18-19 февраля 2002 г. в Институте востоковедения РАН состоялась очередная ежегодная научная конференция по проблемам современного развития Юго-Восточной Азии, организованная отделом Юго-Восточной Азии ИВ РАН. В ее работе участвовали сотрудники академических институтов и высших учебных заведений Москвы, работники практических организаций. Конференция была посвящена 100-летию со дня рождения академика А.А. Губера, основателя направления в отечественном востоковедении - изучения Юго-Восточной Азии.

Во вступительном слове зам. директора ИВ РАНЛ.З. Егорин подчеркнул значение трудов А.А. Губера для исследований ЮВА. Он отметил также научную и практическую актуальность тематики конференции: связи региональных и страновых вопросов с проблемами глобального характера и оценками нынешнего состояния и перспективой развития отношений между Россией и странами ЮВА.

О вкладе А.А. Губера в становление и развитие исследований региона ЮВА говорилось в выступлениях А.Ю. Другова (ИВ РАН) и Ю.Н. Гаврилова (Восточный ун-т при ИВ РАН). Для внешнего мира, сказал А.Ю. Другов, А.А. Губер - академик, профессор, директор Института востоковедения АН СССР, член различных научных советов, заместитель академика-секретаря Отделения истории АН СССР и т.п. Для большинства же из нас он Учитель, основатель той отрасли науки, которой мы служим. Все индонезиеведы "вышли из трудов" А.А. Губера, он стал в нашей стране открывателем планеты под названием "Индонезия", и многие его труды остаются непревзойденными по богатству материала и широте обобщений. То же могут сказать и те из нас, кто занимается Филиппинами (достаточно назвать его труд "Филиппинская Республика 1898 г. и американский империализм" и биографию Хосе Рисаля). Еще одной страной, которой он уже в послевоенное время уделял не меньше внимания, чем Индонезии, был Вьетнам. Исследования А.А. Губера были весьма актуальными. И своих учеников он призывал находить точное соотношение между изучением современности и далекого прошлого, справедливо полагая, что без этого невозможно правильно понять развертывающиеся на наших глазах события. А еще были работы по истории стран Латинской Америки, Индии, Афганистана. Он был чрезвычайно требователен и добр к ученикам, демократичен в дискуссии и уважителен к мнению коллег, независимо от разницы в возрасте и ученых степеней. Один из его современников сказал: "Личность Александра Андреевича была столь значительна, его моральные качества так высоки, что люди поворачивались к нему своей лучшей стороной".

стр. 156

Ю.Н. Гаврилов рассказал о жизни и научной деятельности А.А. Губера - неординарного талантливого ученого, обаятельного, отзывчивого, благородного человека, эрудита, владевшего изумительным по точности и красоте языком*.

С основными докладами на конференции выступили зав. отделом ЮВА Д.В. Мосяков и О.Г. Барышникова (ИВ РАН).

В докладе Д.В. Мосякова "Японо-китайские противоречия и проблемы региональной консолидации Восточной и Юго- Восточной Азии" современная геополитическая ситуация в ЮВА рассматривалась через призму усиления соперничества Китая и Японии, предопределяющего новые тенденции в развитии региона, в частности отказ от проекта образования региональной общности по формуле 10+3 (асеановская "десятка" плюс КНР, Япония и Южная Корея). Вместо этого в ноябре 2001 г. государства АСЕАН подписали договор с КНР о создании в течение ближайших 10 лет зоны свободной торговли с Китаем. Японская сторона в ответ предложила наиболее развитым странам АСЕАН (Сингапуру, Малайзии, Таиланду, Филиппинам, Индонезии) идею создания общего рынка. В 2001 г. рельефнее определилась роль стран АСЕАН в процессе региональной консолидации - их можно было уже рассматривать не как равноправных субъектов этого процесса, а как объекты усиливающейся японо-китайской борьбы за доминирование в регионе.

Важное место в противостоянии Китая и Японии, помимо комплекса экономических и военно-политических вопросов, занимает их отношение к общим культурно-историческим истокам (буддийско-конфуцианская цивилизация по С. Хантингтону). Китай включает Японию в этот мир, основывающийся на ценностях древнекитайской цивилизации. В Японии же широко распространено убеждение, что в ВА и ЮВА существуют две разные по типу азиатские культуры - океаническая (ее главный носитель - Япония) и континентальная (соответственно, олицетворяемая Китаем). В наши дни японцы представляют себя сильной, самодостаточной нацией, в культурном плане более ориентированной на Запад, чем на Китай. Социологические исследования в обеих странах не выявили глубинной реципрокности в отношениях японцев и китайцев (менее 50% японцев относятся с симпатией к китайцам, и лишь 10% китайцев относятся положительно к японцам, а 44% - негативно). Известно, что все последние японо-китайские переговоры (на разных уровнях) оказались безрезультатными. По всей видимости, Япония пересматривает всю структуру отношений с Китаем. В стране становится все более популярна точка зрения о том, что "политика компромиссов и экономической помощи" невыгодна Японии, так как она объективно способствует росту китайской мощи.

Китай, в свою очередь, проводит активную политику в странах АСЕАН. Хотя последние опасаются угрозы китайского экспансионизма, тем не менее они пошли на подписание упоминавшегося выше договора о создании совместной с Китаем зоны свободной торговли, усматривая в этом более широкие возможности для преодоления угрожающего стать перманентным экономического кризиса, затронувшего наиболее развитые страны региона. Японская модель общего рынка менее привлекательна для стран АСЕАН (предусматривает двусторонние отношения и не проясняет вопрос об инвестициях). Уже исходя из этих двух проектов, можно предположить возможность раскола в ЮВА. Более развитые страны войдут в блок с Японией, менее развитые - с Китаем. Но не исключен вариант, когда и наиболее развитые страны ЮВА начнут дрейфовать в сторону более тесных отношений с КНР. Трудно делать сколько-нибудь точные прогнозы о дальнейшем развитии ситуации в ЮВА, но говоря языком конфликтологии, перевод японо-китайских противоречий из неактуализированной в актуализированную фазу может вновь превратить ЮВА в сферу противоречий великих азиатских держав со всеми вытекающими для их независимости и стабильности последствиями.

В докладе О.Г. Барышниковой "Юго-Восточная Азия в первые годы XXI в." рассматриваются изменения в хозяйстве наиболее развитых стран региона - Сингапура, Малайзии, Таиланда, Филиппин и Индонезии, происходившие под влиянием негативных внешних и внутренних факторов. Особое внимание уделено основному внешнему фактору - рецессии в трех мировых центрах - США, Японии и странах Европейского Союза, с которыми тесно связана экономика региона. Среди внутренних факторов, сдерживающих экономическое развитие, докладчик отметила слишком медленную реализацию послекризисных экономических стратегий (исклю-

* Подробнее о жизненном и творческом пути А.А. Губера см.: Гаврилов Ю.Н. Академик Александр Андреевич Губер (к столетию со дня рождения) // Восток (Oriens). 2002. N 2. С. 116-134.

стр. 157

чая Сингапур), их недостаточную разработанность, задержку структурной перестройки хозяйства, коррумпированность чиновничества, включая членов госаппарата высшего эшелона (менее всего - в Сингапуре). Использование информационных технологий содействует в определенной степени повышению эффективности производства, но не в той мере, которая может сдержать падение темпов экономического роста. И более того, именно резкое снижение производства (но не использования!) электроники, спрос на которую упал в мировых экономических центрах, прежде всего в США, стало главным источником сокращения темпов роста в указанной группе стран ЮВА. Свои выводы докладчик подтверждает данными об изменениях в макроэкономических показателях в 2000-2001 гг.

О.Г. Барышникова подразделяет страны ЮВА в соответствии с уровнем внедрения элементов информационных технологий, основываясь на динамике показателей за 1995-2000 г., на три группы. К первой она относит Сингапур - единственное государство, входящее в группу обладателей "хайтек" мирового значения, ко второй - Малайзию, Таиланд, Филиппины и Индонезию, к третьей - Вьетнам, скорее, примыкающий к Индонезии, чем к остальным членам своей группы - Лаосу, Камбодже и Бирме. В первых двух группах производят только "железо" (hardware). Программами немного занимается Сингапур. Использование информационных технологий в странах региона, исключая Сингапур, по отношению к численности населения остается невысоким, особенно в третьей группе с отсталой экономикой. Пользователи сетевых средств распределены по территории стран неравномерно, кибер-рынок имеет фрагментарный характер. В 2002 г. неравенство между странами будет углубляться по всем перечисленным параметрам, как и отставание от передовых стран мира. Наметившееся улучшение ряда экономических показателей, прежде всего в США, должно благоприятно отразиться на регионе: здесь несколько ускорятся темпы экономического роста, увеличится приток иностранных инвестиций. И в то же время заметное падение спроса на рынке США на электронику (он уже в большой мере заполнен) будет болезненным для ее производителей и экспортеров в регионе. Негативно отразится на экономике возможное продолжение политических и социальных конфликтов, сепаратистских выступлений и террористических актов исламистских экстремистов.

В соответствии с темой конференции выступления были представлены в трех блоках: политика и геополитика (общие проблемы), экономика (общие проблемы), страновые проблемы.

Первый блок открыло сообщение В.А. Тюрина (журнал "Восток" (Oriens) "Колониализм и глобализм". По его мнению, глобализация не абсолютно новый феномен, а скорее очередная веха на пути развития мира, начиная со времени Великих географических открытий. Эпоха колониализма ускорила процесс формирования современной западной цивилизации. Одной из основных ее черт был европоцентризм, сейчас это - концепция "золотого миллиарда" и американоцентризм. Кризис колониальной системы можно рассматривать как реакцию на нарастающий глобализм. Последний, в отличие от глобализации, т.е. способности мира решать проблемы в планетарном масштабе, представляет собой мировоззрение, уходящее истоками в европоцентризм и генетически связанное с колониализмом.

В.М. Немчинов (ИВ РАН) в сообщении "Смена геополитической парадигмы" на примере региональной политики стран ЮВА рассмотрел последствия событий 11 сентября. Способность стран региона принимать рациональные, независимые, индивидуальные и групповые решения во многом объясняется их умением дистанцироваться от давления мировых центров силы. В последнее десятилетие только межуднародный финансовый механизм оставался мощным рычагом воздействия на ЮВА. Однако сегодня возможности дифференциации политики региональных игроков резко сокращаются из-за возникновения жесткого взаимодействия в вопросе о новых критериях поддержки шагов США в отношении "стран-изгоев". Искусственно вызванный консенсус позволил сформировать такой порядок, при котором механизм сцепления государственных действий обеспечивает селекцию решений без возможности произвольных комбинаций со стороны национальных правительств. Тем самым снижается роль региональной власти и достигается ее известное отчуждение от естественных мотиваций, обусловленных местными реалиями жизни. По мнению выступавшего, таким образом образуется потенциальный зазор между осуществлением национальной власти и мотивами ее действий, а внешний глобализирующий фактор приобретает ранее не свойственную ему функцию сдерживания регионального своеобразия. Он делает вывод, что главным итогом сложившейся

стр. 158

сегодня ситуации станет не искоренение международного терроризма, а возросшая возможность конвертации глобальной стратегии США в экономическую политику отдельных стран и регионов.

Сообщение В.Д. Марчукова (МИД РФ) содержит анализ проблем обеспечения безопасности в ЮВА. С ростом международного значения региона в условиях глобализации мира вопрос сохранения здесь стабильности приобретает общемировой характер. Но главные конфликты в ЮВА до сих пор не решены и временами приближаются к жесткой, почти военной, конфронтации. Споры о принадлежности островов в Южно-Китайском море (ЮКМ), в которые вовлечена часть стран ЮВА, Китай и Тайвань, приводятся выступавшим в качестве примера острого, нерешаемого конфликта и служат предметом многопланового анализа. В связи с конфликтом в ЮКМ В.Д. Марчуков рассматривает отношения между АСЕАН и КНР, а также позиции США и Японии, наряду с Китаем доминирующих в геополитическом ландшафте ЮВА. В настоящее время все участники споров относительно этих островов представляют себе опасности, связанные с военным решением конфликта, выступая за политическое урегулирование. По мнению автора, одним из вариантов политического решения проблемы является совместная разработка нефтяных и газовых месторождений на спорных территориях. Большинство стран АСЕАН, Япония и Южная Корея склоняются к такому варианту, но Китай, главный "игрок" и потенциальный гегемон в ЮВА и ВА, не готов к подобному решению. ЮКМ, судя по всему, потенциально будет одной из "горячих точек" планеты до тех пор, пока не урегулируются споры.

М.Н. Гусев (ИВ РАН) в выступлении "Юго-Восточная Азия: синдром фундаментализма" остановился на реальной, по его мнению, угрозе конфликта между христианством и исламом, возникшей после событий 11 сентября 2001 г. ЮВА, значительная часть населения которой исповедует ислам, становится зоной, привлекательной для распространения радикального политического ислама и роста исламского фундаментализма (в качестве примеров приводится обстановка в Индонезии, Таиланде и на Филиппинах). На радикализацию ислама в странах ЮВА воздействуют как внешние факторы (глобализация мировой экономики, сопровождающаяся дифференциацией в мировом масштабе и увеличением числа стран-"изгоев"), так и внутренние, связанные с ухудшением экономического положения населения (в результате азиатского кризиса) и соответственно ростом социального недовольства и политической дестабилизацией.

В.А. Федоров (ИВ РАН) рассмотрел особенности антитеррористической кампании в странах ЮВА. Объявленная президентом Бушем война с "глобальным терроризмом" частично распространилась и на ЮВА, так как здесь в последние годы отмечалась активизация экстремистских исламских группировок ("Абу-Сайяф" на Филиппинах, "Воинство джихада" в Индонезии и др.). На 7-й сессии АСЕАН в декабре 2001 г. ее участники осудили теракты в США и высказались за активное участие стран региона в борьбе с терроризмом путем обмена разведывательной информацией, усилением охраны совместных границ, перекрытия каналов контрабанды оружия, наркотиков и т.п. В январе 2002 г. США оказали Филиппинам военную и финансовую помощь, а также направили в страну своих военнослужащих. По мнению В.А. Федорова, действия Вашингтона, помимо борьбы с террористами, преследуют также цель возобновить использование филиппинской территории в качестве важного военного плацдарма в регионе.

Н. Г. Рогожина (ИМЭМО РАН) отметила, что антиглобализм в ЮВА получил определенное распространение среди неправительственных организаций так называемого четвертого поколения, придерживающихся альтернативных позиций по проблемам развития. По своим идеологическим предпочтениям они чрезвычайно близки к анархистам и социалистам, взгляды и убеждения которых определяют содержание антиглобализма. По мнению выступавшего, подключение развивающихся стран к антиглобалистскому движению отвечает интересам развития последнего, представленного в основном структурами западного общества, которые завоевывают свой авторитет за счет дискредитации существующей глобальной политической и экономической системы. В то же время в антиглобалистском движении развивающимся странам, в том числе и странам ЮВА, отводится вспомогательная роль. Н.Г. Рогожина считает, что появление здесь антиглобалистского движения не означает начала крупномасштабной политической мобилизации населения мира против существующего мирового порядка (как это пытаются представить участники движения). Скорее, оно выражает стремление тех, кто в нем участвует, самосохраниться как политические структуры, выжить, адаптируясь к новым усло-

стр. 159

виям развития постиндустриального мира путем формирования новой стратегии и тактики деятельности.

Сообщение Е.А. Черепневой (ИВ РАН) "Американские исследования Юго-Восточной Азии в 1990-е годы" содержит анализ состояния этой отрасли американского востоковедения. Как отмечает Е.А. Черепнева, американские ученые объясняют причины снижения интереса США к региону в конце XX в. окончанием "холодной войны", исчезновением биполярного мира. Они признают, что "постколониальная теория" и методология "постмодернизма", "постструктурализма" и "постмарксизма" непродуктивны в нынешних условиях, демонстрируют утрату старых парадигм и неудачи в поисках новых интеллектуальных рамок. Одним из примеров теоретического бессилия американских исследований ЮВА является отсутствие концепции развития региона. Вместе с тем новые реалии в мире, вызванные борьбой с терроризмом и исламским экстремизмом, могут в скором времени возродить интерес США к региону ЮВА -там расположена Индонезия, страна с многочисленным мусульманским населением и где в настоящее время происходит рост исламского движения. Это может дать стимул к возобновлению финансирования американских исследований по ЮВА.

Второй блок открыло сообщение С.А. Былиняка (ИВ РАН) "Юго-Восточная и Восточная Азия: кризисы и развитие". Во второй половине 1990-х годов страны Юго-Восточной и Восточной Азии столкнулись с глубокими кризисами; 1997-1998 гг. были ознаменованы острым финансовым кризисом - валютным, фондового рынка, банковским. В 1999-2000 гг. кризис затухает и возобновился вполне приемлемый экономический рост. Но уже в 2001 г. разразился новый кризис, обусловленный рецессией в мировой экономике. Он наложился на непреодоленный банковский кризис, объектом которого являются кредитные организации и корпоративный сектор. С.А. Былиняк отмечает, что если от финансового кризиса пострадали главным образом НИС-2 (Индонезия, Таиланд, Малайзия, Филиппины), а также Южная Корея, то рецессия в мировой экономике сильнее всего ударила по НИС-1 (Сингапуру, Тайваню, Гонконгу), имеющим более развитую в техническом отношении структуру экспорта. Он делает вывод, что, во- первых, период длительного бескризисного развития региона закончился. Во-вторых, перечисленным странам предстоит серьезно откорректировать стратегию развития по основным направлениям, благодаря которым они совершили экономический рывок. Это прежде всего: экономический рост при высокой норме накоплений и капиталовложений; экспорториентированная экономика; участие государства в воспроизводственном процессе. Кризисы показали, что восточноазиатская модель развития не столь совершенна, как казалось ранее, и нуждается в серьезной корректировке, но не в смене стратегии.

А.А. Рогожин (ИМЭМО РАН) в сообщении "Экономика ЮВА в 2001 г.: тревоги и надежды региона" отметил три внешних фактора, наиболее существенных для анализа экономического развития ЮВА в 2001 г. Во-первых, это спад в мировой экономике, начавшийся в конце года. Он оказался глубже, продолжительнее и шире по охвату, чем ожидалось (и это относится и к экономике Большой Восточной Азии, неотъемлемым элементом которой экономика ЮВА стала уже давно). Во-вторых, теракты 11 сентября и последовавшие за ними события внесли элемент неопределенности в начавшее было оживать мировое хозяйство. В ЮВА они оказали воздействие в основном только на две отрасли - туризм и авиатранспорт. В-третьих, экономический спад в Восточной Азии оказался глубже, чем предполагалось. Подъем в хозяйстве этого региона начнется только ближе к середине 2002 г. А.А. Рогожин отметил, что особенно тяжело на странах ЮВА сказывались: сложнейшее экономическое положение Японии, неопределенность, вызванная вступлением Китая в ВТО, последствия нелегкой трансформации китайской экономики, переключение инвестиционных ресурсов Тайваня на КНР и частичный уход из ЮВА южнокорейского капитала. При этом он полагает, что нет оснований говорить о массовом закрытии предприятий "второй японской экономики" в странах ЮВА. Последние также активно использовали трудности китайской экономики, "переманивая" капитал, в том числе региональный китайский, стремясь реализовать идею создания некоего асеано-китайского экономического пространства, привлекая тайваньский капитал.

Л.Ф. Пахомова (ИВ РАН) в сообщении "Глобализация: национальные подходы стран ЮВА" отметила, что за последнее пятилетие страны ЮВА, прежде всего Индонезия, Таиланд, Малайзия и Сингапур, на своем опыте ощутили взаимосвязь глобализации экономики с глобализацией кризисов. Если трудности 1997-1999 гг. были связаны в основном с финансовыми потоками, то ухудшение мировой конъюнктуры в последующие годы породило проблемы товар-

стр. 160

ных потоков. Тяжелые уроки кризиса и спада экономического развития потребовали переоценки эффективности деятельности ключевых международных организаций и существующей валютно-финансовой системы. В этих условиях страны ЮВА выдвигают свои концепции их переустройства и предпринимают шаги по созданию новых экономических образований. В частности, валютно-свопового пула, который мог бы, в свою очередь, послужить прообразом валютного пула или же некоего Азиатского монетарного фонда. Другим примером является достижение соглашения о создании Восточно-Азиатской зоны свободной торговли. Новые образования создаются на основе формулы АСЕАН+3, что значительно расширяет региональные границы ЮВА для хозяйственной деятельности и интеграционных процессов. Это, во-первых, отражает определенную исчерпанность возможностей интеграции стран-членов АСЕАН на современном этапе, во-вторых, указывает на усиление неравномерности социально-экономического развития отдельных стран региона после кризиса, и в-третьих, свидетельствует об отсутствии в рамках Ассоциации экономически мощного государства, способного взять на себя роль "локомотива" экономического развития. В новых образованиях на эту роль претендуют одновременно Япония и КНР. Л.Ф. Пахомова приходит к выводу о том, что, несмотря на незавершенность новых форм многостороннего и двустороннего сотрудничества (например Япония-Сингапур), они свидетельствуют об интенсивном поиске путей создания многополярности в сфере экономики.

Сообщение Э.С. Гребенщикова (ИМЭМО РАН) "Деловая среда в странах АСЕАН - фактор институциональной зрелости" посвящено созданию странами Ассоциации благоприятной деловой среды. Они одними из первых в развивающемся мире усвоили уроки взаимозависимости и использования сравнительных преимуществ в межрегиональном разделении труда. Благоприятная конъюнктура, огромный приток капитала обеспечивали стремительный экономический рост, несмотря на все пороки бизнес-среды. Однако кризис 1997-1998 гг. вскрыл институциональную незрелость и недореформированность экономических механизмов. Ранее самые надежные гарантии соблюдения интересов зарубежных корпораций заключались в их тесных связях и личных контактах с высшим руководством, которое получало "откупные".

Наиболее сложные проблемы возникли в Индонезии, где самой актуальной задачей остается поддержание правопорядка, урегулирование отношений между центром и провинциями. Падение режима Сухарто поставило ТНК лицом к лицу с законодательной системой и институциональной средой, которые не обеспечивают ни судебной защиты законных интересов собственников, акционеров, кредиторов, инвесторов, не входящих в состав финансово-промышленных конгломератов, пользующихся покровительством властей; ни открытого доступа к участию в приватизационных сделках; ни эффективной процедуры банкротства и реализации имущества должников; ни выполнения условий контрактов. Эти "родовые черты" характерны и для таиландской экономики. Э.С. Гребенщиков отметил, что для большинства стран ЮВА, особенно наименее развитых, остаются чуждыми понятия прозрачности бизнеса, регулярной и полной отчетности, особенно в соответствии с международными стандартами (в этом плане российская действительность выглядит не так уж плохо). Но в них уже аккумулировано значительное количество иностранного капитала, и даже его частичный отток не подорвет восстановления экономики и ее роста, хотя и не такого скорого, как раньше.

В заключение Э.С. Гребенщиков отметил, что экспресс- диагностика диспропорций экономического развития стран АСЕАН подводит к выводу о поверхностности того влияния, которое Запад оказал на них. Пока они не смогли далеко оторваться от не самых лучших традиций восточного общества и государства. В ходе происходящей и предстоящей перестройки экономики и социальной сферы странам АСЕАН предстоит полагаться именно на США и Запад, а не автаркию и популистскую политику.

А.И. Динкевич (ИВ РАН) в сообщении "Экономический рост и проблемы социальной отдачи (на примере Юго- Восточной Азии)" проанализировал опубликованные в последнее время исследования по проблемам динамики экономических макропоказателей, важной особенностью которых стало усиливающееся внимание ученых к вопросам социальной отдачи. Обращение экономистов - ученых и практиков - к социальным вопросам вызвано двумя факторами: во-первых, повышением стоимости рабочей силы в условиях информационной революции и, во-вторых, эффектом обратных связей (взаимовлияния) между социальной отдачей и экономическим ростом, а следовательно - их социально-политическими последствиями. Изучение этих проблем на примере ЮВА выявило существенные расхождения в механизмах взаимодей-

стр. 161

ствия экономического роста и социальной отдачи, выразившиеся в отсутствии между ними линейной зависимости. Причины подобного связаны с уровнями социально-экономического развития, с характером власти и проводимой политикой национальных государств, а также с распределительными и перераспределительными отношениями в них. Результатом отсутствия линейной зависимости между экономическим ростом и его социальной отдачей являются структурные разрывы. Действительно, если в 1970-1997 гг. темп прироста ВВП на душу населения в странах ЮВА в среднем составил 4.04%, то квинтильный коэффициент (соотношение 20%-х групп получателей высших и низших доходов) или увеличился (например, в Таиланде и на Филиппинах)), или сократился незначительно (в Индонезии). В 1990-х годах коэффициент оставался очень высоким (1:8.8), в том числе наибольший показатель отмечался в Малайзии (1:11.7).

В этих условиях, естественно, уровень бедности, даже по официальным данным, в среднем в регионе превысил 35%- ную отметку. Несмотря на рост бюджетных расходов на социальные цели, исправить положение не удалось. В важнейших сферах - системах образования и здравоохранения - удельный вес ассигнований на них в ВВП много ниже среднемировых показателей: соответственно на 1/3 и на 1/2. Все это свидетельствует о необходимости усиления социальной направленности стратегий развития стран региона.

В сообщении Г.С. Шабалиной (ИВ РАН) "Национальные кадры ЮВА для "новой экономики"" отмечалось, что в странах Юго-Восточной Азии растет убежденность в необходимости создания "экономики, основанной на знаниях". Высокие технологии будут способствовать экономическому росту, поэтому страны региона не должны оставаться в стороне от этого процесса. В посткризисный период в странах ЮВА разработано немало проектов развития национального образования, науки, культуры. Пока реальный вклад целевых государственных программ по информатизации, подготовке национальных кадров весьма скромен. Специалистов высшего уровня и квалифицированную рабочую силу в целом готовят либо за рубежом, либо привлекают иностранных преподавателей и ученых в национальные учебные заведения и научные центры. По-прежнему активны США, Великобритания, Австралия, Франция и Нидерланды. В последнее время Япония оказывает значительную финансовую помощь и другую поддержку для развития систем образования и использования новых технологий в ЮВА, в том числе в странах Индокитая. В этот процесс включилась Германия, где в настоящее время обучаются и получают стипендии в вузах 2 тыс. индонезийцев (в основном в области технических знаний) и 1500 вьетнамцев. Многие германские университеты и вузы организуют летние школы, осу1цествляют свои учебные программы в вузах стран ЮВА или же создают там собственные центры. Такое сотрудничество осуществляется с Вьетнамом, Индонезией, Малайзией, Сингапуром, Таиландом.

С.А. Соловьева (ИВ РАН) в сообщении "Прямые иностранные инвестиции в страны ЮВА" обратила внимание на то, что глобальные потоки прямых иностранных инвестиций (ПИИ) в 2001 г. сократились до 800 млрд дол. США (с 1.1 трлн в 2000 г.), но доля развивающихся стран в общем их объеме медленно росла: согласно прогнозам, в 2005 г. она может составить 29% мирового объема. Поступление ПИИ в ЮВА в 2000 г. было ниже предкризисного уровня. Доля региона в совокупном притоке этих инвестиций в развивающиеся страны Азии продолжала сокращаться и составила в текущем году всего 10% против более чем 30% в середине 1990-х годов. По мнению С.А. Соловьевой, в качестве инструмента привлечения ПИИ все больше используется метод межстрановых слияний и поглощений. Так, в ЮВА использование этого метода после кризиса дало толчок экономическому оздоровлению стран региона. Трансграничные операции были сконцентрированы в секторах, ориентированных на внутренний рынок. И объем их в странах, испытавших особенно остро кризис - Индонезии, Малайзии и Таиланде, а в Восточной Азии - в Южной Корее - в 2000 г. резко увеличился: с 3 млрд до 18 млрд дол. За последние 5 лет доля межстрановых слияний и поглощений в ПИИ, поступающих в ЮВА, возросла с 6% до 30%. Большей частью эти операции осуществляются в таких сферах, как оптовая и розничная торговля, операции с недвижимостью и финансовые услуги. С.А. Соловьева отмечает сокращение объема таких поступлений в регион наряду с изменениями в отраслевой структуре инвестий. Ныне преобладают инвестиции в форме межстрановых слияний и поглощений.

Л. П. Муранова (ИВ РАН) в сообщении "Основные тенденции развития внешней торговли стран ЮВА в 1990-е годы" рассмотрела динамику внешнеторгового оборота, изменения товар-

стр. 162

ной структуры экспорта и импорта и географической направленности торговли. В первой половине 1990-х годов все страны региона стремительно наращивали объемы внешней торговли: среднегодовые темпы прироста товарооборота отдельных стран колебались от 10% до 30%. Высокая динамика прервалась в 1996 г. из-за сокращения спроса со стороны крупнейших партнеров стран ЮВА - США и Японии, переживших рецессию. Валютно-финансовый кризис 1997- 1998 гг. ухудшил ситуацию, и до конца десятилетия темпы экономического роста так и не достигли прежних показателей (кроме Камбоджи и Филиппин, менее пострадавших от кризиса). В 1990-е годы произошли также существенные изменения в товарной структуре экспорта. Сократился удельный вес вывоза сырья и топлива (кроме Брунея), а промышленной продукции увеличился. В более экономически развитых странах ведущей статьей экспорта стали машины, оборудование и транспортные средства; в импорте доля инвестиционных товаров возросла, а потребительских - снизилась. В менее развитых, наоборот, доля потребительских товаров увеличилась. Изменения в географии торговли выразились в снижении доли основных партнеров - США и Японии; одновременно расширилась внутрирегиональная торговля, а также торговля с развивающимися государствами АТР.

А.И. Салицкий (ИВ РАН) определил значение вступления Китая в ВТО для его отношений со странами АСЕАН. Содержание соглашений, которые заключила КНР с ВТО, является крупным шагом в модернизации внешнеэкономических связей Китая и дает основание говорить о сохранении им институциональных основ и очень высокой роли государства в этой сфере. Частный сектор КНР, по его мнению, "опоздал вписаться в глобализацию": главные направления сотрудничества и соперничества на внутреннем и внешнем рынках определяют отношения между крупнейшими государственными корпорациями и зарубежным капиталом, а в ряде областей явно усиливается роль центра. Комплексный характер экономики Китая, ее высокая динамика и относительно низкая зависимость от внешних рынков делают правомерными прогнозы о становлении в его связях с АСЕАН элементов интеграции, коллективной опоры на собственные силы и рынки. Статистика 2000 - первой половины 2001 г. свидетельствует об опережающих темпах роста взаимной торговли. Быстро развиваются и другие сферы хозяйственного сотрудничества. Системность хозяйства КНР и внешнеэкономическая мощь государства, как полагает А.И. Салицкий, могут и далее служить реальным фундаментом ее экономического и политического сближения со странами АСЕАН, выработки общих подходов к проблемам региона и современного мира, росту взаимного интереса и поддержки.

Выступление В.Я. Архипова (ИВ РАН) посвящено роли Австралии в экономике ЮВВА. Отмечая, что 1990-е годы и начало нового десятилетия характеризуются ее высокой активностью в ЮВВА, он объясняет это значительно усилившимися позициями Австралии в мировой экономике, ее географической близостью со странами региона, а также успешным экономическим развитием развивающихся стран ЮВВА в течение большей части этого периода и высоким спросом на австралийские товары, прежде всего минеральные и сельскохозяйственные. В 2000 г. на долю ЮВВА пришлось 55% всего экспорта Австралии (ее товарные поставки в регион выросли на 35%). В условиях экономического спада в ЮВВА с конца 2000 г. австралийский экспорт сохранил высокий уровень (за 2000/01 фин. г. - с марта 2000 г. по март 2001 г. -он увеличился на 23%). В 2000/01 фин. г. Япония традиционно занимала первое место в австралийском экспорте, США - второе, КНР и Южная Корея делили третье и четвертое соответственно. За второе пятилетие 1990-х годов инвестиции Австралии в странах ЮВВА более чем удвоились. С усилением связей с азиатским регионом возросли инвестиции Австралии, прежде всего в Японии (22.8 млрд. австрал дол., в том числе 353 млн. прямые - данные на середину 2000 г.), в Гонконге (8.4 млрд, в том числе 4.2 млрд - прямые), Сингапуре (9.7 млрд, в том числе 1.9 млрд - прямые), Индонезии (2.6 млрд дол., в том числе 670 млн дол. - прямые). Австралия увеличивает свой вклад в создание интеллектуального капитала (обучение студентов из Азии) как в самом регионе, так и в Австралии. Дальнейшее укрепление экономических позиций Австралии в ЮВВА не вызывает сомнений.

Третий блок, посвященный проблемам политики, экономики, внешней политики отдельных стран ЮВА, открыло выступление А.Ю. Другова (ИВ РАН), в котором проанализирована современная политическая ситуация в Индонезии. Суть событий 2001 г. в этой стране - продолжение кризиса государственной власти или даже государственности в целом. Падение репрессивного режима в мае 1998 г. не привело к созданию эффективной структуры власти с опорой на большинство населения или хотя бы политической элиты. С избранием М. Сукарнопутри

стр. 163

решилась, пусть и формально, одна проблема - президент имеет сравнительно устойчивое большинство в парламенте и конгрессе (больше 60% депутатских мандатов). Но в этом блоке несколько противоестественно соединились наиболее радикальные и наиболее консервативные силы. Дискредитация государственной власти во всех ипостасях, полученная в наследство Сукарнопутри, создала морально- политический вакуум, который заполняется политическим исламом. После событий 11 сентября 2001 г. последний получил дополнительную "легитимацию" в глазах масс как представитель мировой силы, с которой считается, пусть со знаком "минус", единственная сверхдержава. Однако исламская окраска конфликтов на Сулавеси, Молукках, в Аче и других регионах не должна скрывать их сущности. Это реакция, часто неадекватная, на эксцессы развития и модернизации. Возникающие проблемы, решаемые в рамках государственных институтов, принимают форму этнических и/или межконфессиональных конфликтов. Армия занимает выжидательную позицию. Задача ближайшего будущего, стоящая перед Индонезией - обеспечение политической стабильности и на ее основе выход из экономического кризиса (решение этой задачи во многом зависит от успеха или провала правительства М. Сукарнопутри).

Сообщение Р.Е. Севортьяна (ИТАР-ТАСС) "Роль государственничества в сознании индонезийской политической элиты" построено на основе политологического подхода к проблеме государства. Автор полагает, что ЮВА принадлежит к числу регионов, где масштабно и непредсказуемо проявляют себя процессы развития государственной общности. В наибольшей мере это относится к Индонезии, так как от сохранения ее целостности зависит обстановка во всем регионе. По мнению Р.Е. Севортьяна, в сознании политической элиты Индонезии (гражданской и военной) существует пока непреодолимая дилемма: либо попытка выстроить новую азиатскую демократию (чревато распадом страны), либо стабилизировать государство, обратившись к его авторитарным формам (пусть завуалированно). Правительство М. Сукарнопутри демонстрирует государственнический подход, который сформировался в Индонезии за период независимого существования, превратившись в устойчивый стереотип мышления нации. По мнению автора, им будет определяться государственная линия любого стоящего у власти лидера.

В выступлении А. Д. Попова (ИВ РАН) "Исламизация Индонезии?" была рассмотрена проблема радикализации синкретического по характеру индонезийского ислама. По мнению автора, в результате крушения режима Сухарто все сепаратистские движения и этноконфессиональные конфликты в Индонезии получили исламскую окраску. Они выдвигают фундаменталистские и исламистские лозунги "очищения" ислама и создания шариатских исламских государств (наиболее серьезный пример - Аче, где официально введены нормы шариата). Радикализации индонезийского ислама способствовали американские бомбардировки Афганистана, вызвавшие резкий подъем антиамериканских настроений среди населения и в политической элите. В то же время индонейзийское правительство твердо выступает против терроризма. Дальнейшая радикализация мусульманского движения будет способствовать развитию дестабилизационных процессов в стране. Однако устранение угрозы исламизма пока не представляется реальным.

Тема выступления Е.П. Заказниковой (ИВ РАН) - "Сепаратистское движение в индонезийской провинции Ириан Джая". Главные причины антиправительственных выступлений - социально-экономические. Несмотря на то, что провинция располагает огромными природными ресурсами, ее население находится на крайне низком уровне жизни, образования и здравоохранения. Доходы поглощает центр. Ирианцы, имеющие отличия от индонезийцев в этническом и религиозном отношении, опасаются также исчезновения своей самобытной культуры при массовом наплыве мигрантов из других частей страны. До начала 1980-х годов сепаратистское движение было массовым, к середине 1990-х годов основными формами протеста стали террористические акции и захват заложников. Затем, пытаясь приглушить остроту противостояния, правительство в 2000 г. удовлетворило некоторые требования сепаратистов, и открылась возможность перейти к мирным переговорам. Однако этому противодействовала армия, верхушка которой выступала за жесткие меры в отношении сепаратизма, а также радикальное крыло антиправительственного движения, выражавшее несогласие с позиций его руководства. Лишь в начале 2002 г. центральное правительство, стремясь урегулировать проблему, предоставило провинции статус расширенной автономии с переименованием ее в Папуа. Но до окончательного решения проблемы еще далеко.

стр. 164

Н.А. Толмачев (руководитель группы Церковного научного центра "Православная энциклопедия") сделал сообщение "Деколонизация Восточного Тимора: некоторые аспекты и проблемы". По его мнению, предпосылки проблемы Восточного Тимора являются прямым следствием эпохи колониального владычества голландцев. Восточный Тимор четыре века развивался в отрыве даже от близкородственных народов западной части острова и был на пути формирования новой этнической общности с собственным национальным самосознанием.

Индонезийские власти вынуждены были провести в 1999 г. референдум о самоопределении территории Восточного Тимора, осознав неспособность ликвидировать непрекращающуюся борьбу тиморцев за независимость, а также, как полагает Н.А. Толмачев, лишившись поддержки США в аннексии этой территории. Говоря о перспективах самостоятельного существования Восточного Тимора в качестве независимого государства, Н.А. Толмачев отмечает сомнения ряда экспертов в жизнеспособности нового государства и соответственно - наличие серьезных проблем для стабильности в регионе.

В.Ф. Урляпов (ИВ РАН) проанализировал внешнеполитическую программу Исламской партии Малайзии (ПАС) - ведущей оппозиционной партии. По оценке лидеров ПАС, главный вызов мировому мусульманскому сообществу исходит от агрессивного курса США, стремящихся "насадить" политику "секулярного либерализма". ПАС осудила военную акцию США в Афганистане, считая ее прикрытием для создания в Кабуле режима, способного обеспечить интересы ТНК США. ПАС выступает за объявление Израилю "всемирного исламского джихада". В качестве одного из возможных путей разрешения этноконфессиональных конфликтов в Индонезии (Аче) и на Юге Филиппин она предлагает использовать восточнотиморский вариант урегулирования (референдум под эгидой ООН о самоопределении). ПАС попыталась создать "интернационал исламских партий", разделяющих идею создания в ЮВА подобия малайско-мусульманской конфедерации, но встретила мощный отпор со стороны правительства, что сделало крайне затруднительным реализацию внешнеполитических целей этой партии.

Выступление Е.В. Иванкиной (ИВ РАН) посвящено национальному вопросу в современной Малайзии и его влиянию на политику. Она отметила, что на фоне быстрого экономического развития Малайзии разделенность общества по этническому признаку поддерживается стремлением каждой из этнических групп сохранить свою национальную самобытность, противостоять процессам ассимиляции. Проблема коммунализма остается главной преградой на пути к интеграции трех национальных общин. Основу этой проблемы составляет разница в уровнях социально- экономического развития основных этнических групп, доминирование немалайцев в наиболее прибыльных областях экономики и закрепленное с помощью законодательства приоритетное положение коренных национальностей в политической сфере. Что касается конфессиональной принадлежности, то в Малайзии она фактически соответствует национальному признаку. Так, ислам стал важнейшим интеграционным средством для малайцев, в то же время он во многом препятствует процессам национальной консолидации общества, усиливая обособление малайской общины от других этнических групп страны.

Ю.О. Левтонова (ИВ РАН) рассмотрела три главных аспекта проблемы мусульманского экстремизма на Филиппинах (где в целом преобладает синкретический ислам). Первый аспект связан с оценкой исторических истоков и особенностей межконфессионального конфликта на Филиппинах. Его природа - в традиционной дискриминации мусульманского меньшинства (Филиппины - единственная христианская страна в ЮВА, где свыше 80% населения исповедует католицизм), в наши дни усиленная противоречиями модернизации и общим экономическим спадом в стране, вызванным азиатским кризисом. В настоящее время под влиянием международных факторов происходит радикализация мусульманского движения: распространение идей политического ислама, исламского фундаментализма, переход автономистов на сепаратистские позиции, активность ультрарадикальной группировки Абу Сайяфа. Второй аспект. События сентября 2001 г. дали филиппинской политической элите серьезный шанс улучшить и укрепить партнерские отношения с США, ослабленные в начале 90-х годов XX в. В обществе сохраняется традиционный проамериканизм - до 80% филиппинцев поддерживают проамериканскую политику правительства Арройо. Это отнюдь не препятствует росту антиамериканских, антизападнических, антиглобалистских настроений среди определенных категорий населения. Но в случае кризиса власти любой новый лидер будет продолжать курс на тесное сотрудничество с США, в первую очередь в области обороны и безопасности. Третий аспект. Американцы направили военные подразделения в дружественную лояльную страну - здесь не-

стр. 165

приемлем термин "акция возмездия". По мнению Ю.О. Левтоновой, ошибочны довольно часто высказываемые в прессе идеи о намерении американцев вновь превратить Филиппины в крупный базовый анклав. Можно говорить лишь о четко ограниченных задачах помощи филиппинцам в борьбе с местным мусульманским терроризмом. При этом безусловно размещение на Филиппинах американских подразделений, своего рода проверка реакции соседних стран и, кроме того, скрытый вызов Китаю - симптом будущей борьбы между США и КНР за гегемонию в ЮВВА.

В сообщении Э.М. Гуревич (ИВ РАН) "Сингапур в эпоху глобализации" показана противоречивость процессов глобализации. С одной стороны, Сингапур прочно интегрировался в систему мирохозяйственных связей, утвердился на мировом рынке и занял самостоятельную позицию в международных политических отношениях. С другой стороны, экономика Сингапура стала чрезвычайно уязвимой и зависимой от финансово-экономических потрясений в мире. Замедление темпов экономического роста в США и сложность внутриполитической ситуации в ряде соседних государств не могли не отразиться на состоянии хозяйственного комплекса Сингапура. Город-государство, в течение нескольких десятилетий по всем стандартам остававшийся феноменальным примером экономических достижений, оказался в тисках экономического спада - самого тяжелого за последние 37 лет.

М.Г. Осипова (ИВ РАН), рассматривая экономическое развитие Сингапура в 2001 г., отметила, что снижение темпов экономического роста явилось следствием ухудшения экономической конъюнктуры в странах, являющихся его торговыми партнерами, прежде всего в США и Японии. Процесс глобализации для небольшого государства таит серьезную опасность негативного воздействия на его экономическое развитие. В долгосрочной перспективе Сингапуру сложно конкурировать с более крупными странами, которые располагают значительными запасами природных ресурсов, поэтому его стратегия развития направлена на создание наукоемкой экономики. Сингапурское правительство содействует ускорению либерализации в финансово- экономической сфере и в сфере телекоммуникационных услуг. Взвешенная правительственная политика в финансовой сфере ведет к тому, что Сингапур в начале XXI в. будет выполнять функции одного из ведущих финансовых центров мира. Однако революция в сфере информационных и иных новейших технологий ставит перед страной множество серьезных проблем в области образования, бизнеса и в системе традиционных ценностей.

Е.А. Фомичева (ИВ РАН) проанализировала итоги развития политической системы Таиланда в XX в. от абсолютной монархии к буржуазной революции 1932 г. и становлению парламентской системы через борьбу авторитарной и парламентской тенденций. Оценивая степень демократического развития, качество демократии, ее устойчивость, Е.А. Фомичева приходит к заключению, что отдельным этапам экономического развития в целом соответствовал тип политической системы и степень ее демократизации. Кроме того, для политической системы страны характерно сочетание особенностей политической культуры тайцев, традиций общественной жизни, а также политических институтов и принципов, заимствованных у Запада. В целом сложилась своеобразная политическая система, важными элементами которой являются институт монархии, политические партии, избираемый двухпалатный парламент, правительство, формируемое по результатам выборов, принятие новой конституции, проведение конституционной реформы и т.п.

П.Е. Шустрое (ИСАА при МГУ) охарактеризовал современную экономическую ситуацию в Таиланде. В последние годы в основном преодолены негативные последствия кризиса 1997-1998 гг. Правительство Таксина Чинновата принимает меры, направленные на обеспечение сбалансированного экономического роста, оздоровления финансового сектора и приоритетного развития агропромышленных отраслей. Поощряется развитие мелкого и среднего бизнеса как в городах, так и в сельских районах страны. Государство стремится выбрать оптимальную стратегию развития, с учетом внутренних и внешних факторов, чтобы максимально использовать национальные природные богатства и людские ресурсы. Выводы П.Е. Шустрова были дополнены анализом фактических данных экономического развития Таиланда в 2001 г. Е.М. Астафьевой (ИВ РАН). Экономическое развитие Таиланда несколько замедлилось по сравнению с предыдущим годом, что было вызвано, главным образом, спадом в мировой экономике. Однако экспорт и импорт выросли на 7.0 и 2.8%, соответственно (сальдо торгового баланса осталось положительным - 2.5 млрд дол. США). В целом, считает Е.М. Астафьева, экономическая ситуация в 2001 г. стала более благоприятной для восстановления экономики;

стр. 166

национальная валюта колеблется в пределах 43.64-45.62 бат за 1 дол. США (в среднем 44.5%). Высокая ликвидность активов позволила снизить внутренние процентные ставки и улучшить условия кредитования. Но до сих пор огромной проблемой, препятствующей нормальному экономическому развитию, являются просроченные кредиты (10% от общей суммы). В 2001 г. была создана Тайская корпорация управления активами (ТАМС), которая скупила просроченные ссуды всех госбанков за 33% их номинала, ТАМС также планирует выкупить значительную часть просроченных кредитов частных банков. Проведенная реорганизация и реструктуризация долгов позволила увеличить прибыль коммерческих банков. Е.М. Астафьева отмечает, что реальный сектор испытывает проблемы в связи с недостаточным кредитованием. Рост промышленного производства в 2001 г. составил всего 1.3%, а коэффициент использования производственных мощностей равнялся в среднем 54.1%. Эти и другие проблемы в реальном секторе не только тормозят его развитие, но и препятствуют нормальному росту всей экономики.

В.А. Дольникова (ИСАА при МГУ) в своем сообщении отметила, что, несмотря на интенсивный процесс урбанизации и рост городской экономики, Таиланд в социально- экономическом плане остается преимущественно аграрной страной, где более 42% рабочей силы занято в сельском хозяйстве. К 2000 г. свыше 60% населения проживало в сельской местности. Вместе с тем постепенно увеличивается численность сельского населения, занятого в промышленных отраслях, торговле и сфере услуг (к началу XXI в. в них было занято 47%). Подобные изменения в социальном положении людей свидетельствуют о том, что сельское население страны начинает играть все большую роль в общенациональных политических организациях и представительных институтах власти.

Выступление В.Ф. Васильева (ИВ РАН) посвящено конфиденциальным переговорам (с октября 2000 г.) правительства Мьянмы (Бирмы) и демократической оппозиции (Национальной лиги за демократию - НДЛ) о достижении национального примирения. По мнению В.Ф. Васильева, эти переговоры - крупнейшее политическое событие в стране после захвата власти военной хунтой в 1988 г., ибо они содержат возможность разрешения длительного общественного кризиса и преодоления национального раскола. Автор отмечает, что сейчас за примирение выступают все - оппозиция, международные силы, включая ООН, АСЕАН, США, Япония, ЕС и, наконец, сама хунта, уставшая от обвинений в нелигитимности и от международных санкций и изоляции, усугубивших экономическое положение страны и другие проблемы. Однако, считает В.Ф. Васильев, предаваться благодушию еще рано (хунта за 14 лет пребывания у власти не раз заявляла о своей приверженности демократии, оставаясь тоталитарной военной диктатурой).

В сообщении А.А. Симония (ИВ РАН) было отмечено, что в период 1988-1993 гг. военное руководство Союза Мьянма проводило курс частичной экономической либерализации. Однако наметившийся с начала 1990-х годов экономический рост стал замедляться в силу ряда внутренних причин. Повлияли на экономическое положение страны и экономические санкции со стороны США и стран ЕС. Все это привело к определенному снижению темпов роста ВВП с 7.7% в середине 1990-х годов до 5.7% к началу XXI в. В Мьянме ВВП на душу населения остается самым низким в ЮВА. В конце XX в. он составлял 1027 дол., ниже, чем в Лаосе и Камбодже. Перестановки, которые происходили в правительстве Мьянмы в 1997 г., а затем в 2001 г., как полагает А.А. Симония, говорят о трудностях и противоречиях в осуществлении курса правительства на проведение реальных реформ в экономике страны.

Г.Ф. Мурашова (ИВ РАН), основываясь на анализе вьетнамской прессы за 2001 г., рассмотрела внешнеполитическую деятельность Вьетнама в контексте процесса глобализации международной жизни, в частности развития отношений СРВ с США и КНР, подготовки Вьетнама к вступлению в ВТО. В экономическом плане Вьетнам рассматривает Китай и США как предпочтительные рынки для сбыта своих товаров, а в геополитическом стремится использовать противоречия обеих держав в своих интересах.

Г.В. Бирина (ИВ РАН) охарактеризовала основные аспекты реформирования вьетнамской экономики. Ухудшение положения в мировой экономике в 2001 г. не могло не отразиться на темпах экономического роста СРВ. Развитие экономики страны в значительной мере зависит от экспортных доходов, а снижение мировых цен на нефть и сельскохозяйственную продукцию привело к резкому падению темпов роста экспортных доходов от этих групп товаров: с 25% в 2000 г. до 7% в 2001 г. Меры, принятые правительством Вьетнама в 2000-2001 гг., до некоторой

стр. 167

степени смягчили отрицательное воздействие рецессии в мировой экономике. Реализация в 2001 г. закона о предприятии (направленного на дальнейшее развитие частной формы собственности во всех сферах экономики), активная кредитная политика, проводимая Госбанком СРВ, пересмотренный закон об иностранных инвестициях, снятие ограничений на процентные ставки по иностранным кредитам, двустороннее американо-вьетнамское торговое соглашение, а также принятие долгосрочной программы реформ способствовали оживлению деловой активности в стране. По прогнозам, темпы роста вьетнамской экономики в 2002 г. будут ниже, чем предполагалось. Тем не менее Вьетнам может занять второе (среди стран - членов АСЕАН и Китая) место по темпам экономического развития (первое сохраняется за КНР).

А.А. Соколов (ИВ РАН) рассмотрел демографическую и социально-экономическую ситуацию во Вьетнаме: рост населения, состояние трудовых ресурсов, занятость населения, внутреннюю миграцию, экспорт рабочей силы за рубеж и т.д. Особое внимание он уделил вьетнамской эмиграции и ее участию в современной экономической жизни СРВ. В настоящее время примерно 2.5 млн вьетнамцев проживают в более чем 90 странах мира. По данным Вьетнамского комитета по делам соотечественников за рубежом, в 2001 г. от вьетнамцев, проживающих в разных странах мира, поступило в СРВ около 2 млрд дол. (на 11% больше, чем в 2000 г.), что составило около 2/3 всех прямых иностранных инвестиций в страну. Вьетнамские эмигранты участвуют в СРВ в более чем 600 различных инвестиционных проектах общей стоимостью 300 млн дол.

Г.М. Маслов (ИВ РАН) акцентировал внимание на итогах официального визита президента РФ В. Путина во Вьетнам (март 2001 г.), в частности на подписании декларации о стратегическом партнерстве, где говорилось об укреплении сотрудничества в оборонной области, которое не будет направлено против "третьих стран". Был подписан также ряд соглашений и достигнуты договоренности в области экономики, науки, культуры, образования. Их разработки, уточнения и согласования продолжались до визита премьер- министра России М. Касьянова во Вьетнам в марте 2002 г. Ход развития российско-вьетнамских отношений, как отмечает Г.М. Маслов, связан с напряженной и достаточно сложной политической ситуацией во Вьетнаме и в регионе ЮВА.

Выступление С.И. Иоанесян (ИВ РАН) касалось социально-экономической и политической ситуации в ЛНДР в 2001 г. Она оставалась достаточно сложной из-за природных катаклизмов и необходимости быстрейшего преодоления негативного воздействия на экономику последнего кризиса, недостаточной обеспеченности страны материальными и кадровыми ресурсами. Лаос по-прежнему нуждается в притоке иностранных займов, инвестиций и грантов, который заметно уменьшился в последние годы. В то же время ряд международных организаций, таких как МВФ, АзБР, ВБ и Комитет по Меконгу, продолжали дотировать лаосскую экономику. В 2001 г. ВВП вырос на 5-5.5%, курс доллара колебался в пределах 8-9 тыс. кипов. Доходы от иностранного туризма снизились. Баланс бюджетных статей государства и внешней торговли хронически зависят от зарубежных поступлений, существенную часть которых, по мнению правительства, должны составлять растущие денежные и материальные средства, направляемые "заморскими" лао в адрес их родственников в Лаосе. Значительным политическим событием стал седьмой съезд Народно-революционной партии Лаоса (март 2001 г.), ведущей и единственной партии в ЛНДР, решения которой определяют всю государственную политику в республике на ближайшую и дальнюю перспективу. Съезд сформулировал основные социально-экономические цели, утвердил задания индикативного плана развития на 2001-2005 гг. и вновь обратился к идее индустриализации экономики, отвергнутой полтора десятка лет назад. При этом приоритетным названо развитие сельского и лесного хозяйства, затем промышленности, инфраструктуры и социальной сферы.

Своевременность и научная значимость конференции продемонстрированы тематикой докладов и выступлений, посвященных наиболее острым и противоречивым проблемам развития региона в быстро меняющемся современном мире - в условиях глобализации экономики и политики.

Permanent link to this publication: