Настоящая статья - продолжение исследования об идее халифата в мусульманской Испании (Андалусии). Особенностью рассматриваемого периода (1092 - первая треть XIII в.) является то, что Андалусия была лишена независимости и входила в состав альморавидской, а затем - альмохадской империи. Вследствие этого предлагаемое исследование сосредоточено на двух проблемах: идея халифата (или, более широко, легитимация власти) у альморавидов и альмохадов и восприятие ее в андалусском обществе.

Установление в мусульманской Испании власти альморавидов в конце XI - начале XII в. стало началом нового периода в истории страны. При альморавидах и сменивших их альмохадах Андалусия потеряла независимость, превратившись во владение обширной империи. Поэтому исследование идеи халифата в Андалусии этого периода предполагает изучение как государственной доктрины каждой из двух империй, так и отношения к ней в испаномусульманском обществе.

Для того, чтобы рассматривать историю альморавидов и альмохадов как единый период, есть веские основания. Государственное устройство в обоих случаях было весьма схожим. Выдающийся мыслитель Востока Ибн Халдун (1332 - 1406) с полным правом сближал альморавидов и альмохадов, указывая, что и у тех, и у других фундаментом государственности была племенная солидарность, подкрепленная религиозной идеей [Ibn Khaldun, 1958, p. 321]. Безусловно, государства альморавидов и альмохадов опирались прежде всего на поддержку отдельных берберских племен - лемтуна и масмуда соответственно. Однако политические доктрины альморавидов и альмохадов были различны.

Начало проповеднической деятельности Абдуллаха Ибн Йасина - основателя движения альморавидов - застало берберов-лемтуна на весьма низкой стадии общественного и политического развития. В этот период эмир все еще оставался типичным племенным вождем и мало чем отличался от соплеменников. В средневековых источниках обнаруживается весьма показательный рассказ, в котором Абдуллах Ибн Йасин сурово выговаривает своему главному сподвижнику, вождю лемтуна Йахйе Ибн Умару, за манеру лично участвовать в сражениях рядом с соплеменниками. "Эмир не должен идти в бой, - говорит Абдуллах Ибн Йасин, - так как его жизнь - это жизнь войска, а его смерть - это гибель войска" [Annales..., 1843, р. 81; Kitab al-Masalik..., 1992, p. 861; Ибн Изари, 1998, с. 11]. По тому, с каким рвением Абдуллах Ибн Йасин стремится сделать эмира настоящим правителем, стоящим выше остальных, можно сделать вывод, что он выступает не против поступка вождя, а существовавшей политической традиции.

См.: Восток (Oriens). 2005. N 5. С. 5 - 16.

стр. 37

По мере того как под руководством Абдуллаха Ибн Йасина лемтуна подчиняли себе соседние берберские племена, возвышавшийся таким образом эмир все более приобретал черты классического средневекового правителя, что отражалось и в титулатуре. Источники сообщают, что после одного успешного сражения с берберами-язычниками Абдуллах Ибн Йасин присвоил новому вождю лемтуна Абу Бакру Ибн Умару титул амир ал-хакк, что можно понимать как "эмир по праву" или же "праведный эмир". Тогда же из добычи был впервые выделен хумс (часть, предназначавшаяся для халифа), а сторонники Абдуллаха Ибн Йасина приняли новое имя - альморавиды (ал-мурабитун, бойцы из рибатов) [Ибн Изари, 1998, с. 12; Ал-Хулал..., 1979, с. 21].

Решающий шаг в формировании государственной доктрины альморавидов был сделан при следующем их вожде, Йусуфе Ибн Ташфине (1072 - 1106). Вскоре после того, как в результате известного соглашения в Фахс ал-Бурнус (1072) Абу Бакр Ибн Умар передал власть над альморавидами Йусуфу Ибн Ташфину, последний принял титул "повелителя мусульман" (амир ал-муслимин). Источники донесли до нас рассказ о том, как это произошло. По словам средневековых авторов, к Йусуфу Ибн Ташфину явились вожди племен и высшие сановники, сказав: "Ты - наместник Аллаха в Магрибе и имеешь право называться не эмиром, а повелителем правоверных". "Упаси меня Аллах от этого, отвечал Йусуф, ведь этим титулом именуются Аббасиды, так как они из рода благородного и владеют двумя святынями: Меккой и Мединой. Я же - подданный их, поднявшийся за дело их". "Но у тебя должен быть титул, который отличал бы тебя", возразили вельможи. В конечном счете Йусуф принял титул "повелителя мусульман" [Ибн Изари, 1998, с. 27 - 28; Ал-Хулал..., 1979, с. 29].

Решение о принятии нового титула было облечено в форму циркулярного письма, которое Йусуф Ибн Ташфин разослал по своим владениям:

"Во имя Аллаха, милостивого и милосердного! Да благословит Аллах пророка Своего достойного Мухаммада и родственников его, да пребудет с ним и споспешествует ему! От повелителя мусульман, побеждающего во имя веры, Йусуфа Ибн Ташфина, к шейхам, вельможам, народу и знати такого-то поселения - да продлит Аллах благородство их, дав им богобоязненность, да споспешествует Он им в том, что желает. Да будут Вам мир, милость и благословение Аллаха Всевышнего!

Во славу Аллаха достославного, благодарности достойного, облегчение несущего и победу дающего, и с молитвой за Мухаммада, со светом Корана и прославления Аллаха посланного написали мы вам из столицы нашей высокой Марракеша - да охраняет ее Аллах - в середине месяца мухаррам 466 г.х. (20 сентября 1073 г. - Д. М. ), когда позволил нам Аллах совершить завоевания великие и одарил нас милостивым благодением, привел нас и вас к законам Пророка нашего избранного, благородного Мухаммада - да даст ему Аллах наилучшее благословение - решили мы отличить себя, дабы выделиться среди остальных вождей племен, титулом "повелитель мусульман, побеждающий во имя веры (амир ал-муслимин насир ад-дин). И если пожелает кто обратиться к величеству нашему, то пусть величает нас этим именем - была бы на то воля Аллаха, а Аллах ниспосылает справедливость милостью Своею" [Ал-Хулал..., 1979, с. 29 - 30].

Принятие Йусуфом Ибн Ташфином титула "повелителя мусульман" стало важнейшим шагом в истории альморавидского государства. Неизвестный автор трактата "Книга расшитых одежд в истории Марракеша" (Китаб ал-Хулал ал-Мавшиййа фи-л-Ахбар ал-Марракушиййа), где приводится процитированный выше текст, сравнивает это событие с принятием кордовским эмиром Абд ар-Рахманом III (912 - 961) титула халифа в 929 г. [Ал-Хулал..., 1979, с. 30 - 31]. Интересно проанализировать особенности данного шага. Есть все основания полагать, что он был призван закрепить переход власти от Абу Бакра Ибн Умара к Йусуфу Ибн Ташфину. Хотя этот переход произошел по согласию обоих вождей, среди сподвижников Абу Бакра Умара были,

стр. 38

несомненно, и те, кто желал пересмотра соглашения в Фахс ал-Бурнус. Для того чтобы объединить вокруг себя всех альморавидов, Йусуфу требовалось знамя, и именно эту роль был, очевидно, призван играть новый титул.

Принятие Йусуфом квазихалифского титула "амир ал-муслимин" было созвучно курсу альморавидов на продолжение объединения под своей властью берберских племен. Йусуф сознательно отказался от того, чтобы вставать в один ряд с претендентами на титул халифа, притязания которых были смехотворными. В то же время он стремился к более высокой легитимации своей власти, используя имя багдадских халифов, которые формально оставались главами всемирной мусульманской общины (уммы). Это давало целый ряд преимуществ. Йусуф Ибн Ташфин выступал теперь в роли благородного восстановителя попранного в распрях единства уммы под властью единственно возможного суверена - багдадского халифа, верховенство которого среди суннитов никогда не оспаривалось. При этом в контексте Марокко той эпохи "власть аббасидского халифа" означала, по сути, "власть Йусуфа Ибн Ташфина", так как утвердившиеся в Багдаде сельджукские султаны были, разумеется, не в состоянии реально контролировать положение дел на западной окраине исламского мира.

Построенная Йусуфом Ибн Ташфином схема легитимации власти оказалась жизнеспособной, что особенно проявилось в мусульманской Испании. Для установления своей власти в Андалусии Йусуф должен был обосновать смещение правителей государств-таиф . В известном послании Абдуллаха Ибн ал-Араби, доверенного лица Йусуфа Ибн Ташфина, к видному исламскому факиху (богослову и правоведу) ал-Газали с просьбой санкционировать поход в Андалусию положение дел в стране представляется следующим образом:

"Иберийским полуостровом (Джазират ал-Андалус) с самого начала междоусобиц (фитна) в 400 г.х.¹ завладели несколько мятежников, которые установили свою власть в стране, где народ был бессилен свергнуть их, присвоили себе почетные имена халифов, устроили призывы в пятничной молитве за самих себя, чеканили монеты с собственным именем, вызвали раздоры, так как каждый из них стремился уничтожить другого, назначили, борясь друг с другом, своими заместителями порочных людей из числа рабов и клиентов-вольноотпущенников и обратились за помощью к христианам, так как каждый из них считал, что у него больше прав, чем у другого" [Tres textos..., 1996, p. 300 - 301].

Притязающие на атрибуты халифской власти правители таиф с неизбежностью становятся врагами багдадского халифа, а именно в этом отношении они противопоставляются в послании Йусуфу Ибн Ташфину: "Ведь они (правители таиф. - Д. М. ) восстали против него (аббасидского халифа. - Д. М. ), а эмир (Йусуф Ибн Ташфин. - Д. М. ) - слуга его, приказавший призывать за него более чем с двух тысяч кафедр, чеканить монеты с его именем и совершать иные подобные дела. Говоря о себе, сказал он: "Я - не узурпатор, но слуга повелителя правоверных ал-Мустазхира² "" [Tres textos..., 1996, p. 301].

Политика Йусуфа Ибн Ташфина по отношению к правителям таиф представляется в послании так: "Повелитель мусульман призвал их к джихаду и присоединению к всеобщей присяге (байат ал-джумхур, в данном контексте - присяге на верность аббасидскому халифу. - Д. М. )" [Tres textos..., 1996, p. 301].

Доводы вождя альморавидов показались ал-Газали убедительными, и он в своей фетве (решении) заявляет: "Возвращение к установленному Аллахом (амр Аллах) есть возвращение к Аббсидскому халифату. Всякий взбунтовавшийся против права

¹ Имеется в виду "кордовская революция" 1009 - 1010 гг.

² Ал-Мустазхир - аббасидский халиф (1094 - 1118).

стр. 39

(хакк) должен быть вновь приведен к нему силою меча. Эмиру и его сподвижникам следует бороться с отпавшими от подчинения мятежниками - особенно потому, что они обратились за помощью к христианам, врагам Аллаха, в противоборстве с мусульманами, угодными Аллаху. Поэтому одно из наидостойнейших деяний - борьба с ними до тех пор, пока они не признают власть справедливого эмира, подчиняющегося аббасидскому халифу" [Tres textos..., 1996, p. 303].

Санкция на свержение правителей таиф хоть и облегчила Йусуфу подчинение Андалусии, но не давала ему мандата на управление страной. По сообщениям источников, после смещения правителей таиф андалусские факихи (заметим, что они были интеллектуальной элитой, а после физического истребления или высылки сторонников свергнутых монархов стали практически единственными выразителями настроений общества) заявили Йусуфу Ибн Ташфину, что его власть над Андалусией будет легитимной и действенной лишь в том случае, если он заручится формальной инвеститурой багдадского халифа [Ibn-el-Athiri..., 1864, р. 102, 287; Ан-Нувайри, 1983, с. 272]³ . Такой призыв был, думается, результатом известного компромисса между альморавидами и андалусским обществом. Было ясно, что, когда эйфория, вызванная освобождением Андалусии от правителей таиф, спадет, предводителя альморавидов станут считать захватчиком, явившимся из пустыни и не имеющим права управлять страной, которой он чужд. Альморавиды основывали свои властные устремления на том, что они выступают за объединение уммы под властью халифа, однако без формального подтверждения со стороны Аббасидов (каковое было дано сельджукам за несколько десятилетий до описываемых событий) этот тезис оставался лишь притязанием. И Йусуф Ибн Ташфин незамедлительно направил в Багдад своего посланника Ибн ал-Араби.

В письме Ибн ал-Араби к аббасидскому халифу ал-Мустазхиру (1094 - 1118), где излагается просьба об инвеституре, присутствуют практически те же мотивы, что и в послании Йусуфа Ибн Ташфина к ал-Газали. Предводитель альморавидов предстает в этом письме как "побеждающий во имя веры, собирающий воедино мусульман, выступающий за дело нашего господина - повелителя правоверных - да благословит Аллах его и чистых предков его, Йусуф Ибн Ташфин, который деятельно занимается священной войной (джихад), идет к мусульманам, искореняя сборища бунтовщиков и порочных людей. Он выступил с призывом за аббасидских имамов, и люди стали его сторонниками - а раньше возобладали нам ними те, кто не принадлежал к благородному и чистому обществу. Последовали за ним все, до кого дошел призыв его за аббасидских имамов, с теми, кто отказался, воевал он сорок лет до тех пор, пока все в Магрибе, несмотря на обширность его, не подчинилось ему, а общество (джамаа) не объединилось под его благословенным призывом. Ныне возносятся при нем молитвы за халифат - да распространит Аллах светоч его, да возвысит Он место, откуда сияет свет его - с более двух тысяч пятисот кафедр в мечетях" [Tres textos..., 1996, p. 283 - 284].

³ Следует отметить, что в первом из двух проводимых у Ибн ал-Асира рассказов факихи требуют от Йусуфа Ибн Ташфина назначения от халифа ал-Муктади (1075 - 1094), а во втором - от сына последнего, халифа ал-Мустазхира. Данное разночтение можно, видимо, объяснить на основе сопоставления дат. В письме к халифу посланник Йусуфа Ибн Ташфина Ибн ал-Араби отмечает, что провел вне Андалусии семь лет, из них два года в Багдаде [Tres textos..., 1996, p. 286 - 287]. Ответ халифа и письмо его визиря Ибн Джухайра последовали в 1098 г. [Tres textos..., 1996, p. 290 - 299]. Можно предположить, что беседа Йусуфа Ибн Ташфина с андалусскими факихами состоялась в 1091 г., скорее всего, после взятия альморавидами Кордовы и Севильи, и Ибн ал-Араби уехал из Испании еще в правление ал-Муктади. Но научные изыскания задержали Ибн ал-Араби в пути, и возможность обратиться к аббасидскому халифу он получил только через весьма длительное время, при ал-Мустазхире.

стр. 40

Посольство имело успех, и Йусуф Ибн Ташфин получил желаемую инвеституру - назначение наместником халифа. Небезынтересно отметить, что, согласно некоторым авторам, предводитель альморавидов стал именоваться "правителем мусульман" после битвы при Саграхасе (1086), подчинения Андалусии или получения инвеституры от халифа [Annales..., 1843, р. 88; Histoire..., 1847, р. 245; Ibn-el-Athiri..., 1864, р. 102 соответственно]. Видимо, первоначально титул "правитель мусульман" не воспринимался в Андалусии как официальный и стал таковым лишь после установления в стране власти альморавидов.

Сложившаяся таким образом система легитимации власти альморавидов существовала и впоследствии. В ал-Хулал ал-Мавшиййа приводится текст письма халифа ал-Мустазхира к альморавидскому "правителю мусульман" Али (1106 - 1143), сыну и преемнику Йусуфа Ибн Ташфина. Это письмо, доставленное в Марракеш в 512 г.х. (24 апреля 1118 - 13 апреля 1119), было ответом на послание Али, в котором тот заявлял о своем подчинении Аббасидам. Халиф именует Али "упрочителем аббасидского государства, вождем его войск в Магрибе". Заканчивается письмо ал-Мустазхира такими словами "Прикажи призывать за повелителя правоверных на кафедрах мечетей - и одержишь победу над врагами" [Ал-Хулал... с. 87 - 88]. Действительно, призыв за аббасидского халифа в пятничной молитве не прекращался в альморавидском Марракеше вплоть до его взятия альмохадами в 1147 г. [Kitab al-Mu 'yib..., 1955, p. 166], а на Балеарских островах, где укрепились последние остатки альморавидов - Бану Ганийа, продолжался и далее.

В последние годы правления альморавидов их власть над Андалусией стала ослабевать. По словам Абд ал-Вахида ал-Марракуши (родился в 1185, писал в 1224 - 1225 гг.):

"В конце правления повелителя мусульман Абу-л-Хасана Али Ибн Йусуфа положение дел чрезмерно ухудшилось вследствие того, что альморавиды перестали интересоваться [делами Андалусии] и сделались к ним равнодушными, приобрели склонность к покою и отдыху и стали подчиняться женщинам. Тем самым они утратили для жителей Иберийского полуострова всякий вес и сделались в их глазах маленькими и незначительными. Враги (христиане Северной Испании. - Д. М. ), набравшись храбрости, овладели многими приграничными областями, примыкавшими к их землям. Другой причиной упадка было то, что Ибн Тумарт (вождь альмохадов. - Д. М. ) поднял восстание в Сусе (Марокко. - Д. М. ), и Али Ибн Йусуф боролся с ним, оставив дела Андалусии. Когда лучшие люди Иберийского полуострова увидели, насколько слабы альморавиды, они изгнали их наместников, и каждый из них (андалусских вождей. - Д. М. ) установил свою единоличную власть в том или ином поселении" [The History..., 1881, p. 148].

Действительно, по всей Андалусии начались антиальморавидские выступления, вожди которых прибегали к самым разным приемам для обоснования своих действий. Так, судья Ахмад Ибн Хамдин, возглавивший восстание в Кордове в 1145 г., принял титул "повелителя мусульман, побеждающего во имя религии" (амир ал-муслимин насир ад-дин) [Lisan al-Din Ibn al-Khatib, 1956, p. 253], желая, очевидно, подняться на один уровень с альморавидами, чтобы бороться с ними на равных⁴ . Абу-л-Касим Ахмад Ибн Каси, поднявший восстание мюридов на западе Андалусии, пошел еще дальше, объявив себе имамом Махди [Lisan al-Din Ibn al-Khatib, 1956, p. 249]. Столь громкие титулы служили прежде всего знаменем борьбы против альморавидов, легитимность власти которых была теперь отвергнута.

Время смуты сменилось новым периодом в истории мусульманской Испании - владычеством альмохадов. В том, что касается идеологии власти, альмохады были

⁴ Такая трактовка действий Ибн Хамдина представляется наиболее обоснованной и заставляет отвергнуть утверждение Ибн ал-Хатиба о том, что судья называл себя "повелителем правоверных" [The History..., 1957, p. 306].

стр. 41

полной противоположностью альморавидов. Если альморавидские правители подходили к легитимации своей власти весьма осторожно и предпочитали действовать от имени аббасидского халифа (хотя и не подчиняясь реально последнему), то для вождей альмохадов их главенство над исламским миром было самоочевидным. Основатель движения альмохадов Мухаммад Ибн Тумарт (1121 - 1130) именовался непогрешимым имамом Махди, о предстоящем приходе которого возвестил еще пророк Мухаммад. Статус непогрешимого имама освящал и политическую власть Мухаммада Ибн Тумарта; в глазах приверженцев его учения (таухид - единобожие), он должен был править не как наместник какого-либо земного правителя, а как посланный Аллахом лидер всемирной уммы.

Начало строительства альмохадского государства с имамом во главе было положено знаменитой проповедью Мухаммада Ибн Тумарта перед ближайшими сподвижниками 28 ноября 1121 г. Согласно источникам, предводитель альмохадов сказал примерно следующее:

"Слава Аллаху, который делает все, что пожелает, претворяет в жизнь все, на что есть воля Его - нет отпора велению Его, нет препятствия решению Его! Да благословит Аллах господина нашего Мухаммада, провозвестившего [приход] ал-Махди, который наполнит справедливостью землю, на которой царят насилие и произвол. Пошлет его Аллах, ибо правое (ал-хакк) было заслонено ложным, а справедливость - насилием. Явится он в Дальнем Магрибе в последний час. Будет имя его таким же, как у Пророка - да будут над ним благословение и мир! Будет родословная его такой же, как у Пророка - да благословит его Аллах и благородные ангелы Его, к Нему приближенные! Эмиры проявляют насилие, земли исполнились пороков. Но пришло время, есть человек с такими именем и родословной, который выполнит миссию" [Ibn al-Qattan, 1990, p. 125; Ал-Хулал..., 1979, с. 107 (с сокращениями)].

Выступая с этой проповедью, Мухаммад Ибн Тумарт действовал с максимальной осторожностью. Процитированное откровение было высказано им в кругу ближайших сподвижников, сформировавших впоследствии Совет десяти - высший совещательный орган альмохадского государства. Именуя себя имамом⁵ , Мухаммад Ибн Тумарт прямо не отождествлял себя с Махди. Вместе с тем есть все основания полагать, что Мухаммад Ибн Тумарт подводил своих слушателей к мысли о том, что он и есть истинный Махди. Важным признаком Махди, как явствует из проповеди, было то, что его имя и имя его отца должны были быть такими же, как у пророка Мухаммада (т.е. Мухаммад Ибн Абдуллах). Ибн ал-Каттан (конец XII-XIII в.) сообщает, что ему довелось видеть написанную альмохадским ал-Махди долговую расписку, в которой последний именовал себя "Мухаммад Ибн Абдуллах Тумарт, Махди последнего часа" [Ibn al-Qattan, 1990, p. 89]. Мухаммад Ибн Тумарт тем самым изменил имя своего отца - очевидно, затем, чтобы удовлетворять признакам Махди⁶ .

Рациональное обоснование притязаний Мухаммада Ибн Тумарта на титул непогрешимого имама наиболее полно представлено в небольшом трактате "Достаточные доказательства бытия Махди - да облагодетельствует его Аллах Всевышний -имамом, приводимые путем рассуждений и в цитатах" (ал-Кафийа фи Барахин ал-Имам ал-Махди радийа Аллах ан-ху аклан ва наклан), созданном в XII в. сторонником альмохадов Абу Абд ар-Рахманом Ибн Тахиром и сохранившемся в труде Ибн ал-Каттана [Ibn al-Qattan, 1990, p. 101 - 122]. Трактат, заметим, интересен и как литературно-полемическое произведение. Он построен в форме диалога, в котором "душа упокоившаяся" (ан-нафс ал-мутмаинна) ⁷ полемизирует с "душой мятущейся" (ан-

⁵ Согласно Ибн Халдуну, и до принесения Мухаммаду Ибн Тумарту присяги его сторонники именовали его имамом [Histoire..., 1847, р. 301].

⁶ Заметим, что противники альмохадов продолжали именовать Мухаммада "Ибн Тумарт" [Annales..., 1843, р. 110].

⁷ Выражение, взятое из Корана (сура "Заря", айат 27) [Коран, 1990, с. 499].

стр. 42

нафс ан-нузуиййа), называемой также "зловещее предзнаменование" (ал-амара би-с-су). "Душа упокоившаяся" излагает доводы в пользу отождествления Мухаммада Ибн Тумарта с имамом Махди; ее соперница пытается оспорить их, но в конечном счете вынуждена признать себя побежденной. Основная дискуссия разворачивается в трактате вокруг того, в какой степени Мухаммад Ибн Тумарт соответствует описанию Махди, данному в хадисах (преданиях о пророке Мухаммаде), причем все признаки имама подробно разбираются один за другим. Ибн Тахиру далеко не во всем удалось избежать затруднений. Ему несложно констатировать, что основателя движения аль-мохадов зовут Мухаммад, так же как и Пророка, или с уверенностью заявить, что Мухаммад Ибн Тумарт возвратил на землю справедливость, попранную альморавидами, при которых насилие стало обычным делом.

При анализе других признаков, однако, Ибн Тахир сталкивается с куда более серьезными проблемами. Так, для доказательства того, что предводителя альмохадов звали Мухаммад Ибн Абдуллах, а не Мухаммад Ибн Тумарт, он заявляет, что Тумарт - прозвище (лакаб) отца Мухаммада. Ибн Тахир вынужден признать, что никто не обращался к Мухаммаду Ибн Тумарту со словами "О Махди! Подай мне!", и пытается найти выход, сказав: "Но если он (человек, обращающийся к Махди. - Д. М. ) не произносил этих слов устами, это значит, что он сказал их своей душой" [Ibn al-Qattan, 1990, p. 114]. К такому же иносказательному толкованию автор прибегает и еще в одном случае, объясняя предсказание, согласно которому Махди будет править арабами. Поскольку власть Мухаммада Ибн Тумарта не распространялась на арабов, Ибн Тахир выходит из затруднительного положения, утверждая, что под арабами следует понимать всех людей (очевидно, мусульман) вообще. Утверждения Ибн Тахира о происхождении Мухаммада Ибн Тумарта от ал-Хасана, старшего сына имама Али Ибн Аби Талиба, основываются только на генеалогических построениях самих альмохадов⁸ , ожесточенно оспаривавшихся их противниками.

Тем не менее для Ибн Тахира Мухаммад Ибн Тумарт - настоящий имам Махди, предназначенный для того, чтобы править миром: "Он - первый имам, заслуживающий того, чтобы стать правителем обитаемого мира (ал-маамура ал-кауниййа). Ступень, на которой стоит он, слишком высока для того, чтобы он был слугой кого бы то ни было в этом мире. Нет, он должен управлять всем, чтобы принести людям истинное счастье, и это будет великолепным достижением.

Он - абсолютно первый имам, то есть заслуживает того, чтобы править людьми в силу долга - как установленного, так и сформулированного путем рациональных размышлений, ибо он управляет городами словом и делом, причем ничто из этого исходно не может быть ему неподвластным, вне зависимости от того, подчиняются ему люди или нет. В этом он подобен врачу, знающему, как лечить. Да, он, настоящий врач - даже если люди не обращаются к нему, а он не лечит больных. Такова истина" [Ibn al-Qattan, 1990, p. 105].

Таким образом, в представлениях альмохадов и их сторонников Мухаммад Ибн Тумарт был посланным свыше имамом Махди, который в силу своего мандата стоял выше любого земного закона или правителя. Данное положение с неизбежностью вело альмохадов к отрицанию как верховенства аббасидского халифа над мусульманской уммой, так и власти его наместников - альморавидов - в Магрибе. В исламских источниках нет прямых указаний на антиаббасидские выступления альмохадов, однако кастильский епископ и историк Родерих Толедский (Родриго Хименес де Рада, родился ок. 1170, умер в 1247), хорошо осведомленный о положении дел в Северной

⁸ Абд ал-Вахид ал-Марракуши упоминает о родословной Мухаммада Ибн Тумарта, написанной им самим собственноручно; согласно этому документу, основатель движения альмохадов являлся потомком ал-Хасана [Kitab al-Mu 'yib..., 1955, p. 137].

стр. 43

Африке, отмечает, что Мухаммад Ибн Тумарт "проповедовал то, что было противно багдадскому халифу, который для арабов является папой и по своей родословной происходит из рода Мухаммада" (Rodericus..., 1968, р. 155]. Там, куда приходили аль-мохады, прекращался призыв за аббасидского халифа в пятничной молитве [Kitab al-Mu 'yib..., 1955, p. 166]. Соответственно недействительной объявилась и присяга аль-моравидским правителям. Согласно Ибн ал-Каттану, копирующему более ранние источники, "имам Махди - да облагодетельствует его Аллах Всевышний - снял бремя присяги Али Ибн Йусуфу (альморавидский правитель. - Д. М. ) с его последователей и сторонников и объявил всем о его свержении" [Ibn al-Qattan, 1990, p. 83].

Во время первой проповеди предводителя альмохадов никто из его сподвижников, разумеется, не думал о рациональной аргументации. Мухаммад Ибн Тумарт добился своей цели, и собравшиеся немедленно признали его имамом Махди, сказав, согласно источникам: "Все это (черты Махди. - Д. М. ) нельзя найти ни в ком, кроме тебя. Ты и есть Махди" [lbn-el-Athiri..., 1864, р. 402; Ibn al-Qattan, 1990, p. 125]. Тогда же десять ближайших сподвижников Мухаммада Ибн Тумарта приняли присягу на верность ему.

Получив поддержку ближайшего окружения, Мухаммад Ибн Тумарт приступил к широкой пропаганде своих религиозных и политических идей. На следующий после присяги день он в сопровождении вооруженных сторонников занял соборную мечеть Тинмалляла и уже официально провозгласил себя имамом Махди, после чего направил проповедников в различные области Северной Африки. "Он разослал своих доверенных учеников по ближним и дальним странам, и они призывали людей к присяге ему, сеяли в их сердцах любовь к нему, описывая его достоинства и добрые деяния и представляя его аскетом и праведником" [Annales..., 1843, р. 114].

Таким образом, основным орудием в руках альмохадского Махди (как до него - фатимидского Махди Убайдуллаха, (909 - 934) стала пропаганда. Ее теологические аспекты стоят вне рамок настоящей работы; в то же время следует отметить, что принимавшие новую доктрину - таухид - автоматически становились альмохадами и признавали власть нового имама ал-Махди.

Альмохадская пропаганда не обходилась, по-видимому, без демонстрации чудес или, говоря языком нашего времени, спецэффектов. Ибн Аби Зар (ум. ок. 1320) сообщает, что однажды, после очередного сражения с альморавидами, Мухаммад Ибн Тумарт, желая убедить своих сторонников в правоте их дела, прибег к следующему приему. Нескольких наиболее верных соратников тайно закопали ночью на месте битвы, снабдив их трубками для дыхания. Наутро Мухаммад Ибн Тумарт предложил оставшимся в живых бойцам вернуться на поле битвы и поговорить с павшими. Когда те оказались на поле, закопанные сторонники Махди стали кричать из-под земли, что получили от Аллаха великолепное вознаграждение. На бойцов это произвело огромное впечатление, однако закопанных воинов Мухаммад Ибн Тумарт приказал умертвить, засыпав землей дыхательные трубки, чтобы не оставлять свидетелей [Annales..., 1843, р. 118]. Достоверность этого сообщения, конечно, можно оспаривать на том основании, что Ибн Аби Зар, как сторонник Меринидов, был противником альмохадов и крайне отрицательно относился к их предводителю. Между тем не следует забывать, что в народном сознании того времени человек, именовавший себя пророком (тем более Махди), должен был творить чудеса. Эту мысль замечательно иллюстрирует один пример из истории Фатимидов. Разочаровавшись в Махди Убайдуллахе, Абу-л-Аббас, брат знаменитого шиитского проповедника и фактического основателя Фатимидского государства Абу Абдуллаха, сказал: "Этот человек (Убайдуллах. - Д. М. ) - не тот, повиноваться кому мы считали должным и за кого призывали, потому что Махди является с великолепными чудесами" [Ал-Макризи, 1967, с. 67]. Можно с уверенностью полагать, что подобно тому как берберы-кутама, опо-

стр. 44

ра Фатимидского государства, требовали чудес от Махди Убайдуллаха, берберы-масмуда ожидали проявление сверхестественного от Махди Мухаммада Ибн Тумарта. Небезынтересно также отметить, что и Абдуллаху Ибн Йасину народная молва приписывала чудесные деяния, которые также повышали его авторитет⁹ .

Пропаганда альмохадов приносила свои плоды. Даже противники альмохадов, представлявшие Мухаммада Ибн Тумарта самозванцем и шарлатаном, признавали подчас, что "[люди] говорили с кафедр мечетей: "это - знаменитый непогрешимый Махди" и толпами принимали присягу на вероятность ему" [Annales..., 1843, р. 114].

Смерть Мухаммада Ибн Тумарта в 1130 г. резко изменила ситуацию. Движение альмохадов целиком и полностью держалось на идее верховенства Махди, и теперь, когда его не стало, неизбежно возник вопрос, кто в состоянии заменить его, поднявшись на уровень непогрешимого имама. Насколько можно судить, смерть Махди вызвала политический кризис в руководстве движения. На первых порах даже известие о ней было скрыто от всех, кроме родственников Мухаммада Ибн Тумарта и некоторых доверенных слуг: очевидно, вожди альмохадов опасались повторения ридды ¹⁰ и стремились максимально упрочить свои позиции. Более того, судя по некоторым данным, открытым оставался вопрос о преемнике.

Многие восточные авторы полагают, что переход власти к Абд ал-Мумину (1130 - 1163), ближайшему сподвижнику Мухаммада Ибн Тумарта, был санкционирован самим вождем. Абд ал-Вахид ал-Марракуши утверждает, что Махди назначил Абд ал-Мумина преемником в своей предсмертной речи [Kitab al-Mu 'yib... 1955, p. 155]. Ибн ал-Хатиб (1313 - 1374) сообщает, что Мухаммад Ибн Тумарт поставил Абд ал-Мумина руководить молитвой [Ibn al-Jatib, 1983, p. 161], как когда-то поступил пророк Мухаммад в отношении своего ближайшего сподвижника, первого из "праведных халифов", Абу Бакра Правдивейшего (632 - 634). Дальше других идет ан-Нувайри (умер в 1322), согласно свидетельствам которого, Мухаммад Ибн Тумарт при жизни назначил Абд ал-Мумина "повелителем правоверных", а официальная присяга последнему только закрепила этот акт [Ан-Нувайри, 1983, с. 279]. Между тем нельзя игнорировать и иное сообщение, согласно которому первоначально вожди масмуда присягнули другому сподвижнику Махди, Умару ас-Синхаджи, и лишь затем, по настоянию последнего, избрали главой движения Абд ал-Мумина [Az-ZarkasI, 1966, р. 7]. В свою очередь, Абд ал-Мумин, видимо, опасаясь, что его претензии на звание "повелителя правоверных" сочтут чрезмерными, некоторое время не принимал этого титула и укреплял свою фактическую власть. Только через несколько лет он официально объявил о смерти Махди, устроил принесение себе присяги и начал именоваться в письмах "непогрешимым и мудрым облагодетельствованным [Аллахом] арабским хашимитским халифом, благая весть о котором пришла от Пророка - да благословит его Аллах, подавляющим всякого заблудшего и воплощающего порок¹¹ , побеждающим во имя Аллаха Всевышнего, повелителем правоверных и обладателем власти" [Ан-Нувайри, 1983, с. 318]¹² . При этом Абд ал-Мумин, подобно Махди, пытался выступать и в качестве имама-вероучителя; известно, что он посылал в Андалусию по-

⁹ Например, чудесное обнаружение воды в пустыне [Ibn al-Jatib, 1983, p. 140; Kitab al-Masalik..., 1992, p. 863.

¹⁰ Отпадение части арабских племен от ислама после смерти пророка Мухаммада.

¹¹ "Воплощающими порок" (муджассимун би-л-фасад ) альмохады презрительно называли альморавидов.

¹² Датировка принятия Абд ал-Мумином титула "повелитель правоверных" сомнительна. По Ибн Аби Зару, это произошло в 527 г.х. (12 ноября 1132 - 1 ноября 1133) [Annales..., 1843, р. 122], по Ибн Изари - в 529 г.х. (22 октября 1134 - 10 октября 1135) [Histoire..., 1948, р. 312]. Кроме того, остается открытым вопрос, совпало ли по времени объявление о смерти Махди с принятием Абд ал-Мумином нового титула (Ибн Изари дает на него положительный ответ, Ибн Аби Зар - отрицательный).

стр. 45

слания, содержащие суждения по религиозным и правовым вопросам [Ибн Изари, 1985, с. 37].

Сходным образом действовали впоследствии и наследники Абд ал-Мумина. Факт кончины халифа обычно скрывался, и наследник решался на его обнародование и устроение присяги, только предварительно укрепив свои позиции и заручившись поддержкой племенных вождей. Так, преемник Абд ал-Мумина Йусуф I (1163 - 1184) столкнулся с отказом двух братьев присягать ему; до разрешения конфликта он называл себя амир, а не амир ал-муминин. Только в 1168 г. Йусуф стал официально именоваться "повелителем правоверных". Небезынтересно отметить, что в манифесте Йусуфа о принятии им халифского титула указывается, что решение о возобновлении призывов за "повелителя правоверных" в пятничной молитве было принято после достижения соглашения об этом в среде альмохадов [Ibn Sahib al-Salah, 1969, p. 118 - 120], то есть тогда, когда в среде элиты установился наконец консенсус о признании верховной власти нового монарха.

В Андалусии власть альмохадов приняли по-разному. Одни местные лидеры добровольно признали власть марокканских халифов, другие годами вели с ними упорную борьбу. История подчинения Андалусии альмохадам не входит в предмет настоящей работы, и потому мы ограничимся лишь указанием на одну существенную деталь: признание власти Абд ал-Мумина и его наследников было во многом обусловлено тем, что в них видели единственную силу, способную остановить реконкисту и покончить с произволом альморавидских властей. "Мусульмане связывали с ними (альмохадами. - Д. М. ) свои надежды и призывали их на помощь", - сообщает Ибн ал-Хатиб [Lisan al-Din Ibn al-Khatib, 1956, p. 265.].

Важнейшим внутренним рубежом в истории альмохадов и их владычества в Андалусии стала битва при Лас Навас де Толоса (1212), закончившаяся разгромом войск халифа Мухаммада I ан-Насира (1199 - 1213). Вскоре после этого сражения в среде альмохадов начались междоусобицы. Свержение халифа Абд ал-Вахида (1224) ознаменовало собой начало открытой борьбы за власть, когда "вожди альмохадов стали как тюрки у Аббасидов, что стало причиной разрушения их государства и прекращения их власти" [Annales..., 1843, р. 163]. Междоусобицы немало повредили и идеологической основе государства. В 1229 г. халиф Идрис ал-Мамун (1227 - 1232), утвердившись в Марракеше, казнил многих видных альмохадов и, видимо, желая начать историю государства с чистого листа, объявил о прекращении призывов за Махди в пятничной молитве и чеканки монет с его именем [Ибн Изари, 1985, с. 286]. Согласно Ибн Аби Зару, ал-Мамун пошел на прямой разрыв с традиционной альмохадской идеологией, прокляв Махди перед собравшимися в главной мечети людьми и заявив: "О люди! Зовите его (Махди. - Д. М. ) не непогрешимым, а заблудшим и достойным упреков! Нет пророка Махди, кроме Исы (Иисуса), а мы отказались от злополучного дела" [Annales..., 1843, р. 167].

Междоусобицы в среде альмохадов значительно ослабляли их способность противостоять реконкисте. Более того, временами альмохады шли на территориальные уступки североиспанским государствам, что, вкупе с неизбежными во время смуты злоупотреблениями, вызывало резко негативную реакцию в андалусском обществе. Разочаровавшись в своих защитниках, многие андалусцы были готовы восстать, чтобы изгнать их¹³ .

В период антиальмохадских выступлений XIII в. мы видим интереснейшее явление - обращение андалусских вождей за легитимацией власти к аббасидским халифам. Первым в качестве сторонника Аббасидов выступил Мухаммад Ибн Йусуф Ибн Худ, поднявший в 1228 г. антиальмохадское восстание в Мурсии. Разгромив выслан-

¹³ О таких мотивах андалусцев см., например: [Ибн Халдун, 1284 г.х., с. 167].

стр. 46

ные против него войска альмохадов, Ибн Худ с победой вернулся в Мурсию под черным знаменем¹⁴ , именуя себя сторонником Аббасидов [Ибн Изари, 1985, с. 277]. На первых порах Ибн Худа поддержали лишь немногие, однако число его сторонников постоянно росло, и 5 июля 1228 г. ему была принесена присяга. Ибн Худ принял титул "повелитель мусульман" и почетное имя "Уповающий на Аллаха" (ал-Мутаваккил ала Аллах). Власть Ибн Худа распространилась на многие города Андалусии, причем жители Севильи в 1229 г. добровольно примкнули к нему, поддержав выдвинутую им идею верховенства Аббасидов [Ибн Изари, 1985, с. 289]. По свидетельству "Латинской хроники королей Кастилии", Ибн Худ развил широкую пропаганду, называя альмохадов раскольниками, выступавшими против власти единственного законного правителя - багдадского халифа [Cronica..., 1984, р. 75]. При этом Ибн Худ наносил удар и по альмохадской идеологии, объявляя таухид ересью и предписывая проводить ритуальное очищение мечетей на всех вновь отбитых у врага территориях. Одновременно Ибн Худ активно пытался добиться формальной инвеституры от аббасидского халифа. Под 629 г.х. (29 октября 1231 - 17 октября 1232) Ибн Изари (жил в конце XIII - начале XIV в.) записывает, что к Ибн Худу прибыли посланники аббасидского халифа ал-Мустансира (1226 - 1242). Они привезли грамоту, в которой халиф назначил Ибн Худа наместником Андалусии и всех областей, которые ему удастся завоевать. Одновременно Ибн Худ получил ценный подарок - кусок ткани, касавшийся плаща пророка Мухаммада, и удостоился почетных имен "борец за дело религии" (муджахид ад-дин) и "меч государства" (сайф ад-даула) ¹⁵ . Можно заключить, что Ибн Худ, как когда-то Йусуф Ибн Ташфин, стремился выступить в роли восстановителя единства уммы под властью единственного халифа и консолидировать общество на этой основе.

Сходным образом поступали и другие андалусские вожди. Абу Джумайл Заййан, которому в 1229 г. была принесена присяга в Валенсии, также объявил о признании верховенства Аббасидов. Наконец, Мухаммад Ибн Йусуф Ибн ал-Ахмар, основатель Насридского эмирата - последнего мусульманского государства в Испании, просуществовавшего до 1492 г., также формально признавал верховную власть аббасидского халифа, причем носил титул "повелителя мусульман" и почетное имя "Побеждающий по соизволению Аллаха" (ал-Галиб бил-Лах). Ибн ал-Хатиб отмечал, что, поступая так, Ибн ал-Ахмар следовал примеру Ибн Худа, а также стремился потакать настроениям населения, среди которого идея подчинения Аббасидам была очень популярна [Ибн ал-Хатиб, 1978, с. 43].

* * *

Таким образом, в рассматриваемый период Андалусия, лишившаяся во времена правителей таиф идеологии централизованного государства, была вынуждена принимать ее от альморавидов и альмохадов. Принесенные ими идеи были различными - от сдержанности альморавидов, предпочитавших править от имени аббасидского халифа, до максимализма альмохадов, во главе которых первоначально стоял непогрешимый имам. Обе идеологии, заметим, в конце концов пришли к краху, обусловленному кризисом племенных государств лемтуна и масмуда. Нетрудно представить

¹⁴ Черный цвет считался цветом Аббасидов.

¹⁵ До нас дошел текст послания аббасидского халифа [Lisan al-Din Ibn al-Khatib, 1956, p. 280 - 285; Tres textos..., 1996, p. 357 - 365). Согласно Ибн Изари, халифская грамота была написана во второй декаде месяца зу-л-када 629 или 628 г.х. (29 августа - 7 сентября 1232 и 9 - 18 сентября 1231 соответственно) [Ибн Изари, 1985, с. 295]; Ибн ал-Хатиб говорит только о второй декаде 629 г.х. При этом, согласно Ибн ал-Хатибу и Ибн Халдуну, послание халифа было доставлено Ибн Худу только в 631 г.х. (7 октября 1233 - 25 сентября 1234) [Lisaan al-Din Ibn al-Khatib, 1956, p. 250; Ибн Халдун, 1284 г.х., с. 169].

стр. 47

себе, что для Андалусии политические идеи альморавидов и альмохадов оставались чуждыми. Традиции признания верховенства Аббасидов в Испании до конца XI в. не существовало, и инвеститура багдадского халифа потребовалась скорее потому, что ни Иусуф Ибн Ташфин, на андалусские факихи не видели, каким еще образом можно обосновать установление в стране власти берберов-альморавидов. Точно так же, маловероятно, что и альмохадский махдизм получил в Андалуссии повсеместную поддержку - особенно, если учесть, что Испания была подчинена только при Абд ал-Мумине и первоначальный религиозный энтузиазм Мухаммада Ибн Тумарта, затмевавший все слабые места в идеологии движения, мало затронул ее. Но как бы то ни было, андалусское общество приняло обе идеологии - главным образом потому, что видело в альморавидах, а затем в альмохадах силу, способную противостоять христианской реконкисте и навести порядок в стране.

Неспособность альморавидов и альмохадов выполнить эти задачи вызвала разочарование в них и отказ от их идеологии. В такие моменты вожди андалусских восстаний использовали как знамя борьбы самые разные идеи - от махдизма Ибн Каси до приверженности единству уммы под властью аббасидских халифов у Ибн Худа или Ибн ал-Ахмара. Но выдвижение таких идей было, как правило, вызвано лишь политической целесообразностью, что влекло за собой их непрочность. Махди Ибн Каси, например, в конечном счете признал себя лжепророком и подчинился альмохадам. Что касается проаббасидских устремлений XIII в., то, думается, ничто не демонстрирует их зависимость от политической конъюнктуры в Испании лучше, чем тот факт, что власть халифа признали тогда, когда Аббасидское государство было в упадке, а до взятия Багдада монголами оставалось меньше трех десятилетий. "О иракец (багдадский халиф. - Д. М. )! Далеко же ты зашел в своих притязаниях!", - не без иронии заметил Ибн ал-Хатиб, намекая на запоздалость и недейственность признания власти Аббасидов в Андалусии [Ибн ал-Хатиб, 1978, с. 43]. Естественно, когда признание власти Аббасидов не давало желаемого политического выигрыша, от него отказывались. Так, Абу Джумайл Заййан в критической для него момент отказался от присяги на верность Аббасидам, сочтя более целесообразным признать власть укрепившихся в Тунисе Хафсидов, от которых ожидал действенной помощи в борьбе против реконкисты. Перед Андалусией тем самым вновь стояла задача нахождения приемлемой и стабильной государственной идеологии. Выполнять ее предстояло Насридскому государству, история которого заслуживает отдельного исследования.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Ибн Изари. Ал-Байан ал-Мугриб фи Ахбар ал-Андалус ва ал-Магриб (Далеко идущее изложение истории Андалусии и Магриба). Бейрут: Дар ас-Сакафа, 1998.

Ибн Изари. Ал-Байан ал-Мугриб фи Ахбар ал-Андалус ва ал-Магриб. Кисм ал-Муваххидин (Далеко идущее изложение истории Андалуссии и Магриба. Часть, посвященная альмохадам). Бейрут: Дар ал-Гарб ал-Ислами, 1985.

Ибн Халдун. Китаб ал-Ибар (Книга поучительных примеров). Т. 4. Булак, 1284 г.х.

Ибн ал-Хатиб. Ал-Ламха ал-Бадриййа фи ад-Даула ан-Насриййа (Сияние полной луны [в рассказе о] Насридском государстве). Бейрут: Дар ас-Сакафа, 1978.

Коран. Пер. И. Ю. Крачковкого. М.: СП ИКПА, 1990.

Ал-Макризи. Иттизат ал-Хунафа би Ахбар ал-Аимма ал-Фатимиййин ал-Хулафа (Поучение проведенных в истории фамтимидских имамов-халифов). Т. 1. Каир: Ал-Маджлис ал-Ала ли-ш-Шуун ал-Исламиййа, Ладжнат Ихйа ат-Турас ал-Араби, 1967.

Ан-Нувайри. Нихайат ал-Араб фи Фунун ал-Адаб (Наилучшее удовлетворение потребностей в различных видах литературы). Т. 24. Каир: Ал-Хайа ал-Мисриййа ал-Амма лил-Китаб, 1983.

Ал-Хулал ал-Мавшиййа фи Зикр ал-Ахбар ал-Марракушиййа (Книга расшитых одежд в истории Марракеша). Касабланка: Дар ар-Рашад ал-Хадиса, 1979.

Annales regum Mauritaniea ... ab Abu-l-Hasan Ali ben Allah ibn Abi Zer' Fesano ... conscriptos. Vol. 1. Upsalieae, 1843.

стр. 48

Cronica latina de los reyes de Castilla. Cadiz: Universidad de Cadiz, 1984.

Histoire de l'Afrique du Nord et de l'Espagne musulmane intitulee Kitab al-Bayan al-Mughrib par Ibn 'Idharl al-Marrdkushi et Fragments de la Chronique de 'Arib. T. 1. Leyde: E.J. Brill, 1948.

Histoire des Berberes et des dynasties musulmanes de l'Afrique septentrionale par Abou-Zeid Abd-er-Rahman Ibn-Mohammed Ibn-Khaldoun. Vol. 1. Alger, 1847.

ibn-el-Athiri Chronicon quod perfectissimum inscribitur. T. 10. Lugduni Batavorum, 1864.

Ibn al-Jatib. Kitab A 'mal al-A 'lam. Parte 3. Historia medieval isldmica del Norte de Africa у Sicilia. Madrid: Instituto Hispano-Arabe de Cultura, 1983.

Ibn Khaldun. The Muqaddimah. An Introduction to History. Tr. F. Rosenthal. Vol. 1. L.: Routledge & Kegan Paul, 1958.

Ibn al-Qattan al-Marakisi. Extrait du Treizieme volume Nazm al-Guman litartib ma salafa min ahbar az-zaman. Beyrouth: Dar al-Gharb al-Islami, 1990.

Ibn Sahib al-Salah. Al-Mann bil-Imama (Благодеяние посредством пожалования звания имама). Tr. А. Huici Miranda. Valencia: Anubar, 1969.

Kitab al-Masalik wa-l-Mamalik d'Abu Ubayd al-Bakri (Книга путей и государств Абу Убайда ал-Бакри). Tunis: al-Dar al-'Arabiyya lil-Kitab, 1992.

Kitab al-Mu'yib fi Taljls Ajbar al-Magrib por Abu Muhammad 'Abd al-Wahid al-Marrakusl (Lo admirable en el resumen de las noticias del Magrib). Tr. A. Huici Miranda. Tetuan: Editora Marroqui, 1955.

Lisan al-Dln Ibn al-Khatib. Histoire de l'Espagne musulmane (Kitab A'mal al-A'lam). Beyrouth: Dar al-Makch-OUf, 1956.

Rodericus Ximenius de Rada. Opera. Valencia: Anubar, 1968.

The History of the Almohades by Abdo-'l-Wahid al-Marrekoshi. Leiden, 1881.

The History of Granada Entitled al-Ihata fi Akhbar Gharnata by Lisan-ud-Din Ibn-ul-Khatib. Vol. 1. Cairo: Dar Al-Ma'arif, 1957.

Tres textos arabes sobre bereberes en el Occidente islamico. Madrid: Consejo Superior de Investigaciones Cientificas, Agencia Espanola de Cooperacion Internacional, 1996.

Az-Zarkasi. Tarih ad-dawlatayan al-Muwahhidiya Wal-Hafsiya (История двух государств, альмохадского и хафсидского). Tunis: Librairie el-Atika, 1966.

Permanent link to this publication: