XIII век стал переломной эпохой для мусульманских стран Восточного Средиземноморья. В этот период происходит упадок могущественного Румского (Сельджукского) султаната, на регион обрушиваются монголы, в Египте Аййубидов сменяют мамлюки аль-Бахри, тюрки по происхождению. Тюркско-монгольский мир определяет историю Восточного Средиземноморья в XIII в. Со времени издания в 1756 - 1758 гг. книги Де-Гиня (De-Guignes J. Histoire generate des Huns, des Turcs, des Mongoles et des autres Tartares occidentaux) считается, что под термином "türk" авторы текстов обычно подразумевали лишь господствующую часть тюркского общества [Бернштам, 1946, с. 23, 84], т. е. под тюркскими государствами понимались лишь те, в которых военно-политическая элита состояла из этнических тюрок. В XIII в. существовали два главных тюркских государства: Румский султанат и Египет. В них имела место попытка перенесения традиционной тюркской политической системы на новые условия жизни. Это неизбежно приводило к ее трансформации: в условиях региона с развитой земледельческой культурой происходил переход кочевников к оседлому образу жизни. Особенно интересна ситуация в Египте, так как существование кочевников среди мамлюков было невозможно из-за специфики этой группы. Ослабление кочевых традиций, принятие тюрками ислама, удаленность от родовых территорий, тесная связь с развитыми культурами неизбежно приводили к трансформации традиционной тюркской кочевнической системы во всех сферах, в том числе и в сфере государственного управления.

Во второй половине XIII в. Египет стал ведущей силой на Ближнем Востоке, остановившей продвижение ильханов и распространившей свою власть на Палестину, Сирию и Верхнюю Месопотамию. К сожалению, несмотря на обилие источников [Семенова, 1966, с. 8 - 17], данный период мало исследован.

Основным источником для написания статьи является фрагмент произведения раннемамлюкского периода "Сливки мысли в истории хиджры" (Zubdat al-Fikra fi Ta'rich al-Hijra), охватывающий период с 650 по 658 г. х. (1252 - 1260). Эта хроника была написана в начале XIV в. одним из представителей мамлюкской элиты, заместителем султана (na'ib al-sultan) в 1311 - 1312 гг. - Бейбарсом ал-Мансури ан-Насири (ум. 1325) [Richards, 1998, p. XVIII] (впервые опубликована в 1998 г. на арабском языке, на русский не переводилась). Все переводы дат из летосчисления от хиджры в летосчисление от рождества Христова сделаны по таблице Х. К. Баранова [Баранов, 2002, с. 924 - 926].

Словосочетание "старший эмир" - al-'amir al-kabir (мн. ч. - al-'umara' al-kibar) упоминается в указанном фрагменте в шести случаях и касается только истории Египта и Румского султаната. Несомненно, здесь мы встречаемся с элементом тюркско-монгольской политической организации, о чем свидетельствуют следующие факты:

стр. 136
1) "Старший эмир" не упоминается при изложении событий в других мусульманских странах (Ирак, Сирия, Магриб) [Baybars al-Mansuri, 1998, с. 1 - 55]; 2) В системе традиционной сельджукской политической организации существовал институт "больших беков" - ulu bakalar [Гордлевский, 1960, с. 116], дословным переводом этого словосочетания является арабское "al-'umara' al-kibar". В основе этого словосочетания лежал существовавший в древнетюркской политической системе институт uluγ (ordu, elig) beg (мн. ч. baglar) [Древнетюркский словарь, 1969, с. 610, 170]; 3) Рашид ад-Дин упоминает "старших (ед. ч. - bozorg, перевод на арабский - kabir) эмиров" [Рашид ад-Дин, т. 2, 2002, с. 131], существование которых в Великой Степи фиксируется до нашествия Чингисхана [Рашид ад-Дин, т. 1, 2002, с. 266 - 281]; 4) Константин Багрянородный в своем труде "Об управлении империей" упоминает о существовании у панчакитов (печенегов) восьми фем, во главе каждой из них стоит "старший (μεγας) архонт (αρχωυ)" [Константин Багрянородный, 1989, с. 155 - 156], что в переводе на арабский даст нам al-'amir al-kabir.

Таким образом, мы фиксируем существование "старших эмиров" у тюркских народов на протяжении длительного периода, что позволяет сделать вывод о том, что в данном случае мы имеем дело с элементом традиционной тюркской политической организации. Традиционное тюркское государственное устройство представляло собой сочетание племенной организации и политической структуры - эля (el), которые взаимно дополняли друг друга [История Востока, 2002, с. 152]. Элементом же какого пласта являются "старшие эмиры" - родоплеменного или политического, надплеменного?

Характер употребления словосочетания uluγ beg в примерах, приводимых Древне-тюркским словарем (статьи "Uluγ" и "Elig"), позволяет предположить, что этот институт был связан с ордой и элем, т. е. являлся элементом политической структуры тюркской организации государства. В государстве Караханидов "улуг беки" неизменно участвовали в ханских советах и были представителями военной, а не родоплеменной знати [Агаджанов, 1991, с. 68].

Рашид ад-Дин при характеристике некоторых эмиров употребляет слово "bozorg", что, как уже упоминалось, семантически идентично словам "uluγ" и "kabir" (а также и μεγας). Одной из страт сасанидской аристократии являлись bozorgan [Bozorgan, p. 427], что является множественным числом от слова bozorg. Bozorgan (вар.: wuzurgan) отделялись от других четырех подразделений сасанидской аристократии, в том числе и от azadegan - "благородных" по крови [Bozorgan, p. 427]. В фарси слово dzadegan (ед. ч. azade) сохранило свое значение "знатного человека" [Персидско-русский словарь, 1382 г. х., с. 68]. Таким образом, характер выбранного Рашид ад-Дином слова позволяет предполагать, что он хотел подчеркнуть тот факт, что эти эмиры не являлись представителями родоплеменной знати.

Словосочетание, выбранное Константином Багрянородным, также недвусмысленно указывает на неродовой характер данного института. Словом "архонт" автор труда "Об управлении государством" называет правителей государств: арабских халифов, древнерусских князей, южнославянских правителей и т. д. [Константин Багрянородный, 1989, с. 51, 71, 73, 113, 161]. Показательно и название тех территорий, которыми управляют печенежские "архонты" - фемы, т. е. административно-политические подразделения [Константин Багрянородный, 1989, с. 155].

Для прагматического анализа мы использовали уже упомянутый труд Рашид ад-Дина, а особенно "Памятку об эмирах туманов и тысяч и о войсках Чингиз-хана" [Рашид ад-Дин, т. 1, 2002, с. 266 - 281). Использование этого источника нам представляется вполне корректным, так как Рашид ад-Дин фиксирует существование "старших эмиров" в Великой Степи до начала деятельности Чингис-хана. Проанализировав этот текст, мы пришли к следующим выводам: 1) Титул "старший эмир" никак не связывался с родственниками Чингис-хана; 2) "Старшие эмиры" существовали до завоеваний Чингис-хана; 3) "Старшие эмиры" могли назначаться Чингис-ханом; 4) "Старшие эми-

стр. 137
ры" возглавляли "тысячи" и "туманы" в войске Чингис-хана наравне с эмирами; 5) "Старшие эмиры", будучи тысячниками в войске Чингис-хана, обладали правом назначать эмиров тысячи (sic!) по своему усмотрению.

Можно сделать вывод, что в традиционной тюркской организации государства "старшие эмиры" являлись главами объединений нескольких родовых групп. Такие объединения были скорее политическими, нежели родоплеменными институтами.

Далее необходимо попытаться определить роль "старших эмиров" в системе управления мамлюкского Египта. Можно выделить следующие случаи упоминания "старшего эмира" в указанном фрагменте из "Сливок мысли в истории хиджры":

1) Аййубиды закупали мамлюков, чтобы "сделать из них старших эмиров и предводителей войска" (Baybars al-Mansurl, 1998, p. 3); 2) Совещание султана Гийас ад-Дина и малика Кутуза со своими старшими эмирами перед решающим сражением с монголами в первом случае перед битвой при Кусэдаге [Baybars al-Mansurl, 1998, p. 21), во втором случае перед битвой при Айн Джалуте [Baybars al-Mansurl, 1998, p. 50]; 3) Упоминание отца и деда ("старшие эмиры") и титула (бакаларбаки, или бейлербей) [Гордлевский, 1960, с. 171] Сайф ад-Дина Турунтая, сопровождавшего султана Ала ад-Дина Кай-Кубада к Менгу, а после смерти султана ставшего послом султана Изз ад-Дина Кай-Кавуса [Baybars al-Mansurl, 1998, p. 27]. Случай с Сайф ад-Дином Турунтаем также представляет интерес для понимания сущности института "старших эмиров", так как хорошо известно, что его род происходил из султанских гулямов [Гордлевский, 1960, с. 106], а не из родовой огузской аристократии; 4) Объявление султаном Изз ад-Дином джихада против татар и назначение одного из "старших эмиров" на должность командующего войсками [Baybars al-Mansurl, 1998, p. 31]; 5) Собрание "старших эмиров" и знати войска, которое лишило власти малика ал-Мансура Нур ад-Дина Али и возвело на престол Сайф ад-Дина Кутуза, принявшего тронное имя ал-Мудзаффар [Baybars al-Mansuri, 1998, p. 46].

В тех случаях, когда "старшие эмиры" упоминаются вместе, они решают два вопроса: выбор правителя и ведение войны. В традиционной тюркской политической системе коллективным органом, призванным решать подобные вопросы, являлся курултай (huriltai, hurultai). Как элемент политической системы кочевников Великой Степи курултай фиксируется с I в. н. э. (Kuriltai). Таким образом, необходимо выстроить модель курултая и использовать ее как экспертную систему для египетского материала. Наиболее полная информация о курултае содержится в труде Рашид ад-Дина "Сборник летописей". Однако нам необходимо выстроить модель курултая у тюрок, не затронутую установлениями Чингис-хана, поэтому мы будем использовать различные источники для описания "идеального" курултая.

Современным мамлюкскому Египту тюркским государством являлся Румский (Сельджукский) султанат. Как уже упоминалось выше, Бейбарс ал-Мансури фиксирует в этом государстве существование собрания "старших эмиров". Курултай являлся характерным элементом политической системы Румского султаната, а также других тюркских государств и выполнял две важнейшие функции: избрание нового верховного правителя [Гумилев, 2003, с. 88] и решение важных внешнеполитических вопросов (Гордлевский, 1960, с. 172). Курултай должен был проводиться в соответствии с "toru" -сводом неписаных установлений обычного права (Агаджанов, 1991, с. 25).

Курултай явно имел сакральный характер. Об этом свидетельствует как характер церемонии провозглашения правителя, так и представления тюрок о характере его власти. Верховный правитель мог избираться только из одного рода (из рода Ашина в Тюркских каганатах [Гумилев, 2003, с. 64 - 67, 514 - 517], из рода Сельджука в государстве Сельджукидов [Гордлевский, 1960, с. 79]. Это было связано с определенной сакральной функцией правителя, который был "первосвященником для народа и для вельмож" [Гумилев, 2003, с. 92], а также хранителем "törü" [Гордлевский, 1960, с. 85]. Т. Д. Скрынникова, используя, правда, монгольский, но в том числе и дочингисханов-

стр. 138
ский, материал, считает, что акт интронизации нового правителя был прежде всего актом ревитализации и активизации харизмы (sülde), что было всегда связано с местом захоронения предков, т. е. с его сакральностью [Скрынникова, 2005, с. 110]. На сакральность власти правителя указывают и особые церемонии, проводившиеся при вступлении на престол нового верховного правителя [Гумилев, 2003, с. 60; Гордлевский, 1960, с. 88]. Сакральность правителя как "первосвященника" культа предков обусловливала и особую сакральность родовой территории правителя, так как предки рассматривались как заступники и представители перед Небом-Тенгри [Гумилев, 2003, с. 90 - 91]. Сакральность этих собраний подчеркивалась и обрядовым пиром, сопровождавшим вступление на престол верховного правителя и обсуждение военных походов, на котором представители племен получали кусок мяса, определенный "törü" [Гордлевский, 1960, с. 80; Рашид ад-Дин, т. 1, 2002, с. 87 - 91]. Участниками курултаев были беи [Гордлевский, 1960, с. 88; Рашид ад-Дин, т. 1, 2002, с. 90] - родоплеменная знать [История Востока, 2002, с. 152] и "старшие беи" [Гордлевский, 1960, с. 116), т. е. представители неродовой знати.

Таким образом, курултай можно определить как сопровождающееся пиром надплеменное собрание глав этоносоциальных объединений, проводившееся на территории рода, правящего в данной конфедерации этносоциальных объединений, имеющее сакральный характер, на котором происходило получение или подтверждение харизмы верховного правителя, решались разнообразные внешнеполитические вопросы (прежде всего организации военных походов) и вводились установления.

Теперь перенесем эту схему на ситуацию в мамлюкском Египте по данным вышеупомянутого источника.

Необходимо отметить, что в Египте понятие "старший эмир" было наполнено другим содержанием, не связанным с кровнородственными или этнополитическими отношениями. Так как мамлюки поступали в Египет в качестве рабов после разгрома Дешт-и Кипчака войсками Джучи и после монгольского похода 1228 - 1229 гг. [Плетнева, 1990, с. 170], естественно, что сохранение родоплеменных структур было невозможно. Организация мамлюков пыталась копировать родоплеменные связи через формирование мамлюкских домов - бейтов (bayt), основывавшихся на корпоративных связях [Зеленев, 1999, с. 129]. Мамлюки продолжали ощущать свою этноплеменную принадлежность (например, первый мамлюкский малик ал-Муизз Изз ад-Дин Айбек имел нисбу ат-Туркмани, т. е. туркмен [Baybars al-Mansuri, 1998, с. 6], но, конечно же, не могло быть и речи о возрождении кипчакской родоплеменной организации в Египте. Родоплеменная организация сменилась системой корпоративных связей, в которых главами объединений становились военные предводители - эмиры сотни, сорока, десяти и пяти мамлюков (Семенова, 1966, с. 51). На войне эмиры сотни командовали кроме своей сотни еще и тысячей воинов халка, поэтому мамлюкские историки и называют их "командующими сотни, предводителями тысячи" [Семенова, 1966, с. 52]. Можно предположить, что "старшими эмирами" в мамлюкском Египте назывались главы домов, т. е. эмиры старшего подразделения.

Построив модель курултая, необходимо применить ее по отношению к египетскому материалу. Сравнение будет проводиться по трем основным параметрам: место проведения, состав участников и функции. Результаты представлены в следующей таблице:

-

"Модельный"

Египетский

Место проведения

Сакральная родовая территория

В зависимости от ситуации

Состав участников

Представители правящей династии, старшие эмиры, эмиры

Старшие эмиры, знать войска, эмиры

Функции

Получение или возобновление верховным правителем харизмы; государственные и военные вопросы

Избрание малика из своей среды, обсуждение военных вопросов

стр. 139
Необходимо отметить, что в условиях исламского общества и оторванности кипчаков от их родовых территорий курултай не мог сохранить своего сакрального значения. Над курултаем воздвигался исламский институт в лице халифа, который санкционировал приход к власти нового правителя (через проведение специальной церемонии, посылание специальных одежд и знамени, а также барабана и скипетра [Гордлевский, 1960, с. 54], а господство ислама, защитниками которого провозгласили себя мамлюки [Baybars al-Mansuri, 1998, с. 1], не могло допустить сохранения сакрального характера курултая. Десакрализация курултая привела к переосмыслению в тюркских исламских государствах этого собрания, которое начинает мыслиться и называться как пир -shilan [Гордлевский, 1960, с. 80; Бартольд, 1963, с. 162 - 163] или характеризуется описательно ("собрались и договорились"). Десакрализация курултая и разрушение родоплеменной организации кипчаков в Египте привели к исчезновению условия выбора правителя только из одного рода. Возможность принимать установления также была ограничена действием шариата и необходимостью получения фетвы от духовенства.

В мамлюкском Египте с середины XIII в. курултай потерял свой характер надплеменного объединения и стал, по существу, советом военных командиров. "Старшие эмиры" превратились в военных командиров, которые возглавили объединения, основанные преимущественно на корпоративных связях, а курултай характеризовался следующими особенностями:

1) утрата сакральности и связи с родовой территорией;

2) расширение состава участников: в случае выборов правителя требуется санкция халифа, в случае принятия каких-либо установлений - санкция исламского духовенства;

3) полная утрата родоплеменного характера курултая: он стал собранием военных командиров;

4) сохранение при участии "старших эмиров" и эмиров функции избрания правителя (но необязательно из одного рода), а также функции военного совета;

5) размывание и исчезновение понятия "курултай".

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Агаджанов С. Г. Государство Сельджукидов и Средняя Азия в XI - XII веках. М.: Наука, 1991.

Баранов Х. К. Таблица согласования годов хиджры с годами христианской эры // Баранов Х. К. Арабско-русский словарь. Т. 2. М.: Русский язык, 2002. с. 924 - 926.

Бартольд В. В. Сочинения. Т. 2, ч. 1. Общие работы по истории Средней Азии. М.: Изд. вост. лит., 1963.

Бернштам А. Социально-экономический строй орхоно-енисейских тюрок VI - VIII веков // Труды Института Востоковедения АН СССР. Т. XLV. М. - Л.: Изд-во Акад. Наук СССР, 1946.

Гордлевский В. А. Избранные сочинения. Т. 1. М.: Изд. вост. лит., 1960.

Гумилев Л. Н. Древние тюрки. СПб.: Кристалл, 2003.

Древнетюркский словарь. Л.: Наука, 1969.

Закиров С. Дипломатические отношения Золотой Орды с Египтом. М.: Наука, 1966.

Зеленев Е. И. Египет. Средние века. Новое время. СПб.: Изд-во С.-Петербург, ун-та, 1999.

История Востока в 6-ти томах. Т. //. Восток в Средние века. М.: Изд. фирма "Вост. лит." РАН, 2002.

Константин Багрянородный. Об управлении империей. М.: Наука, 1989.

Персидско-русский словарь. Т. 1 / Под ред. Ю. А. Рубинчика. Тегеран: Интешерат-е Джавэдан хэрад, 1382 (г. х., с. к.).

Плетнева С. А. Половцы. М.: Наука, 1990.

Рашид ад-Дин. Сборник летописей. Т. 1, ч. 2; Т. 2, ч. 1. М.: Ладомир, 2002.

Семенова Л. А. Салах ад-Дин и мамлюки в Египте. М.: Наука, 1966.

Скрынникова Т. Д. Сакральность правителя в средневековом монгольском обществе // Сакрализация власти в истории цивилизаций. Части II, III. М.: Институт Африки РАН, 2005.

Baybars al-Mansuri. Zubdat al-Fikra fi Ta'rich al-Hijra. Berlin-Beirut: Das Arabische Buch, 1998.

Bozorgan // Encyclopaedia Iranica [Electronic resourse] // www.iranica.com

Kuriltai // Mongolia. Glossary [Electronic resourse] // http://lcweb2.loc.gov/frd/cs/mongolia/mn_glos.html

Richards D. S. Introduction // Baybars al-Mansuri. Zubdat al-Fikra fi Ta'rich al-Hijra. Berlin - Beirut: Das Arabische Buch, 1998.

Permanent link to this publication: