный отдел ВЦИК в заключении от 2 сентября 1921 г. высказался против въезда Ли Хыгёна в Россию. Поэтому Ли Хыгён получил возможность приехать в Москву только в начале 1922 г. Судя по переписке Ли Хыгёна, за время его пребывания в Москве до августа 1922 г. ничего существенного в отношениях между Советским правительством и ВПРКШ не произошло. Новый корейский представитель занимался главным образом выяснением деятельности Хан Хёнквона. НКИД РСФСР к этому отнесся неодобрительно. Вручение Ли Хыгёном верительной грамоты Советскому правительству так и не состоялось.

В ноте от 7 февраля 1922 г. Ли Хыгён, ссылаясь на полученную от своего правительства инструкцию по "расследованию неосторожных поступков Хан Хёнквона", просил предоставить корейской миссии "точную информацию" о его деятельности, утверждая, что такая информация будет "прокладывать дорогу для взаимного понимания между двумя правительствами". Ли Хыгён приложил к ноте следующие вопросы Г. В. Чичерину:

"1. В какое время Хан Хёнквон в качестве эмиссара Корейского Временного правительства представился Советскому правительству и установил с ним сношения?

2. Являются ли фактами следующие пункты соглашения, заключенного Хан Хёнквоном с Советским правительством (согласно заявлениям Хан Хёнквона): а) тайное признание Российским Советским правительством Корейского Временного правительства; б) учреждение Корейским Временным правительством военных училищ на территории Советской России для подготовки корейских офицеров; в) снабжение Российским правительством корейских войск оружием и обмундированием и оказание вообще материальной поддержки в случае возникновения войны между Кореей и Японией; г) предоставление Российским Советским правительством Корейскому Временному правительству займа в сумме двух миллионов золотых рублей для поддержки революционного движения против Японии.

3. Когда было заключено вышеуказанное соглашение? Оно составлено в письменной форме или осталось в виде устного соглашения?

4. Ассигновано ли Российским Советским правительством Хан Хёнквону 400000 золотых рублей из суммы вышеуказанного займа для отправки Корейскому Временному Правительству?

5. Не было ли подписано какое-либо другое соглашение кроме вышеуказанного?

6. Не произошло ли какое-нибудь изменение в вышеуказанном соглашении после отъезда Хан Хёнквона в Шанхай в 1921 г.?

7. Действительно ли Хан Хёнквон оставил верительные грамоты в Народном Комиссариате по иностранным делам по Вашей просьбе во время отъезда из Москвы в Шанхай в сентябре 1921 г. (как заявлял Хан Хёнквон)?

8. Подтверждается ли Вашим Правительством выдача Хан Хёнквону и Ко Чанилю 400 000 золотых рублей на их дорожные расходы во время их отправления из Москвы в Шанхай в сентябре 1921 г.?

9. Представлялся ли Вашему правительству кто-нибудь, кроме Хан Хёнквона, в качестве официального лица от Корейского Временного правительства?

10. Был ли кто-нибудь делегирован с поручением Вашего Правительства к Корейскому Временному правительству?" [АВП РФ, оп. 4, п. 103, д. 15, л. 40 - 41].

НКИД РСФСР на все эти вопросы не ответил. Он воздержался от передачи корейской миссии отчета о своих сношениях с Хан Хёнквоном. В этих условиях 20 марта 1922 г. Ли Хыгён, жалуясь на то, что в Москве мешают работе Корейской миссии и из-за этого она не может даже передать Советскому правительству свои верительные грамоты, что Хан Хёнквон и его сподвижники "все еще продолжают игру ложного представительства", передал НКИД РСФСР очередную ноту с предупреждением, что если "безответственные намерения" Хан Хёнквона "будут оставлены безна-

стр. 59

казанно", то между ВПРКШ и Советским правительством могут произойти "очень серьезные недоразумения" [АВП РФ, оп. 4, п. 116, д. 36, л. 204 - 205].

И наконец, в ноте от 6 июня 1922 г. Ли Хыгён сообщает В. Г. Чичерину, что "в силу существующих натянутых отношений между обоими правительствами Корейская миссия находится в неудобном положении для того, чтобы продолжать выполнять свое назначение при Вашем Правительстве. Ввиду этого факта мы не имеем другого выбора, как только возвратиться в местопребывание нашего правительства. Поэтому Корейская миссия пришла к заключению, что она должна покинуть Россию, как только позволят обстоятельства". В заключение ноты Ли Хыгён просил Чичерина возвратить корейской миссии верительные грамоты Хан Хёнквона [АВП РФ, оп. 4, п. 103, д. 15, л. 58].

Не получив требуемых документов, корейская миссия во главе с Ли Хыгёном выехала из Москвы в Шанхай через Германию. Находясь в Берлине, Ли Хыгён направил Чичерину свое последнее письмо в Советскую Россию, где снова просил вернуть верительные грамоты Хан Хёнквона, а также переписку корейской миссии в Москве со своим правительством в Шанхае, которая велась через уполномоченных НКИД и которая не дошла по назначению. Вместе с тем Ли Хыгён заявил, что он получил из Шанхая указание сообщить НКИД РСФСР: "Корейское Временное правительство и корейский народ не признают все, что происходило между Вашим правительством и Хан Хёнквоном как с официальным представителем" [АВП РФ, оп. 4, п. 103, д. 15, л. 64].

Таким образом, президент Ли Сынман, премьер Син Гюсик и их сторонники, одержавшие верх в ВПКРШ, отошли от курса на сближение с Советской Россией, заложенного Ли Донхви и его соратниками. Что касается Советского правительства, то оно, в свою очередь, после отъезда в Шанхай Ли Хыгёна, также прекратило поиски путей к налаживанию отношений с ВПКРШ.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

АВПРФ (Архив внешней политики Российской Федерации). Ф. 0146.

Власть труда. 2.07.1920.

Дальневосточная политика Советской России (1920 - 1922). Сборник документов Сиббюро ЦК РКП(б) и Сибревкома. Новосибирск, 1996.

Известия. 17.07.1920.

История Кореи (Новое прочтение). Под редакцией профессора А. В. Торкунова. М., 2003.

Корея и большевики // Бюллетень Дальневосточного Секретариата Коминтерна. 1921, N 4, 17 февраля.

Курбанов С. О. Курс лекций по истории Кореи. СПб., 2002.

Ли Вл. Ф. Россия и Корея в геополитике евразийского Востока (XX век). М., 2000.

Permanent link to this publication: