Дуалистическое понимание мира в мировых религиозных и философских учениях зиждется, как известно, на представлении о том, что в основе мира лежат два противоположных начала: материя и дух, добро и зло. Демонологическим образам, олицетворяющим зло в мифологии, фольклоре и литературе разных народов мира, во многом присущи общие характерологические черты, хотя они и варьируются в народных представлениях. По-разному у разных народов объясняется и происхождение нечистой силы.

В арабскую литературу пришли из доисламской эпохи джинны, гули (джинны женского рода), ифриты. В сказках "Тысячи и одной ночи" джинны могут быть и врагами, и помощниками человека, если он владеет талисманом. И в настоящее время в египетской деревне, да и в городах, бытуют верования в ифритов, "духов земли", "сынов ветра", русалок - джинний, заманивающих ночных прохожих в воду.

Подобные верования существовали и у народов Дагестана и также нашли отражение в дагестанском фольклоре; некоторые из них бытуют и по сей день. Наиболее ярко они проявляют себя в жанре фольклора, называемом магической поэзией, т.е. в заговорах, благопожеланиях, проклятиях, а также в обрядовых и мифологических произведениях. Слова, наделенные магической силой и зачастую привязанные к определенным ритуальным действиям, могли быть направлены как на благое дело (белая магия) - обеспечение благоприятной погоды, получение хорошего урожая, излечение от болезни, любовный приворот, так и на злое (черная магия) - причинение ущерба здоровью или даже смерти, вызывание на головы врага и его близких разнообразных бед и т.д. [Мифы народов мира, т. 2., 1980]. Существовали также заклинания, сопровождавшиеся жертвоприношениями, происхождение которых связано с еще более древним пластом верований. Они были обращены к духам природы и домашним духам, которых хотели задобрить, с которыми старались договориться, будучи уверенными в их магической силе.

В дагестанском фольклоре образ Иблиса (черта, дьявола) наиболее часто использовался в жанре проклятий. Художественным приемом при этом служили сравнения и олицетворения, взятые безымянными творцами народной поэзии из конкретной действительности, что характерно для традиционного фольклорного художественного мышления. Так, у даргинцев бытовало проклятие: "Иблислис бисмиллагьон хIуд гьиш дуне хIярам бигь!" ("Пусть этот мир отвернется от тебя так же, как "бисмиллах" от черта!") [Абакарова, 1989, с. 147]. В некоторых горных селениях часто маленьких детей пугали Иблисом в случаях их непослушания или озорства: вот придет Иблис, заберет и съест! Часто неадекватное поведение какого-либо человека при различных обстоятельствах объяснялось тем, что в нем сидит Иблис, или же что этот человек с Иблисом связался (типа русского "его бес попутал"). В применяемых современными людьми присловьях и других бытовых фольклорных формах явственно проглядывают отголоски древних магических заклятий.

стр. 43
В отличие от народных представлений о нечистой силе, зачастую питаемых языческими верованиями, официальные каноны монотеистических религий, иудаизма, христианства и ислама трактуют "нечистую силу" только в одном ключе - как силу, противостоящую Богу. В наиболее древних частях Ветхого завета отношения между демонами и Богом еще не носят антагонистического характера (часто они не являются врагами и исполняют веления Бога). В более поздних частях противостояние обнаруживается отчетливо. В Новом же завете Сатана является врагом Бога и людей, а также их мучителем и искусителем. Христианство учит, что есть царство Бога и царство Дьявола, и между ними происходит непримиримая и постоянная борьба за господство над душами людей, и о миссии спасителя Иисуса Христа, с приходом которого закончится власть Сатаны.

Дьявол (иблис, шайтан) в исламе - тоже ангел, противопоставивший себя Аллаху. О нем много говорится в Коране. На вопрос Бога о том, что побудило его, в отличие от людей, которые пали ниц перед Адамом, отказаться от поклонения ему, Иблис ответил: "Я лучше него: Ты создал меня из огня, а его из глины" (Коран 38: 75 - 76) [Коран, 1999]. За ослушание Иблис был низвергнут с небес на землю, однако получил отсрочку дальнейшего наказания до Судного дня. Эту отсрочку он решил использовать для того, чтобы вредить людям, сбивая их с пути праведного. Он стал противником Аллаха, искусителем и соблазнителем человека. Для осуществления своих целей дьявол может принимать облик любых животных и даже людей.

Образ Иблиса-богоборца присутствует в творчестве выдающихся средневековых арабских литераторов. Процитированные выше айаты Корана, в частности, послужили мотивом известной касыды арабского поэта Башшара ибн Бурда (714 - 783):

Адама ветхого был Иблис достойнее...
Об этом помните вы в своей гордыне.
Адам был глиняный, а Иблис из пламени -
С чистейшим пламенем не сравниться глине!

(Пер. Б. Шидфар)

Великий ал-Ма'арри в "Послании о царстве прощения" ("Рисалат ал-гуфран") вложил эти строки Башшара ибн Бурда в уста самому Иблису, "бьющемуся в огненных оковах" в аду рядом с Башшаром. [Ал-Ма'арри, 1990, с. 250].

К образу дьявола в разное время обращались многие писатели Запада. Герой великого "Фауста" И. В. Гёте продает душу Мефистофелю, тема продажи души дьяволу звучит в "Мертвых душах" Н. В. Гоголя. Яркое явление русской литературы XX в. - образ Воланда в знаменитом романе М. А. Булгакова "Мастер и Маргарита". С одной стороны он - сатана, дьявол, с другой - справедливый судья, воздающий каждому по заслугам. Дьявол в описании Булгакова во многом перекликается с образом Мефистофеля у Гёте и в результате предстает вечной могущественной силой, хозяином ада, но, тем не менее, воплощением вечного жизненного принципа справедливости, которому подвластно все живое.

Образ дьявола (Иблиса, Шайтана) занимает большое место и в современной арабской литературе. В самом начале XX в. египетский литератор Мустафа Садик ар-Рафи' (1880 - 1937) в своей "Истории арабской литературы" проследил, как изображался Шайтан в творчестве средневековых арабских писателей [Ар Рафи', 1903]. В 30-40-х гг. XX в. в Египте в результате активного проникновения в общественную и научную мысль западных светских, рационалистических идей в общественной жизни усиливается исламский фактор. В литературе возрастает интерес к истории ислама. Многие писатели, выступавшие в 1920-е гг. в защиту светской культуры и европейской науки, создают беллетризованные обработки Суры, хадисов и жизнеописаний сподвижников Пророка.

Наряду с этим, размышляя о борьбе в мире и в человеческой душе двух начал - доброго и злого, авторы нередко обращаются к образу Сатаны, причем трактуют его

стр. 44
по-разному. Так, Тауфик ал-Хаким (1898 - 1987) посвящает Сатане целый ряд произведений, в том числе сборник "философских рассказов", как он определяет их жанр, "Эра Сатаны" ("Ахд аш-Шайтан", 1938) и пьесу "Сулейман Премудрый" (1943), в которых Сатана изображен в соответствии с его толкованием в Коране и в хадисах пророка Мухаммада. В другом произведении "Сатана в опасности" (1945) Шайтан выступает в качестве сторонника мира на земле и противника всяческих войн [Ал-Хаким, 1938]. В роли жертвы Сатаны предстает герой повести Т. ал-Хакима "Погибший" ("Аш-Шахид") (1953), вызвавшей большой общественный резонанс в арабском мире. Тему Шайтана Т. ал-Хаким развивает и в некоторых рассказах ("Школа Шайтана", "Иблис побеждает" и др.) [Изз-ад-Дин, 1981]. Главная мысль писателя заключается в том, что существование Сатаны оправдано необходимостью различения человеком добра и зла, сознательного выбора им своего жизненного поведения, активной борьбы против зла во всех его видах за торжество добра. Эту же мысль проводит 'Аббас Махмуд ал-'Аккад (1889 - 1964) в публицистическом сборнике "Иблис" (1955) и повести "Записки Иблиса" (1913) [Ал-Хилал, 1982, N 5].

Список произведений, персонажем которых является шайтан, можно дополнить повестью Ахмеда Фатхи Ибрагима "Бог и Сатана", в которой писатель выводит страшный облик сатаны, рассказом Махмуда Теймура "Умнее Иблиса", пьесой Фатхи Радвана "Слезы Иблиса" (1958) и т.д. Характерно, что во всех упомянутых произведениях присутствуют многочисленные ссылки на Коран и хадисы, цитаты из сакральных текстов. Они носят проповеднический характер и имеют целью нравственное воспитание; образ Шайтана в них служит одним из средств достижения этой цели. Обращаясь же к Корану и хадисам, писатели преследуют цель донести свои замыслы до читателя, сделать их понятными с помощью авторитетных для мусульман источников. Главная же их задача при этом - создать вокруг своих произведений и вокруг себя иммунитет неприкосновенности.

Одним из первых современных арабских прозаиков и драматургов, обратившихся к демонологическим образам, был египетский писатель, известный в первую очередь как автор исторических романов, Мухаммед Фарид Абу Хадид (1893 - 1967). Многие исследователи сходятся во мнении, что на его творчество значительное влияние оказали два фактора - народный фольклор и западная литература. Если с фольклором Абу Хадид познакомился еще в детстве в своей родной деревне в дельте Нила, то европейская литература заинтересовала его в учительском колледже в Каире, куда он поступил после окончания средней школы в Александрии. Знакомство писателя с классикой мировой литературы началось с его переводов английских произведений, в том числе Шекспира. Это во многом определило его литературные вкусы, а в дальнейшем сформировало его взгляды и убеждения. Абу Хадид является одним из основателей литературных журналов "ар-Рисала" ("Послание", 1933 г.) и "ас-Сакафа" ("Культура", 1939 г.). Его заслуги в области литературы и просвещения отмечены Государственной премией Египта. Он был избран действительным членом Академии арабского языка [Кирпиченко, 1986].

Появление в некоторых произведениях Абу Хадида образа Сатаны явилось, возможно, результатом смешанного влияния на его творчество сюжетов восточной доисламской мифологии и знакомства с произведениями европейской литературы. Наиболее интересно, на наш взгляд, этот образ воплощен в пьесе Абу Хадида "Раб Сатаны" ("Абд аш-Шайтан", 1945), герой которого Топоз вызывает некоторые ассоциации с гётевским Фаустом [Меккави, 1968]. Своеобразным прологом к пьесе, проясняющим замысел автора относительно своего героя, служат цитаты из Священного писания, приведенные на первых страницах пьесы: "...К тем, кто воздерживается от упоминания Милосердного, приставим Мы шайтанов, которые станут закадычными друзьями их. И, воистину, будут сбивать они их с пути Истины, хотя те и будут убеждены, что идут по пути прямому. Когда же предстанут они пред Нами, то скажет

стр. 45
(заблудший шайтану): "О, если бы было между мной и тобой расстояние от востока до востока! Плохой ты друг!"" (Коран: 43:36 - 38) [Коран, 1999].

По сюжету пьесы сатана Ахриман (имя верховного божества зла в иранской мифологии) спасает Топоза от самоубийства, на которое герой решается после того, как его отвергла любимая женщина. Ахриман предлагает уладить все его жизненные проблемы, бытовые и материальные, если он согласится стать его рабом. Каким-то образом Ахриману удается склонить Топоза к заключению с ним соглашения. Герой начинает понимать, что в этом страшном и несправедливом мире ему при содействии Сатаны будет легче добиваться желаемого. Причем, достигая все новых социальных высот (вплоть до того, что становится правителем города), он не забывает и о бедных, благодаря помощи Ахримана щедро одаривает их материальными благами. Нельзя обойти вниманием один важный момент в творчестве Мухаммеда Фарида Абу Хадида, очень существенный как для пьесы "Раб Сатаны", так и для многих его исторических романов, а именно интерес писателя к проблеме несправедливой власти.

По мнению египетского критика Изз ад-Дина Исмаила, прототипом героя пьесы Топоза послужил Мухаммед Махмуд, неоднократно бывший премьер-министром египетского правительства в 1930-е гг. и получивший прозвище "человека с железными руками" [Изз ад-Дин Исмаил, 1971, с. 208 - 209]. Сам же сатана, - считает критик, - символизирует оккупанта [там же, с. 216 - 220]. В образе Топоза воплощены те же просветительские и романтические устремления, которые формировали утопический идеал героев исторических художественных произведений Абу Хадида, как, например, мечту Джохи о справедливом обществе во главе со справедливым правителем в его дилогии "Страдания Джохи", или мечту Зенобии об идеальном городе по образу государства Платона в романе "Зенобия - королева Пальмиры". Абу Хадид в своем творчестве всегда уделял особое внимание внутреннему миру своего героя и его взаимосвязанности с миром внешним.

Это новое для арабской литературы восприятие личности создавало предпосылки для появления персонажей "...с более цельными и одновременно более сложными характерами, отношения которых с действительностью складываются драматически из-за того, что их действиями движет стремление к идеалу" [Тикаев, 2003, с. 45]. На первый взгляд, в свете вышесказанного складывается впечатление, что в идее произведения Абу Хадида "Раб сатаны" кроется определенное противоречие. Но несомненно одно - то, что основной идеей пьесы Абу Хадида было совершенствование образа Топоза как правителя (в данном случае увязка Топоза с Махмудом, более аргументирована в том смысле, что оба они - бунтари: Топоз - против Сатаны, Махмуд как сильная личность - против оккупантов и несправедливости в Египте). Об этом говорит также неопределенный финал пьесы. На всем протяжении пьесы происходит постоянное противоборство в душе у Топоза - он то уходит от Сатаны, то снова, умоляя о прощении, возвращается к нему.

Топоз рассчитывает на помощь Сатаны в создании лучших условий жизни для бедняков. Сатана же, завлекая Топоза в мир материальных ценностей, пытается через него совратить и испортить все общество. Помогая бедным жителям города стать богаче, Сатана, по мысли Абу Хадида, добивается ликвидации всяческих конфликтов и войн между людьми из страха того, что уничтожение человека приведет к исчезновению самого Сатаны, т.е. к уничтожению разницы между добром и злом. Ахриман заявляет Топозу: "Отбрось все, что владеет твоим умом и сердцем. Начинай новую жизнь на пути к светлому будущему... Жизнь, наслаждение, сила, власть - это единственные ценности, которые мы все должны признавать" [Абу Хадид, 1945, с. 27 - 28]. Сатана в пьесе Мухаммеда Фарида Абу Хадида выступает также противником истинной, чистой любви, толкает героя на измену любимой женщине. В отчаянных попытках Топоза разорвать его отношения с Сатаной всегда ему помогали его друг - один из богатых жителей города Кайсун-бек - и его дочь Сурайя, возлюбленная Топоза. Но

стр. 46
Сатана портит его отношения с любимой женщиной (как и с первой женой, из-за чего в начале пьесы герой пытался покончить жизнь самоубийством), толкая Топоза на супружескую измену. Тем не менее любовь героя к Сурайе не прошла бесследно, она очистила его душу и спасла от полного морального падения. Топоз не может жить без Сатаны и его поддержки. Пьеса завершается жалобными мольбами героя и сатанинским смехом в ответ.

Несомненно, в пьесе Абу Хадида отношения человека и сатаны символизируют противоборство света и тьмы. Однако, разделяя свет и тьму, автор вовсе не призывает к уничтожению тьмы, а выступает, как и другие египетские писатели, его современники, за "равновесие" в природе. ("Философию равновесия" (фалсафат ат-та'адулиййа) подробно разработал Тауфик ал-Хаким, пытаясь посредством ее объяснить борьбу противоположных начал в мире и возможность внесения в него гармонии.)

В дагестанской литературе тема нечистой силы разрабатывается в последние годы известным дагестанским прозаиком Магомед-Расулом, автором многих произведений на социальную тему, всегда отличавшимся мастерством отображения жизненной философии простых людей и искренним уважением к ним. Народный писатель Дагестана Магомед-Расул (Магомед-Расул Расулович Расулов) родился в 1936 г. во всемирно известном оружейным и ювелирным ремеслами дагестанском ауле Кубачи. Окончив в 1956 г. Дагестанский педагогический институт им. Сулеймана Стальского (ныне Дагестанский государственный университет) трудился в системе народного образования, руководил районной газетой, работал редактором в Дагестанском книжном издательстве, которое сейчас возглавляет. Заслуженный работник культуры Дагестана, лауреат премии им. С. Стальского в области литературы, Магомед-Расул давно заслуженно и прочно занимает одно из ведущих мест среди немногочисленных прозаиков республики Дагестан. Широкую известность принесли ему повести "Дикарка", "Горная гвоздика", "Отец пророка". Произведения Магомед-Расула переводились на многие языки мира (английский, французский, чешский, латышский и др.). Некоторые его произведения имеются в различных библиотеках мира, в том числе в библиотеке Конгресса США.

По признанию самого писателя (в письме автору данной статьи), в своем творчестве он раньше особо не задумывался над религиозными вопросами, но в последние 10 - 15 лет его интерес к религии и ее роли возрос. Произведения Магомед-Расула 1990-х гг. "Записки дилетанта", "Ясновидящий дурак", нечастые выступления на страницах прессы неожиданно раскрыли в нем, помимо таланта писателя, яркое дарование бескомпромиссного публициста и эссеиста. Автобиографическая повесть "Ясновидящий дурак" своей исповедальностью и авторской оценкой событий близка книге Расула Гамзатова "Мой Дагестан". Однако 1990-е гг. - время написания повести Магомед-Расула - сильно отличались от эпохи, когда была написана книга Гамзатова, что и обусловило совершенно иной подход этого писателя к вечным вопросам о смысле жизни и о совершенствовании человеческой души. Повесть составлена из отдельных, не всегда взаимосвязанных глав. Магомед-Расул в ней и действующий и размышляющий субъект, и автор-повествователь. Все это позволяет определить ее жанр как повесть-эссе. Стержнем исповедального повествования является состояние души главного героя (самого Магомед-Расула) в разные периоды его жизни. В одной из глав он рассказывает о том, как под влиянием матери проникся уважением к Корану и мечети, как, не понимая слов молитвы, интуитивно осознал, что приобщился к большой тайне, связанной с Аллахом. В произведении раскрывается психология человека, очень похожего на многих своих соотечественников, но отличающегося от них осознанием необходимости покаяться, откровенно и чистосердечно исповедаться перед самим собой и другими. Лейтмотив повести - тревога, которую вызывает у писателя оскудение человеческих душ.

Творчество Магомед-Расула получило высокую оценку со стороны многих художников слова и критиков. Расул Гамзатов в свое время говорил, что прозе Маго-

стр. 47
мед-Расула присущи сдержанность и серьезность, он не гонится за украшательством, декоративностью, не делает ставки на экзотичность. Н. Горбанев в статье "Вместо предисловия" к сборнику Магомед-Расула "Семь повестей" (2006) писал о повести "Нечистая сила": "Позицию автора, его боль и тревогу нельзя не оценить и не разделить в связи с присутствием и торжеством "нечистой силы" в разных сферах современной нашей жизни... Повесть Магомед-Расула противостоит этому жуткому потоку, она защищает подлинные нравственные ценности, несет свет и добро" [Магомед-Расул, 2006, с. 9]. В той же статье приводится мнение Абдуллы Вагабова об этой повести: "В ее структуре на самом деле много нового, ранее не наблюдавшегося в даргинской и во всей дагестанской прозе... Произведение по оригинальности повествовательного материала не имеет аналогов в мировой литературе" [там же, с. 6].

Повесть-эссе (это определение приложимо и к данному произведению. - Г. Т.), являющаяся предметом нашего исследования, написана Магомед-Расулом в 1999 г. В ней писатель, впрочем так же, как и во всех своих произведениях, стремится к философскому осмыслению реалий жизни и к их объективному отображению. Как и для всего его творчества, для повести характерно пристальное внимание к воздействию на внутренний мир персонажей событий, происходящих в мире внешнем. Однако "Нечистая сила" отличается от предыдущих произведений прежде всего тем, что в повести постоянно присутствует в качестве главного персонажа ребенок, находящийся в утробе матери.

Действие повести происходит в наши дни. Сюжет прост: на пути молодых мужа и жены, Мубарака и Оксаны (это украинское имя в настоящее время достаточно распространено и в Дагестане), встает множество преград и, прежде всего, со стороны матери героя, обвиняющей невестку во всех неприятностях в жизни сына. Трудно складываются отношения и между самими молодыми. Оксана, воспитанная в простой и дружной семье, не находит поддержки со стороны мужа, на поверку оказавшегося слабовольным и идущим на поводу у матери; он тоже обвиняет жену во всех грехах, унижая ее физически и морально. Борьба добра со злом заканчивается победой зла. В финале повести Оксана рожает "нечто среднее между мальчиком и девочкой, человеком и обезьяной..." [Магомед-Расул, 2006, с. 489]. Драматический финал повести обусловлен, по замыслу автора, трагедией современного общества. Уродливое, безнравственное общество калечит души не только живущих, но и появляющихся на свет, и приводит в конце концов к вырождению нации.

В повести значительное место отводится обсуждению вечного вопроса о человеческой душе, а также о том, насколько атмосфера в семье и обществе отражается на внутриутробном состоянии ребенка и на формировании его души. Автор хочет сказать, что Сатана, наказав эту молодую семью, воздает по заслугам всему обществу, и что борьба добра и зла продолжается. Своего рода эпилогом служат слова Л. Н. Толстого, приведенные Магомед-Расулом в конце повести: "Все бедствия людей происходят не столько оттого, что они не сделали того, что нужно, столько оттого, что они делают то, чего не нужно делать" [там же, с. 490]. Характерная деталь - в повести Магомед-Расула отсутствует образ самой "нечистой силы", Сатаны, но он как бы незримо присутствует в каждом, кто так или иначе причинял страдания Оксане и ее еще не родившемуся ребенку. Это и мать Мубарака, которая не может смириться с пришедшейся "не ко двору" невесткой и всячески пытается ей навредить, это и некто, сыгравший с Мубараком злую шутку, подкинув ему фотографию, на которой была запечатлена его жена Оксана обнаженной в компании незнакомого мужчины, и, конечно, это сам Мубарак, который, по словам автора, "не мог допустить, чтобы душа Оксаны была более зрячей, чем его" [там же, с. 417]. Автор находит точные детали, описывая своенравный характер Мубарака и его пагубное влияние не только на Оксану, но и на еще не родившегося ребенка: "Мубарак подавлял Оксану своей гнетущей мрачностью: молча ел, молча уходил на работу, молча ложился спать. Его холодное запирательство словно

стр. 48
кислотой разъедало ее душу... В эти минуты ребенок в утробе матери съеживался словно от промозглой сырости" [там же, с. 409]. Мубарак ".. .и сам тяготился собой, но не делал встречного шага к миру. Оба мучили друг друга" [там же, с. 409].

Магомед-Расул рисует привлекательный внешний облик Оксаны, типичной дагестанской девушки. Автор не дает подробного описания ее внешности, изображая ее такой, какой она видится Мубараку, "...с густой копной черных волос, падающих на плечи и грудь, обрамляя бесхитростное матово-белое личико с большими агатовыми глазами, в которых он тонул..." [там же, с. 372].

Повесть-эссе "Нечистая сила" вызывает интерес и необычностью умело выстроенного сюжета, и оригинальной манерой повествования, и живым, богатым и сочным языком, и рассыпанными по тексту мудрыми изречениями и цитатами из трудов великих людей человечества (Монтеня, Байрона, Толстого и т.д.), и собственными глубокими мыслями автора. Автор с большим мастерством передает атмосферу современной жизни нашего общества с ее "долларовыми свадьбами", аферами и разборками.

Но самое необычное и новое в повести дагестанского писателя - присутствие в ней "фантастического" элемента. Сочувствуя своей героине, жалея ее, автор далеко не идеализирует ее образ. В ней, как пишет Магомед-Расул, сидел "...неприкаянный дух Оксаны в прежней ее жизни. В прошлой жизни своей она была невзрачной девушкой Майсарат с грубыми чувственными чертами. Помня о своем недостатке, она затравленно косилась на людей" [там же, с. 411]. Тем не менее "от нее веяло девственной силой и здоровьем, удесятеренными энергией необоримой любви. Она посылала Салману невидимые импульсы, обволакивая его сердце своим чувственным миром. Не так ли родилось выражение "сердце сердцу весть подает"? Как гром среди ясного неба поразил всех слух о том, что Салман остановил свой выбор на Майсарат. Пересудам не было конца... Надо было родиться слепым, чтобы жениться на такой обезьяне, - был единодушный приговор аульских девушек... На следующий день после свадьбы аул ахнул от изумления. Майсарат словно подменили: вся светясь от счастья, на них смотрела писаная красавица" [там же, с. 412].

Но, выйдя столь удачно замуж, Майсарат не сумела сберечь любовь - после первой же ссоры с мужем она бросила его, вернулась в дом матери и с годами "...ушла в мир иной, так и не простив мужа. Вот и мытарствовала ее зачерствело-вывихнутая Душа во Вселенной двести лет, пока не обрела свою плоть в новой инкарнации - сегодняшней Оксане" [там же, с. 413]. В какой-то момент читателю кажется, что "нечистая сила" сидит и в самой Оксане. Она могла бы исправить свою судьбу, ведь "...ныне ей был дан еще один шанс для самосовершенствования. Она была близка к повторению пройденного, но устала упрямствовать..." [там же, с. 360]. Автор упрекает свою героиню в том, что она недостаточно борется за свое счастье и судьбу будущего ребенка, а также за то, что ей не хватает уступчивости и умения ладить не только с мужем, но и со всеми окружающими. Мотив реинкарнации души Майсарат в Оксане выполняет в какой-то степени функцию психологического анализа, помогает автору раскрыть черты преемственности и эволюции в психологии дагестанской женщины.

Человеческой Душе в повести уделено очень много внимания. "Человек еще не родился, а Дух его уже витал по белому свету" [там же, с. 360] - так начинает свою повесть-эссе Магомед-Расул. В отдельной главе повести под названием "Душа и Тело" он предается размышлениям на тему о реинкарнации душ. Эти размышления несут в повести серьезную смысловую нагрузку и увязываются с исламом (хотя в ортодоксальном исламе идея метемпсихоза отсутствует). "Увлеченный материальными благами и чудесами техники, - пишет автор, - человек рискует уничтожить жизнь на Земле, ибо он все меньше и меньше думает о совершенствовании своего Духа, своей нравственности. Значит ли это, что земные радости противопоказаны Человеку? Аллах осуждает не земные радости, а злоупотребление ими в ущерб заботам о Душе" [там же, с. 363-

стр. 49
364]. Автор много говорит и о гармонии, в которой должны состоять Душа и Тело, в противном случае рассуждений о душе, "отбыв в новом Теле свой срок, но так и не достигнув высот познания, Душа возвращается в мир духа и влачит жалкое существование в ожидании своего нового воплощения. Поэтому Аллах дает каждой Душе столько воплощений, сколько нужно, чтобы она достигла своего совершенства" [там же, с. 366].

Далее следует вывод о том, что человек так и не научился ни ладить со своей Душой, ни ценить и понимать ее. Помимо рассуждений о душе, в повести действует и собственно дух - призрак убитой сестры хозяина квартиры Хасана, где живут Мубарак и Оксана. По ночам этот призрак в белом одеянии ходит по комнате и пугает Оксану. Эпизод с призраком возник в повести на основе детских воспоминаний Магомед-Расула: будучи подростком, он слышал от односельчан рассказ о том, как брат убил сестру, а потом она часто снилась ему и другим людям. Автор пишет, что такой дух повреждает не только генетический аппарат убийцы, но и весьма отрицательно действует на людей, проживающих в месте, где было совершено убийство.

Таков жизненный контекст повести, в котором постоянно присутствует Душа еще не родившегося ребенка: в его памяти откладывается все происходящее и услышанное им в утробе матери, будь то разговор Оксаны с ее матерью Кумсият, частые ссоры родителей или же, наоборот, их теплые отношения. Автор задается вопросами: "Почему за столь долгую историю человечества люди не выработали правил поведения родителей в период зачатия и рождения ребенка? Почему общество, казалось бы, озабоченное улучшением потомства, так безответственно относится к этому? Почему так сложно устроен человек? Неужели он всю жизнь должен сомневаться и страдать, терпеть и бороться?" [там же, с. 469].

В повести Магомед-Расула отношения человека и "нечистой силы" так же, как в пьесе Абу Хадида отношения человека и Сатаны, символизируют противоположность света и тьмы. Однако, разделяя свет и тьму, эти авторы вовсе не призывают к уничтожению тьмы. Как М. Булгаков в "Мастере и Маргарите" не сомневался, что человек - часть всеобщей гармонии Вселенной, которая предполагает теснейшую связь событий, людей и огромных светил, Магомед-Расул и Абу Хадид выступают за равновесие в природе. День и ночь, солнце и луна, свет и тень так же необходимы для равновесия в природе, как добро и зло в человеческой судьбе, а действия Сатаны в произведениях обоих писателей, и египетского, и дагестанского, в какой-то мере направлены на восстановление добра.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Абакарова Ф. О. Благопожелания и проклятия в фольклоре даргинцев // Магическая поэзия народов Северного Кавказа. Махачкала: Дагестанский филиал АН СССР, 1989.

Ал-Маарри Абу-ль-Аля. Избранное / Сост., предисл., примеч. Б. Шидфар. М.: Художественная литература, 1990.

Абу Хадид, Мухаммед Фарид. Абд аш-Шайтан (Раб сатаны). Каир: Дар ал-Ма'ариф, 1945.

Изз ад-Дин Исмаил. Гуманистические проблемы в драматургической литературе. Каир: Арабская мысль, 1971.

Изз ад-Дин Исмаил. Тауфик ал-Хаким // Фусул. 1981. Октябрь. Т. 2.

Кирпиченко В. Н. Современная египетская проза 60 - 70-х гг. М., Главная редакция вост. лит-ры, 1986.

Коран / Пер. с арабск. и коммент. М. - Н. О. Османова. Изд 2-е, переработ. и дополн. М.: Ладомир. 1999.

Магомед-Расул. Нечистая сила // Семь повестей Магомед-Расула. Избранное. Махачкала: Дагестанское книжное издательство, 2006.

Меккави Абд-ал Гаввад. Размышления о Фаусте // Далекая Родина. Каир: Арабская книга, 1968.

Мифы народов мира. В 2 т. М.: Советская энциклопедия, 1980.

Ар-Рафи' Мустафа Садик. Истории арабской литературы. Каир, 1903 (на араб. яз.).

Тикаев Г. Г. Египетский исторический роман (30 - 40-е гг. XX в.). М.: Муравей, 2003.

Ал-Хаким Тауфик. Ахд аш-шайтан (Эра сатаны). Каир, 1938.

Ал-Хилал. 1982. N 5 (номер посвящен теме "Сатана в литературе").

Permanent link to this publication: