Ни один представитель египетской политической элиты конца XIX - начала XX в. не оказал столь сильного и глубокого влияния на развитие общественной мысли и освободительного движения своей страны, как Мустафа Камиль. Выдающийся публицист и пламенный оратор - "трибун Египта" вошел в историю как основоположник идеологии египетского национализма и лидер борьбы за независимость. Известный египетский историк С. Вахида писал о Камиле, что "...он был первым египтянином, в котором чувство национального достоинства достигло своего полного воплощения" [Вахида, б.г., с. 243]. На протяжении 15 лет вплоть до своей ранней смерти, он был властителем дум молодого поколения египтян. Через 71 год после смерти Камиля, в 1979 г., его знаменитые стихи "Моя страна, моя страна", положенные на музыку крупнейшим композитором Саййидом Дарвишом, а позже оркестрованные Мухаммедом Абд аль-Ваххабом, по республиканскому декрету стали государственным гимном Арабской Республики Египет.

Мустафа Камиль родился в Каире 14 августа 1874 г. в семье талантливого инженера. Еще в начальной школе, которую он окончил в 1887 г., Мустафа выделялся своей целеустремленностью, серьезностью и прилежанием. Эти его качества развились в период учебы в Хедивской школе. Сильное впечатление произвел 15-летний Мустафа на крупнейшего деятеля национальной науки и культуры, министра просвещения Али-пашу Мубарака. Встретившись с министром в вестибюле министерства просвещения, Мустафа пожаловался на уровень экзаменационных вопросов. Министр был поражен решительностью и зрелостью суждений ученика, согласился с высказанными им доводами и внес исправления. Маститый сановник представил юношу крупнейшим ученым и деятелям культуры, посещавшим его салон, привлекая его к участию в обсуждавшихся там проблемах, наиболее острыми и чувствительными среди которых были британская оккупация Египта и поиски возможностей для противодействия колонизаторам. Сохранилось интересное свидетельство шейха Али Юсуфа - редактора самой популярной и влиятельной в то время газеты "Аль-Муаййад" ("Боговспомогаемая"), который в начале 1890 г. впервые обратил внимание на юношу, спорящего с хозяином в доме Мубарака: "С этого момента я познакомился с (Мустафой Камилом) зрелым мужем, а не учеником школы" [Ар-Рафии, 1950, с. 24].

В 15-летнем возрасте Мустафа организовал ряд литературно-патриотических и национально-политических обществ среди своих школьных товарищей ("Аль-И'тидал", "Аль-Худа", "Аль-Алам ал-Мысри"). На собраниях он неизменно выступал в качестве основного хатыба (проповедника, оратора). Через год, в 16 лет, он создает политическое общество, цель которого была выражена в названии: "Воскрешение родины" ("Ихйаа аль-ватан"). Речи Камиля, полные энергии и экспрессии, пользовались все возраставшим успехом среди образованной и активной части молодежи.

стр. 49
Не менее ярко Камиль проявил себя и в области публицистики. Летом 1892 г. в Александрии при посредничестве своего закадычного друга, начинающего поэта и журналиста Халиля Мутрана1, он познакомился с Бшарой Такла, одним из владельцев и основателей газеты "Аль-Ахрам" ("Пирамиды"), который пригласил Мустафу сотрудничать в газете. Первые публикации Камиля увидели свет в 1892 - 1893 гг. в газетах "Аль-Ахрам" и "Аль-Муаййад", а также в основанном им собственном ежемесячном журнале "Аль-Мадраса" ("Школа"). Девизом журнала стали слова: "Твоя любовь - твоей школе, твоему народу и Отечеству". И хотя вышло всего несколько номеров журнала, его публикации привлекли внимание многих египтян к личности редактора и издателя.

По окончании средней школы, осенью 1891 г., Мустафа поступил в Хедивскую школу права, а в октябре следующего года продолжил юридическое образование во Французской школе права в Каире, что было связано также с желанием усовершенствовать знание французского языка. В июне 1893 г. он впервые уезжает в Европу, посещает Брюссель и Париж, а в ноябре 1894 г., успешно сдав экзамены, в возрасте 20 лет получает ученую степень лиценциата права в университете Тулузы.

Важным событием в жизни Камиля стало знакомство с Абдаллахом Надимом. Газета А. Надима "Ат-Таиф" в ходе восстания армии в 1881 - 1882 г. под руководством Ураби-паши2 была органом урабистов. После подавления восстания и английской оккупации страны Надим ушел в глубокое подполье, но через девять лет, в 1891 г., был арестован и осужден колониальными властями, но вскоре амнистирован и выслан из страны. После прихода к власти в январе 1892 г. хедива3 Аббаса II Хильми А. Надиму было разрешено вернуться на родину и издавать журнал "Аль-Устаз" ("Наставник"). Но вскоре за публикацию острых и сатирических статей против британской оккупации журнал был закрыт, а редактор в июне 1893 г. вновь выслан из страны. Никто из современников не оказал на М. Камиля столь сильного влияния, как Надим. Его глубокие размышления о внутренних мотивах и пружинах движения офицеров, о личных качествах вождей восстания и о допущенных ими ошибках, приведших к поражению, запечатлелись в памяти Камила на всю жизнь.

На первом этапе политической деятельности М. Камиля наиболее плодотворными были его связи с хедивом Аббасом II, который в отличие от своего отца хедива Тауфика, примирившегося с отведенной ему британцами ролью послушного исполнителя их воли, поклялся "избавить страну от англичан". Чрезвычайно честолюбивый, он не мог примириться с тем, что должен управлять по совету и одобрению британцев. Английский генеральный консул лорд Кромер, будучи единовластным правителем страны, желая подавить волю молодого и неопытного хедива, относился к нему подчеркнуто высокомерно и порою стремился его унизить. Пытаясь противостоять могущественному консулу, 18-летний хедив искал различные силы, на которые мог бы опереться для подрыва позиций Великобритании и укрепления собственной власти. Его ближайшими союзниками были Османская империя (автономной частью которой продолжал юридически оставаться Египет) и Франция. Внутри страны он мог рассчитывать на поддержку антибританских сил, среди которых были панисламисты (последователи Джамаль ад-Дина Аль-Афгани)4 и различные по своему общественному положению

1 Халиль Мутран (1872 - 1949) - крупнейший арабский писатель, поэт и журналист. Родился в Баальбеке (Ливан) в христианской семье. Большую часть жизни провел в Египте и по праву получил почетное прозвище "поэта обеих стран".

2 Ураби-паша Ахмед (1839 - 1911) - руководитель восстания в египетской армии в 1881 - 1882 гг., подавленного англичанами в сентябре 1882 г.

3 Хедив (перс. "повелитель") - официальный титул правителей Египта с 1867 по 1914 г., возвышавший его над ординарными пашами - наместниками в эйялетах (пашалыках) империи.

4 Аль-Афгани Джамаль ад-Дин (1839 - 1897) - крупнейший мусульманский мыслитель и религиозно-политический деятель, идеи которого легли в основу доктрины панисламизма. В 1871 - 1879 гг. жил в Египте, где приобрел известность своими призывами к реформе и пробуждению ислама, объединению мусульман-

стр. 50
сторонники турецкого султана, которые рассматривали борьбу Египта за освобождение от британского господства как религиозную миссию.

В это время на политической сцене появилась новая немногочисленная, но энергичная и динамичная сила - молодые вестернизированные националисты, учащиеся и выпускники светских египетских и европейских учебных заведений. Они были недовольны британской системой "завуалированного протектората", лишавшей их перспективы сделать карьеру в государственно-административной системе. Эти люди с надеждой смотрели на нового хедива. И Аббас не обманул их надежд, проявив интерес к государственным учебным заведениям. Во время его посещения Хедивской школы права в ноябре 1892 г. ученик М. Камиль на торжественном собрании прочитал хвалебную оду (касыду), написанную в его честь, а во время правительственного кризиса, связанного с конфликтом Аббаса с генеральным консулом, Камиль возглавил колонну демонстрантов, поддерживавших хедива5. Газеты патриотического направления, и прежде всего наиболее влиятельные среди них - "Аль-Муаййад" и "Аль-Устаз", восторженно приветствовали смелые шаги, предпринятые молодым правителем.

Аббас и Мустафа были юношами не робкого десятка, легко понимали друг друга, и очень скоро между ними завязались контакты. К этому времени они уже были связаны с глубоко законспирированным тайным обществом, преобразованным из салона Латифа-паши Салима - ветерана антииностранного движения в армии, крупного деятеля национального движения. Дом Латифа-паши посещали известные писатели и журналисты, лица свободных профессий и политики националистического направления, включая некоторых членов обеих палат парламента. После министерского кризиса в салоне было принято решение активнее привлекать представителей патриотической молодежи Каира и Александрии.

Новая волна националистического движения очень скоро нашла своего лидера в Мустафе Камиле, с которым все больше стали считаться и ветераны, в том числе Латиф-паша. После возвращения из Франции в декабре 1894 г. Камиль сменил Салима в качестве лидера тайного "Общества возрождения нации". Любовь к отчизне, считал Камиль, чувство национальной гордости своим могучим дыханием могут смести с дороги все препятствия на пути возрождения, процветания и величия нации. Ему принадлежат вдохновенные, воспевающие родину стихи, которые знает каждый египтянин: "Моя страна, моя страна! Тебе принадлежит моя любовь и мое сердце, моя жизнь и мое бытиё! Тебе принадлежит моя кровь и моя сущность, мой разум и мой язык, мой ум и моя душа. Ты, ты одна моя жизнь, и нет жизни без тебя, о Египет!". Его слова "если б я не родился египтянином, то хотел бы стать только египтянином!" [Ан-Наггар, 1987, с. 23] стали поговоркой.

В то время, за редким исключением, большинство египетских общественных и политических деятелей твердо верили, что интересы Египта требуют поддержки османского султана, который являлся оплотом страны и лучшей гарантией против присутствия британцев в Египте. Связи со Стамбулом имели глубокие исторические корни, а в жилах многих членов египетского правящего класса текла турецкая кровь. Кроме того, религиозные лидеры, уламá6 и другие видели в присутствии иностранной державы и ее влиянии на новое поколение угрозу их положению в обществе.

ских государств против господства европейских держав. В 1879 г. был арестован и выслан из Египта за "подстрекательство к мятежу". Среди его многочисленных учеников были крупнейшие деятели национально-освободительного движения.

5 15 января 1893 г. Аббас без консультаций с британскими властями сменил пробританского главу кабинета министров на премьера с антианглийскими взглядами, однако под угрозой лишения власти был вынужден принять ультиматум, согласно которому любое изменение в правительстве могло производиться только с согласия оккупационных властей.

6 Уламá (мн. от араб. алим) ("знающие, ученые") - собирательное название авторитетных знатоков ислама.

стр. 51
После нового кризиса между дворцом и британскими властями (январь 1894 г.)7 завершился период хедивской фронды. Прекратив открытую борьбу с англичанами, Аббас стал активнее тайно оказывать финансовую помощь оппозиционным группам, настойчивее искать пути к сердцу хозяина Йлдыз кёшка (резиденция султана в Стамбуле). И Камиль, который уже успел обзавестись полезными связями в Стамбуле, стал одним из эмиссаров хедива в столице империи. Так, в августе 1894 г. Камиль руководил банкетом для турок и египтян в Париже в честь 18-й годовщины вступления Абдул Хамида II на султанский престол. Выступая за автономию Египта в рамках Османской империи, Аббас горячо одобрял панисламские и проосманские позиции, которые исповедовал и Камиль.

В борьбе против английского господства они надеялись добиться национального освобождения, используя традиционные англо-французские противоречия за господство в долине Нила. Камиль верил, что французское давление в конечном счете вынудит Англию уйти из Египта. Националисты еще не осознали, что колонизаторская солидарность Франции и Англии была в такой же степени сильна, как и колониальное соперничество между ними. В конце концов, было решено направить Камиля в качестве эмиссара в Европу с целью добиться там поддержки идеи независимости Египта. Получив неофициальное напутствие хедива, Мустафа отправился во Францию, везя с собой петицию, в которой содержался протест против незаконных действий англичан в Египте и обращение к Франции с просьбой оказать содействие в избавлении Египта от британской тирании.

Ему удалось связаться с рядом видных французских политиков и журналистов, которые помогли добиться официального приема во французском парламенте. 4 июня 1895 г. Мустафа был принят спикером палаты депутатов, которому он вручил петицию. Одновременно была преподнесена символическая картина, на которой были изображены скованный цепями вероломным Альбионом Египет и Мустафа Камиль, обращающийся к античной богине, олицетворявшей Францию, заклинавший ее уничтожить британские оковы. Копии петиции и картины были направлены в редакции крупнейших газет, распространены среди депутатов, журналистов и политиков во Франции. Тысячи копий, отпечатанных в Париже, были отправлены в Египет.

Важным событием в жизни Камиля стало его знакомство с влиятельной французской журналисткой, основателем и редактором популярного в политических кругах журнала "Нувель ревю" Жюльет Адам, переписка с которой продолжалась вплоть до конца его жизни. 12 сентября 1895 г. Мустафа послал ей первое письмо из Тулузы, в котором просил понять его и помочь. Письмо и небольшая брошюра о "египетской опасности", приложенная к нему, заинтересовали журналистку, и через несколько дней она опубликовала по этому поводу статью. Вскоре состоялось и личное знакомство с Ж. Адам, после которого Камиль был введен в сложный мир французской политики. В октябре, ноябре и декабре 1895 г. Мустафа опубликовал несколько статей в "Нувель ревю" и в некоторых других газетах, в которых в развернутой форме была изложена его политическая программа. Благодаря содействию Адам, которая стала его надежной советчицей, он познакомился со многими влиятельными деятелями французского политического истеблишмента: писателями Пьером Лоти и Леоном Доде, журналистами Эрнестом Жюде, Эдуардом Дрюмонтом, Анри Рошфором, капитаном Маршаном (который через несколько лет встретится у Фашоды с генералом Китченером), депутатом Этьеном Деленклом и др. [Крачковский, 1956, с. 176; Рашад, 1958, с. 24; Goldschmidt, 1968, p. 314]. Естественно, что эти французские деятели, представлявшие различные политические течения, поддерживали Мустафу не столько из симпатии к Египту, сколько из-за антипатии к Англии.

7 В январе 1894 г. хедив предпринял ряд шагов, которые были истолкованы англичанами как желание восстановить контроль над армией, в связи с чем они потребовали отказаться от вмешательства в дела вооруженных сил.

стр. 52
В Париже в равной мере раскрылись как большое публицистическое дарование Камиля, так и его ораторский талант. В конце 1895 г. М. Камиль выступил в Географическом обществе, на котором присутствовали известные политики, писатели и ученые. Он стал узнаваем и даже популярен в некоторых французских околополитических кругах, что подняло его престиж в Каире и Стамбуле, а главное, зародило в нем надежды на то, что его усилия принесут результаты.

Мустафа использовал любые возможности для того, чтобы напомнить английской общественности многочисленные обещания, данные британцами в первые годы оккупации об эвакуации их армии из Египта, о которых во второй половине 1890-х гг. они предпочитали не вспоминать. 2 января 1896 г. он обратился с письмом к крупнейшему английскому политическому деятелю, неоднократно возглавлявшему британское правительство, 87-летнему Гладстону, в котором напомнил об его заявлениях по поводу необходимости вывода английских войск из Египта и спрашивал мнение последнего о сроках эвакуации. В ответном письме от 14 января 1896 г. Гладстон писал: "По моему мнению, это время наступило уже несколько лет назад". Письмо Камиля и ответ лидера либералов привлекли внимание некоторых политических кругов Европы [Рашад, 1958, с. 85].

Массовые собрания, которые неизменно устраивались в любой местности, которую посещал М. Камиль, свидетельствовали о его возросшей популярности в Египте. Пример тому - приезд Камиля в Александрию 28 февраля 1896 г. Дом, в котором он остановился, стал местом паломничества как представителей аристократии, так и низших сословий города. 3 марта он выступил с речью, которая носила программный характер и легла впоследствии в основу деятельности созданной им партии. Здание театра, рассчитанное на 800 мест, не могло вместить всех желающих, и большие толпы людей слушали его, стоя у входа. Камиль призвал к спокойствию, уравновешенности и умеренности, подчеркнув, что не преследует цель осуждать хедивское или британское правительства, что египтяне ненавидят не англичан, а любых оккупантов ("пришельцев" / араб. духала), по его определению), откуда бы они ни прибыли. Он обратился к английскому народу, который, по его словам, ввели в заблуждение некоторые люди злого умысла, и призвал англичан заставить свое правительство ускорить эвакуацию войск из Египта. После окончания выступления оратор поставил на голосование свой основной тезис - необходимость эвакуации англичан, который был поддержан единодушно. Проводы Мустафы на площади Александрийского вокзала вылились в крупную патриотическую демонстрацию, в которой участвовало несколько сотен человек [Искандеров, 1960, с. 348 - 351].

13 апреля Камиль вновь выступал в Александрии. На этот раз его аудитория состояла преимущественно из проживавших там представителей европейских общин, пришедших узнать отношение лидера египетских националистов к иностранным резидентам в Египте8. Речь, произнесенная на французском языке, продолжалась около полутора часов. Камиль, как всегда, призвал к выводу британских войск из Египта. Одновременно он категорически отрицал какую-либо враждебность к иностранцам, за исключением "пришельцев" [Ар-Рафии, 1950, с. 67, 71]. Правда, последний термин вызвал у некоторых христианских журналистов, особенно редактора проанглийской газеты "Аль-Мукаттам", вопрос об искренности Мустафы. И это вполне понятно: в памяти жителей Александрии еще были свежи печальные события 11 июня 1882 г.9

8 Александрия в то время была типичным космополитическим средиземноморским портом. Иностранцы, составлявшие четверть населения города, играли ключевую роль в экономической жизни не только Александрии, но и всей страны.

9 11 июня 1882 г. в разгар восстания Ураби-паши в раскаленной обстановке в Александрии в результате уличного инцидента, имевшего определенно провокационный характер, начались столкновения мусульман с греками и мальтийцами (английскими подданными). Толпы египтян с палками и дубинами в руках стали громить дома европейцев, которые отстреливались из окон своих домов. Через несколько часов по приказу Ураби армия восстановила порядок. В результате столкновений было убито 50 европейцев и 250 египтян.

стр. 53
Осенью 1896 г. Камиль снова посетил Францию, где дал интервью газете "Эклер" в связи с 14-й годовщиной английской оккупации Египта. Затем в октябре того же года и зимой 1897 г. он дважды посетил Берлин и Вену, где в центральных органах печати опубликовал статьи по египетской проблеме. В газете "Берлинер тагеблат" - органе германского МИД - он обратился к германской нации с призывом содействовать в удалении английских войск из Египта. Обратный путь Камиля лежал через Стамбул. Его принял султан, который был с ним подчеркнуто любезен и выразил свое восхищение его деятельностью. Мустафе были предложены высокие звания и награды, но он отказался от них под благовидным предлогом, чтобы не дать возможность своим врагам (которых было немало) обвинить его в пантюркизме. Его друзья, напротив, убеждали его не отказываться от чинов и наград султана, так как титулы в Египте, и вообще на Востоке, повышают общественный престиж.

Весной 1897 г. Камиль вновь ведет активную пропагандистскую кампанию - вначале в Германии, затем в Вене и Будапеште, встречается с парламентариями и журналистами, организует большие банкеты в крупнейших столичных гостиницах, на которых выступает с речами, печатает статьи во влиятельных изданиях. В апреле 1897 г. он снова в Париже, где в связи с греко-турецкой войной некоторые органы печати, пытаясь опорочить Камиля и его сторонников, обвиняли их в разжигании антиевропейских настроений и подстрекательстве к межобщинным столкновениям в Египте. В ответ Камиль направил открытое письмо во влиятельную газету "Либерте", в которой опроверг подобные инсинуации. Пребывание Мустафы в Париже было прервано. 2 мая 1897 г. он был вызван телеграммой в Египет, чтобы предупредить кровавые столкновения, готовые вспыхнуть в Александрии между греками и мусульманами.

В начале лета 1897 г., готовясь к новой пропагандистской миссии по Европе, Камиль не мог пройти мимо яростной антиегипетской кампании, которая продолжалась в европейской прессе. В речи, произнесенной 8 июня 1897 г. в Александрии перед двухтысячной аудиторией, он заявил, что обвинение египтян в религиозном фанатизме, выдвигаемое врагами Египта из-за поддержки османской армии в греко-турецкой войне, абсолютно беспочвенно. Обращаясь к европейскому, в первую очередь греческому, населению Александрии, Камиль пытался убедить египетских греков, среди которых у него было немало друзей, что поддержка Высокой Порты - это форма протеста против британского господства и что хорошие отношения с Турцией следует поддерживать до тех пор, пока Англия оккупирует Египет. Отстаивая панисламистские идеи, Камиль в то же время первым среди египетских панисламистов выдвинул мысль о единстве всех египтян независимо от религиозной принадлежности. Согласно его убеждению, мусульмане и копты - это единый народ, связанный патриотизмом, и разделение их абсолютно недопустимо. Эта мысль на следующих этапах освободительного движения поддерживалась всеми прогрессивными силами.

Апелляция к европейской общественности представляется с позиций сегодняшнего дня донкихотством. Но с точки зрения либерального националиста, каковым был Мустафа Камиль, она была тогда вполне логичной. Он рассчитывал, что в Европе, где египетский вопрос не потерял своей актуальности, можно найти влиятельных сторонников. Далее он стремился достичь своих целей мирными средствами без насилия и кровопролития. Поэтому он и избрал более простой и действенный, с его точки зрения, метод борьбы - завоевание симпатий и поддержки европейского общественного мнения.

Надежды Камиля и его сторонников были также связаны с французской экспедицией Маршана, посланной с Атлантического побережья Африки к верховьям Нила. В ответ на это сирдар (командующий) англо-египетской армии, завершивший реоккупацию Судана, генерал Китченер получил приказ воспрепятствовать проникновению французов в Восточную Африку [Tignor, 1966, p. 268 - 269].

стр. 54
Отряды Маршана и Китченера встретились в сентябре 1898 г. у деревни Фашоды в Судане. Но дело не дошло до войны, французы отступили. Капитуляция Маршана перед Китченером, а вслед за этим англо-французское соглашение 1899 г.10 стали крушением надежд Камиля. Глубокое разочарование усиливалось тем обстоятельством, что многие националисты, подавленные таким поворотом событий, стали покидать ряды борцов. Но душевный кризис, пережитый Мустафой, продолжался недолго. Вскоре он удвоил свои усилия, будучи убежденным, что борьба за независимость способна генерировать энергию необычайной мощи.

Благодаря мужеству и вдохновенному красноречию Камиля и энергии его сподвижников вскоре удалось заметно расширить поддержку национального движения со стороны представителей свободных профессий и студентов высших учебных заведений, т.е. наиболее образованной и сформировавшейся общественной силы. Антианглийские кампании в Европе не прекратились, а его визиты в Стамбул участились. Вместе с тем Мустафа и его друзья стали переносить центр тяжести своих усилий в Египет. После Фашоды в своих речах в Египте он все чаще стал говорить о том, что если египтяне действительно хотят свободы, то должны бороться за нее сами. Еще в 1897 г. по инициативе Камиля состоялась тайная встреча шести молодых людей (среди них были Ахмед Лютфи ас-Саид, основатель либерального течения египетской общественной мысли, и Мухаммед Фарид - ближайший сподвижник, а впоследствии преемник Камиля по руководству партией), на которой было принято решение преобразовать Общество Возрождения нации в Национальную партию (Аль-Хизб аль-Ватани - по наименованию партии Ураби-паши). Стержнем этой тайной партии неформально был хедив, который [Musa, 1961, p. 29; Goldschmidt, 1968, p. 317] оказывал ей финансовую поддержку. Однако ее идеологом и руководителем являлся М. Камиль.

По мере увеличения численности своих последователей и усиления влияния в обществе Мустафа все явственнее понимал, что его союз с хедивом искажает естественное развитие национального движения, отталкивая многих искренних патриотов. И в прошлом интересы египетского национализма и хедивского двора не всегда совпадали, но после Фашоды, когда Аббас II, окончательно разочаровавшись во Франции, стал искать пути к примирению с Великобританией, охлаждение их отношений стало неизбежным.

Возросшая популярность публициста и оратора превращала Камиля в самостоятельную политическую фигуру. Это изменение происходило постепенно. В январе 1900 г. он приступил к изданию собственной газеты "Аль-Лива" ("Знамя"), в которой отход от хедива был подчеркнут призывами о необходимости введения парламентского режима в Египте, в котором доминирующую роль должна будет играть интеллектуальная элита. В своих публикациях, развивая идеи египетского национализма, Камиль выступил с обоснованием необходимости разработки египетской конституции. Концепции Французской революции он сочетал с признанием турецкого султана халифом и верховным главой ислама, чем объективно способствовал распространению панисламизма. Он неожиданно поддержал консервативную мусульманскую реакцию против опубликованной в 1899 г. знаменитой книги Касыма Амина "Освобождение женщины", в которой автор в мягкой форме призвал египтянок снять покрывало и предоставить женщинам право на образование. Такая позиция Камиля объяснялась его сторонниками тем, что дискуссия по этой теме могла привести к расколу в обществе, а также тем, что к решению социальных проблем следовало приступить после эвакуации из страны британских войск [Tignor, 1966, p. 266].

С первых же номеров "Аль-Лива" дистанцировалась от хедивского двора: она осуждала египетские власти за ограничение паломничества в Мекку, за раболепие ми-

10 В соответствии с англо-французским соглашением от 21 марта 1899 г. было проведено разграничение владений обеих держав в Северной Африке, и Франция отказалась от претензий на бассейн Нила.

стр. 55
нистров перед британскими советниками. Популярность газеты быстро росла, и через несколько лет ее тираж достиг рекордного для Египта уровня в 10 тыс. экземпляров.

Огромное значение Мустафа придавал просвещению как важнейшему средству воспитания молодежи в патриотическом духе и подготовки преданных борцов за свободу родины. Среди состоятельных людей, симпатизировавших националистам, возникло движение по созданию частных школ для юношества и вечерних школ для взрослых. Эти школы, программы обучения которых были ориентированы на воспитание чувства национальной гордости, единства и солидарности, стали пользоваться большим успехом. Одна из таких школ, основанная в 1899 г., была названа в честь М. Камиля и вскоре превратилась в образцовое учебное заведение [Ар-Рафии, 1950, с. 139 - 141]. Деятельность Камиля оказала большое влияние и на развитие высшего образования в Египте. Он первым в октябре 1904 г. выступил с проектом основания "национального университета на национальные деньги"11 и со свойственной ему энергией организовал кампанию по воплощению этой идеи в жизнь. Официальное открытие частного национального университета состоялось, к сожалению, уже после смерти Камила, 21 декабря 1908 г. В почетном списке национальных деятелей, внесших наибольший вклад в дело создания университета (Мухаммед Абдо, Касым Амин, Ахмед Лютфи ас-Саид и др.), первое место несомненно принадлежит Мустафе Камилю [Ар-Рафии, 1950, с. 143 - 145, 234 - 235].

Для понимания эволюции политических взглядов Камиля представляется полезным сравнить их с идейными установками шейха Али Юсуфа, редактора газеты "Аль-Муаййад", так как на протяжении 1890-х гг. исповедуемые ими доктрины принципиально не отличались и вполне укладывались в рамки панисламистских концепций Аль-Афгани и М. Абдо. Но если основатели панисламизма выступали за возрождение ислама и против европейского доминирования в странах Востока, то их египетские ученики сосредоточились преимущественно на внутриегипетских проблемах и борьбе против гегемонии Великобритании. Националистические лидеры, и прежде всего Камиль и шейх Юсуф, широко использовали ислам и религиозные призывы, чтобы "гальванизировать" активность своих последователей. В египетском национализме начала XX в. исламу принадлежала важная роль как в сфере культуры, так и в качестве важнейшего элемента национальной идентичности.

Но после основания "Аль-Лива" стали вырисовываться некоторые расхождения во взглядах с редактором "Аль-Муаййад". Умный и гибкий шейх-консерватор в целом продолжал оставаться преданным последователем Аль-Афгани, в то время как Камиль все определеннее становился выразителем исламо-секуляристского национализма. Французская газета "Тан" не без оснований утверждала, что Камиль имеет два лица: одно для Египта и Османской империи и другое для Европы. Первый носит тарбуш* и руководит панисламским журналом "Аль-Лива", второй носит шляпу и сотрудничает в "Фигаро". В своих речах и интервью он уверял европейскую аудиторию, что египтяне стремятся усвоить и принимают фундаментальные принципы западной цивилизации. Он отрекался от любой ксенофобии или антихристианских настроений и пытался доказать, что Египет полностью готов для самоуправления.

На рубеже веков лидер националистов стремился выработать и сформулировать новые концепции, основанные на идее о национальном государстве и конституции, которые неизбежно входили в противоречие с традиционными представлениями. Модернизация Египта породила тенденцию к ослаблению влияния и даже дискредитировала традиционный ислам в глазах части образованных классов, что вызывало необходимость сочетания европейских секулярных идей с мусульманской ортодоксальностью.

11 Под "национальными деньгами" Камиль подразумевал частное участие состоятельных египтян. Речь не шла о средствах из государственного бюджета.

* Тарбуш, феска (тур. - от названия г. Фес в Марокко) - мужской головной убор в форме усеченного конуса (обычно красного цвета) с кисточкой, распространенный в Османской империи.

стр. 56
Эта причудливая смесь идей требовала необычайной изощренности политической мысли. Камиль, как никто другой, умел облечь националистическую мысль в религиозную форму и одинаково легко оказывал магнетическое воздействие на различные аудитории и социальные группы.

Если в первое время между Камилем и Юсуфом различие в понимании и критике британской оккупации не было существенным, то в начале XX в. оно стало выражаться более отчетливо. Если шейх безоговорочно соглашался с политикой Дворца по примирению с Великобританией при условии сохранения османского суверенитета над Египтом, то Камиль все настойчивее требовал немедленной эвакуации англичан, даже если для этого потребуется применить силу. Тяжелым ударом для националистов стало англо-французское соглашение (Антанта), подписанное 8 апреля 1904 г., по которому стороны признали право оккупации и свободу действий Великобритании в Египте, а Франции в Марокко. Антанта отняла у египетских националистов всякую надежду на поддержку Франции. Она укрепила оккупационный режим, который теперь казался незыблемым. Ответом Камиля и его соратников стала резкая радикализация их пропаганды. Теперь вся мощь полемического таланта Мустафы была направлена на критику не только коварного Альбиона, но и Франции, и всего "европейского концерта". Его статьи и речи приняли воинствующий панисламистский тон.

В 1905 г. Камиль приступил к изданию панисламистской еженедельной газеты "Аль-Алам аль-Ислами" ("Исламский мир"), в которой печатались статьи и сообщалась информация, посвященные жизни мусульманских народов. Крайне враждебный в отношении оккупационных властей тон газеты вызвал недовольство хедива. Состоялся острый разговор без свидетелей (содержание которого остается не вполне ясным), который привел к разрыву с хедивом. Мустафа был так раздосадован, что заявил о своем разрыве с Аббасом в открытом письме в газете "Аль-Ахрам". Другим следствием создания Антанты стал поворот националистов в сторону Высокой Порты. Ослабив подчеркивание египетской идентичности, они усилили паносманские и панисламские акценты. Мустафа, который имел давние связи в Турции и был в чести в самом султанском дворце, участил свои визиты в Стамбул. Там его заслуги были высоко оценены. Султан присвоил Камилю в 1899 г. высокий имперский ранг мютемеиз, а в 1904 г., когда ему еще не исполнилось полных 30 лет - титул паши.

Вплоть до 1906 г. деятельность Камиля ограничивалась выступлениями на собраниях и в прессе, просветительской деятельностью и встречами с влиятельными фигурами. Массового движения в Египте еще не было. Оно возникло в 1906 г. и было связано с эпохой пробуждения Азии, особенно младотурецким буржуазно-демократическим движением в Турции. Большое впечатление на Камиля произвели известия о победе Японии в русско-японской войне 1904 - 1905 г., в которой он увидел признаки возрождения мощи народов Востока. В посвященной этому событию книге "Восходящее солнце" он заявил, что успехи Японии должны стать для египтян мощным стимулом и примером в борьбе против европейского доминирования. Именно тогда он сформулировал свой известный афоризм: "Нет смысла жить отчаявшимся, и нет смысла отчаиваться, пока живешь".

Импульсом к массовому движению стал Акабский кризис, возникший весной 1906 г., когда в связи со строительством Хиджазской железной дороги Турция выдвинула претензии на часть Синайского полуострова, оккупировав местечко Таба западнее Акабы. Камиль и Юсуф возглавили кампанию в прессе в поддержку Порты, обвинив Лондон в стремлении подорвать ислам и ликвидировать султанат. Сложилась парадоксальная ситуация: в то время как Кромер отстаивал территориальную целостность Египта, лидеры националистов поддержали требования султана.

Едва буря, вызванная Акабским инцидентом (завершившимся выводом турецких войск), стала стихать, как оккупационный режим столкнулся с более серьезным испытанием. В июне 1906 г. в результате столкновения между группой английских

стр. 57
офицеров, охотившихся на голубей в окрестностях деревни Диншаваи (округ Шибин эль-Ком), и местными феллахами скончался офицер. В этой напряженной обстановке Кромер, впервые почувствовавший свою неспособность восстановить порядок, решил, что наступил момент, когда следует прибегнуть к старому испытанному средству - продемонстрировать силу. В соответствии с законом 1895 г. о нападении на личный состав английских войск был сформирован специальный трибунал, который обвинил крестьян в преднамеренном убийстве офицера. Через две недели был вынесен не подлежащий обжалованию приговор: четверо крестьян были приговорены к повешению, два - к пожизненным каторжным работам, остальные 15 - к различным срокам тюремного заключения и жестокой порке. На следующий день после оглашения приговора он был приведен в исполнение.

Диншавайская экзекуция вызвала бурю, которая разразилась ураганом. После первоначального состояния бессильного оцепенения, которое испытало большинство египтян, по всей стране начались многолюдные сходы и массовые собрания в защиту диншавайских шахидов (мучеников за веру), которые переросли в общенациональную кампанию протеста. Крупнейшие поэты Египта - Ахмед Шауки ("князь поэтов"), Хафиз Ибрахим ("поэт Нила") и многие другие слагали патриотические касыды, а народные поэты, переложив их на музыку, пели в деревнях, вызывая патриотические чувства у феллахов. Инцидент в Диншаваи дал в руки Камиля и Юсуфа сильнейшие козыри для публикации целой серии статей, призывавших подняться на борьбу против английской тирании. Панисламистские чувства, которые они пытались вызвать в период Акабского кризиса, теперь прозвучали с большей силой и убедительностью, а главное, моментально находили отклик в массах. Все с нетерпением ждали выхода свежих номеров "Аль-Ливы" и "Аль-Муаййада", которые публиковали призывы и очерки не только националистов, но и статьи и заявления крупнейших деятелей западной культуры, таких как Пьер Лоти, Бернард Шоу и других, выражавших возмущение действиями колониальных властей.

Трагические события в небольшой деревне неподалеку от Шибин эль-Кома за две недели раздули тлевший огонь национального движения сильнее, чем это пытался сделать на протяжении 12 лет неустанной и самоотверженной деятельности Камиль. Мощному подъему национализма не помешало и то обстоятельство, что в 1906 - 1907 гг. конфликт между Мустафой Камилем и шейхом Али Юсуфом за лидерство в национальном движении принял открытый характер.

Шейх был одним из самых выдающихся египетских журналистов, превосходным полемистом и имел большие заслуги в становлении египетской прессы и формировании журналистских кадров. Однако как талантлив ни был редактор "Аль-Муаййада", которая на протяжении 1890-х гг., безусловно, была лучшей газетой Египта, он не мог конкурировать с Камилем, чьи пламенные статьи отличались необычайной яркостью и огромной внутренней силой. Мужественный пафос сочетался у него с простотой и ясностью мысли, а созданный им "неистовый политический стиль" вплоть до настоящего времени не потерял неповторимой магии притяжения.

Диншавайская трагедия привела к усилению Национальной партии и ее лидера. На гребне подъема национального движения он на какое-то время стал самым популярным и влиятельным в стране человеком - единственным египтянином, который был способен в одночасье как объединить и поднять, так и умерить весь образованный класс и молодежь. В этих условиях, писал известный египетский историк Абдаррахман Ар-Рафии, был нужен могучий и сильный голос, который мог бы потрясти сознание людей, известить мир о страшном злодеянии и повлиять на общественное мнение Египта и Европы.

Эту миссию мог выполнить только Камиль. И, несмотря на тяжелую болезнь, он нашел в себе силы, чтобы написать большую статью под названием "К английской нации и цивилизованному миру", которая была опубликована на первой полосе газеты

стр. 58
"Фигаро" (11.07.1906). Она ознаменовала начало мощной кампании в Египте и Европе, которая имела далекоидущие последствия. На этот раз выступление трибуна Египта получило отклик не только во Франции, но и в самой Англии. Там после победы на парламентских выборах либералов заметно изменилось соотношение политических сил в парламенте. Левые осудили Диншавайское судилище и сформировали специальную комиссию по египетским делам.

В середине июля Мустафа поспешил в Лондон, где ему удалось совершить почти невозможное: расшевелить английское общественное мнение и добиться встречи на Даунинг-стрит с премьер-министром Кэмпбелл-Баннерманом, которого он пытался убедить в необходимости отзыва Кромера и предоставления египтянам больше свобод и прав. В конце беседы Камиль вручил премьеру список имен 32 египтян, которых он считал достойными занять министерские посты. Интересно отметить, что в список были включены все те египтяне, которым предстояло сыграть решающую роль в политическом движении Египта в первые послевоенные десятилетия.

На родине во второй половине 1906 г. ему удалось сплотить на некоторое время всю нацию - от хедива до городских и сельских низов - против автократической власти Кромера. В это время даже самые ярые англофилы и копты встали под знамена Камиля. Хедив счел нужным предпринять шаги к примирению, тайно пригласив в октябре 1906 г. группу лидеров националистов во главе с Мустафой на встречу во дворец, на которой он обещал легализовать деятельность партии и создать акционерное общество для финансирования иностранных версий газеты "Аль-Лива". В ноябре была создана компания, пожизненным директором которой стал Камиль, а в марте 1907 г. вышли первые номера издания на французском и английском языках ("L'Etendard Egyptien" и "Egyptian Standard"), а лидер националистов стал редактором нескольких популярных газет и руководителем крупнейшего газетного объединения.

Диншавайское дело явилось поворотным пунктом в англо-египетских отношениях: после 24-летнего застоя появилась новая сила, с которой англичанам пришлось считаться. Наконец, наступил один из самых счастливых дней в жизни Камиля: в апреле 1907 г. Кромер был отозван из Египта. Эта отставка была воспринята в Египте как триумф националистов и всего народа. В своей прощальной речи 4 мая 1907 г. Кромер заявил о том, что британская оккупация должна продолжаться неопределенно долгое время, и одновременно "серьезно предупредил", что развитие парламентских институтов в Египте нанесет ущерб интересам крестьян. Эта речь "лурда", как называли его простые египтяне, вызвала сильное возмущение, гнев и осуждение. Когда Кромер ехал к железнодорожной станции, чтобы покинуть Каир, ни один египтянин не вышел проводить его, улицы города были пусты.

Через год после возвращения на родину Кромер опубликовал большую книгу в 2-х томах (более 1000 страниц), в которой умудрился ни разу не упомянуть М. Камиля. Английские историки до сих пор недоуменно спорят о причинах этого. Но ясно, что "лурд" был по-своему последователен. Раз объявив националистов "количественно ничтожными", "стоящими немногого", он в силу высокомерного расизма и отсутствия контактов с египтянами не имел достоверной информации о настроениях египетского общества, не понял ни масштабов, ни потенциала египетского национализма и упорно продолжал призывать британские власти силой подавлять это "крикливое меньшинство". На протяжении длительного времени Камиль, которого лорд считал "злейшим врагом Англии в Египте", был главным, хотя и заочным, оппонентом Кромера. Основной пункт расхождения их взглядов состоял в том, что Кромер категорически отрицал факт существования египетской нации, в то время как лидер националистов был убежден, что египетская нация не только существует, но и требует независимости и конституционного управления, осуществляемого египтянами в интересах египтян.

Камиль был гораздо объективнее к лорду. В статье, посвященной отставке Кромера, он, перечислив многочисленные "деяния" последнего в Египте ("наложил тяжелую

стр. 59
руку на трон", "завоевал Судан нашими людьми и деньгами и затем лишил нас всяких прав и власти над ним", "лишил египетское правительство какой-либо власти или влияния", "лишил бедняков возможности учиться в правительственных школах и боролся с арабским языком"), тем не менее в заключение отметил: "Но для того, чтобы быть справедливыми, мы помним, что он оставался образцом честности на протяжении всей своей карьеры и примером для других, кто наделен властью. Он мог стать богатейшим человеком на земле, но предпочел честь богатству, и он преуспел в этом" [Richmond, 1977, p. 156 - 157].

Обострение политического положения и ускоренная политизация породили многочисленные споры о путях дальнейшего развития страны и разделения национального движения на несколько течений. Еще в марте 1907 г. группа умеренных либералов, поощряемых Кромером, основала газету "Аль-Гарида" ("Газета"). Образование партии "Умма" (Партия нации) рассеяло надежды Камиля на продолжение руководства борьбой объединенной египетской нации. До этого Мустафа колебался в вопросе создания партии, усматривая в этом опасность раскола в национальном движении. 22 октября 1907 г. он произнес в Александрии перед 7-тысячной аудиторией свою самую знаменитую речь, в которой он официально объявил об образовании Национальной партии12. Ее основной задачей был немедленный вывод британских войск из Египта (отсюда второе ее название - Партия эвакуации). Камиль обратился к коптам с призывом объединиться с мусульманами и сформировать единый антианглийский национальный фронт. Но, несмотря на огромный авторитет Камиля, особенно среди образованной части коптов, идея секулярного Египта была чужда стране, население которой идентифицировало себя преимущественно в понятиях конфессиональной принадлежности. Копты опасались паносманских и панисламистских тенденций Национальной партии и считали, что политика изоляции больше отвечает интересам их общины.

Вместе с тем следует отметить, что в значительной мере именно благодаря Камилю межкоммунальная напряженность не переросла в кровавые столкновения, которые имели место в последующие после его смерти годы, а выдвинутая им идея коптско-мусульманского единого фронта против англичан была воплощена в жизнь на следующем этапе борьбы за независимость.

Первый Генеральный конгресс (съезд) партии прошел 27 декабря 1907 г. в Каире. На нем были представлены делегаты со всей страны - богатые землевладельцы, лица свободных профессий, земледельцы и ремесленники, всего 1019 человек. Конгресс утвердил программу партии, избрал руководящий комитет в составе 30 человек и 8 членов исполнительного комитета. Камиль был избран пожизненным председателем, а газета "Аль-Лива" объявлена официальным органом партии. Обращаясь к делегатам, лидер подчеркнул, что Национальная партия - не просто партия, но прежде всего партия жизни нации и ее возрождения. Среди социальных проблем была выдвинута лишь задача ликвидации неграмотности в стране.

Программы Партии нации и Национальной партии были весьма схожи: обе провозглашали в качестве основной цели полную национальную независимость; требование введения конституции, гарантирующей гражданские права и свободы, избрания на основе всеобщего избирательного права парламента, перед которым ответственна исполнительная власть. Ватанисты выступали за немедленную эвакуацию британских войск, Умма ратовала за полную независимость от Турции, равно как и Великобритании, но в то же время была готова сотрудничать с последней в деле подготовки в стране условий для независимости.

В полемике с Уммой ватанисты утверждали, что свобода никогда не дается, а всегда берется. Эти различия отразились в составах активистов и рядовых членов. Ватанисты пользовались безоговорочной поддержкой молодежи, учащихся, мелких служащих, юристов, журналистов, фармацевтов, в среде которых европеизация носила зачастую

12 До этого времени деятельность партии Аль-Хизб аль-ватани не была официальной.

стр. 60
поверхностный характер, а панисламистские лозунги находили отклик. Умма была более элитарной партией. Ее членами стали богатейшие помещики и крупная буржуазия. Члены Уммы были богаче, респектабельнее и европеизированнее ватанистов.

В ноябре 1907 г. по инициативе хедива была основана Партия конституционной реформы, которая вопреки своему наименованию стремилась пресечь любую форму парламентского управления. Председателем этой, как ее нередко называли, Партии хедива стал шейх Али Юсуф, а печатным органом - "Аль-Муаййад". Партия не имела идеологии, поддерживала султана и боролась за укрепление власти хедива. Но сила влияния Национальной партии была столь велика, что даже хедив не решился открыто присоединиться к этой продворцовой партии до тех пор, пока был жив Камиль.

Умма и Партия Конституционной реформы представляли собой малочисленные группы, объединенные вокруг главных редакторов своих партийных газет. Ватанисты выделялись своей многочисленностью и сплоченностью вокруг выдающегося лидера, который, как никто другой, умел сформулировать и выразить народные чувства. Руководящий состав партии состоял из беев и пашей13, которые стремились привлечь своих более бедных соотечественников посредством выделения средств на открытие народных школ, создание потребительских кооперативов, а в последующие годы и профсоюзов. Социальной базой партии являлся небольшой, но растущий мусульманский городской средний класс.

Выступление Камиля на учредительном съезде Национальной партии оказалось последним. Несмотря на тяжелую болезнь, он на короткое время сумел собраться с духом, поразив аудиторию необычайным красноречием. Но после окончания этого выступления состояние его резко ухудшилось, он еле добрался до дома и уже не покидал своего жилища.

Смерть Камиля (он скончался 10 февраля 1908 г.) была воспринята во всей стране как национальная трагедия. Его похороны - самые грандиозные из всех, какие только знал Египет в первой четверти XX в., вылились в демонстрацию национального траура. За гробом молодого вождя по улицам Каира следовало большое число людей, прибывших из всех провинций Нижнего Египта, около 250 тыс.

Касым Амин, другой замечательный сын Египта, "освободитель женщин", так описал это событие: "11 февраля 1908 г., в день похорон Мустафы Камиля, я видел второй раз, как бьется сердце Египта. В первый раз это было в день исполнения приговора по делу Диншаваи... Но тогда это единение чувств оставалось скрытым в душе, оно не могло найти выхода, не могло блеснуть ярким лучом, который увидел бы каждый. В день же погребения редактора "Аль-Лива" это чувство вспыхнуло во всем блеске могучей красоты и взорвалось с таким грохотом, раскаты которого были слышны и в Стамбуле, а эхо разнеслось по всем концам земли".

Мустафа Камиль был самой харизматичной фигурой национальной истории Египта первых двух десятилетий XX в., вплоть до появления в конце 20-х гг. Саада Заглула. После десятилетнего шока от травмы подавления восстания египетской армии и британской оккупации Камиль первым смело бросил открытый вызов "пришельцам", потребовав вывода британских войск. В важнейшем документе египетской революции - "Хартии", провозглашенной 21 мая 1962 г. Гамалем Абдель Насером, говорится: "Ахмед Ураби умолк, но голос Мустафы Камиля зазвучал громко по всему Египту". Его неустрашимость перед грозным врагом восстановила веру египтян в собственные силы, а его вдохновенные речи и статьи инспирировали национальный культурный ренессанс XX в. Ведь отнюдь не случайно ни одному из национальных лидеров не было посвящено столько похвальных од и элегических касыд.

Созданная им большая и сплоченная партия, овладевшая сердцами и умами египтян, продолжала оставаться главным течением национального движения вплоть до

13 Паша - титул высших военных и гражданских сановников в Османской империи, а с начала XIX в. и в Египте. Титулы "паша" и "бей" были упразднены в Турции в 1934 г., а в Египте - в 1952 г.

стр. 61
Первой мировой войны и стала первой подлинно партийной организацией в Египте. "Национальная партия" и ее лидер сыграли определяющую роль в утверждении идеи существования египетской нации и подготовили страну к третьей, подлинно народной волне национального движения - восстанию 1919 г., достижению сначала формальной, а после революции 1952 г. подлинной независимости.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Вахида Субхи. Фи усуль аль-масала аль-мысрийя (Истоки египетского вопроса). [б.м., б.г.].

Искандеров А. Ф. Первая речь Мустафы Камиля в Александрии // Исследования по истории и культуре Востока. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1960.

Крачковский И. Ю. Избранные сочинения. Т. 3. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1956.

Ан-Наггар Хусейн Фавзи. Саад Заглул. Каир: Мактаба Мадбули, 1987.

Ар-Рафии Абдаррахман. Мустафа Камиль баис алъ-харака алъ-ватанийа (Мустафа Камиль - возродитель национального движения). Каир: Мактаба ан-нахда аль-мысрийя. 1950.

Рашад Ахмад. Мустафа Камиль. Хайатуху ва кифахуху (Мустафа Камиль. Его жизнь и борьба). Каир: Ас-Саада, 1958.

Goldschmidt Arthur. The Egyptian National Party. 1892 - 1919 // Political and Social Change in Modern Egypt. L., 1968.

Musa S. The Education of Salama Musa. Leiden: Brill, 1961.

Richmond J.C.B. Egypt 1798 - 1952. Her Advance Towards a Modern Identity. N.Y., 1977.

Tignor R. Modernisation and British Colonial Rule in Egypt. 1882 - 1914. Princeton, New Jersey, 1966.

Permanent link to this publication: